— Леди Инквизитор Солона Амелл из Киркволла, — громко объявил герольд, когда чародейка вошла в главный зал. — Победительница Пятого Мора, Командор Серых Стражей Ферелдена и эрлесса Амарантайна.
Солона хмыкнула. «То есть всячески будем игнорировать, что в Киркволле я даже не жила» — подумала магичка, проходя дальше в главный зал замка герцога Бастьена Гислена, куда её пригласила Первая Чародейка Монтсиммара — Вивьен де Фер.
Мужчины и дамы в очаровательных нарядах, сшитых по последней моде Орлея, провожали Солону изучающими взглядами, скрывая под масками любопытство.
Драконьи чешуйки на курточке Солоны и по бокам на штанах переливались в многочисленных свечах главного зала. Посередине зала был небольшой фонтан с лепниной в виде львиной головы. Изо рта льва струилась вода. Чуть выше золочённые статуи приспешников Андрасте. Как там недавно сказал Варрик? Если на вашей золотой статуе Андрасте есть узор в виде маленьких статуй Андрасте — вы в Орлее.
Возле небольшого фонтанчика стояла беседующая пара. Орлессианец в обтягивающих штанишках и камзоле с дутыми рукавами и, конечно же, в золотой маске с непонятной шляпой на голове и женщина в платье с воротником, который закрывал почти всю часть лица, неприкрытого маской. И конечно же, кто бы мог подумать, что будет иначе, на любой части одежды виднелась золотая оторочка. А дамы были в различных странных шляпах.
— Рад встрече с вами, миледи, — начал разговор орлессианец, стоявший рядом с фонтанчиком. — Видеть одни и те же лица на каждом вечере ужасно скучно. Вы, стало быть, гостья мадам де Фер. Или вы пришли по приглашению самого герцога Бастьена?
— Мадам де Фер пригласила меня, — мило улыбнувшись, ответила Солона.
— Вы здесь по делам? — спросила дама, стоявшая рядом с мужчиной. — Я слышала о вас самое невероятное, но боялась представить, что хотя бы и половина правда.
— Что же вы слышали обо мне? — поинтересовалась Солона и краем глаза заметила столик с пирожными. Теми самыми кисло-сладкими, которые она ела на площади Бель Марш — «Сердце Орлея».
— Говорят, что вы посланы самой Андрасте ещё когда Мор зарождался в Ферелдене. А потом вас не могли найти несколько лет, и когда Завеса прорвалась, сама Андрасте вывела вас из Тени.
Солона усмехнулась:
— Всё, что вы слышали — настоящая правда.
— Это чудесно! Инквизиции следует чаще появляться на наших вечерах.
— Жаль, что не вы были послом Ферелдена на наших балах, — Солона услышала позади приятный бархатный баритон, и даже акцент почти не раздражал.
Чародейка развернулась к говорившему и столкнулась с ним взглядом. Его серебряная маска, инкрустированная редкими чёрными алмазами, выделяла тёмно-карие глаза, которые сейчас казались абсолютно чёрными. В отличие от остальных представителей орлессианской знати, его маска не сильно скрывала загоревшее лицо с широкой челюстью, покрытой небрежной чёрной щетиной. Что сильно выделялось среди остальных, носивших напомаженные усы, либо гладковыбритых. Длинный прямой нос лишь до середины был прикрыт выпирающим концом маски в виде треугольника, словно клюв хищной птицы. Широкий рот с пухлой нижней губой изогнулся в наглой ухмылке.
Одет мужчина был проще, чем остальные. На нём был чёрный длинный кожаный дублет, подпоясанный ремнём, расшитый витиеватым узором и в некоторых местах украшенный красными рубинами. Черные штаны и безупречно чистые сапоги.
Кажется, Солона забыла как дышать, смотря в бездонные чёрные глаза.
— Позвольте составить вам компанию в этот чудесный вечер, миледи Инквизитор, — произнёс мужчина, галантно поклонившись.
Каждое его движение сочетало армейскую чёткость и орлессианскую элегантность.
— Буду рада, после того как вы представитесь, — ответила Солона.
— Простите мне мои манеры, — усмехнулся мужчина. — Филипп.
«Просто Филипп?» — удивлённо подумала чародейка, несводя взгляда со своего нового знакомого. — «Где же орлессианское бахвальство?!»
— Как обстоят дела в Долах, маркиз? — поинтересовался орлессианец.
«А, значит — маркиз» — подумала Солона.
— По-прежнему идёт гражданская война. Конечно, это тяжело заметить, когда вокруг такое обилие красоты, — он, лукаво улыбнувшись, посмотрел на Амелл. — Или вы всё же ощутили её из-за нехватки Арборского вина? Что-то я не вижу его в бокалах.
— А вы уже попробовали все бокалы? — поинтересовалась дамочка.
— Что вы? Вкуснее гномий эль, нежели поданное сегодня вино.
Орлессианка вздохнула, словно это оскорбление было нанесено ей.
— Простите, но я украду леди Вестницу.
И Солона, сама не понимая почему, вежливо откланялась, поддавшись обаянию Филиппа. Они отошли от фонтана, к столикам с закуской и вином. Краем уха Солона услышала лишь обрывок фразы от её недавних собеседников, сказанной недовольной интонацией: «Он как всегда». Слуги, одетые намного проще гостей, но так же элегантно, сочетаясь с голубыми шторами, стояли с большими подносами еды возле мраморных колонн.
Вивьен наблюдала со второго этажа за этой парой, недовольно кривя губами. Она надеялась, что Филипп сочтёт Амелл недостойной его внимания марчанкой, как он обычно делает на званых вечерах, стоит пригласить кого-то из других стран. Будущий член Совета Герольдов и племянник Вдовы не ко всем орлессианцам относится с почтением, от чего Вивьен не ожидала такого интереса к Героине Пятого Мора.
Филипп рушит все планы, отводя леди Амелл от такого удобного места, где на неё с обвинениями должен был наброситься маркиз Альфонс. Всё перестало идти по безупречному плану мадам де Фер. И это очень-очень сильно раздражало.
Вивьен перевела взгляд на противоположную сторону второго этажа и заметила, как маркиз прожигает пару взглядом, но боится подойти, пока рядом Филипп. Хозяйка мероприятия решила подождать ещё немного. Может, план и выполнится так как ему следует, главное, чтобы Филипп ничего не испортил.
Мужчина подвёл Солону к столу, забитому пирожными, которые она ела в центре района Бель Марш.
— Мы сегодня с вами превосходно сочетаемся среди этих праздных пар, — произнёс Филипп. — Я прибыл с Долов, даже не успев переодеться. Обычно сверху я надеваю броню. Осмелюсь предположить, что вы в своем обмундировании по той же причине, что и я, а не потому что настроены агрессивно.
— Цель моего визита в Вал Руайо — встреча со жрицами Церкви, я не думала, что меня пригласят на приём. Если бы я знала, что мной заинтересуются, прихватила бы пару платьев.
— Зачем вам платья на ферелденский манер?! В Вал Руайо есть потрясающие портные. Вы бы установили новую цветовую моду, если бы надели черное платье с красной вышивкой, а ещё лучше с красными рубинами. Оно бы вам подошло.
— И тогда, я бы ещё лучше сочеталась с вами?
— Именно, — улыбнулся маркиз.
— Но вы мне соврали насчёт того, что не успели переодеться, маркиз.
— Оу?
— Под броню, когда идут в бой, конечно, если это не просто броня, чтобы похвастаться, не надевают дублеты, украшенные красными рубинами. В бою они будут лишь мешать и продавливаться, впиваясь в кожу, к тому же, их легко можно потерять. Вы же не надеваете броню ради того, чтобы похвастаться? Вы же не трус, чтобы стоять позади подданных, пока те умирают?
— Браво, миледи! Вы потрясающе разоблачили меня! — рассмеялся Филипп. — На самом деле мне жутко не нравится белый цвет, который ворвался в нашу моду.
Солона промолчала, поскольку ей не была интересна мода Орлея, и кинула взгляд на пирожные. «Интересно, а это будет считаться некультурным, если я буду есть при разговоре? Ох уж эти светские вечера в Орлее!» — думала Амелл. — «Нет, не буду их сегодня есть! После них руки липкие и есть неудобно!». Она вспомнила их вкус. Яркая кисло-сладкая вишня насквозь пропитанная пряностью корицы, насыщенный, с лёгкой горчинкой шоколадный мусс, воздушный и пористый шоколадный бисквит словно снова таяли у неё во рту, даря кисло-сладкий привкус. Солона прикусила губу, отгоняя от себя воспоминания и едва справляясь с желанием. Филипп заметил взгляд собеседницы и усмехнулся.
