Игрушка

В школу нас вез неизменный Семеныч. Меня это очень устраивало. В окна лупил дождь, по радио передавали штормовое предупреждение, а к моему единственному комплекту одежды, выстиранному и, кажется, даже отглаженному Мишелем, куртки не прилагалось. ”Вот интересно, - думал я, глядя, как какая-то толстая тетка резво прыгает через лужи, гонясь за улетевшим зонтом, - почему Великий ходит именно в нашу школу? Живет-то он от нее довольно далеко, а с папашкиными бабосами мог бы парень учиться себе преспокойно в каком-нибудь там лицее или колледже. Нет, наша триста вторая, конечно, вроде не последняя по району, но все-таки она самая обычная, государственная. Что там мажору делать?» «По подвалам развлекаться, - ответил я сам себе. – Хотя бред это, конечно. Великий и был там, скорее всего, один-единственный раз. Хотел бы я знать, он случайно в тот вечер меня выбрал? Или заранее присмотрел и поэтому на вечерину извращенцев приперся? Странно все это…» Башка у меня пухла от невысказанных вопросов. При Семеныче вентилировать подвальную тему не хотелось, но у меня и других хватало. Я задумчиво посмотрел на Великого, возящегося с аудиосистемой – видно, то, что там сейчас играло, было не в его вкусе. - Хозяин, кхм… Можно кое-что спросить? - Сегодня четверг, - провозгласил Великий, не отрывая глаз от утопленной в сиденье панели. - Чего? – не понял я. - Ну, ты же хотел знать, какой сегодня день. Парень подкрутил звук, и из динамиков шибануло: I thought that I'd been hurt before But no one's ever left me quite this sore Your words cut deeper than a knife Now I need someone to breathe me back to life «Ага, в точку, блин!» Я тяжело вздохнул: - Вчера не навеселился за мой счет, да? – и отвернулся к окну. - Да ладно, Пупсик, - Великий убавил громкость. – Спрашивай давай. Так даже интереснее. Я воззрился с недоверием на этого странного типа: интереснее?! Но парень сидел, по обыкновению сложив руки на груди, и ожидающе смотрел на меня – ни дать ни взять, врач на приеме, приготовившийся выслушать жалобы пациента. - Ну… - начал я неуверенно, покосился на затылок Семеныча, - вот твоя сестра… Ее не было вчера вечером. - Это не вопрос, - изрек Великий с ничего не выражающей мордой. Я тряхнул головой: - Знаю, но… Я хотел спросить, почему? В смысле, у вас это вроде как семейное… хобби, - тут я совершенно смешался, жалобно хлопая глазами на хозяина. «Боже, что я несу?!» Парень странно посмотрел на меня – будто я был Тотиком, который только что заговорил человеческим языком: - Наташка из семьи выписалась в семнадцать лет. Поставила отцу ультиматум, и он купил ей квартиру. Там она и живет с какими-то крейзанутыми, которые кровью на стенах пишут. Имя взяла себе «готическое», - красивые губы презрительно скривились. - А домой забегает только иногда – пожрать, да меня обратить. У нее идея фикс – братика вылечить. - И как? – живо поинтересовался я. - Что – как? – прищурился Великий. - Ну, ты лечишься? Парень закатил глаза к потолку: - А ты что, тоже попробовать хочешь? Блин, еще один миссионер на мою голову! - Да нет, я… - нет, я просто должен об этом спросить, и пофиг на Семеныча – у него все равно все внимание на пробке у светофора. – А правда, что у вас в квартире есть Комната Боли? С сиденья водителя раздался странный звук – чихнул шофер, что ли? А Великий уставился на меня круглыми глазами - морда серьезная, только ямочки в уголках рта выдают, что он с трудом сдерживает смех: - Откуда такие сведения? - Ну, Мишель рассказал… - неуверенно сознался я. Семеныч снова чихнул, а Великий хлопнул себя по бедрам, качая головой: - Вот сучка! Пупсик, знаешь, меня твоя наивность иногда поражает. Как ты вообще в нашем жестоком мире до своих шестнадцати дожил? Я насупился, чувствуя себя идиотом: - Значит, никакой Комнаты нету? А как же шрамы у Мишеля на груди? Такие, на ожоги похожие? Великий вздохнул: - У Мишки было тяжелое детство – они оттуда. Не повезло ему, отчим сволочью оказался. Издевался над мальчишкой, если тот не приносил курево или бутылку. Так что чердак у парня еще тогда поехал. Отец его подобрал, когда тот по подворотням сосал. А ты думал, это мой старик его?.. Я отвел взгляд. Блин, ответы хозяина ничего не прояснили, только еще больше запутали. Выходит, горничная меня просто на испуг брала, а я и повелся. С другой стороны, такому как Сапожников-старший не нужна никакая особая Комната. Он любое помещение в своем доме в пыточную превратит, если захочет – в этом я сам вчера убедился. И никто ему слова поперек не скажет. Разве что дочь, так она потому и из дому ушла… - Хозяин, а… все эти гости вчера – кто они? – отважился я снова поднять глаза. – В смысле, твой отец, наверное, знает их хорошо… - я снова запутался в словах, косясь на уши водилы, торчащие над спинкой сиденья. По взгляду Великого я понял – он догадался, о чем я хотел спросить: - Не переживай, эти