Хочешь наказать - получи расплату!

*** Белтиет бешено рвался из чужих объятий, исступлённо лягаясь и кусая чью-то ладонь, зажавшую рот. - Успокойся! – прошипел ему кто-то в ухо. – Это я! Я! – Белку резко развернули к себе и он, наконец, узнал напавшего. Молодой маг из мастерской при храме, в котором он пел. На боку дорожная сума, волосы всклокочены, ссадины на лице и руках, одежда порвана. - Белтиет, куда ты собрался? - Домой, – прохрипел Белт. - Купол над твоим домом. Уходить надо. - И мы ему об этом говорим! – отозвался Марусет, выходя из-под прикрытия деревьев. – А он не верит, хочет сам посмотреть. Маг поглядел на избитого храмового певца. Что-то просчитал в уме. - Пусть так, – принял он решение, - только не отсюда посмотришь, – и потащил паренька назад. Пока буксовал фургон, пытаясь развернуться, маг Герудиет подсадил парнишку на самый высокий из трёх дубов. - Дай руку. Белт послушно втянул мага за собой. Они полезли выше, выше и наконец перед ними открылся вид на Тенеты. Только Тенеты не узнать. Белтиет остановившимся взглядом смотрел на зелёную клетку, накрывшую родное поселение, а сквозь неё… - Где кузня? – хрипло спросил он. - Самое первое, что они уничтожают – это кузницу и лекарский дом, – маг ответил жёстко. – И третье, на что потратят малые сферы – оружейная лавка, после того, как всё оттуда выгребут. И тут Белт понял, что всё, что ему говорили – правда. Нет шпиля с наковальней, нет самого красивого флюгера с искусно вырезанной балистой, нет лекарского знака левее, только дым, только… - Что это? – спросил он, прислушиваясь к далёкому вою. Герудиет его понял сразу. - Людей мучают. Пополняют тёмную магию. Там твои родные? Белт молчал потрясённо и в этот момент купол начинает схлопываться. Оседают световые прутья, становясь зеленей и ярче, страшные звуки становятся слышней. - Уходить надо! – моментально сообразил маг. – Белтиет, ты знаешь обходной путь к столице? Чтобы не идти к Лостурпу? Белтиет? Остановившийся взгляд, неживое лицо. Шок. Маг потряс юношу и тот, закатывая глаза, потерял сознание. *** Тиюрет Асход наконец отдал приказ остановиться на ночевку. Как ни хотелось всем попадать, где сошли с лошади, но нельзя: прежде, чем полноценно отдыхать, нужно еще кучу дел переделать. Несколько быстрых распоряжений и часть рейтеров направилась в лес собирать лапник, сухие ветки и хворост, трое, спилив высокие, но тонкие деревца, сделали из них жерди для загородки лошадей, остальные ставили палатки. Как появились первые дрова на костры, разложили несколько. Один небольшой бездымный для приготовления ужина, остальные два такие же подальше - для согрева. Граф Асход распределил дежурства между рейтерами и все дружно принялись за ужин. Только Энри и Бер так и не вышли из палатки, в которой разместили Дана, Дьюк отнес им туда лепешки с кусками, исходящего паром, мяса и большие кружки с горячим травяным отваром. После недолгого ужина каждый занялся своими делами. Кто-то осматривал многозарядную балисту, попутно объясняя молодым и не бывавшим в переделках, что герцог, дай ему Армидук здоровья, заказывал такое оружие аж в Высоком храме - магия выпущенных из него стрел такова, что невидима для магов (если специально не смотреть, а кто будет магическое зрение для таких целей напрягать?). Вот только стрелять из такой могут самые искусные - невозможно слить два заклинания вместе: невидимости и попадания. Молодые жадно слушали, кивали и почтительно приглядывались к балистам. Кто-то штопал плащ, брезгливо выбрасывая из него в костёр зачарованные зелёные стрелки. Стрелки, не долетая до очищающего пламени, разочарованно