— Я слышал, вы любите сладкое, — произнёс он, беря тонкими длинными пальцами пирожное с красной глазурью в виде сердца. — В Ферелдене его мало? — спросил маркиз, рассматривая сладкое изделие, словно это не еда, а какое-то странное произведение искусства.
— Нет, — пожала плечами Амелл. — И я не люблю сладкое, маркиз. Я люблю сочетание кислого со сладким, как в этих пирожных.
— Совсем как сладкие улыбки, приправленные ядом?! Тогда вам понравится в Орлее.
Он улыбнулся уголком губ и непринуждённо откусил пирожное. Медленно жуя, он осматривал Амелл с ног до головы и, остановившись на глазах, снова улыбнулся. С ним было немного неуютно. Она чувствовала себя самой настоящей неотёсанной аваркой, спустившейся с Морозных Гор. Его слова, движения, взгляд — всё выдавало умелого игрока, метившего на высокие чины. Солона абсолютно точно понимала, что заинтересовала его далеко не её внешность. Просто так маркиз не стал бы уделять ей внимание.
— На столе одни ваши любимые пирожные, — сказал маркиз, кивнув в сторону множества пирожных в виде сердца. — Весь Орлей знает о ваших странных вкусах. Здесь даже есть салфетки, — усмехнувшись, добавил орлессианец, слегка наклонившись к чародейке.
Солона едва контролировала себя, чтобы не вспыхнуть от стыда. Она не знала, что в Орлее настолько все… внимательные. Архидемон её порази, но она не знает, как выйти из этой неудобной ситуации. Все колкие фразы вмиг улетучились из головы. В Убежище она услышит лекцию от Лелианы на тему: как следует вести себя в Орлее и что некультурно облизывать пальцы на людях.
Она буквально ощущала, как розовеют её щеки. Видела это в ехидном взгляде чёрных глаз Филиппа. Он ухмыльнулся, слегка обнажив белоснежные зубы.
Со стороны это выглядело так, будто они флиртуют. Чего он и добивался. Но Солона об этом не знала.
Чародейка сложила руки на груди, словно попыталась защититься от него. Черные драконьи чешуйки на куртке слегка блеснули в свете свечей. И Филипп пробежался по ним заинтересованным взглядом.
— А ещё, наверное, весь Орлей узнает, что маркиз Филипп в этот вечер крутился возле магички из Ферелдена.
Орлессианец мягко, но ехидно рассмеялся. Казалось, он весь источал ехидство и надменность.
— Поверьте, этот слух вам будет только на руку. И вам, леди Инквизитор, стоит поучиться Игре. Не складывайте руки, — он отложил пирожное и взял бокал с вином. — Так вы закрываетесь от собеседника, а значит, что-то скрываете или же он вам неприятен. Порой это играет на руку, но если хотите расположить к себе собеседника, вы не должны складывать руки.
— Может тогда сможете распознать, что я имею ввиду этим жестом в конкретной ситуации?
— О, не стоит кидаться на меня, миледи, а то ещё чуть-чуть и все увидят ваше ферелденское воспитание.
Чародейка стиснула зубы, едва сдерживая шипение. Её раздражала ненависть между Ферелденом и Орлеем, которая сейчас касается и её саму.
— Вы — Серый Страж, — проговорил Филипп, пробуя вино и демонстративно недовольно морщась, поставил бокал на поднос мимо проходящей служанки. — Насколько я помню, Серые Стражи не вмешиваются в политику. Но вы погрязли в ней по уши. И получается, что Инквизиция, заявляющая, что держит нейтралитет в политике — на самом деле под руководством ферелденской эрлессы, которая возвела на трон принца-бастарда, по слухам — свою марионетку, ставшим её покровителем.
— Не знала, что вы такой сплетник. А я слышала, что в Орлее после похода по нужде, принято пудрить жопку и возвращаться к эльфу-любовнику, желательно, того же пола.
— Как вульгарно, миледи, — тихо рассмеялся Филипп.
— Вульгарно — пересказывать нелепые слухи без единого доказательства.
— Запомните, моя милая леди, слухи — оружие в Игре. Один слух, пересказанный в салоне, вроде этого — и ваша жизнь закончена, или наоборот, вы набираете популярность. Зависит от сплетни и способности подстроить ситуацию под себя.
— К чему весь этот пустой диалог, маркиз? К тому, чтобы рассказать какие слухи обо мне ходят в Орлее? Так я знаю — какие. Они ходят по всему Тедасу. И один краше другого.
— Вы не сильны в Игре, и если хотите достичь большего, то Инквизиции нужен… покровитель.
— И наконец-то мы закончили с долгими и скучными прелюдиями, — усмехнулась Солона.
— О, вам не нравятся прелюдия? — горячо проговорил он, слегка наклонившись к Амелл. От него веяло головокружительной свежестью, которую дарили нотки лайма в сочетании с мятой. Всё внутри чародейки напряглось, она глубоко вдохнула и забыла, что надо выдохнуть. — По мне, это один из самых прекрасных процессов, разогревающий интерес.
— О, да. Только ваши прелюдия меня не разогрели! — ответила Солона, отстранившись от него и вспомнила, как надо дышать.
— Вам же нравится сочетание кислого со сладким.
— Что здесь сладкое?
— Покровительство.
— Неужто ваше? И всё же повторюсь, что здесь сладкое?
— Выбор. Моё покровительство может быть сугубо деловым, нежели, чем у одной высокопоставленной особы.
Она едва сдержалась, чтобы не дать ему пощечину. Её пухлые губы сжались в одну линию, а глаза словно загорелись ярким пламенем ненависти. Филипп усмехнулся. Она определённо его забавляла, от чего Солона злилась ещё сильнее.
— Я слышал, что вы хладнокровны и способны держать свои эмоции под контролем, но сейчас вы себя полностью выдали. Вам стоит зайти к одному мастеру, который изготавливает изумительные маски. Я бы посоветовал черного цвета, она отлично подойдёт к вашей коже и серым глазам.
Амелл не знала как на это ответить. Если бы это произошло в Ферелдене и он был бы каким-нибудь ферелденским банном или эрлом, она с лёгкостью нашла бы, что ему сказать, поскольку она знает ферелденских баннов и эрлов. Но увы, она в Орлее и она совсем не знает орлессианскую аристократию.
Между ними настала тишина.
— Простите мне мои манеры, — неожиданно заговорил Филипп. — Вы на меня плохо влияете. Вы такая эффектная и прямолинейная, что мне совсем не хочется ходить вокруг да около. По вам видно, что вам тоже нравятся прямолинейные люди. Вы ещё не встречались с хозяйкой этого вечера — мадам де Фер?
— Нет, — немного грубоватым тоном ответила чародейка.
— Вы обиделись на меня, миледи? За то, что я вам предложил выгодную сделку? — на его лице была довольная ухмылка, больше похожа на насмешливую. Он просто развлекался.
— Вы хотите купить меня, — чуть ли не прошипела Солона, стараясь сказать это как можно тише, чтобы остальные не услышали. Хотя она понимала, что этот вечер обернется в настоящий позор для неё.
— В месте фаворитки нет ничего плохого, — продолжил свою непонятную игру маркиз. — Это покровительство. Неужели вы думаете, что мадам де Фер, пригласившая вас, является какой-то знатной особой? Умоляю! — усмехнулся мужчина. — Граф Бастьен её покровитель.
— И в чём же ваша выгода, если вы будете покровителем сомнительной организации?
— В том, что в прошлый раз, когда вы вмешались в политику одной страны — бастард сел на трон.
— Хотите трон?
— Мои желания намного проще. С помощью моего влияния — Инквизиция сможет обрести сторонников и популярность в Орлее намного быстрее и более простым путём. Вы достигните того, что ваш голос тоже будет иметь вес. Ваш посол — леди Монтилье, будет иметь поддержку, кому бы она не написала или к кому бы она не обратилась в Орлее. Я бы не подошёл, если бы в Инквизиции не было вас, леди Амелл. Подумайте об этом.
— Инквизиция, — чуть громче, чем надо произнесла Солона, сделав шаг к маркизу и заглядывая в хитрые чёрные глаза. — Сохраняет нейтралитет. Инквизицию волнует только событие на Конклаве и война магов и храмовников, а также пути решения этого конфликта.
Маркиз усмехнулся, догадавшись, что Амелл специально произнесла свою речь громче, чем этого требовалось. Она это сделала, чтобы подставить маркиза. Чтобы окружающие стали перешёптываться о том, что такой влиятельный маркиз, как Филипп, пытается заключить союз с такой непопулярной и спорной Инквизицией.
