Иная Инквизиция

      Агна вместе с Келси наполнила ванну водой, после чего рыжеволосая, положив чистую рубашку и шерстяные штаны на стул, удалилась из ванной комнаты. Солона кинула камзол на спинку стула и принялась расстёгивать рубашку. Этот сумасшедший день наконец-то заканчивается. Мысленно Амелл радовалась, что за ужином ничего не произошло. Только Кассандра недовольно смотрела на Крэма и ворчала по поводу наёмников, но согласилась отправиться на Штормовой Берег, потому что появление тевинтерцев там действительно было подозрительным. Алистер, конечно, хотел, чтобы была выяснена причина появления тевинтерцев на Штормовом Берегу и даже предлагал дождаться подкрепления со стороны Денерима, но Солона отказалась. Во-первых: слишком долго ждать и, во-вторых: всё это требует слишком большого количества людей, потому как этот поход — разведка, а не зачистка вражеских лагерей. Она даже порадовалась, что рядом нет Каллена, который непременно бы поддержал идею короля, и они вдвоём, скорее всего, устроили бы ей дополнительную головную боль и проблемы. Несмотря на то, что они совсем немного пообщались в Убежище, многие действия подтолкнули Солону на мысль, что её генерал любит действовать решительно и прямо, словно таран.       «А может это и вовсе ловушка этого Крэма, а тевинтерцы просто хотели поторговать в Амарантайне, но их корабль потерпел крушение в шторм?» — подумала Солона. — «Хватит себя накручивать!». В голове словно спорили два человека. Один подпевал Зову и накручивал обороты колеса проблем, второй был более похож на Солону и говорил, что тевинтерец тогда бы не согласился никуда идти без Вестницы, если бы это было ловушкой.       Что происходит? Почему возле Кэл Хирола бегает берескарн с красным лириумом на теле? Почему стражник пил этот лириум? Почему он находился в Амарантайне и вообще её ли это был стражник? И почему уже какую неделю она сомневается во всём и подозревает абсолютно всех? Ей казалось, словно кто-то копошится в её голове, нашёптывая эти самые сомнения.       Было ощущение, словно кто-то поднимает наружу её старые чувства, отравляет её ими. Отравляет её ненавистью ко всем, отчаянием и бесконечными подозрениями. Или ей это только кажется?       Она скинула рубашку, стянула штаны и от прохладного сквозняка, пробежавшего по телу, мгновенно выступили мурашки. Краем глаза она заметила, что служанка рассматривает её и, не сдержавшись, хмыкнула.       Агна уже не стесняется. Смущение её сменилось любопытством — совершенна ли Вестница Андрасте?       Последними с чародейки слетели перчатки без пальцев, которыми Солона прикрывала ладони и метку на одной из них. Агна в очередной раз старалась посмотреть на её левую руку, чтобы Солона этого не заметила, но чародейка видела это неуклюжее любопытство. Положив ладони на талию, она развернулась к девушке и предстала перед ней полностью обнажённой, показывая любопытной служанке то, чего она так хотела увидеть, и, что кривить душой, предоставляя ей тему для сплетен.       Служанка смутилась и, повернувшись к Солоне спиной, отправилась за ведром с водой.       — Тебе же нельзя таскать тяжелое, — произнесла Амелл, обратившись к Агне.       — Ничего страшного, — попыталась улыбнуться девушка, перетащив полное ведро с водой поближе к ванне. — Ваш маг сказал, что срок ещё маленький.       — Ты была не очень рада.       Достав небольшой пузырёк, Солона вылила немного содержимого в ванну, и комната наполнилась запахом нарциссов. Девушка промолчала, опустив глаза. А Солона залезла в горячую ванну и опрокинула голову назад, позволив Агне помыть ей волосы.       — Кстати, скажи Келси, что если она ещё раз воспользуется моими духами, я прикажу её выпороть. Прилюдно.       — Х-хорошо, ваша милость.       Горячая вода из кувшина полилась на волосы Солоны.       — Так, что насчёт ребёнка? Будешь пытаться спровоцировать выкидыш тасканием тяжести? Хотя не факт, что получится, но может и отразиться на формировании плода. И будет у тебя ребёнок не просто нежеланный, но ещё и неполноценный какой-нибудь.       Агна испуганно вздрогнула и замерла. Амелл сдерживала смех, наблюдая за девушкой.       — Почему бы просто не обратиться к моему магу Сиридину, чтобы он дал тебе специальную настойку, раз срок маленький?       — Но это же… грех. А так это всего лишь будет несчастный случай.       Солона, не выдержав, громко рассмеялась.       — Какая же ты глупая, — сказала женщина, сдерживая более грубое ругательство, едва не сорвавшееся с языка. — То есть, прерывание беременности с помощью зелья ты считаешь грехом, а попытку спровоцировать выкидыш при помощи вот такого глупого метода с тасканием тяжестей — несчастным случаем?       — Если я возьму зелье — значит намеренно пойду на убийство, а если буду продолжать так делать и выкидыш не случится, то ребёнок родится по воле Создателя.       — Хорошо. Но, если он родится «по воле Создателя», то ты тогда не будешь любить этого ребёнка, потому что не хочешь его.       — Делма сказала, что дети это счастье, и что когда он родится — я его полюблю.       — Но ты сомневаешься в этом.       Агна замолкла, убрав руки от волос Амелл.       — Он от одного из… этих… — наконец сказала она, и слова ей явно дались с трудом. — Я не… хочу воспитывать отпрыска одного из ублюдков. Скажите, ваш маг точно сможет как-то сделать так, чтобы избавить меня от него? Я словно чувствую его внутри себя, будто он зараза какая-то.       «Да что ты знаешь о заразе внутри?» — подумала чародейка, почесав предплечье и оставив на нём красные следы от ногтей и пальцев.       — Ты так быстро переметнулась к «греху»? — Амелл играла с ней, наблюдая за нерешительной девушкой.       Убить ребёнка и навлечь на себя гнев Создателя? Или же родить его и бояться, что никогда не полюбишь и будешь вспоминать то, как он был зачат?       Солоне был интересен этот выбор, ведь Агна боялась не самого убийства, а божественного гнева.       — Я не переметнулась… я… я боюсь, что возненавижу его ещё сильнее. Я не хочу растить отпрыска одного из ублюдков, изнасиловавших меня. Что бы вы сделали на моём месте?       — Не знаю. У меня другая ситуация, которая не позволяет мне иметь детей.       — Простите. Я забыла, что вы Вестница Андрасте. Вы бы наверняка оставили бы этого ребёнка. Надеюсь, что эти мои пагубные мысли не навлекут гнева Создателя.       — О боги, ты всё же дура, — не выдержала Амелл, развернувшись к девушке. — Создатель, Андрасте — не они решают, какой будет твоя жизнь, а только ты! Хочешь ребёнка — рожай, не хочешь — избавься, пока не поздно, потому что потом этот бедный малыш может оказаться самым несчастным человеком на свете, потому что его мать будет его ненавидеть или выкинет его на улицу как ненужную вещь! В данный момент только ты решаешь за своего ребёнка и будешь решать, пока он не вырастет и не перестанет быть зависим от тебя и твоей опеки. Это только твоя ответственность. Я не собираюсь тебя успокаивать и говорить, что дети — это счастье или, как говорят — цветы жизни. Дело твоё и ребёнок тоже твой, а я не «всезнающая» преподобная мать, чтобы давать советы, наставляющие на путь «истинный», который видится только ей. Я не буду тебя осуждать, если ты избавишься от него, как и не буду осуждать, если оставишь. Но, если ты его не любишь и не хочешь дать ему жизнь, зачем мучить и его, и себя?       — Вы предлагаете убить его? Отнять жизнь. Создатель…       — Священные панталоны Андрасте! — перебила девушку Амелл. — Прекрати. Не оглядывайся на Создателя. Не он управляет твоей жизнью, а ты! Забудь Создателя и его гнев, и реши для себя: ты сможешь любить этого ребёнка или нет? Выкинешь ты его на улицу потом или же нет? Сможешь ли ты его достойно воспитать или породишь такого же ублюдка, как те, что насиловали тебя? Сейчас ты и только ты управляешь своей жизнью и имеешь право дать жизнь тому, кто формируется внутри тебя. Решаешь ты, а не Создатель с Андрасте.       Агна замолкла, обдумывая слова своей госпожи, и вернулась к мытью её волос. Амелл прикусила губу, обдумывая свои же слова. Возможно Алистер прав, и Вестнице Андрасте пора бы прекратить кидаться на верующих людей. В конце концов, их вера не такая уж и плохая. В жертву богам никого не приносят, а просто читают Песнь Света и придерживаются правил морали, которые прописаны в ней. Её враг не вера, а Церковь, которая пользуется этим и устроила этот кошмар наяву, стравив храмовников с магами. Только вот Церковь и её служители должны любить, оберегать и помогать всем без исключения. Даже если он скрывающийся по лесам отступник.       Тонкие пальцы массировали голову Солоны, а затем тёплая вода полилась на волосы, смывая грязную пенку вместе с мыслями, что копошилиись в голове Амелл. Женщина расслабилась.       — Только знай, если ты вдруг решишь избавиться от своего ребёнка — обратись к Сиридину, чтоб это было под его присмотром. А то одна служанка однажды тоже решила понадеяться на «волю Создателя», и у нас не получилось спасти её после её же глупых методов по прерыванию беременности. Рассказать, как из неё хлестала кровь и какие у неё были при этом боли? — состроив милую улыбку, Солона повернулась к служанке.       Девушка, сдерживая рвотный позыв, приложила руку ко рту.       — Можешь идти, дальше я сама справлюсь, — сказала Солона, увидев побелевшее лицо девушки.       Агна тут же выскочила из комнаты, и Амелл принялась тереть своё тело, пытаясь отмыть грязь, видимую только ей. На светлой коже появлялись красные следы, но грязи не было. Она текла внутри.

