Стокгольмский синдром

      Клинт впал в кататонию. Он лежал на боку в позе эмбриона, поджимая ноги под себя. Слишком много всего на него навалилось. Он не хотел жить, но просить о смерти не смел. Локи ещё раз восхитился силой этой «звезды». Сбросить магически навеянный сон мало кто мог, но у его Френсиса это получилось. Теперь он лежал с открытыми глазами и смотрел в никуда. — А что тут думать. Нужны целительные камни. — Локи как всегда был сама логичность. — Раны зарастут, перелом срастётся, а с психикой я что-нибудь придумаю. В крайнем случае, возьму Френсиса под контроль. — Ничего не получится. — Грустно сказал целитель, пытаясь осмотреть спину. — Если это, — он показал на истерзанную спину и ягодицы Бартона, — ещё наполовину заживёт, то внутри эти камни нельзя использовать. Да и руку как лечить? — Целитель уже не спрашивал, а просто рассуждал вслух. — Камни, конечно, срастят все переломы, но сделают это как есть. Рука действовать уже не будет никогда.       Локи посмотрел на свернувшегося в клубок Бартона, тот никак не отреагировал на слова целителя. Он занимался тем, что рассматривал какую-то точку в пространстве, только слёзы всё также лились по щекам. Трикстер снова положил руку на заплаканную щёку, посмотрел на стрелка с чувством, которое лекарь не смог объяснить, и тихо сказал: — Френсис, не уходи. — Нет никакой реакции. — Френсис? — Снова тишина. — Эй! — тяжелая рука грубо потрясла его за плечо. Клинт вздрогнул и застонал, но ничего не сказал. Только смотрел дикой ненавистью. Сейчас он достиг той стадии, когда решил, что любое действие будет направлено на то, чтобы сильнее его унизить. Сопротивляться больше он не мог, да и боль сводила с ума, поэтому все оставшиеся резервы направил на то, чтобы не доставлять удовольствия этому садисту видеть свои эмоции. Про то, что он способен их слышать, Клинт даже не догадывался.       Целительские камни вещь дорогая и редкая, даже для Асгарда. Их было не так много, часть была у Одина и Фригги. Другая часть у Тора и Локи. Применяли их только в исключительных случаях. Удовлетворение своего любопытства Локи тоже счёл исключительным случаем. Он принёс небольшой камень. — Что дальше? — спросил он у лекаря. Всё-таки Локи был больше боевым магом. Лечить он, конечно, умел, но только раны, полученные в бою. В основном от копий и стрел. Сейчас же глядя на Бартона, он понимал, что справиться с последствиями своих деяний он сам не сможет. — Несём его в купальню. Там же стоит массажный стол. На нём нам будет удобнее. — Лекарь многозначительно покосился на воина, всё ещё ждавшего распоряжений господина. Локи перехватил этот взгляд и сказал: — Пришлёшь прислугу. Постель перестелить, принести ещё теплое одеяло. Ещё нужна ночная сорочка. — Локи посмотрел на Бартона и добавил, — лучше всего из мягкой ткани. Локи сам лично перенёс Бартона в купальню. Бережно уложил на стол на живот и лекарь приступил к делу. Он осторожно крошил камень в раны и те на глазах начинали закрываться, менять свой вид и подсыхать.       Бартон с удивлением почувствовал, что боль покидает его спину и ягодицы. Из резкой она стала тянущей, но хотя бы менее интенсивной. Противное чувство пульсирования исчезло, сменившись лёгким зудом. — Здесь я сделал всё что мог. — Сказал лекарь. — Можно не перевязывать, но минимум месяц он должен лежать в кровати. Давайте перевернём его на спину, теперь можно. Локи осторожно помог Клинту перевернуться. Тот попытался вяло отбрыкнуться, хотя и понимал, что это бесполезно. — Руку придётся отнять. — Со вздохом сказал целитель, осматривая повреждения, нанесённые Локи, и вот тут Бартон пришёл в ужас. Сознание его начало уплывать из страшной, окружающей его реальности. Взгляд постепенно становился пустым: — Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не надо. Не надо… — кого он просит, он уже не понимал. Память рассыпалась на тысячи хрустальных осколков, которые сверкали, переливались, манили, но не давали никакой информации. Одно он помнил чётко, он в беде. Большой беде и никому точно доверять нельзя. Даже этим тёплым, твёрдым и обещающим покой и заботу рукам.       