— Инквизиция? — послышался чей-то надменный голос сверху. — Дерьмо поросячье.
Солона обернулась, увидев очередного орлессианца в золотой маске и обтягивающих штанах. Он с важным видом спускался к ним по мраморной лестнице, отделанной золотом. На поясе у него висел меч в расписных ножнах, отделанных, кто бы мог подумать, золотом.
— И как долго ты собираешься тратить время с руководительницей замудоханных сестричек и долбанутых Искателей? — спросил он, обращаясь к Филиппу.
— Альфонс, — вежливо произнёс Филипп, смотря на меч, который Альфонс должен был оставить в своей карете. — Кажется, здешнее вино на тебя плохо повлияло. И я тебя прекрасно понимаю, ведь оно отвратительно настолько, что хочется выпить побольше, чтоб не чувствовать вкус, ведь другого нам не подают.
— Все знают, что это лишь кучка политических изгоев, желающая захватить власть! — громко продолжил орлессианец, подойдя к Солоне и её собеседнику.
Все притихли, обращая внимание на Амелл и её собеседников. Представления подобного рода в Орлее не редкость и аристократам было интересно, как выкрутится Вестница.
— Повторюсь, Инквизиция хочет восстановить порядок в этом мире, погрязшем в хаосе.
— Конечно! — фыркнул мужчина. — У собачников ты тоже восстановила мир со своей марионеткой! А теперь у тебя ещё и армия. Не ферелденская, случаем?
Амелл сжала губы, сдерживая ярость, надоело терпеть оскорбления в сторону Алистера. Она почувствовала на запястье холодные пальцы, придвинувшегося к ней Филиппа, словно просящего этим жестом молчать.
— Знаем мы, что у вас там за Инквизиция, — продолжил свою провокацию мужчина и подошёл ближе. — Если у тебя есть понятие о чести! Ответь на обвинения!
Рука Альфонса обхватила рукоять меча, Филипп приложил руку ко лбу и, помотав головой, произнёс:
— Только идиот выступит против убийцы Архидемона.
Ферелденцы, орлессианцы, неварцы, марчане или тевинтерцы, как бы они себя не вели, в какие бы Игры не играли — все они жаждут быть победителями в поединке один на один, все они чтут силу.
Послышался звук сковывающего заклинания, и Альфонса окружила голубоватая и холодная дымка. Не надо быть гением, чтобы понять, что это заклинание хозяйки вечера.
— Мой дорогой маркиз, — произнесла Вивьен неспешно спускаясь по мраморной лестнице позади Альфонса. — Как бестактно с вашей стороны говорить в таком ключе в моём доме… с моими гостями. — Её голос звучал плавно и тягуче, словно расплавленное золото. В нём чувствовались надменность, власть и лёгкая насмешка.
Её тёмную кожу подчёркивал белый длинный камзол с глубоким вырезом и серебристой вышивкой. Атур, выполненный в виде рогов, украшенный золотой вставкой, делал её выше. Дутые рукава и высокий ворот, напоминающий крылья бабочки, делали мадам де Фер больше и величественней. Она отличалась от аристократии, сочетая на своей одежде серебро, золото и, конечно же, модный белый цвет.
Вивьен неспешно подошла к ним.
— Вы знаете, что подобная грубость недопустима, — продолжила мадам де Фер, вставая напротив застывшего маркиза.
— Мадам Вивьен, молю вас простить меня, — проговорил Альфонс.
— Да, это уместно.
Она встала ближе к нему, заглядывая в глаза.
— Ну и что мне с вами делать, мой дорогой? — спросила чародейка и, обернувшись к Солоне, добавила более мягкой интонацией. — Миледи, в этом печальном происшествии вы — пострадавшая сторона. Как считаете, что мне следует сделать с этим глупейшим человеком?
«Ей? Что ей сделать? Да он мой, раз я пострадавшая!» — думала Солона, сдерживая холодную ярость внутри. Внимание орлессианцев было обращено к Амелл.
— Маркиз мне не интересен. Вы хозяйка этого вечера — делайте, что хотите.
— А я бы убил, — сказал Филипп так, что только Солона это услышала.
Вивьен обернулась к Альфонсу.
— Бедный маркиз, — с толикой жалости в голосе произнесла чародейка Вивьен, погладив застывшего мужчину по лицу. — Бросаетесь перчатками. Ругаетесь, как… невоспитанный наёмник.
Она щёлкнула пальцами и маркиз растаял, разойдясь кашлем. Филипп позади хмыкнул.
— Посмотрите, какие позы стоит принимать, — горячо прошептал Филипп над ухом Амелл, и ей захотелось заморозить этого маркиза, превратив в вечную ледяную статую, а заодно и себя, потому что от него температура её тела, кажется, значительно повысилась. Изабела бы посмеялась над этим.
Вивьен опёрлась на левую ногу, выставив правую вперёд и поставила левую руку на бок. Разрез на длинном камзоле соблазнительно оголил бедро в белых обтягивающих штанах. Вся её поза источала насмешку и важность одновременно.
— Да ещё и в этом камзоле тётушки Соланж. Она разве не для Большого Турнира вам его дала? Впрочем, все храбрые шевалье, которые будут состязаться — уехали ещё утром в Маркхэм… а вы здесь. Надеялись залечить уязвлённую гордость, вызвав на публичную дуэль победительницу Архидемона? Или же хотели, чтобы она положила конец вашему позору, убив вас? — усмехнулась чародейка и, после недолгой паузы, добавила. — Ступайте, мой дорогой. Передавайте поклон тётушке.
Под тихие смешки, маркиз с уязвлённой гордостью покинул зал. Вивьен обернулась к Солоне и на несколько секунд столкнулась взглядом с Филиппом, который улыбнулся с лёгким показательно-насмешливым поклоном, давая понять Вивьен, что представление он оценил. Полные губы мадам де Фер слегка дрогнули, но она смогла быстро вернуть своё самообладание, что никто ничего не заметил.
— Рада, что вы почтили своим присутствием наше скромное собрание, — улыбнулась Вивьен, обращаясь к Солоне. — Давно мечтала познакомиться с вами.
— Спасибо, что пригласили, — улыбнулась Солона. — Ваш салон превосходит все мои ожидания.
Филипп насмешливо хмыкнул.
— Рада, что не скучаете. Филипп, дорогой, позволите украсть у вас гостью?
— Только, если вернёте этот алмаз обратно, — улыбнулся маркиз.
«Алмаз?» — подумала Солона. — «Надеешься заполучить меня и огранить как тебе захочется?!»
— Конечно, мой дорогой.
Они отошли от маркиза. Аристократы, следившие за представлением, вернулись к вину, десертам и скучным разговорам. Филипп же принялся рассказывать про то, как продвигается военная кампания Селины. Восторженные ахи и вздохи говорили о том, что либо у Селины всё хорошо, либо маркиз превосходно умеет врать.
Пока Вивьен и Солона не вышли из зала, они слышали обрывки фраз Филиппа и испуганные охи аристократов.
В длинном пустом коридоре Вивьен остановилась возле приоткрытого окна. На Вал Руайо опустились сумерки. «Ещё бы минута в обществе маркиза Филиппа и я стала бы преступницей в лучшем случае. В худшем… опробовала бы позу из книги Изабелы» — подумала Солона, вдохнув вечерний воздух полной грудью. Дышать стало значительно проще.
— Вы заинтересовали маркиза Мантильон, племянника Вдовы и будущего члена Совета Герольдов, — произнесла Вивьен.
— Какая честь, — фыркнула Амелл. — Вдовы?
— Поговаривают, что её мужья умирали не от несчастных случаев, а её родственники хотели получить место в Совете Герольдов. В итоге, несчастная маркиза вдова в девятый раз и не имеет наследников. Всё перейдёт Филиппу. Он вам что-нибудь предлагал? Обычно он не такой… почтительный.
— Нет, — ответила Амелл. Как бы Вивьен не старалась показать себя с положительной стороны, она, казалось, была ничуть не лучше всех остальных. — Не предлагал.
Да и тем более про подобное оскорбление Солона расскажет только Лелиане, ну и Жозефине, чтобы узнать каким способом можно прибить этого Филиппа.
— Значит — предложит. Я бы посоветовала вам не отстранять от себя маркиза.
Солона хмыкнула. Чутьё ей подсказывало, что предложения маркиза могут носить двойственный характер. Он словно сам демон Желания, вышедший из Тени, который исполнит любое желание, но расплата будет неприятной.
— Полагаю, у вас тоже есть ко мне предложение? — спросила Амелл.
— Как глава последних лояльных магов Тедаса, считаю единственно верным решением предложить свою помощь вашему делу.