***

      Громкий стук латной перчатки о толстую дубовую дверь вырвал её из цепких лап сна. Проснувшись в мрачной комнате, где единственным светом были тлеющие угольки в камине, она испугалась. В дверь громко и сильно били, и звук этот заглушал слова ломившегося в комнату.       Солона сотворила огненный шар в руке и тот отлетел от неё в сторону, освещая магичке комнату. Её комнату в Башне Бдения. Женщина тряхнула головой, отгоняя от себя липкие остатки слишком короткого сна, и слегка устыдилась своему страху темноты. Слова за дверью стали яснее:       — Ваша милость! Беженцы! Больные… стали вурдалаками!       Пройдя по холодному полу, Амелл открыла дверь, представ перед сенешалем и королём в растрепанном виде. Рубаха, скошенная к левому плечу, оголяла большую часть ключицы с левой стороны, а волосы торчавшие в разные стороны, прикрывали левый глаз. Солона потёрла одну ногу об другую, ощущая через носки холод, тянущийся от пола под ступнями.       Гаревел на какое-то время заткнулся, изумлённо смотря на сонную эрлессу.       — Ну? — нетерпеливо произнесла Солона, поправляя рубашку. — Что с беженцами?       Амелл попыталась сдуть мешавшуюся прядь волос с глаза, но попытка не увенчалась успехом.       — Больные беженцы, которых было приказано отделить от здоровых, стали вурдалаками и напали на солдат, которые повезли им продовольствие! А потом разбежались по Амарантайну! Некоторые дошли до лагеря здоровых беженцев, — быстро проговорил сенешаль.       Слушая доклад, Солона недовольно закинула прядь волос назад, кое-какие волосинки всё равно лезли в глаза.       — Это произошло ещё утром! До нас только сейчас дошли сведения! Солдат, который подвергся нападению, едва дошёл! — громко, чуть ли на всю Башню Бдения пояснял напуганный сенешаль. Где-то внизу слышался лязг доспехов.       — Мы должны немедленно выступать, — продолжил, решительно настроенный Алистер.       — Ты не пойдешь! — тряхнула головой Солона, и вся непонятная после сна конструкция из волос на голове обрушилась на её лицо.       — Нет, это ты не пойдёшь, если сейчас же не оденешься! — приказным тоном сказал Алистер, разворачивая чародейку назад в комнату.       — Что за ребячество? — возмутилась Амелл, и дверь её комнаты закрылась за ней.       — Солдаты готовы, ждём только тебя! — отдалённо послышался голос Тейрина.       По ощущениям и догорающим уголькам в камине она проспала совсем немного, но новость сенешаля быстро выветрила сон из головы.       Кассандра проснулась от громкого шума во внутреннем дворе. Она быстро собралась и, прихватив меч, выбежала на улицу. В освещённом факелами дворе сновали солдаты, торопливо шагая туда сюда.       — Что происходит? — спросила Искательница у первого же стражника, проходившего мимо неё.       — Ничего страшного, — с натянутой улыбкой ответил он. — Собираемся в караул.       — В караул всей толпой и так быстро не собираются.       Вслед за Кассандрой на улицу выбежал Блэкволл, представая перед ней почти что в полной боевой готовности и натягивая на голову шлем с грифоньими крыльям. Он, в качестве приветствия, кивнул воительнице и отправился к внешнему двору. Из своих домов выбежала любопытная прислуга, шепотками обсуждая между собой шумиху, поднятую снующими стражниками.       — Всем успокоиться! — послышался голос Солоны, которая появилась у главной двери Башни Бдения. — Все готовы?       — Что происходит, Амелл? — спросила Кассандра у чародейки.       — Порождения тьмы напали на лагерь беженцев. Кассандра, можешь расслабиться, ты завтра отправляешься на Штормовой Берег. Здесь мы и без тебя справимся. Не забудьте объясните гному, — Солона кивнула в сторону сонного Варрика с Бьянкой в руках, который появился в двери, — и эльфу, что для них ничего страшного не произошло, — тяжело вздохнув, добавила женщина, увидев выглянувшего Соласа. — Вы можете не переживать и отправляться спать.       — Спать?! — возмутилась Кассандра.       — Именно! Спать. Как и ты, Алистер! — прорычала чародейка, повернувшись в сторону короля, вышедшего следом за ней.       — Амарантайн, может, и принадлежит Стражам, — недовольно смотря на Солону, произнёс король. — Но это и мой эрлинг тоже! Я, как король, давал клятву защищать Ферелден!       Кассандра с уважением посмотрела на короля, затем перевела взгляд на Амелл, которая явно была недовольна решением мужчины. И после недолгого спора Амелл одержала победу, отправив Искательницу спать и сказав, что это дело касается только её и Серых Стражей.

***

      Они гнали коней так быстро, как могли, мчась к единственному лагерю здоровых беженцев. Было за полночь. Безмолвные деревья — тихие наблюдатели, покачивались в сторону ветра и выступали из тьмы ночи только в качестве чёрных и размытых стволов, укрытых сизым полотном тумана. Пейзаж практически не менялся за всё то время, пока всадники гнали лошадей по тракту.       Это была кошмарная и тёмная ночь, полная криков испуганных людей, старавшихся спрятаться в хилых хибарках; магических вспышек, отлетающих от посоха Солоны, которые ярко освещали заплывшие кровью глаза вурдалаков, наполненные безумием; лязга стали и льющейся крови. Ночь полная страха, боли и потерь.       К счастью или к сожалению, вурдалаков было не так много именно в этом месте, но кто знает, скольк много их сейчас разбрелось по всему эрлингу?       Изумрудная вспышка разрезала пространство пополам, ярко, словно днём, освещая поле боя, отвоёванное живыми у мёртвых: догорал костёр, который беженцы развели ещё до нападения. Изувеченные и мёртвые тела застигнутых врасплох мужчин-беженцев, охранявших лагерь, лежали лицом вниз с растерзанными шеями. Вурдалаки красными и уже окончательно мёртвыми глазами смотрели в пелену тумана, что закрыл собой небо. Уставшие и измотанные боем стражники пытались отдышаться. Солона вскрикнула и схватилась за руку, едва не свалившись на колени от боли, что огнём пронзила пылающую изумрудом ладонь. Подбежавший к ней Алистер удержал её. И почти в этот же миг, но с задержкой лишь во вздох, разорвалась Завеса, впустив в реальность демонов гнева, отчаяния и ужаса. Словно вурдалаков было вовсе недостаточно.       — Создатель сохрани, — полушёпотом произнёс Гаревел, готовя свой меч к новой битве теперь уже с новым врагом.       Демон отчаяния взлетел вверх из-под самой земли, направив в сторону одного из людей Гаревела ледяной поток, который пронзил щит, словно копьё.       — Алистер, защищай меня! — крикнула Солона, стянув перчатку с левой руки. Зелёная метка ярко вспыхнула и зашипела, среагировав на прорыв Завесы. — Используй кару по моей команде, а потом гнев небес! — добавила магичка, когда мужчина оказался рядом с ней.       — Но это заденет и тебя!       — Плевать! Это оглушит и их.       Огненный демон подпалил деревянные хибарки, в которых теснились перепуганные беженцы, наблюдавшие за развернувшейся битвой под окнами. Люди с криком выбежали оттуда, кое-где обрушились балки и те из беженцев, кто не успел выскочить наружу, застряли в огненной ловушке. Убегающих нагнал демон страха, появившийся из неоткуда. Блэкволл рубанул по нему мечом, но тварь успела смыться.       — Вот же, сука! — крикнул один из стражников, промахнувшись мечом по отлетевшему в сторону демону отчаяния. Но когда магическое ледяное копьё пронзило его, он уже ничего сказать не мог. Он сумел лишь громко вскрикнуть.       Солона направила метку к разрыву, окружив себя и Алистера защитным барьером, который поддерживался второй рукой. Метка тянула из неё силы и было тяжело сосредоточиться на двух действиях одновременно. Барьер требовал концентрации точно так же, как этого требовала и метка. Амелл словно разрывало изнутри, но она знала, что если сейчас же не закроет этот проклятый разрыв, то её люди погибнут. Это и придавало ей сил.       Огненный демон переключился на более сложную добычу в виде магички. Его словно притягивала к себе пылающая изумрудом метка на её руке. Демонический огненный поток схлестнулся с защитным барьером. Демон страха отвлёк на себя её защитника. Алистер рубанул мечом. Лезвие зацепило тощие пальцы твари, и та мгновенно исчезла.       — Вот дерьмо, — ругнулась сквозь зубы Солона.       Поток силы, направляемый из метки в разрыв, прервался. Чародейка отвлеклась на огненного демона и метнула в него ледяные шипы. Тварь отплыла в сторону, оставив после себя огненный след. Амелл направила ледяной поток в сторону врага, вложив в заклинание большую часть маны. Его удалось заморозить. Но демон страха вновь напал, появившись из-под земли и отбросив Алистера подальше от магички. Потеряв равновесие, Солона рухнула на землю. Демон был готов завопить, оглушив всех, но подоспевший на помощь Гаревел полоснул демона мечом по сгибу его длинных ног. Тварь издала жуткий крик, схватила сенешаля костлявыми длинными пальцами и откинула его в сторону, словно тот был лишь ничтожной букашкой.       Разрыв придавал тварям сил, и огненный демон начал оттаивать. Духи по ту сторону Завесы чувствовали метку. Они тянулись к разрыву.       — Алистер, сделай что-нибудь! — отчаянно крикнула Солона, направив метку в сторону разрыва. Она знала, что, если не закроет разрыв, из него может появиться нечто пострашнее рядовых демонов.       Тейрин, молниеносно сгруппировавшись в боевую стойку рядом с ней, принял мечом удар когтистой демоновой лапы. С громким рыком он умудрился мгновенно вытянуть оружие из сжавшийся когтистой руки, не позволяя твари вырвать из рук свой меч. Алистер, нырнув под демона и упав на колено, проскользнул между его длинных ног, прошёлся острием меча по сгибу костлявых ног и, поскальзываясь на мокрой земле, смог встать на ноги, почти не потеряв инерцию нового молниеносного удара. Демон как раз замахивался на Амелл, когда Тейрин рубанул по его спине.       Крик твари разошёлся по округе скрипящим, раздирающим слух эхом. А затем глухой хлопок пронзил воздух и разрыв, сверкнув напоследок изумрудной вспышкой, закрылся, оглушив остальных демонов. Амелл обновила ледяную хватку на демоне гнева. Дрожащими руками она быстро откупорила флакончик голубой жидкости и выпила её. Лириум обжёг пищевод, липкой паутиной разошёлся по жилам, давая магичке силы. Каменный кулак, направленный в сторону ледяной статуи в виде демона гнева, тут же превратил её в миллионы светящихся осколков. Оцепенение стало спадать с демонов.       — Применяй кару, — сказала Солона.       Яркий свет разошёлся в разные стороны от Алистера, ослабляя врагов, уплотняя Завесу. Ударная волна пришлась и на Солону. Женщина покачнулась. Почувствовала, как теряет связь с Тенью, как силы оставляют её, словно высасываются из самой её сущности. Связь с Тенью потерялась. Гнев Небес оглушил демонов, из-за чего Тейрин смог добить демона страха, превратив его в тускнеющую изумрудную пыль. А стражники сумели поймать демона отчаяния, который рухнул на землю после того, как бывший храмовник применил свои способности.       В глазах Солоны потемнело. Последнее умение храмовника отняло все силы, что ещё оставались в её теле. Ноги стали ватными, и мир хороводом закружился перед глазами. Алистер, кинувшийся к ней, едва успел подхватить обмякшее тело Солоны.       — Почему я всегда тебя слушаю? — тяжело вздохнув, произнёс он и поднял её на руки.       Ответа, конечно же, не последовало.       Стражники и Блэкволл запоздало метнулись к горящему дому, в огненном плену которого остались люди. Да только не успели они. Огненное адское марево уже взвилось к чернеющему небу, пожирая хлипкие деревянные балки горящего, обрушившегося дома.