Локи всегда добивался желаемого результата, всеми своими действиями. Сейчас, пусть и неосознанно у него получилось сломать Клинта окончательно, хотя можно сказать, что это заслуга лекаря, но шансом Локи воспользовался. Уж очень он хотел заиметь свою неповторимую «звезду». — Френсис, никто твою руку не отнимет. Я тебе даю слово, но, увы, будет больно. Потерпишь? — Да. — Голос стал тихим и бесцветным. — Как вы ему руку спасёте? Он не выдержит, если я начну ковыряться в его ранах. Сердце может не выдержать. — Возмутился лекарь. — Выдержит. Я магией если что поддержу. — Локи тут же прошептал несколько витиеватых слов, и Бартон почувствовал, как в груди разливается непонятное тепло. Маг кивнул лекарю и тот взялся за вывернутое плечо. Раздался хруст костей, а затем и крик, переходящий в вой. — Тише, тише. — Ласковые пальцы прошлись по щеке. Ты же обещал терпеть, Френсис.       Бартон только заплакал. Теперь он зависел от прихотей жестокого божка, и от этого было страшно. Большего унижения казалось придумать нельзя, он же не знал, что лекарь будет лечить вообще ВСЕ повреждения нанесённые Локи.       Локи же счёл, что слёзы Френсиса от боли, а не от унижения и страха. Он ещё крепче удерживал стрелка и пытался успокоить, как умел: — Я сознаю, что причинил тебе серьёзные физические увечья. Я не знал, что смертные настолько хрупкие. За твои страдания я жалую тебе гнедого альвхеймского коня и золото. Ты сможешь беспрепятственно перемещаться по дворцу. Слуги помогут тебе.       Лекарь удивлённо посмотрел на Локи. Он что, извиняется? Да такого не было ни на чьей памяти, чтобы Локи извинился. Сам лекарь думал, что Верховный Маг Асгарда просто напоит изувеченного парня сонным зельем, чтобы он больше не проснулся и умер без боли.       Что же это за необычный смертный, если принц Локи сам помогает лекарю, как простой слуга. Сам обмывает раны, держит бьющегося в конвульсиях парня, сам оборачивает повязками с обеззараживающим бальзамом, но дальше начиналось самое худшее. Исправив руку и объяснив, что шрамы на ней останутся навсегда, лекарь сказал: — Ваше высочество, пришлите, пожалуйста, двух солдат. — Зачем? — Держать ему ноги. У него несколько серьёзных разрывов, их придется зашить. — Реакция Локи ошеломила. Он закусил губу, нахмурился и твёрдо сказал: — Нет! Я не хочу, чтобы Френсиса видели в таком виде. Я сам буду держать его. — Лекарь в удивлении посмотрел на принца. — Что ты смотришь? — взъярился Локи. — Приступай.       Ноги Клинта развели в разные стороны. Тот даже кричать не стал, он видел сосредоточенное лицо маньяка, терзавшего его в эти страшные дни, и решил не доставлять ему удовольствия. Он отвернулся и стал смотреть в одну точку.       Когда сильные руки лекаря коснулись его истерзанного ануса, он вздрогнул. Когда пальцы стали ощупывать его изнутри, чтобы понять, насколько серьёзны разрывы, он застонал. Когда лекарь стал вправлять обратно и зашивать стенки кишечника, Клинт не выдержал и снова завыл. Он проклинал Локи, проклинал того «садиста», который по его выражению копался в его теле как у себя в кармане. Он теперь не помнил, из-за чего он здесь, но точно знал из-за кого он в таком состоянии, и то, что его лечат, пытаются обезболить и помочь он видел только продолжение издевательства.       Когда всё было закончено, руки лекаря были в крови по локоть. Клинт не умер от кровопотери и боли только потому, что Локи подпитывал его жизненную силу своей магией. Как же мерзко он себя чувствовал, не столько физически, порошок целительских камней, всыпанный в открытые раны, возымел должный эффект.       Ему было плохо морально, перед глазами до сих пор стояла картина, как он лежит перед мужчиной с широко разведёнными ногами, а тот руками ковыряется у него в утробе. Последнее, что он видел, проваливаясь в темноту, это было лицо Локи. Принц смотрел на него со странным выражением, что-то шептал, даже пытался погладить по голове, но Клинт дёрнулся, не позволил. — Кладите его сюда, на бок, — услышал Бартон прежде чем «уснуть».