«Лоялисты» — недовольно подумала Амелл. — «Покорные набожники, оправдывающие действия Церкви». И Вивьен тут же перестала впечатлять. Она предстала перед Солоной лицемеркой, мечтающей… о власти? Хочет вернуть всё как было, чтобы скакать на коленках герцога в этом поместье, пока Церковь всё ещё имеет контроль над магами и указывает, что можно, а что нет?
Солоне были ближе эквитарианцы.
— Хотите вернуть Круги? Чтобы снова Церковь контролировала магов?
— Моя дорогая, вы и сами должны знать, как бывает опасна магия.
— А ещё я знаю, как опасна Церковь, способная управлять массой и устраивать священные походы!
«Закрыв Брешь, я займусь виновником. А потом отделю Круги и храмовников от набожных идиотов, чтобы больше не было подобной войны» — подумала Амелл и сдержала ругательство. Опять эта идиотская политика. Стражи! Её волнует скверна, а не маги!
— Это было давно, дорогая. Когда вокруг был точно такой же хаос. Церковь объединяет различные культуры Тедаса, везде знают Песнь Света. А ещё, Церковь заботится о тех, кто менее защищён.
— О, в таком случае, вам известно, что Церковь не одобряет еретичку Амелл во главе Инквизиции?
Вивьен тихо рассмеялась.
— И это самый глупый поступок владычиц. Церковь лишилась главы, а потому не имеет никакого права официально одобрять что-либо или нет. А еретичка… о вас все судачат. Говорят, что вы истинная посланница Андрасте, что даже Филипп заинтересовался. Ваши подвиги, совершённые десять лет назад, не могут быть забыты. Естественно, это пугает Церковь.
— Хотите присоединиться к Инквизиции? У нас нет балов, салонов и находимся мы, пока что, в захолустье Ферелдена.
— Убежище не такое уж захолустье, моя дорогая. Ведь там вы нашли Храм Священного Праха.
— И что же вы от этого получите?
— То же, что и все, кто желает бороться с наступившим хаосом.
«Ага» — скептически подумала Амелл. — «Вот так просто, из альтруистических порывов, любительница орлессианского общества мадам де Фер захотела помочь Инквизиции». Она отлично понимала, что предложения Филиппа и Вивьен носят личный характер. Они думают, что раз уж она смогла собрать собачников во время гражданской войны и повести их на Архидемона, смогла усадить бастарда на трон, то и они смогут продвинуться дальше в своём кукольном орлессианском обществе.
Но если Филипп действительно имел влияние, то кто такая мадам де Фер? Первая Чародейка? Кругов нет. Фаворитка герцога Гислена? А будет ли от этого прок?
По ней видно, что она слишком много мнит о себе. А зачастую… такие люди ничего из себя не представляют.
И почему-то Филипп Солоне сейчас больше импонировал. Вивьен соткана из лести и напускного бахвальства. Демонстрация магии и информированности не сильно впечатлили. Маркиз же сочетал в себе кислое со сладким. В отличии от приторно сладко говорящей Вивьен.
Но выгода от Вивьен, всё же, была. Она знала орлессианскую аристократию. Возможно, Жозефине будет от этого какая-то выгода.
— Инквизиция будет рада вашему участию, — сказала Солона.
— Нас ждут великие дела, могу сказать это наверняка. А теперь давайте вернёмся на приём.
Солона скривилась. Не хотелось ей идти к маркизу. Она только-только остудилась и вернула ясность ума. Вечер обещал быть долгим и тяжелым.
И стоило ей вернуться в зал, как на лице маркиза появилась та же насмешливая ухмылка. Солоне даже показалось, что его чёрные глаза заблестели. Чародейка поёжилась, ощутив себя добычей, что было для неё крайне непривычно. Ей показалось, что в поместье стало жарко и куда-то пропал свежий воздух.
Филипп подошёл к ней медленно. А Вивьен будто куда-то испарилась.
— Вы поступили слишком прямолинейно с Альфонсом, позволив Вивьен стать не только хозяйкой вечера, но и его королевой. — произнёс Филипп. — Могу представить, как сильно её репутация повысилась в глазах остальных.
— С кем?
— С тем глупцом, который решил вас спровоцировать.
— И что же? Мне надо было убить его? Представителя орлессианской аристократии?
— Он задел вашу честь и гордость такими высказываниями.
— Разве это не было бы так по-ферелденски?
Маркиз хмыкнул.
— Нет. Дуэль в Орлее не является варварством. Полагаю, в Ферелдене на неё не вызывают, а сразу набрасываются на оппонента? — заметив, как Солона недовольно сжала губы, собравшись что-то прорычать ему в ответ, Филипп быстро добавил. — В любом случае, мадам де Фер была бы в выигрыше от любого исхода. Интересно, чем он ей так насолил?
— В смысле?
— Ох, моя дорогая и милая леди Инквизитор, — он издал короткий снисходительный смешок, словно Солона ребёнок, который задал весьма глупый вопрос. — Это Игра.
Амелл было неловко, непривычно и не комфортно в этом обществе. Но больше всего ей хотелось постичь эту орлессианскую Игру, чтоб больше не испытывать подобное чувство, находясь в Орлее. И тем более, не быть чьей-то марионеткой с помощью которой добиваются своих целей.
— Маркиз Монтильон! — послышался бодрый мужской голос приблизительно в конце зала.
Филипп усмехнулся, увидев окликнувшего его барона рядом с которым была невысокая женщина в пышном белом платье с золотым узором на корсете.
— Барон Дюбуа, — тихо произнёс Филипп, пока мужчина направлялся к ним. — Стоит быть с ним аккуратней, ибо если он чуть-чуть пригубит, то берётся за оружие и бросается перчаткой. Его репутация колеблется так же, как и настроение. Взлёты и падения, взлёты и падения. Сегодня он со своей супругой — леди Флоренс. Думаю, представлений не будет.
— И на каком уровне его репутация сейчас? — спросила Солона.
— Зависит от того — кто сядет на трон.
— А здесь, значит, собрались сторонники Селины?
— Потрясающая наблюдательность.
— Просто вы очень громко об этом рассказывали.
Маркиз одобряюще улыбнулся, как учитель улыбается ученице, которая правильно ответила на вопрос.
Барон тем временем значительно сократил расстояние. Маска прикрывала большую часть его лица, над нижней губой она имитировала длинные усы, слегка приподнятые вверх. Волосы прикрывала причудливая шляпа, как и у многих собравшихся здесь аристократов.
— Я слышал, что вы вернулись из Долов этим днём, — произнёс барон. — Как идут дела?
— Потрясающе.
— Как скоро мы одержим победу?
— А разве вы не в курсе? — спросил Филипп. — Разве гражданская война — не одна из главных тем в салонах среди отошедших от военных дел аристократов?
Солона заметила, как слегка скривилась нижняя тонкая губа у барона, а глаза его супруги недовольно сузились.
— Мы хоть и не на передовой, — произнёс барон, — к нашему сожалению, конечно же, но кто, если не мы, снабжает армию? Надеюсь, вы видели, сколько моих жеребцов было отправлено в Долы?
— Великолепные кони! — улыбнулся Филипп. — Но с нашей стороны некультурно обсуждать гражданскую войну вдвоём, даже не представив сегодняшнюю гостью. Позвольте представить — леди Солона Амелл, Героиня Пятого Мора и убийца последнего Архидемона. Леди Амелл, это месье барон Гастон Дюбуа и его очаровательная жена — мадам Флоренс Дюбуа.
Солона вежливо поклонилась, хотя и не знала, как надо отвечать на подобное в Орлее. Барон ответил ей поклоном.
— Ферелденка, значит? — в голосе Дюбуа слышались нотки ехидства. — Та самая знаменитая героиня у собачников?
— Мой род из Вольной Марки, — произнесла Амелл. — Герольд об этом весьма громко объявил, когда я появилась в зале.
Она услышала, как одобряюще усмехнулся Филипп.
— Ах да, простите. Я совсем забыл, что у собачников, даже героиня не из их… королевства. Они ведь не способны ни на что. Полагаю, вам было очень тяжело во время Мора. От Архидемона они наверно отбивались своими собаками.
«Настолько неспособны, что смогли выгнать вас из своей страны?!» — ехидно подумала Солона и уже собиралась ответить, но Флоренс решила вступить в диалог.
— Брось, Гастон, — произнесла она слегка хрипловатым голоском. — Я, слышала, что король Ферелдена тоже участвовал в битве.
«Нет, не участвовал» — подумала Солона. — «Но никто не смеет его оскорблять»
— Но сразила дракона — милая леди Амелл! — усмехнулся Дюбуа.