***

      Солнце ярко светило, возвышаясь над головами путников. Голые деревья тихо покачивались в такт слабому ветру. Искательница, восседая на коне, тяжёлым взглядом сверлила спину наёмника, ехавшего впереди. Вокруг была лесная тишина, слышалось лишь перестукивание лошадиных копыт. Дорога была извилистая и неровная. Она то поднималась вверх в гору, то опускалась вниз.       Кассандра всё никак не могла понять: почему она согласилась разделиться? Не то, чтобы она не доверяла Амелл. Ей просто хотелось видеть и быть уверенной в том, что чародейка выживет и закроет Брешь. Она ведь единственная надежда в борьбе с демонами и разрывами в Завесе. Её необходимо беречь, как зеницу ока.       Но она же убила Архидемона! — говорил внутренний голос, придавая себе интонации голоса Солоны. — И с ней Блэкволл! Такой же опытный Серый Страж, как и она сама.       Сомнения съедали изнутри. А правильно ли она поступила, согласившись на эту авантюру?       — Я удивлён, Искательница, что ты позволила Амелл разделить наш отряд, — сказал Варрик, не удержавшись от комментария про удивительную и так на неё не похожую, покорность Кассандры. Ух, прибить бы его.       — Что значит «позволила»? Она — лидер, которого я сама выбрала. А поскольку никто не возражал — мы должны следовать её указаниям, — неохотно ответила Кассандра.       — Да ладно тебе прикрываться этим, Искательница. Я уверен, что ты артачилась и оспаривала её это решение, — не унимался гном.       — Я могу быть бесконечно не согласна с Инквизитором до того самого момента, пока решение не будет принято окончательно. Это называется субординацией, Варрик. Ах да, забыла, в книжках и романчиках такое не пишется, ведь там подчинённые творят, что хотят, даже если это идёт в разрез с приказом.       Варрик хотел возразить и приоткрыл было рот, но в голову ничего дельного не пришло. До ушей Искательницы донеслось недовольное сопение гнома.       — Кажется, тебя уели, мастер Тетрас, — хмыкнул Солас.       — Я ей поддался, — проворчал гном.       Они шли молча по узким лесным тропам, окруженные лиственными и хвойными деревьями. Крэм молчал, слушая их редкие препирания и шутки друг над другом. Кассандра не отрывала взгляда от его спины, и наёмник это чувствовал, из-за чего периодически передёргивал плечами, будто пытался скинуть с себя этот пристальный взгляд. Наёмники. В них чести нет. Кто больше заплатит, тому они и служат.       — Вот ты, Искательница, — снова нарушил тишину Варрик. — выходит тоже титулованная Героиня Орлея и имеешь признания не меньше, чем Амелл, почему же ты не во главе Инквизиции?       Кассандра тихо хохотнула.       — Ты всё никак не уймёшься? — спросила она.       — Мне просто интересно.       — Вне Церкви моё звание и звание Лелианы ничего не значат, а то, что я Героиня Орлея — всего лишь простая дань уважения моему поступку.       — Ты такая скромная, Искательница — усмехнулся гном. — Но иногда стоит же пользоваться такой данью уважения. Ты объявила о создании Инквизиции, так почему же перекинула всё на Амелл?       — Потому что я прекрасно понимаю, что не подхожу для роли Инквизитора и это даже не из-за метки на руке.       — А Амелл, стало быть, подходит? — не унимался гном.       Кассандра в очередной раз задумалась: а правильно ли она всё сделала? И ведь Солона ещё ничего плохого не сделала, а даже наоборот — некоторые банны, близ Убежища, доверяют ей и ведут торговлю с Инквизицией, позволяя организации оставаться на плаву; на Перекрёстке Солона тоже всё сделала хорошо и не убила преподобную мать Жизель, несмотря на своё отрицательное отношение к религии; даже король Алистер обещал помочь сразу же, как только они успокоят жриц в Вал Руайо, а он религиозных и суеверных баннов. Так почему же ей иногда кажется, что всё неправильно?       Амелл никогда полностью не раскрывает свой замысел. Иногда Кассандре казалось, что все её действия имеют двойственный характер. Вроде бы она предлагает проверить одну зацепку про Стражей на Штормовом Берегу, но сама как будто имеет с этого ещё и свою личную выгоду. В какой-то момент Кассандре показалось, что она отправила их на Штормовой Берег, чтобы только избавиться от них на несколько дней.       Они сами искали Героиню Ферелдена, чтобы предложить ей титул Инквизитора. Джустиния V выбрала её в качестве главы новой организации. Они нигде не могли её найти, потому и переключились на Хоука. И она появилась… в самый опасный момент Создатель послал её к ним. Создатель на её стороне, хоть Амелл в это и не верит.       А вражда и недоверие породились из-за действий самой Кассандры, когда Амелл очнулась после взрыва на Конклаве. Ведь тогда она чуть ли не кидалась на чародейку с мечом.       Но, демон побери, почему Амелл иногда просто выводит из себя?!       — Амелл подходит, — решительно сказала Искательница.       Гном хмыкнул.       — А ей самой-то хотелось быть Инквизитором? — спросил Варрик. — Или ты её просто поставила перед фактом?       Искательница сжала губы. В тот день они с Лелианой просто надавили на Героиню Ферелдена.       — Сейчас не то время, чтобы хотеть быть кем-то или нет. И она это прекрасно понимает, потому и согласилась. Ты что, в её защитники подался?       — Просто я представил Хоука на её месте. И знаешь, Искательница, я рад, что не знаю, где он находится. А то вы и его бы в эту задницу загнали. Он и так многого натерпелся.       — Пф, Хоук наверняка тоже бы понял, что мы сейчас все в заднице.       Вечером, разведя костёр и ужиная, Кассандра продолжала следить за действиями наёмника. Он делал всё аккуратно и без резких движений, явно не желая разозлить Искательницу и навлечь на себя её гневных взглядов. Варрик успел с ним пообщаться и расспросить про их отряд. И теперь вечерняя тишина леса разбавлялась историями Крэма про их прошлые задания.       Варрик, оставшись на страже, продолжал болтать даже тогда, когда все улеглись спать. В какой-то миг Кассандре захотелось прибить болтливого гнома. Крэм не уходил спать и слушал, хоть время дозора было не его. И воительнице не нравилось, что тевинтерец не идёт спать.       — Кончай трепаться, Варрик, — сказала она.       — Боитесь, что он расскажет какую-нибудь тайну Инквизиции? — осмелев, спросил Крэм довольно вежливой интонацией.       — А ты думаешь, что хоть единственное его слово было правдой после того, как он представился? — ответила Кассандра.       — Я писатель, Искательница! Я люблю немного приукрасить, — оправдался гном.       — Немного? — спросила она, приподняв бровь.       — Самую малость. Если бы я писал правду — никому бы не нравились мои книги. Правда никому не нравится, Искательница.       — Правда, хоть и бывает некрасивой и жестокой, заслуживает того, чтобы её знали без прикрас и баек. На лжи ничего хорошего не построишь.       — О, а теперь у нас приятная философская беседа. Люблю я дежурства с тобой, Искательница.       Темнота окутала собой их лагерь. Деревья молчаливо слушали их беседу. Лунный серп на чёрном небе окружили мириады звёзд. Это была тихая и ясная ночь.

***

      Солона стояла возле конюшни и проверяла снаряжение. Припарки и лириум хранились в небольшом карманчике седельной сумки. Когда она спустится в Кэл Хирол они перекочуют в её маленькую сумку, прикреплённую ремешками к поясу. Сложенная карта глубинных троп покоилась в другом кармашке. Хотя Солона и знала, как выглядит Кэл Хирол и не менее точно знала, что там её поджидает Архитектор, чтобы проводить к своему убежищу, без карты она всё равно бы не пошла. Травы, которыми её снабдил Сиридин, лежали в небольшом мешочке. Маг уверял, что они успокаивают, если выпить отвар из них. Пожалуй, хороший сон и успокоительное были самым необходимым из всего, что она возьмёт из Амарантайна.       После тейга, если всё будет нормально, Солона планировала отправиться в Пик Солдата, а затем и в Хайевер, потому туго скрученные в чехлах палатка, спальный мешок и попона лежали рядом.       Пока конюх снаряжал лошадей, Алистер, прислонившись спиной к деревянному столбу, наблюдал за Солоной. Закончив проверку снаряжения, она развернулась к нему, и король протянул ей короткий кинжал.       — Всегда его забываю, — хмыкнула Солона, убирая кинжал за пояс. — Эй, не делай такое лицо, будто ты моя мать, а я твой единственный сын, который отправляется на войну.       — Если бы я был твоей матерью — я бы тебя порол каждый раз, когда ты не слушаешься и суешь нос куда не надо.       — Ты был бы жестокой матерью, — притворно-печально вздохнула чародейка.       — Я был бы любящей матерью, не позволяя своему ребёнку лазать по Глубинным Тропам. Там можно… плохих дяденек встретить, — ответил Алистер, а потом серьёзно добавил. — Я помню Тропы во время Мора. Несмотря на то, что порождения тьмы в основном были на поверхности, под землёй их тоже было приличное количество.       — Я отлично знаю Кэл Хирол, — возразила Солона. — Гномы там неплохо обосновались.       — Пока у них что-то не произошло, и там не пропали Серые Стражи, — напомнил Алистер, сложив руки на груди. — Зачем было отправлять Кассандру с остальными на Штормовой Берег?       Она подошла к нему очень близко, чтобы только он смог расслышать её слова:       — Потому что там Архитектор. Ты возмущался почти весь день, когда узнал о нём, представь, что было бы с Кассандрой!       — Дыханье Создателя! Солона, неужели не понятно, что это ловушка? — возмутился король.       — Да прекрати ты! Я же сказала, что если там будет много порождений тьмы — я уйду.       Солона снова вернулась к своим сумкам и снаряжению. На самом дне одной из сумок лежала шкатулочка — очень маленькая и с защитной магией, таившая в себе две склянки с кровью порождения тьмы и архидемона. Она хотела проверить свою теорию про Зов и Серых Стражей. Достаточно будет найти добровольца или двух, если один из них не выживет. Или трёх, если двое не выживут.       К конюшне подошёл Блэкволл в полном обмундировании.       — Ну что, ты готова? — спросил он.       — А ты? — обернулась к нему Солона с ехидной ухмылкой.       — Это же обычное дело для Стражей, нет? Прогулки по Глубинным Тропам.       — Блэкволл, я думал ты её вразумишь! — возмутился король, отстранившись от деревянного столба. — Скажешь, что вдвоём спускаться преглупейшая затея.       — Так мы же всегда воюем с порождениями тьмы, так почему мы должны игнорировать их наличие сейчас? Учитывая, что по округе бегал моровой медведь.       Алистер беспомощно развёл руками. Конюх вывел лошадей. Стражники, которые ехали вместе с ними к гномьему тейгу, стояли в стороне и переговаривались, стараясь развеять липкий страх, оседавший на всех после случившегося ночью. А многие из них и вовсе помнили Оттепельную Охоту, и не очень горели желанием снова встречаться с порождениями тьмы. Блэкволл быстро проверил снаряжение и отошёл в сторону.       — Помни, что ты обещала не рисковать, — сказал Тейрин, отведя взгляд от Серого Стража.       — Может ты под замок меня посадишь? — улыбнулась чародейка. — Вот было бы здорово, да?       Он улыбнулся, притянул её за руку и заключил в своих крепких объятиях, совершенно наплевав на возможные сплетни, своё и её положение. Стало тепло и не так одиноко. Жаль, что он останется и не пойдёт с ней. Солона не сомневалась в его навыках, но рисковать им не хотелось. А она уже привыкла к риску для своей жизни. И каждый должен заниматься своим делом. Она должна лазить по Глубинным Тропам, наступая на нажье дерьмо, а он должен сидеть на троне и руководить страной.       — Удачи, — произнёс Алистер над её ухом. — И не убей жриц, ладно?       — Ты что! Я не могу. Я же Вестница Андрасте.       Он медлил, последний раз вдыхая едва уловимый аромат нарциссов, которым пропитались её волосы. Внутри копошилось странное, утерянное и, казалось бы, давно уже позабытое чувство. Амелл, позабыв про возможное появление новых сплетен, прильнула к королю, пряча лицо от порывов холодного ветра. Ей было тепло рядом с Алистером.       — Даже неловко как-то оставлять Амарантайн, не решив его проблемы, — тихо сказала Солона.       — Брешь важнее, а с остальным я сам разберусь, можешь не волноваться, — успокаивающе сказал Тейрин.       Надо же, а ведь совсем недавно она хотела разорвать его на части. Невозможно долго злиться на этого человека. На мгновение она почувствовала себя защищённой. Всего лишь на мгновение.       Холодный ветер сразу же и едва ли не насквозь пронзил тело Амелл, когда крепкие руки Алистера выпустили её из своих объятий. Поёжившись от ветра, который словно проник в само её естество и заполнил собой вернувшуюся пустоту, Солона поправила плащ. Секундная слабость прошла, оставляя после себя безграничную усталость. Но ведь иногда так хочется побыть слабой.       Совсем немножко… один день… один час… одно мгновение…       Чтобы кто-то другой решал все проблемы. Закрыл её собой, отмахнулся от бесконечно летящих из ниоткуда проблем.       Конюх вывел лошадей, полностью готовых к походу. Амелл быстро вскочила в седло своей лошади и скрылась за воротами внешнего двора, даже не обернувшись.       Когда Солона скрылась за внешними воротами, к Алистеру подбежала растрёпанная служанка.       — Куда… — тяжело дыша после бега, начала девушка. — Её милость… Куда она отъехала?       — По делам Инквизиции, — спокойно ответил Тейрин.       — А когда вернётся?       — Нескоро, — тщательно скрывая печаль в голосе, ответил король.       Глаза у девушки расширились. Испуганным взглядом она смотрела на короля, а затем осмотрела внешний двор, как будто первый раз здесь оказалась. Алистер не придал значения её поведению, как не придал никакого значения ей самой.       Девушка же со страхом в глазах едва ли не отпрыгивала от любого мужчины, идущего ей навстречу, а затем и вовсе побежала, сломя голову, в замок.       Развернувшись, Тейрин направился в сторону замка. Необходимо было найти Гаревела, чтоб спустится в темницу к жадному банну, который имел сговор с контрабандистами.       Выяснять, виновен ли он в распространении красного лириума или же просто повёлся на золото, совсем не хотелось. Последствия всё равно одни и те же: красный лириум проник в Ферелден и Башню Бдения. Всё внимание короля, пока он не вернётся в Денерим, будет уделено чистке среди стражи, чтобы выяснить: пил ли кто-нибудь ещё эту гадость. И вылавливанию разгулявшихся вурдалаков.       Но Алистера смущала одна вещь. Стражник, который напал на него, вёл себя вполне обычно до появления моровой твари. Являлось ли это неким сигналом? Или случайное стечение обстоятельств? Да ещё и этот сон, приснившийся накануне его поездки в Амарантайн.