шипя, превращались в песок. Кто-то у дальней палатки нервно травил байки, пытаясь сбросить напряжение и воины, сидящие рядом, неестественно вымученно смеялись, стараясь забыть этот день, когда погибло столько их товарищей. Бер, быстро управившись со скромным ужином, поискал в своей бесценной суме, набитой лекарскими припасами, и вытащил небольшой котелочек, протянул его Дьюку: - Принеси кипятка, я заварю траву для Дана. Смотреть на когда-то прекрасного, а сейчас бледного и замученного неньо было больно, в душе аж сжималось все. Дьюк, с жалостью взглянул на молодого наложника герцога и, поправив край меховой накидки, укрывающей его, взял котелок и вышел из палатки. Увидев Дьюка подошедшего к костру, Тиюр Асход с живостью поинтересовался: - Что малон Дан? Дьюк пожал плечами: - Плохо, но жив. - Пришел в себя? - Нет пока. - Вызови-ка мне маркиза сюда. - Хорошо. Дьюк вернулся с кипятком в палатку и, пока Беруто заваривал подготовленную траву, передал Энри слова графа Асхода. Энри, легонько сжал руку Дана, которую он все время держал, поцеловал ему кисть и вышел из палатки. - Вот, туон Энриет, - Тиюрет протянул маркизу зачарованную сумку с деньгами, собранными с вассалов герцога. – Теперь это Ваша забота, пока отцу не передадите. Отличная сума, за немалые деньги приобретённая, взять что-либо из нее мог только герцог, его сын, да наложник, носящий дитя. На ней даже стояло заклятие облегчения, иначе ее, набитую тяжёлыми серебряными и золотыми гелле, поднять было бы невозможно. Энри перехватил сумку и спросил: - Что дальше? Граф сразу понял, о чем речь, он и сам думал весь ужин о том, что им делать дальше и, судя по всему, выход был один: - Будем пробираться в столицу. - Я тоже так думаю. - Только выдержит ли малон Данриет дорогу? - Придется выдержать, потому что я его все равно не брошу, - холодно ответил Энри. – Будем идти со всем бережением. - Значит завтра с утра и двинемся. Нет смысла засиживаться в такой близости от хаттеров, да и маги у них не дремлют, – граф Асход решительно хлопнул по колену. – Ещё одно, важное. Собственно вы втроём нужны… Если Беруто сейчас не занят с больным, пусть подойдет ко мне вместе с Аррохом. - Он им все время занят. - Тем не менее, туон Энриет, есть вещи, сделать которые просто необходимо прежде, чем мы тронемся в путь, - пристально глядя в глаза маркизу, сказал Тиюр. - Ладно, - пожал плечами Энри и ушел. Увидев вышедших из палатки парней, граф Асход помахал рукой, подзывая их к себе. - Ну что, мальчики, - начал он, - игрушки кончились, и настала пора дать подлинную клятву своему господину. Парни дружно побледнели, но согласно кивнули, понимая всю важность этой клятвы. Все знают - подобный обет дают все, кто близок к своему сюзерену, хоть королю, хоть барону. И нужен он для того, чтобы вассал не смог навредить своему повелителю. Серьёзный шаг. Взрослый шаг. Необратимый. На человека, давшего такую клятву, не подействует даже самое мощное заклинание или амулет, заставляющий сделать зло властителю. И ещё клятва магически обязывает подчиняться своему владыке. - Тогда сейчас всех разгоню по палаткам и постам, и приступим. Соль, чаровской порошок, заклинание обета активировано, граф Асход чуть в стороне – негоже мешать ритуалу. Здесь только троих касается, он лишний. Встав на колени, склонив голову, произнесли двое древние, выверенные веками слова невообразимо старой клятвы, связывающей их судьбы с их молодым властелином. - Клянусь, - одновременно закончили вассалы нерушимые слова, - и да будет мне свидетелем Небо, моя кровь и моя душа. И серьёзный Энриет, маркиз Дейрехский, устало и спокойно