Когда-то Первый Чародей советовал Солоне мысленно произносить цифры, чтобы успокоиться, ведь ей, как будущему стихийному магу, было очень важно держать эмоции под контролем. Но сейчас эта техника не помогала. Она едва могла держать себя в руках. Её губы слегка подрагивали от напряжения, чтобы оставаться всё в том же положении, а не соединиться в узкую полоску. Её пальцы едва ли сдерживались, чтобы не сжаться в кулак, попутно послав импульсы магии в сторону барона и не сковать его в вечную ледяную статую.
«Да как только смеет этот павлин оскорблять Алистера?!» — крутилось в голосе Солоны.
Филипп рассмеялся, заставив Солону напрячься ещё сильней, но быстро добавил:
— Ах, месье Дюбуа. Неужели вы никогда не видели дракона?
— Причём здесь это? — удивился барон.
— В Западном Пределе уже давно обитает дракон. И он огромен. Представьте, что он мог бы занять весь этот потрясающий зал герцога де Гислена. И представьте насколько большим должен быть Архидемон. Сразу видно, мой дорогой барон, что вы завсегдатай рыцарских турниров, но не были в настоящем и ожесточённом бою. Нельзя преуменьшать заслуги короля Ферелдена в борьбе против Архидемона. Ведь вы не были там. Я почти уверен, что против той огромной твари сражались многие люди, и не только, которые стали героями. Но леди Амелл была той, что объединила всех и повела в бой, поэтому почётно превозносится над остальными.
Амелл слегка расслабилась, заметив, как напряглась супружеская пара, которая вела открытую провокацию. Филипп широко улыбнулся, явно наслаждаясь своими действиями.
Весьма вовремя появилась Вивьен со сладкой улыбкой и приветливой интонацией.
— Ох, Флоренс, дорогая, как я рада вашему появлению! — сказала Вивьен и кинула косой и недовольный взгляд в сторону Филиппа. — Барон Дюбуа, позвольте поздравить вас с рождением прекрасного внука. Уже записали его в Академию Шевалье?
— Безусловно! — с гордостью в голосе сказал барон. — Как только он подрастёт — сразу же отправиться обучаться.
— Превосходно. Маркиз, позвольте я украду у вас месье и мадам Дюбуа?
— Вы сегодня крадёте всех моих собеседников, мадам Вивьен, — с напускной печалью произнёс Филипп. — Но вы хозяйка салона, поэтому как я могу вам противостоять?
— Вы очень любезны, маркиз. Полагаю, леди Амелл не даёт вам заскучать.
— О, она украшение вашего салона. Если бы не её присутствие, я бы ещё возмутился.
Вивьен вежливо улыбнулась и отвела семью Дюбуа, расспрашивая их про новорождённого внука.
— Как же я скучал в Долах по этим светским вечерам, — проговорил Филипп, провожая взглядом Вивьен и её гостей. — Надеюсь, месье Дюбуа не задел ваши чувства?
— Нет, — слишком резко, чем необходимо, ответила Солона и тем самым полностью выдала себя.
— Вот видите, как я могу быть вам полезен, — наклонившись прошептал маркиз. — Я могу быть вашим защитником и отгонять таких наглых провокаторов.
— Что за игру вы ведёте, маркиз? — спросила чародейка, заглядывая в бездонные чёрные глаза этого демона.
— По отношению к вам? Самую прямую и откровенную, в отличии от остальных.
***
Внешний и внутренний двор поместья де Гислен освещали магические фонари из-за чего было светло для позднего вечера. Живая изгородь переходила от бордового до тёмно-коричневого цвета. Осень становилась холоднее, особенно это чувствовалось по ночам.
Ферье обошёл поместье, осмотрел все тёмные углы. Всё было чисто. Возле ворот — среди остальных кучеров, стоял нанятый для Инквизитора извозчик. Точнее, леди Инквизитор думала, что наняла его. На самом деле это был один из агентов. Вестница даже не представляет, сколько глаз следит за ней в Вал Руайо: начиная от орлессианской аристократии и заканчивая недругами. Пьер — а именно так звали извозчика — скучающе сидел, закинув голову вверх. Ферье еле удержался, чтоб не подойди и не врезать разведчику из-за такой халатности, но он сдержался. Никто из разведчиков не знает, что внутри завелась крыса, которую Ферье никак не мог вычислить.
Из главных дверей стали выходить гости и направляться к своим каретам. Вестницу провожал высокий орлессианец в черном камзоле.
***
— Прошу, не отказывайте мне в чести подвезти вас, — говорил орлессианец, приглашая Амелл в свою карету. — В это время улицы такие не безопасные.
— Я могу постоять за себя, — отнекивалась женщина. — И мне есть на чём добраться, — она кивнула в сторону скучающего извозчика.
Солоне совсем не хотелось оставаться наедине с Филиппом. И не потому, что она не доверяла ему, скорее, она не доверяла себе.
— Я не сомневаюсь, что вы сможете разобраться с кем угодно. Но я не думаю, что вы должны добираться в карете извозчика. Они ведь такие не удобные. К тому же мне будет спокойней, если вы примите моё предложение. Это просто дружеский жест.
— Что-то я не припомню тот момент, когда мы ст…
— Не говорите то, о чём можете пожалеть, — горячо прошептал он и его глаза словно сверкнули в свете магических фонарей.
Солона злобно посмотрела на него, пытаясь прожечь своим взглядом, но ей показалось, что маркиза это наоборот позабавило. Он был слишком уверен в себе, чем очень сильно раздражал её.
Но, возможно, он и правда может быть полезен?!
— Ладно, — нехотя согласилась Солона и с гордо поднятой головой прошла мимо маркиза к его карете, специально наступив небольшим каблучком ему на ногу. Мужчина стоически вытерпел боль. — Прошу прощения, ведь я — неуклюжая магичка с ферелденским воспитанием!
— Ничего страшного, моя дорогая. Учиться этикету никогда не поздно. Уверен, мадам де Фер вас обучит.
Амелл едва сдержала злобное шипение.
— Я остановилась в таверне в районе Бель Марш, — проговорила чародейка, стиснув зубы.
— Прекрасный выбор! У них восхитительная запеченная форель в лимонном соке!
Рядом с каретой стоял охранник в начищенных парадных доспехах с инкрустированными красными рубинами, который ждал своего господина. Слуга открыл дверцу кареты, и Филипп пропустил даму вперёд. Когда она села в карету, она не видела, как заволновался извозчик, которого Филипп отправлял домой, доплатив за ожидание. Она не знала, как нервно и тихо прорычал ругательства разведчик Лелианы, который был уверен, что всё продумал и совсем не ожидал, что Инквизитором так сильно заинтересуется орлессианский аристократ.
Внутри кареты было уютно. Солона словно утопала в мягких сиденьях, обитых красным бархатом. Черные шторки наполовину прикрывали окна. Амелл закатила глаза от обилия золотой резьбы на ручках и рамах окон.
Филипп сел внутрь, наполнив пространство запахом мяты и лайма, которые смешались со сладкими нарциссами Солоны. Напротив них сел личный телохранитель маркиза, который не сводил глаз с Солоны под белой маской. Лошади зацокали копытами и карета тронулась с места.
— Как вам приём у мадам де Фер? — спросил маркиз непринуждённым тоном. — Это ведь ваш первый вечер среди орлессианской аристократии?
— Обычный приём, — пожала плечами Солона. — Я ожидала бардов с ножами и слуг с ядом.
Маркиз рассмеялся.
— Для этого существуют балы во дворце императрицы. Надеюсь, когда-нибудь увидеть вас там… в платье.
Они не успели далеко отъехать, как лошади громко заржали, приподнимаясь на дыбы. Солона и Филипп выглянули в окно и увидели побледневшего кучера.
— Что случилось? — спросил маркиз, вылезая из кареты.
Кучер, быстро прийдя в себя, указал на стрелу, которая пролетела в нескольких сантиметрах от его носа и вонзилась в дерево. Амелл с маркизом быстро вылезли из кареты и подошли к дереву. Мужчина рукой попытался отодвинуть чародейку, но та, лишь нахмурившись, грубо убрала его руку. Она прошла вперёд и выдернула стрелу из дерева. К ней была прикреплена записка.
Послание было написано корявым почерком и обрамлено неприличными каракулями.
«Говорят, вы — не как все, так что хочу помочь. Я всех могу собрать. В Вал Руайо один урод хочет вам нагадить».
На обратной стороне была изображена корявая мини-карта с обозначенным местом засады и местом «урода, который хочет нагадить». Он был коряво изображён, как человек без штанов.