***

      Глубинные Тропы встретили своих гостей наростами красного лириума, распространившимся по стенам, похожими на кровавые жилы гиганта. Тонкие красные нити обвивали собой каменные укрепления гномов. Страх сжимал сердце Блэкволла, когда он рассматривал пустые тёмные коридоры, по которым вела его Солона. Света от факела едва хватало, чтобы разогнать темноту, окружившую их со всех сторон. Посох Амелл светился ярким светом, но этого хватало лишь для того, чтобы увидеть неровности пола и петляющие коридоры с лестницами. Красный лириум зловеще отсвечивал, когда на него попадал свет. И сам тоже источал кровавый свет в этой бесконечной темноте.       Мужчина сжимал рукоять меча, словно боялся его выронить. Он был почти готов к тому, что из темноты какого-нибудь туннеля на них вот-вот хлынет орда чудовищ. Внутри него копошились сомнения. А действительно ли он хочет быть Стражем?       Вокруг была лишь давящая на сознание тьма и гробовая тишина. Он слышал своё дыхание и биение сердца. Блэкволл всячески напрягал свой слух и тихо злился, когда каблуки Амелл громко стучали по каменному полу, эхом отражаясь от стен пустого помещения, словно гром в небе.       Он ведь никогда не был на Глубинных Тропах. Внутри разливалось чувство тревоги от которого невозможно было отмахнуться. И это было никаким не предчувствием. Просто здесь, в бесконечной подземной темноте, было неуютно. И как гномы вообще способны жить здесь?       Подойдя к каменному изваянию, Блэкволл поднёс к нему факел и увидел большую каменную ногу. Он поднял факел выше, чтобы разглядеть скульптуру. Гномий Совершенный смотрел своими безразличными каменными глазами во тьму. Все внутренности Блэкволла сжались в один ком, и сердце рухнуло в пятки, когда сзади что-то громыхнуло. Казалось, этот звук можно было бы услышать даже на поверхности. Мужчина резко обернулся, выставив меч.       — Упс, — сказала Солона, повернувшись к нему, и на миг Блэкволлу показалось, что на её лице играла издевательская ухмылка. — Я нечаянно.       Он промолчал, только недовольно вздохнул.       Второй раз Блэкволл вздрогнул, когда где-то в глубинах тоннеля послышались едва различимые звуки осыпающихся камней. А затем чуть слышное пощёлкивание, которое доносилось из темноты. Вода это, что ли? Но этот звук не был похожим на капли падающей с потолка воды.       Мужчина поёжился. Не хотелось думать о том, кто мог издать эти звуки.       Он обернулся на Солону, которая равнодушно осматривала каменный пол, освещая его своим посохом.       И что они вообще здесь хотят найти?       Щелчки затихли так же внезапно, как и начались.       — Хм, а это интересно, — тихо произнесла Амелл и, наколдовав несколько ярких магических шаров, разослала их в разные стороны комнаты.       Послышалось чьё-то копошение, и чёрные тени исчезли вверху, ловко перебираясь по белым нитям паутины. Тени Солоны и Блэкволла зловеще выросли на одной из стен. В полумраке Блэкволл увидел очертания комнаты, в которой они находились. Каменные колонны, исписанные различными рунами, поднимались вверх, пока не тонули в темноте. Пауки уже успели сплести свои ловушки. Но на кого? Мужчине в доспехах Серого Стража казалось, что они единственные из живых, кто оказался в этом тёмном месте.       Не было никакой таинственной красоты в Глубинных Тропах. И, по правде сказать, Блэкволлу хотелось поскорее убраться отсюда и как можно реже появляться здесь.       Должно быть, и лишь только со временем, Стражи привыкают к этому месту?       Каменный пол был «разрисован» кровавыми узорами с кривым длинным следом, будто кто-то тащил по полу окровавленное тело.       — Судя по всему, — начала женщина, присаживаясь на корточки. — Здесь было очень много трупов.       Она провела своими пальцами по тёмной запёкшейся крови, въевшейся в камень.       — Чьих? — спросил мужчина, подойдя к ней.       — Возможно гномов и Стражей, возможно кого-то ещё. Я долго думала, как медведь мог напиться красного лириума? Сам бы он не подошёл к нему. Кто-то ставил здесь эксперименты.       — Почему здесь?       — Знаешь ли ты, Блэкволл, почему гномы расчистили тоннели от Орзаммара до Кэл Хирола, рискуя своей жизнью, когда узнали, что нам удалось отбить его у порождений тьмы?       Серый Страж развёл руки и пожал плечами.       — Кэл Хирол был центром обучения кузнецов. Это целая кузнечная мастерская. Ученик Хирола изобрёл метод хранения обработанного лириума, который применяют и по сей день. Гномы часто пользуются лириумом в своём ремесле. Будь это Хранители или кузнецы. На них он влияет не так сильно, как на людей или эльфов. Кэл Хирол был соединён с тейгом Гейдрун, где интенсивно добывали лириум и торговали им. Тоннель, соединяющий эти два тейга, был как… ох, Варрика бы сюда с его эпитетами… важная лириумная жила, обеспечивающая торговлю и ремесло. Гномы же, получив Кэл Хирол, воодушевились этой маленькой победой и стали активно искать тоннель в Гейдрун и расчищать подступы к нему. Они знают местоположение тейга, но им был необходим безопасный тоннель, вновь соединяющий эти два тейга.       — И? К чему ты ведёшь?       — К тому, что кому-то понадобился лириум. И каким-то образом из обычного лириума можно получить красный. Путём заражения, наверно, — она пожала плечами. — Что полностью подтверждает теорию о том, что красный лириум заражён скверной. Но я никогда даже не думала, что неорганическое вещество можно заразить скверной. Покрыть скверной да, но заразить… — она задумчиво приложила палец к подбородку. — Однако, тот берескарн не даёт мне покоя. Мне кажется, что он ключ к разгадке того, что произошло в Кэл Хироле. Не мог медведь просто так налакаться красного лириума. Просто не мог.       — Кто-то насильно его этим напоил?       — Возможно.       — Зачем?       — В этом главный вопрос. Кто и зачем? Полагаю, что пока мы не поймём какие свойства у красного лириума, мы не поймём, зачем было его перевозить и зачем было поить им медведя. Хм… осмотри пожалуйста вон ту комнату, а я пройдусь по этим, — она указала в сторону небольшого коридора, который вёл в какую-то тёмную комнату.       Кивнув, Блэкволл отправился в указанное помещение, сжимая в одной руке факел, а в другой меч. Когда он вошёл в небольшой коридорчик, стало темно. Лишь позади были слабые очертания помещения, в котором он недавно стоял с Амелл.       Он слышал как магичка, постукивая каблуками своих сапог, прошлась по комнате. Он прислушивался к другим звукам, поджидая опасность. Ему было неуютно здесь, в отличии от Солоны, которая, как ему казалось, ничуть не боялась этого места. «Она — победительница Мора», — успокаивал себя Блэкволл. Чего ей бояться? Она ведь Серый Страж.       А он?       Что отличает принятого всеми Серого Стража, от того, кто всего лишь надел маску одного из них?       Было что-то общее во взгляде Амелл, Гордона Блэкволла и Алистера Тейрина. В них было то, чего не хватает Тому Ренье. Том не знал, не мог понять, что именно их объединяет помимо звания Серого Стража.       Он вошёл в тёмную боковую комнату, и что-то с громким стальным лязгом рухнуло позади него. Блэкволл резко развернулся и упёрся взглядом в стальную решётку. Какого…?! — только и пронеслось в его голове. Он же ничего не трогал! В коридоре послышалось быстрое перестукивание каблучков Инквизитора.       — Ты что-то нажал, что ли? — возмущённо спросила Солона, схватив руками клетку.       Страх сковал внутренности. Ударил в голову, вызвав головную боль. Паника медленно зарождалась где-то внутри.       — Я ничего не нажимал!       — Они не могли сами опуститься! Тихо!       Она сощурилась, уставившись в темноту позади него, как будто могла что-то там разглядеть.       — Они приближаются, — прошептала она. — Чувствуешь?       «Они? Кто они?» — промелькнуло в голове Блэкволла. Он прислушался в тишину, но ничего не услышал. Паника постепенно увеличивала свою мощь, захлёстывая собой сознание. В конце концов, он ведь впервые глубоко под землёй, в демонских Глубинных Тропах, где обитают только порождения тьмы и невесть какие ещё твари!       — Их много, Блэкволл. С твоей стороны. Я постараюсь найти рычаг.       Она закопошилась, усилила свет в навершии посоха. Этот спуск был ловушкой для них? Кажется, король и Кассандра что-то про это говорили. Мужчина глубоко вздохнул. Кем бы он ни был, какие бы ошибки он не совершал, но сейчас он должен сделать правильную вещь — дать ей время сбежать.       Чародейка что-то бормотала, расчищая от пыли и паутины старые гномьи механизмы. Панический страх внутри неё перекинулся на Блэкволла, хотя он ничего не слышал в этой, давящей на мозг, тишине. Или слышал? Где-то отдалённо, в самой глубине тоннеля… он услышал грохот?       — Да твою же мать! — ругнулась Амелл и что-то пнула.       — Слушай, беги. Просто беги, пока я их задержу.       — Блэкволл, с ними огры. Разве ты не чувствуешь? Их много.       Чувствуешь? Вокруг была тишина, только какие-то постукивания. Больше ничего он не слышал и не чувствовал.       — Мы спустились не так глубоко и не так далеко ушли. На тебе Инквизиция и Брешь. А я выполню долг Серого Стража — задержу их.       Она улыбнулась краешком губ, подошла поближе к решётке.       — Для меня было честью познакомиться со Стражем-констеблем Гордоном Блэкволлом, — произнесла она и, отпрянув от решётки, убежала.       Он слушал перестук её каблучков, пока их звук окончательно не пропал. Поправив шлем, Блэкволл кинул факел вперёд, освободив руку для щита.       С громким боевым криком он ринулся в темноту и после небольшой пробежки налетел на каменную стену. Сначала он ничего не понял. Потрогал сырой и холодный камень. Провёл рукой вдоль передней стены и по бокам. Нахмурившись, вернулся к факелу и обвёл им вокруг себя, освещая стены. Холодные и голые каменные стены, без единой в них пробоины, окружали его со всех сторон.       «Она узнала и всё поняла», — только и смог подумать мужчина в броне Серых Стражей.       Плотная свинцовая хватка страха и паники отступила, принося новые чувства.       Клинок звонко соприкоснулся с полом, а затем послышалось как кто-то рухнул на пол, истерично смеясь.