принял непреложный обет своих первых подданных. Ночь неумолимо вступала в свои права. Отправив парней спать, граф Асход проверил посты и устроился на ночлег сам. В палатке Бер, мягкой тряпицей, смоченной в болеутоляющем отваре, ещё раз прошелся по обнаженному телу Дана, легонько касаясь. Смазал каждый синяк и царапину, оставшиеся от предыдущего лечения, отличной мазью, вырванной чуть не с боем у наглого целителя. - Он холодный, никак не согреется, для маленького это плохо очень, - пожаловался Бер. – Вся магия снадобий уходит на поддержание жизни. - Ничего, сейчас отогреем, - ответил Энри, раздеваясь до нижних штанов и укладываясь рядом с Даном. - Ты прав, нет ничего лучше живого тепла, - подтвердил Беруто и обратился к Дьюку, - ты тоже раздевайся и ложись. Тот, широко распахнув глаза, нерешительно затоптался на месте. - Ну что ещё? – недовольно проворчал Энри, - ложись с другой стороны. - Но как же… он же совсем голый, - почему-то шёпотом, запинаясь и страшно краснея, пробормотал Дьюк. - И что? Тебя возбуждают обнажённые и искалеченные неньо? – ледяным голосом спросил Энри. - Нннет… - Собираешься воспользоваться его беспомощностью? - Ты что?! - Тогда не строй из себя идиота, иди и грей его. Беруто может ещё понадобиться со своими склянками кому-то из воинов. И он будет греть тебя сзади. - А тебе самому разве не нужно тепло? – поинтересовался Бер и с облегчением услышал: - Я сам по себе горячий, - отрезал Энри, - всё, всем спать. Наутро Энриет проснулся раньше всех и, укутав со своей стороны неслышно дышащего Дана, пошел к Тиюру Асходу обсудить маршрут вдоль Зачарованных болот. Ночью Дьюку снились незапоминающиеся, но очень приятные сны, свойственные молодому здоровому организму. И поэтому, проснувшись в тепле и неге - Дан, наконец, согрелся, а сзади на него навалился Беруто, сопящий ему в шею, он не сразу понял, где кончается сон и начинается явь. Теплое дыхание Бера вызывало сонм мурашек, бегущих от шеи по позвоночнику и вызывающих приятную тяжесть и оживление внизу живота. Дьюк чуть отодвинулся от Дана, чтоб не осквернить его тело прикосновением своего эрегированного члена и уперся поджарыми ягодицами в стояк Беруто. От шока он распахнул глаза, не зная, как выкрутиться из этой щекотливой ситуации. Если он начнет вылезать из-под одеяла, то разбудит Бера и уже тогда они оба будут в неловком положении. Чего доброго, Бер еще возомнит, что он из-за него так возбудился! А он просто молодой парень, у которого никогда не было секса, а хочется, тело-то своё требует. Как и у Бера, кстати. Дьюк чуть двинулся, чтобы лечь поудобнее и почувствовал, как Бер крепко обнял его, прижимаясь сзади и почти неслышно постанывая. И этот его стон на грани слышимости привел Дьюка в еще большее замешательство, но и возбудил ещё сильнее. Испуганный же решил разбудить это похотливое создание, когда Бер навалившись на него еще больше, вжался членом в упругий зад Дьюка и кончил, выстанывая: - Энри. *** Ехать «со всем бережением» оказалось весьма непросто. Переломы Данриета, его сотрясение и едва остановленное внутреннее кровотечение делали передвижение чрезвычайно затруднительным. Волокуша собранная на ходу почти доисторическим способом, конечно, весьма и весьма отличалась от современных такас. Ни тебе мягкого нетряского хода, ни удобства поддона, не говоря уже о заговорённом ореоле тепла. Но всё же это было намного лучше, чем везти измученное тело на растянутом рейтерском плаще. Кстати, о плаще… Энриет в который раз задумался о Младе, укрывшем собой наложника своего повелителя. Это достойное поведение для вассала, но никому не пожелаешь