— Да у вас тайные друзья, — хмыкнул маркиз, заглядывая Солоне через плечо и читая записку. — Я знаю, что это за место. Извозчики всегда ездят по этой дороге, здесь есть небольшой участок, отлично подходящий для засады, поскольку он не патрулируется. Похоже кто-то знал, что вы сегодня будете у мадам де Фер.
— Весь Орлей, наверно, — фыркнула Солона.
— Не думаю. Для многих ваше появление было неожиданным. Что ж, давайте же навестим этого «урода», посмевшего покуситься на жизнь Вестницы Андрасте?
— А вам какой прок от того, что отправитесь со мной туда?
— Воочию увидеть вас в бою. Вашу магию.
— Смотрите не возбудитесь, — фыркнула Амелл. — А то мечем махать неудобно будет.
— Рядом с вами? Это будет тяжело.
Чародейка поёжилась от такого количества сладких речей.
— А вы, молодой человек, не сводящий с нас глаз, полагаю, тоже захотите защитить свою Вестницу? — обратился он куда-то в тёмную пустоту, позади кареты.
Послышалось как кто-то тихо выругался и на свет вышел молодой темноволосый юноша в чёрной одежде. Солона приподняла бровь, разглядывая его очень знакомое лицо. «Помощник трактирщика?» — подумала чародейка. — «За мной здесь следят все, а я ничего не вижу!»
— Хочу отметить, что вы потрясающий разведчик! — сказал Филипп. — Только один раз показались на свет из-за чего я вас заметил. В Долах мне приходилось заниматься разведкой, потому я восхищаюсь вашим умениям и действиям.
Разведчик фыркнул, сложив руки на груди:
— Я из Орлея и на сладкие речи не ведусь.
Солона удивилась тому, что он говорил без орлессианского акцента, хотя в таверне было всё иначе.
— Но где же ваш акцент? — удивился маркиз.
— Я умею подделывать акцент разных народностей.
— Потрясающе! Итак, нас уже четверо.
— Пф, — фыркнул юноша. — Леди Инквизитор, я не думаю, что вам и… маркизу стоит в это ввязываться. Позвольте этим займёмся мы.
— Мне кажется, что вы должны были предотвратить подобное, — сказала Амелл. — Но мало того, что не предотвратили, так ещё и позволили кому-то постороннему следить за мной и посылать стрелу с посланием. А если бы эта стрела предназначалась мне?
Разведчик недовольно сжал губы.
— Что ж, давайте посмотрим — кто устроил засаду. Но больше мне хочется узнать того, кто предупредил меня о ней.
***
Карта привела их в укромный дворик с относительно узкими проходами по отношению к другим, которые были в Вал Руайо. В окнах поместья горел тусклый свет, отражаясь на мозайчатых плитах пола.
— Вы знаете, чьё это поместье? — шёпотом спросила Солона у маркиза.
Она совсем не могла разглядеть его выражение лица под маской. Но с тех пор, как они подошли к дворику поместья, маркиз молчал. И не ответил на вопрос.
На небольшой площадке было множество деревянных коробок и бочек, которые сторожили трое охранников.
Солона накинула барьер на телохранителя маркиза, полагая, что он пойдёт первый, но первый удар был за Ферье. Разведчик пустил стрелу в голову одного из охранников и остальные всполошились. Солона и её компания ворвались неожиданно. Амелл пустила ледяное заклинание в другого охранника и тот застыл навечно в боевоей позе. Последний хотел сбежать, но меткая стрела догнала его, вонзившись в спину.
Они поднялись по лестнице на площадку, что была повыше. Большие двустворчатые двери преграждали их путь.
— Вы так и не ответили на мой вопрос, маркиз, — сказала Солона, повернувшись к Филиппу. — Вы знаете, кому принадлежит это поместье?
— Моему другу, который погиб в Долах, — ответил Филипп. — Его семья находится в Монфорте, подальше от войны.
В руке Солоны тут же образовался огненный шар, освятивший значительную часть участка вокруг чародейки. Драконьи чешуйки на куртке переливались при свете огня. Казалось, что всполохи вот-вот перейдут на одежду, и чародейка подпалит саму себя.
— А теперь его семья, по непонятным мне причинам, хочет убить меня. Семья. Вашего. Друга. Это ловушка? — спросила Амелл, сделав шаг назад.
Её брови чуть ли не соединились на переносице. Стражник маркиза принял боевую стойку, а Ферье натянул стрелу, направив её в голову слуги Филиппа. Маркиз стоял неподвижно.
— Нет. У меня не было в мыслях заводить вас в ловушку, моя дорогая.
— Не врите мне! Вы прекрасно знаете про то, как ездят извозчики, хотя, казалось бы, откуда и зачем маркизу знать эту информацию. Вы знаете того, кому принадлежит это поместье и вы рвались сюда!
Руки маркиза потянулись к голове. Огненный шар Солоны стал ещё больше и теперь можно было отчётливо увидеть лица присутствующих. Маркиз медленно стянул с себя маску. И он был весьма красивым человеком. С большими миндалевидными глазами, длинными ресницами, что казалось, будто они накрашены, черными густыми бровями и не особо выделяющимися скулами. Кожа под маской была светлее, чем та, что была открыта.
«И вправду демон Желания вышедший из Тени» — на мгновение подумала Амелл, но быстро взяла себя в руки.
— Я снял перед вами маску, чтобы показать свои честные намерения. Обычно в Орлее снимают маски только когда остаются наедине.
— И что же? Меня это не впечатляет.
— Послушайте, мне самому интересно: кто занял поместье и почему этот кто-то выступает против Инквизиции. Я захотел пойти с вами только из-за этого.
— А что если я войду, а вы мне нож в спину вонзите?
— Я не вру. И чтобы доказать это, я снял маску.
— Миледи, — подал голос Ферье. — Пускай они первые пойдут.
— Если это ловушка, нам придётся сражаться с оравой врагов, — ответила Амелл и немного помолчала, обдумывая действия. Назад всё равно дороги уже не было. — Хорошо. Пускай идут первые. Но знайте, если это ловушка — я пущу на вас огненный дождь! — добавила чародейка и в обеих её руках появилось пламя.
— И даже барьер не повесите? — поинтересовался Филипп, нагло усмехнувшись.
Без маски его ухмылка не раздражала. Скорее имела противоположный эффект.
— Нет. Потому что я вам не доверяю.
Маркиз подошёл к двустворчатым дверям. Он открыл обе и едва успел увернуться от огненных шаров, которые полетели в его сторону.
— Вестница Андрасте! — произнёс молодой человек, пустивший огненные шары в Филиппа, когда Солона прошла следом за маркизом. Одет он был по последней орлессианской моде. В белом дублете с дутыми рукавами и золотой оторочкой. — Сколько вы потратили на то, чтобы найти меня? — спросил он, поставив руки по бокам и гордо поднял голову. — Наверное, всю казну Инквизиции собрать пришлось!
— Я даже не знаю кто вы.
— Не дурачьте меня! Я слишком важный человек, чтобы это было просто совпадение! Мои старания будут увековечены в победе над вами!
— Что за… — только успела произнести Солона, как все услышали чей-то хрип.
Присутствующие заметили, как падает тело стражника, а позади него была эльфийка с короткой и оборванной стрижкой. Натянув тетиву лука она произнесла:
— Ну-ка, скажи: «Что?»
— Что за…
Эльфийка быстро опустила тетиву и стрела вонзилась в горло молодого парня, что недавно швырялся огненными шарами.
— Ты меня не слышал, да? Всего одно слово — «Что?», — произнесла эльфика, подходя к телу. — Вот вечно уроды при деньгах гребут больше, чем они этого заслуживают. — Она опустилась на корточки рядом с трупом. — Бла-бла-бла. Подчинись мне стрела в роже! — ехидным голосом сказала она, вытаскивая стрелу из горла парня с характерным звуком.
Присутствующие поморщились от этого зрелища.
— Стало быть ты разобралась с картой, — сказала эльфийка, поворачиваясь к Солоне. — Рада видеть, что… — она запнулась, оценивающе посмотрела на чародейку и разочарованно добавила. — Всё так скромненько на вид, оказывается. Столько болтовни, а ты всего лишь… человек. — Она даже слова вставить не дала, продолжив. — Ладно, это всё круто, угу. Так, главное ты светишься? Ты ведь та самая Вестница?
— Конечно. Разве не видишь, как я свечусь?! — спросила Солона.
— Зачем ты его убила? — тут же вступил в диалог Ферье. — Его надо было допросить! Кто он? Как узнал про то, что Вестница будет возвращаться с приёма?! Что ему вообще надо было?!