***

      «Настоящий Страж не повёлся бы на это» — думала Амелл, углубившись в тёмный коридор, куда вело её серостражеское чутье. — «Был бы он настоящим, он бы почувствовал только одно порождение тьмы». Знакомый гарлок в прогнившей броне Стража ждал её за одним из поворотов. Они шли молча, минуя заваленные тоннели. Кое-где она чувствовала небольшие группки порождений тьмы. Сопровождающее её существо тоже чувствовало их и всякий раз меняло курс, заводя Солону в слишком узкие проходы.       «И что я здесь делаю?» — думала она, освещая себе дорогу тусклым светом. — «Правильно ли всё это?».       Алистер долго ворчал и ругался, когда узнал про Архитектора. Припомнил ей Логейна и назвал предательницей. Пророчил падение Стражей от её руки. А она пыталась оправдаться, хотя и не понимала, как объяснить ему свою мотивацию.       Время и расстояние потеряли свой счёт ещё тогда, когда они спустились на Глубинные Тропы. Солона даже приблизительно не могла предположить, сколько она прошла и сколько времени прошло, когда она вошла в большую тускло освещённую комнату, где её уже ждал Архитектор с его извечной спутницей — молчаливой Утой.       Теперь она в ловушке?       — Мы сделали то, о чём ты просила, — пророкотал Архитектор, указывая когтистой рукой в сторону клетки, притаившейся в тёмном углу.       Если бы она только могла вспомнить — что она просила?! Нахмурив брови, Солона прошла в сторону клетки. Послала импульс в посох и навершие его ярко загорелось, разогнав тьму вокруг.       По телу Амелл прошлись тысячи мурашек, и холодная капля пота скользнула вниз вдоль позвоночника. Ноги стали деревянными, и ей показалось, что она вросла в каменный пол, когда из клетки на неё уставились красные глаза, полные ненависти. Нечто, бывшее когда-то человеком, схватило своими руками металлические прутья, показывая Солоне красные когти. Из латного наплечника вырывались острые красные шипы, совсем как у берескарна. Наросты красного лириума торчали из монстра, заточённого в клетке.       И если бы не меч, пронзающий пламя на его нагруднике, Амелл так и не поняла бы, кто стоял перед ней.       «Кому молиться и у кого спрашивать ответы?» — подумала чародейка, не отрывая взгляда с пленника.       Когтистые руки, сжимавшие металлические прутья, тряхнули клетку, вызвав громкое эхо во всём помещении. Архитектор кинул в него красный шар, и чудовище отпрыгнуло. Чувствуя, как всё внутри сжимается от страха в один тугой клубок, Амелл всё же не могла отвести взгляда от клетки, где в темноте скрылось существо, бывшее когда-то человеком.       — Эй, — она обратилась к пленнику. — Говорить можешь?       Он приблизился к решётке. Красный блеск в его глазах казался раскалённым. Из глазниц сочилась ярко алая дымка.       — Ты храмовник? — спросила Солона.       И он ответил, обнажая красный налёт на деформирующихся зубах. Искажённые губы раскрылись:       — Да.       Его голос был изменён и больше походил на металлический, изломанный скрежет. Солона не знала, не понимала, что она хочет узнать у этого существа. Не могла придумать с чего начать. Почему он стал таким? Зачем? Это вина Церкви или что-то другое с ними произошло? Как он стал таким?       — Ты ничего от меня не узнаешь, — продолжил он. — Как и твой прихвостень. Мы бьёмся за новый мир и нового бога. Поднимется красная буря!       — Поэтому вы взорвали Храм Священного Праха? Чтобы обезглавить Церковь, ввергнуть мир в хаос и захватить его под шумок?       Он рассмеялся так мерзко и противно, что у Солоны пробежал холодок по спине. Стоя в окружении порождений тьмы, она боялась именно это существо.       — Ты не остановишь нас.       — О, ты меня не отговоришь, — произнесла она, вернув мерзкую улыбку существу. — Я люблю сражаться с богами и религией. Это моё хобби. А сейчас я проверю, какая у тебя сила от этого красного лириума и как сильна твоя вера в нового бога.       На её лице появилась ещё более мерзкая улыбка, ничего хорошего собой не предвещающая. Чудовище ответило ей тем же.

***

      Она вернулась нескоро. Блэкволл уже успел опробовать всевозможные варианты спасения из этой «тюрьмы», успел гневно и, в то же время, отчаянно потрясти не поддающиеся решетки, а также успел смириться со своей участью. Смириться с тишиной и привыкнуть к темноте; смириться с долгой и мучительной смертью, как и смириться с тихим звуком чьего-то копошения в глубинах беспросветной тьмы.       Он словно выпал из мира, населённого людьми, эльфами и гномами. Словно оказался между жизнью и смертью, покрытый тьмой. Лишь холодный камень говорил о том, что он жив и находится под землёй. Время и пространство потеряли своё значение. Только глубокая чёрная бездна.       Настала стадия самобичевания, потому что не стоило врать о себе Стражу-Командору, да ещё и выдавать себя за такого знаменитого Стража-Констебля. Конечно бы Амелл всё узнала, это оставалось лишь вопросом времени.       Но он хотел, чтобы Блэкволл жил и продолжал делать хорошие дела, какие свойственны Стражам. Что в этом плохого? Наверно, стоило ей сразу признаться. Это было бы намного лучше. На этих мыслях она прервала его.       — Как тебя зовут? — спросила Солона, подойдя к железной решётке.       Её курточка из драконьей чешуи была покрыта тёмными пятнами, бордовый плащ слегка обуглился, и мех на капюшоне слипся. На бледном лице красовалось засохшее пятно.       — Ты вернулась? — удивился мужчина, вставая на ноги и рассматривая её. — Захотела узнать: а вдруг невинный здесь заточён? Отвечу сразу, я не достоин имени Блэкволла. Я не невинен.       — Свой яд ты можешь прыскать на кого угодно. Но от меня сейчас зависит — сможешь ли ты, подобно Стражу, искупить свои грехи или остаться здесь в этой кромешной темноте. Как тебя зовут и почему ты притворялся Блэкволлом? — холодно, строго и непривычно громко спросила она.       — Моё имя — Том Ренье, — ответил мужчина, выдававший себя за Стража. — Я был рекрутом Блэкволла, когда на нас напал отряд порождений тьмы. Он погиб, спасая меня, а я взял его имя, чтобы почтить память и продолжить его дело.       — Какое дело? — усмехнулась Солона. — Рекрутировать в Стражи?       — Защищать невинных от абсолютного зла.       — Зачем было брать его имя?       Он замолчал, всматриваясь в её глаза, видневшиеся в полумраке помещения.       — Это так важно?       — На самом деле, нет. Подозреваю, что это будет какая-нибудь типичная душераздирающая история про предательство и попытки скрыться или «я делал это, чтобы выжить». По другим причинам имена не меняют и в Стражи не бегут, — лениво отмахнувшись, произнесла она, а затем приблизилась к прутьям решетки. Её молочно-белая кожа, казалось, сверкала в тусклом голубоватом свете навершия посоха. Серые глаза сверкнули. — Но я могу закончить дело Блэкволла относительно тебя и принять в Стражи. Ты же хочешь стать настоящим Стражем?       Мужчина усмехнулся и насмешливо посмотрел на неё.       — Официально примешь в Стражи прямо здесь, в тёмном тейге? — спросил он. — И чем это будет отличаться? Возьмёшь меч и пару раз коснёшься им моих плеч?       Она улыбнулась уголками губ. В тёмном помещении это выглядело зловеще. Её глаза сузились, и взгляд, казалось, пронзал насквозь. В тёмном помещении при тусклом свете посоха выделялось лишь её лицо и серые глаза.       — Блэкволл не рассказал тебе: чем отличается обычный человек, принявший чужое имя, от настоящего Серого Стража. Ты хочешь быть Серым Стражем или нет?       — Не понимаю. В чём подвох? Я же обманул тебя.       — Ты обманул не меня, а Кассандру, Варрика и Соласа. Ещё на полпути в Амарантайн я поняла, что со мной далеко не Серый Страж. Если твои мотивы так благородны, почему бы мне не закончить миссию Блэкволла по рекрутированию Тома Ренье?       — Ты же меня даже не знаешь.       — Блэкволл наверняка рассказал тебе про то, что мы — Стражи — вступая в орден, прощаемся с прошлым и со всеми своими злодеяниями, званиями, грехами, оставляя их только для своих внутренних демонов. Мы становимся Серыми Стражами.       — Я хочу быть Стражем. Они вдохновляют, делают лучше, прощают.       — В таком случае, когда выберемся отсюда, мы проведём Посвящение. Только одно условие, — произнесла Солона. — Оставайся, пока что, Блэкволлом.       Она ушла, оставив его размышлять над предложением и вскоре решётка сама поднялась. Всё это было её ловушкой — окончательно осознал Блэкволл, хотя немного и не понимал: зачем они сюда спускались?       На поверхность они поднялись молча. Закатные лучи солнца, окрашивающие горизонт и верхушки деревьев алым светом, ослепили их, а от свежего воздуха, который тут же дунул им в лицо, казалось, можно было задохнуться. На мгновение Блэкволлу показалось, что на Глубинных Тропах он оставил часть себя и обрёл новую.       Он станет Стражем и искупит свою вину, даже если ему снова и снова придётся спускаться в темноту Глубинных Троп. Наверху, недалеко от входа, их встретили охранники с лошадьми. Над тлеющими углями поджаривалась еда.       — Что-нибудь узнали, ваша милость? — спросил один из мужчин.       Подозвав его к себе, Амелл отошла вместе с ним от остальных, чтобы передать послание королю и инструкции. А после быстрого перекуса, который приготовили стражники, пока ожидали их, они разъехались. Стража отправилась в Башню Бдения, а Солона с Блэкволлом в Пик Солдата, где — по словам Амелл — у неё было небольшое дело, ведь им всё равно по пути. У них ещё было немного времени, чтобы продвинуться дальше, прежде, чем ночь опустится на Ферелден.