люди болтать не будут. Это Внутренний Круг. - Внутренний круг? – удивленно повторил я. «Типа близкие друзья, что ли? Или члены клуба?» - А тогда, в подвале – тоже Внутренний Круг был? Великий скривил губы: - Слушай, Пупсик, маленький ты еще и глупый. Незачем тебе все это знать. Может, в свое время… Но тут Семеныч зарулил на школьную парковку, и я в общем-то даже на маленького обидеться не успел. Из открытых дверей, у которых толпилась мокрая школота, донеслась надорванная трель звонка. - Блин, опаздываем! – Великий сгреб меня за шкирку и чуть не вытолкал из машины. – Семеныч, заедешь за нами в полчетвертого. Поедем Пупсику тряпки покупать. - Тряпки? – выдохнул я на бегу. Сумка с учебниками била по синякам на бедре, и я старался придерживать ее обеими руками. Это была моя старая – наверное, дядя ее отдал новому опекуну вместе с моим полубесчувственным телом. - Ну, может, тебе куртка не нужна? – ухмыльнулся Великий, придерживая для меня дверь, толпа перед которой успела рассосаться. – Или трусы сменные? Он прав. Неплохо было бы заиметь и то, и другое. И еще носки. Желательно не розовые. И футболку. Хотя в ней ошейник виден будет. Но может, хозяин позволит его хоть в школу снимать? На третьем этаже я ломанулся к кабинету биологии, но Великий ухватил меня за рукав: - Куда? У нас литература. - У нас? – споткнулся я. - Ну да, ты теперь со мной в одном классе, - и поволок меня в противоположный конец коридора. - С какой это радости? – уперся я рогом, точнее, копытами в пол. - С такой, - Великий остановился и послал мне «хозяйский» взгляд. – Отец попросил тебя в класс «А» перевести. Так мне удобнее будет за тобой присматривать. Ясно, Пупсик? - Ясно. Хозяин, - вздохнул я и поплелся за «сатрапом». «Блин, вот так новости. Я же «ашек» и не знаю никого…» В старом классе у меня друзей не было, но там я хоть имел представление, от кого чего можно ожидать, и как прикинуться ветошью и не отсвечивать. А как я теперь не отсвечивать буду, в таком-то прикиде, да еще и с татухой в хаере?! Поразмышлять на эту тему мне не дали – Великий уже втаскивал меня за собой в класс. - Извините, Лидия Дмитриевна, на дороге пробка была – штормом светофор повалило. Лидия Дмитриевна? Ну да, в «А» классе другая была русичка. Дама предпенсионного возраста с высокой седой прической, в очках на пол-лица и светло-голубом костюме. Училка поджала подкрашенные губы: - Ваша фантазия, как всегда, неистощима, Сапожников. Садитесь. Тихо! – ладонь хлопнула по столу, пытаясь заглушить бегающие по классу смешки. - А вы кто такой, молодой человек? Она устремила на меня увеличенные линзами глаза, и тут я сообразил, на кого русичка так похожа: это же один в один постаревшая Сивилла Трелони, прорицательница из Хогвартса! Губы мои свело предательской улыбкой, но я выдавил кое-как: - Я Донцов. Денис. Меня сюда из «Б» перевели. - Ах, да… да, - училка полистала в журнале и снова вскинула на меня очки. Совиные глазищи заморгали, будто от меня исходил слишком яркий свет. – Я… Вы… садитесь на свободное место, пожалуйста. «Странная какая-то», - решил я и огляделся в поисках Великого. Почему-то вбил себе в голову, что и сидеть мы теперь будем вместе. Но вот фиг мне. Хозяин развалился рядом с хорошенькой телочкой: светлые, почти белые волосы до попы, сиськи чуть из выреза не вываливаются, губки бантиком, синие глазищи по мне подозрительно шарят. И не одни они: весь класс пялился на меня – девчонки с явным интересом, перешептываясь; парни враждебно. В груди у меня тоскливо сжалось – ну за что мне все это? Зачем Великий меня в этот зоопарк приволок? - Место найти не можете? – голос «Сивиллы» вырвал меня из мрачных мыслей. – Вон, рядом с Журавлевым свободно, - измазанная мелом рука махнула на ряд у окна. Я глянул – и чуть носом не полетел в проход. Блин, тот самый пухлявый блондинчик! Из подвала! А я почему-то решил, что он младше… Перед глазами сам собой раскинулся калейдоскоп ебавших меня в тот вечер хуев, и щеки заполыхали, игнорируя все приказы мозга. «Он же там был! Он все видел…» Ноги оказались послушнее, и уже донесли меня до четвертой парты. Я осторожно опустился на жесткий стул – попу берег. К моему облегчению, Журавлев сделал вид, будто жутко занят главой про Куприна в учебнике. Хотя… чего я паникую? Пацана в тот вечер тоже не йогуртом кормили. Если бы он показал, что мы знакомы, наверняка кто-нибудь привязался бы с вопросами, и что бы он сказал? «Нас с Донцовым в одном подвале ебали?» Я немного расслабился, наклонился к сумке – типа учебники-тетрадки достаю, а сам на Великого поглядываю из-под локтя – он на камчатке сидел. Но хозяину уже стало не до меня – он вовсю шептался со своей подружкой и двумя парнями, сидевшими сзади, за последней партой. Вздохнув, я попытался сосредоточиться на училке, вещающей что-то у доски. Все-таки хорошо было снова оказаться в школе – несмотря ни на что.