— Ферье, он уже мёртв, — сказала Амелл, хотя она была согласна с разведчиком. Им необходимо было его допросить. — Смысл махать кулаками после драки?
Ферье лишь недовольно фыркнул, отойдя от незнакомой эльфийки. Разведчик принялся осматривать территорию.
— И кто ты? — спросила Амелл, обращаясь к эльфийке. — И что здесь происходит?
— Я Сэра, а этого придурка без манер впервые вижу. Народ сказал, что Инквизиции будет интересно на него взглянуть.
— Взглянуть на труп? — спросила Солона. — Да уж и правда интересный труп. Впервые такие трупы вижу. Жаль, что он ничего не расскажет. Что за народ?
— Народ из народа.
Филипп хмыкнул, подав голос:
— А масло масленое.
— Ну да, — сказала Сэра и посмотрела на него, будто он не понимает такую простую истину. — Надо занять укрытие. Скоро прибудет подкрепление. Не бойся. Мне пропалили их склад со снаряжением. Они без штанов, — рассмеявшись добавила она.
— Что? — только успела спросить Солона, как эльфийка потянула её за собой за деревянные ящики, которые были поставлены один на другой.
Все заняли свои места, а подкрепление не заставило себя долго ждать. И как обещала Сэра, они были без штанов. В одних портках. Солона увидела, как из-за колонны выглядывает Ферье с недовольным выражением лица. Он смотрел на Сэру, приложив руку ко лбу. Филиппа же это забавляло.
Первой выскочила из укрытия Сэра, и её стрела с поразительной меткостью вонзилась в незащищённую часть тела одного из мужчин. Он взревел так громко, что казалось весь Вал Руайо мог услышать этот дикий крик боли. Амелл заткнула его, превратив орущего в ледышку. Филипп выскочил из укрытия третьим. С мечом в руке он кинулся на одного, а охранник маркиза прикрыл своего хозяина, парировав удар собственным мечом. Сэра заливалась смехом, расправляясь со стражниками.
Ферье же, мастерски орудуя луком, в считанные секунды прикончил двоих. Поразительная точность, которой позавидовала бы сама Сэра и даже арбалет Варрика.
Превосходство было на стороне Солоны и её компании из-за чего подоспевшее подкрепление в одних портках валялось на каменных плитах с узором в луже своей же крови.
— Друзья славно подсобили, — довольно произнесла Сэра после боя. — Бойцы без штанов! — со смехом добавила она. Эльфийка развернулась к Солоне. — Ну что, Вестница Андрасте. Странная и загадочная. Я хочу к вам!
— Так! — с некой улыбкой произнесла Солона, стараясь немного остановить поток слов, исходящий от Сэры. — Давай сначала разберёмся — что к чему и кто вы такие.
— Я не «мы», — сказала Сэра. — И у меня есть то, что нужно тебе. Дело так обстоит. Я послала тебе записку, чтобы ты пришла сюда. Друзья Рыжей Дженни узнали, что вон тот говнюк, — она кивнула в сторону того, кто совсем недавно кидался огненными шарами. — Замышляет нападение на Вестницу Андрасте.
— Друзья Рыжей Дженни, хм, что-то очень знакомое… — задумчиво произнесла Амелл, ей казалось, что где-то она уже с ними пересекалась, может мимолётно и поэтому она забыла. — Ты одна из Друзей Рыжей Дженни.
— Да, одна из нескольких. Это просто имя, угу. Чтобы простые люди — «друзья» — чувствовали себя частью чего-то большого, когда вставляют ненавистным аристократам. Ну, а здесь — я, то бишь Сэра. А Друзья Рыжей Дженни — там, то есть везде. С их помощью я тебе помогла. Ну и стрелы ещё.
— То есть ты предлагаешь мне шпионов из народа? Они умелые?
— Смотри, какая штука! — произнесла Сэра, расставив руки и, пытаясь придать угрожающий оттенок голосу, добавила. — Эти ваши знатные аристократы там наверху, околачивают груши. «Бу-бу-бу, ух я тебя сейчас! Нет, я тебя!» или «м-м-м… я тебя» — она изобразила, целующуюся парочку. Солона услышала хихиканье Филиппа где-то позади себя. — Затем идут всякие мастера шпионажа в плащах. Вроде этого ушлёпка. Что прётся со всяких мелких…. кинжальчиков, — продолжила Сэра, а Филипп уже едва сдерживал смех. — У них у всех есть свои секреты, тайны. И что его сгубило? Какой-нибудь мальчик-слуга, который нихрена не знает, но негодяя распознает на лету. Так, что нет. Я, конечно, не Бардюк Плащемаск. Но забывая про тех — кто внизу, рискуешь штаны потерять.
— Потрясающая мысль! — сказал Филипп, сдерживая улыбку.
Солона обернулась.
— Вы бы помолчали, господин Монтильон, — произнесла она, состроив милую, но угрожающую улыбку.
— Так тебе нужны люди или нет? — спросила эльфийка. — Я хочу вернуть всё как было. Как и ты.
Ферье недовольно фыркнул.
— Если бы хотела, не стала бы просто кидаться стрелами направо и налево. Из-за тебя, теперь почти не узнать, кто подослал этого…. Бардюка Плащемаска.
— Ферье в чём-то прав, — сказала Солона, делая вид, что обдумывает его слова. — Твои друзья могут узнать кто нанял Бардюка Плащемаска? У Инквизиции достаточно недоброжелателей от которых хотелось бы избавиться. И я уверена, что они уж точно забывают про тех, кто внизу.
— Они знают только откуда он узнал про то, где ты будешь проезжать. Его нанял другой знатюк, которому передала информацию какая-то женщина… говорят — жрица.
Амелл обернулась к Ферье и тот кивнул ей, тем самым сказав, что он понял.
— Сэра, рада приветствовать тебя в Инквизиции. Послезавтра на рассвете мы отправимся в Джейдер. Встретимся в порту.
— Ура! Правильно, начинай со мной дружить, пока не зачванилась. Глядишь и штаны на месте останутся, — рассмеялась девушка. — Ладно. Пошла я! Увидимся в порту, Вестница!
Она довольно развернулась и с приподнятым настроением отправилась в свою сторону. Солона хмыкнула, наблюдая за ней. Свои люди среди простого народа, который прислуживает орлессианским аристократам ей очень сильно пригодятся.
— Что ж, — произнёс Филипп, когда Сэра исчезла. — Надо бы уходить отсюда, а то мало ли стража ещё какая-нибудь появится. И хочу вас поздравить с тем, что вы приобрели шпионов среди прислуги. Теперь я буду бояться даже по нужде сходить.
Амелл усмехнулась, подошла слишком близко к маркизу. Так близко, что он мог уловить запах нарциссов, исходящий от неё, а она — мяту с лаймом, которыми пах маркиз.
— Тогда советую хорошо себя вести, маркиз, — произнесла она, заглядывая в черные глаза.
— А будет ли у меня тогда возможность увидеть вас ещё раз? — спросил Филипп, не отводя взгляда.
— Нет, но вы останетесь в штанах.
Филипп рассмеялся, показав белоснежные зубы.
— Позвольте всё-таки довести вас до таверны. Улицы не безопасны, — спросил он и, получив одобрительный кивок, посмотрел на разведчика и обратился к нему. — К сожалению, я не могу подвезти вас — это будет подозрительно, что маркиз подвозит помощника трактирщика.
— У меня есть свои незаконченные дела. Ваша милость, — Ферье посмотрел на Солону. — Мы разберёмся с тем, кто охотится за вами.
Ферье откланялся и покинул их.
***
Когда Солона Амелл скрылась за дверью таверны, Филипп довольно хмыкнул. А потом он столкнулся с недовольным взглядом своего стражника.
— Что? — непонимающе спросил маркиз.
Карета тронулась с места.
— Вы знаете, маркиз, что я предан вам и вашей семье. Я давно служу у вас. Но я не понимаю, что вы нашли в этой… магичке? Она может быть опасна. Она может навлечь позор на вас.
Филипп рассмеялся.
— Ох, она может навлечь позор, а может стать лучшим украшением моих приёмов. Граф Бастьен имеет ручную магичку при себе, Императрица Селина тоже. Маги в моде. Но у графа Бастьена всего лишь Первая Чародейка разрушенного Круга Магов, ведь мадам де Фер далеко не так сильна, какой она пытается себя показать. Магичка Императрицы несомненно загадочная личность, в одно время установившая моду на тёмный бархат, но тоже очень спорная особа. Представь, как все удивятся, когда я преподнесу им свой трофей в виде Героини Пятого Мора, победительницы Архидемона и Вестницы Андрасте! При должном обучении леди Амелл сможет стать украшением любого салона. Она не должна прозябать в вонючем Ферелдене среди собачников. К тому же, у Инквизиции есть отличные шпионы. Они мне могут пригодиться.