***

      На Штормовом Берегу моросил мелкий неприятный дождь. Ветер швырял в лицо пригоршни дождя, заставляя людей жмуриться и опускать капюшон на глаза как можно ниже. Небо, затянутое тучами, висело низко, похожее на грязный, протекающий потолок. Штормовой Берег казался мрачным и неприветливым, как и само его название.       — Вы когда-нибудь видели заплесневелого гнома? — спросил Варрик, недовольно поежившись. — Нет? Скоро увидите.       — Прекрати ныть, Варрик, — не выдержала Кассандра, когда гном в очередной раз пожаловался на погоду и всё их путешествие. — Сам хотел отправиться куда угодно, лишь бы подальше от дочки банна.       — Хотел, но не под бесконечный же дождь.       Приятная солнечная погодка порадовала их лишь один раз — когда они были уже далеко от Амарантайна.       — Боюсь, разрывы лишь усугубят шторма, из-за которых берег так называется, — добавил Солас.       Они спускались вниз к побережью по скользкой, покрытой камнями дороге. Под ногами, помимо прочего, расстилался буро-зеленый ковер из палых листьев и сосновых игл, издающий неприятные, чавкающие во время ходьбы, звуки. Варрик ворчал, ругался и жаловался каждый раз, когда его пятка больно соприкасалась с камнем. Лошадей они оставили в инквизиторском лагере, где Хардинг описала им непростую ситуацию. Из-за непрекращающихся дождей следы Серых Стражей были потеряны. А потом на инквизиторских людей напали местные разбойники, именуемые Клинками Гессарина, из-за чего Кассандра разозлилась ещё сильнее.       — Клинок Гессарина должен олицетворять милосердие, а не разбой и хаос! — воскликнула она тогда.       Отдалённо, с косого, изъеденного штормами побережья, доносились звуки боя, и весь отряд поспешил туда, откуда доносились крики и лязг мечей. Крэм прибавил шагу, едва не перейдя на бег. Увидев огромного рогатого кунари, который был без доспехов — лишь кожаная пластина прикрывала его левое плечо и предплечье — Крэм ринулся в бой. Кассандра и остальные стояли, оценивая ситуацию. Но когда Искательница еле успела прикрыться щитом от выпущенной стрелы, прилетевшой со стороны одного из тевинтерцев, Кассандра и её спутники, уже не колеблясь, вступили в бой.       Наёмники действовали слаженно, прикрывая друг другу спины. Основной удар держал кунари, привлекая врагов своим большим ростом и отсутствием доспехов. Когда на него нападали с левой стороны, считая, что это уязвимое место, враг тут же падал замертво от меча Крэма, хотя кунари и не нужно было прикрытие. Это был обманный ход — выставить своё слабое место, чтобы враги велись на это.       Кассандра краем глаза заметила то, как они ведут бой. Для тевинтерцев это было изначальным поражением.       — Крэм, тупица, как ты мог перепутать Героиню Ферелдена и Героиню Орлея? — спросил кунари, чуть ли не сразу же после того, как увидел Кассандру. — Ферелденская ходит с посохом, в доспехах из драконьих чешуек и в плаще с белыми грифонами. Орлейская же носит щит и меч, доспехи с изображением пылающего глаза. Высокая, сильная и независимая.       — Эти героини обе высокие, сильные и независимые, — лениво оправдался Крэм, протирая меч после схватки. — Ты ещё обрадуешься, что орлейская версия героини менее вредная, ехидная и высокомерная. И, если убрать неприязнь к наёмникам — само очарование.       — Неприязнь и недоверие у неё распространяется не только на наёмников, — не удержался Варрик, чтоб не вставить свои пять медяков, — а также на писателей, магов-отступников и героинь других стран.       Кассандра покосилась на гнома, словно желала пригвоздить этого болтуна взглядом прямо к гальке, которой было усыпано всё побережье.       — Я — Железный Бык, — представился кунари. — И, честно говоря, надеялся на встречу с Инквизитором.       — А Инквизитор надеялась, что кто-то из тевинтерцев останется в живых, чтобы узнать, что они здесь забыли, а не будут добиты «Боевыми Быками», — ответила Кассандра.       — Здесь, в Ферелдене, их очень много скопилось. Они не первые и не последние.       — Откуда тебе это известно? — прищурилась Искательница.       — Я наблюдал. Что ж, раз уж Инквизитор не пришла, то, пожалуй, ты здесь появилась в качестве её заместителя. Как тебе мои ребята в бою?       — Неплохо. Действуют слаженно, дерутся хорошо. Но не я буду нанимать вас. Это сделает Инквизитор. Я здесь, чтобы расследовать появление в этих краях Серых Стражей, нападение на инквизиторских людей и, попутно оценить вас и ваши боевые умения. И после того, как мы расследуем нападение на наших разведчиков, мы отправимся в Хайевер, где Амелл и будет нас ждать.       — Тогда мы можем помочь вам с этим делом. Тем более, что мы видели, где находится их убежище.

***

      Блэкволл очнулся в комнате, лёжа на деревянном полу. Сначала была агония, голова раскалывалась и словно что-то давило на череп изнутри, желая разрушить его, взорвать. Мужчина перевернулся, прижимая пульсирующий от боли лоб к полу. Ощущение холодного дерева казалось ему восхитительным.       Когда приступ головной боли немного отступил, он услышал музыку.Тихая, удивительно красивая мелодия переливалась на периферии сознания. Он ещё никогда не слышал такую красоту и сам бы точно её не придумал.       Хотя, может слышал? Очень давно, в беззаботном детстве, так давно утраченном и потерянном среди груды жизненных ошибок? Хотелось слушать и слушать эту музыку. Всегда.       Тело заболело, и Блэкволл перевернулся на спину, встретившись глазами со взглядом чародейки. Камин тихонько потрескивал, освещая комнату тусклым светом. Амелл сидела на корточках, разглядывая его лицо. В её серых глазах отражались языки огня.       — Как ты себя чувствуешь? — спросила Солона.       — Как после оргии с гарлоками.       Амелл хмыкнула и протянула ему бокал. Мужчина недоверчиво посмотрел на него. Пить ещё одно паскудное пойло ему не хотелось. Хватило и коктейля из крови порождений тьмы, перемешанной с архидемоновой и приправленного лириумом.       — Это вода, — пояснила Солона. — Некоторым хочется пить после этого.       Тело замёрзло и как будто стало другим. Чужим. Как будто внутри было что-то ещё, чего не было ранее. Чувствовались вены и как кровь бурлит в них.       Еле приподнявшись, он сел на шкуру медведя, расстеленную возле камина. Стало теплее. Амелл села рядом, снова протянув ему кружку. И, взяв её из рук чародейки, он жадно выпил воду. Она показалась невероятно вкусной. Как после похмелья.       — Почему так хочется жрать? — спросил Блэкволл, почёсывая ногу.       — Твоё тело меняется. У тебя теперь всегда будет сильный аппетит. Регенерация тоже повысится, — заметив лёгкое недопонимание в его глазах, она добавила: — Раны будут затягиваться быстрее, чем у обычного человека. Теперь тебе не страшны порождения тьмы и ты будешь их чувствовать, а они тебя. Так я окончательно поняла, что ты не Серый Страж, когда сообщила тебе о надвигающемся отряде порождений тьмы.       Казалось, она говорила слишком громко, заглушала музыку, взывающую к себе. На какой-то миг захотелось заткнуть Амелл, лишь бы слушать эту красоту. Но уж слишком чесалась другая нога, затем спина, рука, и предплечье.       — Но важнее всего другое, — продолжила, повысив голос, Солона, возвращая внимание Блэкволла к её глубокому, слегка грубоватому голосу. — Ты слышишь музыку? Необычайно красивую, что хочется прибить собеседника, только чтобы он молчал, позволяя тебе окунуться с головой в этот чудесный перелив?       Блэкволл, настороженно покосившись, посмотрел на неё. Затем кивнул, решив довериться, ведь теперь они оба Серые Стражи. И, к тому же, она его командор.       — Это Зов, — пояснила Солона. — Обычно мы его слышим, когда наше тело начинает сдавать, и мы превращаемся в вурдалаков. Именно в такой момент мы отправляемся на Призыв — в последний бой с порождениями тьмы. В Орзаммар или просто на Глубинные Тропы. Но сейчас творится что-то странное. Потому что ты только что прошёл Посвящение и у тебя должно быть в запасе тридцать лет, а может и больше в зависимости от того, как часто ты будешь контактировать с порождениями тьмы и как крепко твоё здоровье вместе с телом.       — Стой, Амелл. Слишком много информации, — поморщился Блэкволл. Голова гудела.       — Прости. У тебя голова от этого гудит. В общем, сейчас твоя задача полностью игнорировать эту музыку. Ни в коем случае не поддавайся ей. Именно поэтому я ищу Серых Стражей. Возможно, они все услышали Зов. Но что-то в нём странное. Он не мог вот так появиться. Что-то с ним неладно. Я его услышала только когда стала приближаться к Ферелдену. Возможно, что какие-то отголоски были ещё в Вольной Марке, но очень слабые, из-за чего я их проигнорировала. В Андерфелсе этого не было. Я отправила два послания касательно Зова: в Вейсхаупт и Вал Шевин. До Андерфелса посыльный дойдёт нескоро, если вообще дойдёт, поэтому сейчас мы должны лишь ждать и сопротивляться музыке. Также, возможно, с этого дня у тебя начнутся кошмары. Но у всех по разному. Мне и без Зова они частенько снились.       «Отлично, стал Стражем на свою голову» — подумал Блэкволл и полностью осознал, какую на самом деле Стражи платят цену, чтобы спасти жизни других. И он готов заплатить эту цену. Ещё давно был готов.