такой смерти. Как же вышло, что его амулет защитил от влияния сфер, но не остановил магическую стрелку? - Беруто, - позвал Энри. – У меня тут одна вещь, взгляни. Бер отъехал от почему-то всё утро краснеющего и отмалчивающегося от его подначек Дьюка. - Да? Маркиз снял с пояса небольшой кристалл оплетённый проволокой. - Можешь узнать – он именной? И если да, то можно перенастроить? Граф Асход мельком глянул на амулет. - Можешь не смотреть, - сказал он, - не именной. Это Младу его младший муж подарил. Знатный маг. Силы немерянной, но вот не всегда управляемой. Да вы его видели наверняка, он при старом храме около Тенет герцогу друзы оформлял. Что-то теперь с ним… Млад, он что? - Да, – подтвердил Энри, – это на его плаще мы малона Дана несли. В подземном ходу был. В него, я думаю, стрелка попала. Почему не сработал, как думаете? - Сферы на неживое кидают, а стрелки в человека, потому и не защитил. Какой же он был отличный мужик, - печально добавил Тиюр. - У нас плохих не было, - мрачно отозвался Гжен. – Эстох только женился и молодого мужа не познал, а теперь вот в Дейрехирри оба полегли. И ниварх Ирнолет, уж столько прошёл, а эвон где судьба настигла. Замолчали. Тропа вывела из дубравы в рощу с берёзами, потом роща поредела и начались болотные ивы и кривые одинокие сосны. Запахло гнилью и сыростью. Болота рядом. - Стоим, – приказал маркиз. – Бер, глянь Данриета. Беруто послушно направил коня к волокуше, как холодный и саркастичный голос Энриета негромко произнёс: - Святые духи, гляньте только, какая встреча! Глазастый маркиз тронул пятками лошадь и двинул немного в сторону от тропы. - Так-так, это что у нас тут? – маркиз выехал на поперечную дорогу, идущую вдоль Зачарованных болот и встал прямо перед мордой первой лошади, идущей в обозе. Опершись о высокую переднюю луку седла, он сверху вниз смотрел на знакомые такасы и старого человека, осоловело хлопающего глазами. *** - Ваша светлость! – Рену валялся в ногах у маркиза, - право слово - не виноват! Бесхозные лошадки были! Всю жизню-та недопивал, недоедал… - Я вижу, - с холодной иронией ответствовал Энри, глядя на внушительное брюшко, которое вор пытался безрезультатно втянуть. - Смарю – никому до несчастных дела нетути… - лепетал старый протобестия, кося одним глазом на рейтеров, споро пересчитывающих мешки, - не погубииите!!! – взвыл мошенник и кинулся к такасам. У маркиза только бровь приподнялась, как сразу выяснилась причина поведения крадуна. – Моё!!! – завизжал седой жулик. – Отдай!!! И старый прохиндей вцепился в большой серый мешок, который вытащил из средней такасы Гжен. – Воры! – орал он, - расхитители! Завсегда норовят! Всю жизню-та! – и вцепился зубами в жилистую руку рейтера. До этого момента Дьюк, молча разрешивший маркизу творить свою расправу, произнёс железным голосом: - Открыть мешок. Интонация потомственного аристократа была такова, что Гжен даже дёрнулся повиноваться, но опомнился и вопросительно уставился на Энриета. Тот кивнул. Ренулет завыл и мешок вытряхнули на утоптанный снег. - Ну, рассказывай. Беруто подошёл к сокровищам. - Млядь… - вырвалось у него, когда он, сделав несколько пассов руками, понял, чья аура окутывала ценности. – Это же… - Фамильное, семьи Аррох, – договорил Дьюк. - Не всё!!! Не всё же ж!!! – заверещал на пределе голосовых связок проходимец и кинулся к богатствам, хватая амулеты, свитки заклинаний, какие-то флаконы, - туточки вот! Моё! По праву! Мне дарили! Агагагааа… - разрыдался дед, увидев, как рухнула его жизнь и утекло сквозь пальцы и довольство на старости лет и молоденький неньо и домик в провинции, у моря… ***