— Но это она могла устроить взрыв на Конклаве.
— Об этом распыляется Церковь. Люди говорят другое.
— Вы думаете, что сможете очаровать её?
— О, она обратится ко мне. Может не сразу и не скоро, но она обратится ко мне.
***
На пристани Вал Руайо, где обычно собирались рыбаки, Ферье нашёл одного из разведчиков, который делал вид, что дежурил. На нём были доспехи городской стражи.
— Эй, Андрэ, — обратился Ферье к стражнику. — Что расскажешь? Чем занимался Батлер?
— Да как обычно. Проверял улов, торговал рыбой. Вечером пошёл в таверну, вернулся слегка подвыпивший. Хороша у него работёнка. И что он тут делает вообще?
— Узнаёт про местных разбойников изнутри, скажем так.
— Ага, надираясь в таверне.
— Хорошего тебе дня, — сказал Ферье, отойдя от стражника.
Разведчик не спеша обошёл прилавки рыбаков с сушёной и свежей рыбой, делая вид, что выбирает. Батлер общался с одним из таких.
— О, а вот и нужный мне поставщик, — сказал Ферье, делая вид, что он пришёл за уловом для своего господина.
Батлер недовольно посмотрел на него. Разведчика всё ещё раздражало то, что Ферье отправил его сюда, следить за местными контрабандистами, моряками и приезжими. Они отошли от остальных. «Если он всё это время проводит здесь, то он никак не мог знать про то, что Вестницу пригласили в поместье Гислена. Но кто это мог быть, если даже я узнал про её визит к мадам де Фер только тогда, когда она сама обмолвилась об этом в таверне?!»
— Среди нас предатель, — сказал Ферье, решив, что он должен признаться другу. Батлер не мог связаться со жрицами, исполняя роль обычного рыбака, он не мог узнать о приглашении, находясь здесь.
— И как давно ты хотел сообщить мне об этом? — спросил Батлер.
— Я подозревал тебя.
— Меня? — он возмутился, резко остановившись. — Сколько лет мы знаем друг друга?!
— Всё было против тебя! Всё! Сначала послания жрицам про Инквизицию, подписанные «Б».
— Это был план сестры Соловей.
— Я знаю! Но ты узнал про то, что наш командир, якобы, был в отношениях с Вестницей.
— Ой, да брось! — возмутился Батлер. — Об этом болтал пьяный маг и много кто это слышал.
— Да, но рассказал об этом ты!
— Почему ты стал подозревать меня, а не…. Энасалин?
— Энасалин? — спросил Ферье. — Да она влюблена в нашу Вестницу!
— Но она была среди тех, кто слушал те сплетни.
Ферье замер. Он так непрофессионально сосредоточился на Батлере, что даже не подумал про Энасалин. Мало кто обратит внимание на маленькую эльфийку, которая способна в нужное время стать почти незаметной для всех. Когда солдат ссорился с торговцем, Энасалин была рядом. Когда заснувший ферелденский солдат в разговоре обвинял орлессианца в том, что он что-то подсыпал ему, а не эльфийку, которая была рядом с ними. Она сообщила Ферье о том, что даже послушницы ругаются между собой. Она была рядом с конфликтами. Она сейчас работает в пекарне. Все заметили, как Вестница неровно дышала к пирожным из пекарни в Бель Марш, что даже в таверне об этом перешучивались. Мадам де Фер могла заказать понравившиеся пирожные для Вестницы. Великий Собор находится почти на пути, который идёт от Бель Марш до поместья Гислен.
Мозаика стала складываться в нужную картину. Энасалин появилась в их рядах недавно. Она делала всё, чтобы подставить Батлера. Но зачем? Почему она помогает церковным служителям, если сама, как она говорила, поклоняется Эльфийскому Пантеону?! Она хочет разрушить Инквизицию? Зачем? Неужели её переманил кто-то другой?
— Мы должны найти её! — сказал Ферье. — Она… это всё она делала.
«Почему?! Почему он сразу не рассказал об этом Батлеру?» — думал Ферье, после того, как они посетили пекарню и им сообщили, что эльфийка ушла, сказав, что её работа закончена. Ферье ненавидел себя в этот момент. Он должен был довериться своему чутью. Но не доверился. Она буквально ускользнула у него из-под носа.
Весь день был потрачен на её поиски. Никто не видел её, никто не знал, куда она направилась. Она просто испарилась, словно и не было её.
Поздним вечером, выбившись из сил, Ферье в отчаянии пинал ногой камни возле лачуги Батлера. «Я должен был раньше догадаться!» — думал он. Впервые в жизни он так глупо облажался. Лучшего разведчика обвела вокруг пальца эльфийка, которая прослужила совсем немного времени в их рядах.
— Прекрати корить себя, — сказал Батлер, протягивая кружку горячего чая. — Мы найдём эту суку и разберёмся.
— Прости, что… подозревал тебя, — с грустью ухмыльнулся Ферье.
Батлер хотел его ободрить, но друг дёрнулся, что-то прохрипел и алая кровь прыснула из его рта, стекая на подбородок, капая на грудь. Стрела вонзилась сзади. Её окровавленный наконечник торчал из горла. Содрогаясь в предсмертных конвульсиях, Ферье рухнул на руки к другу, которого ещё утром подозревал в измене. Позади стояла эльфийка с натянутой тетивой.
Расширив от удивления глаза и держа безжизненное тело друга, Батлер посмотрел на Энасалин. Затем на оперенье стрелы. Серое с коричневой полоской, совсем как у него. И форма такая же. И как назло у него под рукой был лишь кинжал. Но что кинжал сделает, когда на тебя направлена стрела. Он даже вытащить его не успеет.
— Зачем ты это сделала?
— Заметаю следы. Или ты про мои шалости в Инквизиции? Она не нужна! Она только мешает. Вы, шемы, такие заносчивые, — фыркнула эльфийка. — Поразительно, но даже ваши церковные святоши способны подослать убийц, если им не угодна какая-то фигура. А вы, два увлечённых дурака, даже не заметили, как вас подслушивают. Когда Ферье сказал мне последовать в Вал Руайо, я испугалась, подумала, что меня рассекретили, а там такая почва зрела. Ферелденец должен был убить орлессианца в этой… Инквизиции, храмовник мага, а солдат торговца, когда обнаружит свою вещь в его сундуках с моей помощью. Всё это должно было посеять смуту и позволить Церкви доказать, что Инквизиция не способна даже своих людей удержать под контролем, не говоря уже о «спасении» мира. Но сраная поездка в Вал Руайо всё испортила. Пришлось действовать по-другому и быстро, пока эта треклятая чародейка не договорилась с церковницами. Чтобы разрушить эту Инквизицию — необходимо было убить Вестницу и доложить сестре Соловей, что это сделали жрицы, тем самым спровоцировав её на агрессию в сторону Церкви. Это тоже уничтожило бы Инквизицию, хотя без Вестницы и её магической метки, организация уже не была бы мне интересна.
— Зачем?
— Затем, что Брешь не должна быть закрыта!
— Энасалин, — прервал их чужой голос, который донёсся из тени арки. — Я тебе говорил ничего не делать.
— Ты возишься с ней! — разозлилась эльфийка, обращаясь к голосу и не спуская с Батлера глаз. — Ты сказал, что вернёшь эльфам былые времена, стоит только разорвать Завесу. А сам возишься с Инквизицией, помогая закрыть Брешь! Я всё делала так, чтобы она погибла и на тебя даже не подумали бы!
— Ты должна была делать только то, что я тебе говорил. Без самодеятельности! — голос был твёрд, холоден и жесток.
Девушка недовольно сжала губы и хладнокровно пустила стрелу в разведчика. Презрительно фыркнув, эльфийка развернулась к месту откуда доносился голос.
— Я не могу больше доверять тебе, — с печалью сказал он и его серые глаза блеснули в темноте.
Только половинка луны, окруженная тысячи звездной свитой, была свидетелем произошедшего.
Следующим утром разведчики Лелианы найдут лишь одного Ферье со стрелой в шее. Внимательно изучив место, они придут к выводу, что их товарищ имел схватку с предателем и был убит им. Они будут гоняться за Батлером по всему Тедасу, но так и не поймут, что он той ночью развеялся, словно пыль в лёгком ночном ветре, дующем с моря. Как и настоящий предатель.
Следующим утром Инквизитор покинет Вал Руайо с двумя новыми спутниками, которые будут ненавидеть друг друга. Следующее утро унесёт часть проблем, но появятся новые.