***

      В большой хайеверской таверне потихоньку собирался народ. Хозяин вился вокруг Героини Ферелдена и Вестницы Андрасте, протирая стол и поднося еду с неразбавленным элем. Занимая самый дальний большой стол, Солона безразлично наблюдала за попыткой хозяина таверны высказать своё восхищение в её адрес. В очередной раз. Ей и сопровождающему её Серому Стражу.       Они уже три дня торчали в этой таверне и хайеверском порту, ожидая Искательницу. Слух о том, что Вестница здесь, дошёл и до тейрна, который тут же пригласил её в свой родовой замок. Поскольку они с Фергюсом были своего рода соседями, он знал, что если Амелл отказывается — настаивать не стоит. Обсудив Инквизицию и Брешь, Кусланд поблагодарил солдат Инквизиции за то, что присоединились к его панихиде по Верховной Жрице после событий на Конклаве и пообещал прислать в Убежище броню и материалы. Заверив, что она всегда может рассчитывать на его поддержку, даже если Церковь будет называть её еретичкой, он вернулся в свой замок.       Солона, попивая крепкий эль, обдумывала: как сказать Искательнице про храмовника, схваченного порождением тьмы по приказу самой Амелл? Как бы преподать Кассандре информацию, чтобы она ничего не стала подозревать? Ведь никто не поймёт, что иногда приходится идти на сомнительные союзы.       А ещё голову не покидала мысль о склянке, данной Авернусом в Пике Солдата. Он уверял, что зелье способно сковать распространение скверны, но никак не избавить. Так хотелось её выпить. Но Солона откладывала. Потом. Когда закроет Брешь, тогда уже будет принимать сомнительного рода зелья.       Она невольно покосилась на Блэкволла. Или она будет давать ему сомнительного рода зелья.       По молодости она ограничила эксперименты Авернуса согласно моральным принципам. Но сейчас она понимала, что без жертв и экспериментов невозможно сделать прорыв и добиться нужных результатов.       Неужели она становится похожей на Авернуса? Ведь всё начиналось с благородного порыва избавить собратьев от скверны.       День близился к закату, когда дверь распахнулась. Огромная фигура мужчины с рогами появилась в проёме, освещаемая со спины алыми лучами солнца. Его тень, отражаемая на деревянному полу, смешалась с тенью воительницы, шедшей сзади.       — Хорошо постаралась, Искательница, — говорил коссит. — Нет, ну как ты: «За убийство наших людей вы ответите смертью». А потом врезала щитом по челюсти и рубанула мечом. Ух, до сих пор, когда вспоминаю — возбуждаюсь.       — Ты… что? — удивилась Кассандра, взглянув на кунари.       Все взгляды посетителей таверны тут же были прикованы к необычной компании, которая громко вошла внутрь помещения. Кассандра бегло осмотрела просторное помещение и, заметив Амелл, быстро прошла к ней. Все остальные прошли за ней. Боевые Быки расположились за соседними свободными столами недалеко от большого стола, где сидела Солона с Блэкволлом. Кроме Крэма. Он сел рядом и вежливо поприветствовал Амелл, вызвав у неё тёплую улыбку и ответное приветствие. В этот раз она была добрее и менее ехидная.       Эль, что ли, наконец подействовал, успокоив периодически вскипающее раздражение из-за бесконечных проблем?       Прищурившись, Кассандра посмотрела на Стража. Что-то в нём поменялось. Она не могла понять, но взгляд его стал другим. Немного рассеянным, будто он сосредоточен на своих внутренних ощущениях.       Амелл улыбнулась, увидев Искательницу.       — Я смотрю, ты подружилась с главарём наёмников, — сказала чародейка, с интересом рассматривая Железного Быка, который сел рядом со своим лейтенантом.       — Просто я восхищён умениями Искательницы, — произнёс Бык, осматривая Героиню Ферелдена.       — А ты, Кассандра, что скажешь про Железного Быка? — поинтересовалась Солона, переведя взгляд на Искательницу.       — Дерётся неплохо. Информацию тоже хорошо собирает. Они нам помогли с бандой разбойников, которые, кстати, теперь подчиняются Вестнице Андрасте.       — О, я смотрю вы продуктивно поработали на Штормовом Берегу. Но вернёмся к наёмникам. Люди Железного Быка, они тебя устроили?       Кассандра кивнула.       — Хм, раз уж вы устроили Кассандру, то во сколько же мне обойдутся услуги «Боевых Быков»? — спросила Амелл.       — Лично тебе — ни во сколько, — ответил коссит. — Если только не захочешь парням купить выпивки. Мы договоримся с твоим послом, как бишь её… Жозефиной.       — Ты в курсе про Жозефину? И был в курсе, что я была в Амарантайне.       — Я из Бен-Хазрат, — быстро признался кунари.       Услышав это, Кассандра подпрыгнула и, тут же разозлившись, стала прожигать Быка тяжёлым взглядом. А Солона удивлённо вскинула бровь.       — Твой босс-наёмник — шпион кунари? — спросил Варрик, обращаясь к Крэму.       Губы Кассандры сжались в одну тонкую нить. Пальцы впились в ладонь. Повисла тишина. Варрик напряженно наблюдал за происходящим. Блэкволл осмотрел безэмоциональное лицо Солоны, раздражённую Кассандру и заволновавшегося Крэма.       — А раньше отправляли воинов Бересаада, — прервала тишину Солона.       — В этот раз решили действовать более… тонко. В связи с войной магов и храмовников, гражданской войной в Орлее, не хотели вызвать ещё один всплеск агрессии. Мне было предписано присоединиться к Инквизиции, подобраться к её лидерам и сообщать обо всём происходящем. Кунари волнует Брешь. Хоть о тебе у нас многие знают, а Аришок тебя уважает, наличие Бреши они игнорировать не могут.       — Почему же ты признался?       — А смысл скрывать? Всё равно бы всё вскрылось. Ваш тайный канцлер хороша в своём деле. А командор гонялся бы потом по всему Тедасу. Лучше уж ты узнаешь всё от меня.       — И что же будет содержаться в твоих отчётах? — спросила Солона и получила прожигающий взгляд Искательницы.       Ей явно хотелось выгнать шпиона. А ещё он не признался сразу, и она не распознала ничего — это задевало гордость искательницы.       — Надо сообщать достаточно, чтобы они были мной довольны. Ничего такого, что могло бы вам навредить. А ещё, я получаю сведения от агентов Бен-Хазрат со всего Орлея. Если возьмёшь в команду — буду делиться всем, что узнаю.       — Например?       — Передвижение врагов, подозрительные действия, интересные слухи. Всего по чуть-чуть.       — Выходит, я приму кунарийского шпиона и буду платить ему за то, что он доносит на меня? Ты меня за дуру держишь? — Солона наклонила голову, и глаза её недовольно сверкнули.       — Ну, платить ты будешь не конкретно мне, а парням, — ухмыльнулся Бык, кивнув в сторону своих ребят.       — Требую скидки. Сорок процентов.       — Сорок процентов? — воскликнул кунари. — Я буду отправлять отчёты своим и делиться информацией из источников Бен-Хазрат. Это взаимоисключающие факторы. Но, поскольку внедрение в Инквизицию моё задание, то двадцать.       — Твои ребята будут находиться на территории Инквизиции, пользоваться бесплатными услугами кузнеца и едой, которую готовят на всех! И я им ещё должна платить? Тридцать пять.       Под столом почувствовался сильный толчок чьей-то ноги. Амелл перевела взгляд на Крэма, который тут же чуть ли не влетел на стуле в соседний стол после ответного толчка Железного Быка.       — Двадцать пять, может? — спросил Бык, протягивая свою большую руку.       Амелл сощурилась и обхватила своей ручкой его ладонь.       — Тридцать. И Лелиана будет проверять твои рапорты перед отправкой. Пообещай не отправлять ничего, что она не одобрит. Хотя я знаю, что кунари в своих донесениях точны и честны, но не хотелось бы никакого вторжения только из-за того, что кто-то неправильно всё понял и отослал это в Пар Воллен. И если ты попытаешься со мной хитрить — отдам тебя Каллену с Кассандрой на растерзание.       — По другому и быть не может, — усмехнулся Бык, чувствуя крепкое рукопожатие. — Неплохо для магички из Круга.       — Я — командор! — гордо сказала Амелл, не скрывая улыбку.       — А ты ни с кем посоветоваться не хочешь? — возмутилась Искательница, которой не нравилось наличие кунарийского шпиона в рядах Инквизиции.       Варрик двусмысленно хмыкнул, смотря на воительницу, и перевёл взгляд на Солону. Встревать в это ему не очень хотелось, поэтому он попридержал ехидную фразу, чтобы не получить от Кассандры. Солас, смотря на Быка, видимо тоже не очень был доволен. Блэкволл принял позицию молчаливого слушателя, переводя взгляд с одной женщины на другую.       — Кассандра, ты сама сказала, что тебя устраивают его боевые навыки и навыки его ребят. Помимо наёмников я сейчас получила и информатора. Лучше я буду знать кто докладывает кунари в рядах Инквизиции, чем они подошлют кого-то неизвестного мне, и, уверяю тебя, он может быть и без выдающих его рогов, — пояснила Солона.       Искательница фыркнула и перевела взгляд на Железного Быка:       — Если ты наклевещешь на Инквизицию, я от тебя мокрого места не оставлю.       — Охотно верю, Искательница, — кивнул Бык.       — Раз уж мы всё решили, то ты со своими ребятами и Блэкволлом отправишься в Убежище, — продолжила Солона. — Чуть позже я напишу послание для Каллена, чтобы он не накинулся на вас с мечом, особенно после событий в Киркволле. И раз уж ты теперь часть Инквизиции, то мы перейдём к более неприятной теме.       Присутствующие поёжились и насторожились.       — На Кэл Хирол было совершенно нападение неизвестными. Поэтому Серые Стражи отправились туда и не вернулись. Этот тейг некогда соединялся с тейгом Гейдрун, где шла активная добыча лириума. По моим предположениям эти неизвестные ищут проход в Гейдрун, поскольку его запасы не истощились.       — А медведь и красный лириум? — спросила Искательница.       — Медведь был либо чьим-то экспериментом, либо приманкой для кого-то. Возможно, даже для Серых Стражей. Более того, там я вспомнила с какой информацией я шла на Конклав к Верховной Жрице. Красный лириум добывали и перевозили через пещеры во Внутренних Землях, а также распространяли среди храмовников.       — Вот дерьмо, — ругнулся Варрик. — Самое дерьмовое дерьмо.       — Если вспомнить, то красный лириум был и в Храме Священного Праха, — произнёс Солас. — Там были храмовники? Ты вспомнила, что произошло на Конклаве?       Амелл сжала губы, опустив взгляд. Она помотала головой. Ничего она не помнила. Даже как попросила Архитектора схватить того храмовника.       — Пока что только это.       — Храмовники не могли этого сделать! — произнесла Кассандра. — Их умения уплотняют Завесу, а не рушат её. Мы немедленно должны узнать, что творится в их рядах.       — Поэтому мы завтра же отправляемся в Вал Руайо, чтобы угомонить жриц и попробовать подступиться к храмовникам, — согласилась Амелл. — Я даже договорилась с одним торговцем, чтобы он попридержал свой путь в Орлей, дождавшись вас. А вам что-нибудь удалось узнать о тевинтерцах и Серых Стражах на Штормовом Берегу?       Искательница сжала губы, покосившись на Быка, чьи люди добили всех, не оставив пленных.       — Они собираются в Ферелдене, — ответил Железный Бык. — По информации Бен-Хазрат — они метят на мятежных магов. Какой-то банн ведёт переговоры с мятежниками и тевинтерцами.       — Гарлоки их задери, зачем тевинтерцам маги? Своих, что ли, не хватает? — возмутилась Амелл. — А Серые Стражи?       — На разведчиков напали разбойники, и на Штормовом Берегу несколько дней была плохая погода с проливными дождями. Все следы были уничтожены, — ответила Искательница, разглядывая свои сцепленные руки. Ещё никогда она не чувствовала себя так скверно, как будто совершила какой-то проступок. Особенно под этим недовольным Амелловским взглядом, которая узнала гораздо больше неё.

***

      Солона валилась с ног, когда вошла в каюту. Уже второй день она не могла толком выспаться. Недремлющее море словно отнимало её силы, но не позволяло заснуть. Амелл слегка подташнивало от водной качки.       Свалившись на неудобную кровать, Солона прикрыла глаза, стараясь заснуть. Но не могла. Она перебирала в голове возможные слова, которые скажет владычицам церкви, собравшимся в Вал Руайо. Предполагала, что они ей ответят, и мысленно настраивала себя на то, чтобы не начать с ними спорить относительно Создателя. И придерживаться ли ей слухам, выставляя себя Вестницей Андрасте?       Корабль сильно качнуло. Послышались крики и звук летящих в разные стороны щепок. Затем скрежет и топот на палубе. Что-то громко грохнуло, и к усиливающемуся шуму присоединились звуки скрежета стали о сталь. Амелл вскочила на ноги, схватила посох и поднялась на верхнюю палубу, пару раз упав во время бега от того, что корабль качало из стороны в сторону.       Под тихим звёздным небом на спокойном море шумела битва. Летели абордажные крючья, мужчины прыгали на палубу с вражеского корабля. Пираты, в оборванных рубахах и размалёванные татуировками, нападали на наёмников, сопровождавших торговца. Кассандра уже сражалась с кем-то на мечах, Солас посылал в противников ледяные заклинания. Варрик выбежал на палубу следом за Солоной. Всмотрелся в гущу сражения, где сверкали клинки, отражая на своей стали свет факелов.       — Ривейни? — крикнул гном.       Разобравшись с двоими мужчинами, к нему обернулась пиратка в адмиральской шляпе, короткой тунике с разрезом по бокам и высоких сапогах.       — Варрик? — усмехнулась Изабелла, заметив старого друга и, переведя взгляд на Солону, добавила. — Сладенькая?       — Изабелла? — удивилась Амелл.       — Сладенькая? — приподняв бровь, спросил Варрик и повернулся к Солоне.       Игнорируя битву, Изабелла подошла к ним своей привычной, виляющей бёдрами, походкой. Вокруг шумела драка, щепки от корабля летели в разные стороны, а заклинания Соласа заморозили правый борт корабля.       — Кажется, вы выбрали не тот корабль, — произнесла пиратка и протрубила в рог, останавливая битву. — Забираем этих к себе на борт, — сказала она, кивнув в сторону Солоны с гномом. — И их друзей. А также, — она подошла к опешившему капитану, — золото, которое они тебе заплатили за проезд.       — Ну уж нет! — фыркнул капитан.       Он ничего не успел сделать. Никто ничего не успел сделать, чтобы вступиться за мужчину. Изабелла ловко и очень быстро выхватила свой кинжал и приложила его к горлу капитана, вжимая того спиной к краю борта. Ворот его рубашки испачкался от крови на кинжале.       — Ты отдашь своих пассажиров и золото, которое они тебе заплатили, — произнесла она и вторым кинжалом срезала ремешок, удерживающий мешочек с золотом и штаны капитана.       Нос корабля разрезал чёрную водную гладь. Ветер вздувал паруса. Корабль Изабеллы мчался по Недремлющему Морю прямиком в Орлей, вспенивая воду.       Сидя уже в каюте Изабеллы, Амелл пила вино, любезно подливаемое пираткой в бокал. Кассандра и Солас вежливо отказались, завалившись спать после того боя. Варрик, не отрываясь, смотрел то на Солону, то на Изабеллу, ожидая подробностей их знакомства и происхождения прозвища «Сладенькая». Амелл молчала, Изабелла, пока что, тоже, явно наслаждаясь любопытством гнома.       Небольшой и заляпанный стол был завален различными фруктами. Недалеко валялись пустые бутылки вина и эля.       — Так, ну хватит! — возмутился Тетрас. — Ривейни, у тебя не должно быть от меня секретов, особенно после того, что мы пережили.       Изабелла посмотрела на Солону. В её глазах загорелся хитрый огонёк.       — Я тут подумала, — сказала она, ухмыляясь. — Может ну его, этот ваш Вал Руайо? Поехали в Денерим, захватим короля и повторим?       Щёки у Амелл тут же вспыхнули, что вызвало громкий смех со стороны пиратки и секундную немоту у гнома, который вскоре засмеялся, наблюдая за реакцией чародейки.       — Я была молодая и пьяная! — воскликнула Солона. — И в стране бушевал Мор. Мне хотелось всё попробовать, прежде чем сгинуть от меча порождений тьмы! — оправдывалась чародейка, запивая свой позор вином.       — Ты пей, пей, — усмехнулась Изабелла и подлила ещё вина в бокал Амелл.       — Споить меня в этот раз не получится! — проворчала женщина, ткнув пальцем в пиратку.       — Нет, ну Амелл меня не удивила, — сказал гном, покачивая кружкой. — Но король! Я не думал, что он согласится.       — Они оба были пьяные, — рассмеялась пиратка. — Сначала он сопротивлялся, но у нашей сладенькой Солоны ловкий и хорошо подвешенный язычок. Впрочем, как и у Хоука.       Чародейка поёжилась. Это прозвучало слишком пошло. и гном наверняка всё понял не так. Если она начнёт оправдываться, то он тем более всё поймёт не так. Безвыходная ситуация.       — Ох, Мор тебя задери, Изабелла, — вздохнула Солона. — Ты, что, ещё и с Хоуком спала?       — Не ревнуй, я ведь представляла тебя, — продолжила издеваться пиратка. — Да и было это один раз. Вы действительно родственники.       — Отличный способ проверить родство, — проворчала Солона. — Переспать с обоими.       — Снова хочешь втроём? Мы бы неплохо провели время, учитывая то, что вы ненасытные. Оба.       Амелл снова вспыхнула и тут же сделала глоток вина. Захотелось сбежать от них и выкинуться за борт. Можно как-то вернуться к тому торговцу?!       Они издевались. Гном смеялся так, что, наверное, за милю можно было услышать его смех. А Изабелла… Изабеллу ей хотелось просто сжечь, кинув в неё огненный шар.       Когда-то она также издевалась над Калленом, делая двусмысленные намёки, из-за чего юный храмовник смущался. Ей доставляло удовольствие видеть румянец на его лице, как Изабелле доставляло удовольствие заставлять Солону смущаться.       «Ну, переспали. Ну, втроём. И что, это надо вспоминать теперь?» — думала Солона. Был Мор, она избавлялась от каких-то бандитов в «Жемчужине», захотелось напиться и она это сделала. А тут Изабелла. Амелл ни разу не видела корабли и уж тем более ни разу не была в капитанской каюте, которую пиратка любезно решила ей тогда показать. Солона была пьяна и Алистер был пьян, когда они, шатаясь, шли к кораблю подобно вечно пьяным и свободным морякам. Алистер глупо шутил и смеялся. Кажется, что тогда он был счастливым. И она тоже. Алкоголь вытеснил чувство долга и мысль о надвигающейся угрозе.       Она уже и не помнит, как именно это случилось и как удалось убедить Алистера на подобный… опыт.       — Хоук тебя скорее прибьёт, Ривейни, сама знаешь почему, — вступил в разговор Варрик.       — Варрик, ну зачем ты меня подставляешь? — усмехнулась Изабелла. — Посмотри только, как она мило покраснела, — она кивнула в сторону Амелл. — Ладно тебе, Амелл, с каких пор ты стала такой ханжой? — продолжила пиратка. — Титул Вестницы Андрасте заставил принять целибат? Куда делся твой задор? Ты вся зажатая и раздражённая, по тебе прям видно, что у тебя давно не было хорошего секса. Да и плохого, судя по всему, тоже. Кстати, на сегодня я свободна.       — С гномом пообнимайся, — ответила Солона.       — Его сердце навеки отдано арбалету, — вздохнула Изабелла и закинула виноградинку в рот, не отрывая взгляда от волосатой груди Варрика. — Так что остались только ты и я. И это тебе необходимо лекарство от раздражения.       — Есть ещё Кассандра, — парировала Амелл. — Правда её придётся не только напоить, но и хорошенько за ней поухаживать. Уговоришь Кассандру, и мы получим незабываемый опыт.       Варрик хотел возразить, но, учуяв запах забавной авантюры, промолчал, пока что слушая диалог двух женщин. Изабелла, прищурившись, приблизилась к Солоне.       — Темнишь, Сладенькая, — произнесла пиратка. — Что-то здесь нечисто, раз ты согласилась на повторение той ночи.       — Трудность только в том, что Кассандру тяжело будет соблазнить, — ответила Амелл, сладко улыбаясь и заглядывая в прищуренные глаза собеседницы. — Или со случайными перепихонами с грязными пиратами ты уже и не помнишь, каково это — просто соблазнить человека?       — Ставлю золотой, что у неё не получится, — вступил в диалог Варрик.       — Я тоже думаю, что не получится, — поддержала его Солона. — Ты уже стара, Изабелла, и напрягаться не любишь.       Изабелла приняла вызов. Путешествие обещало быть весёлым и трудным одновременно.