Хочешь наказать - получи расплату!

*** Белтиет скользнул вниз, вдоль ствола, безвольное тело ударилось об один сук, о другой. Геруд безуспешно попытался схватить его за куртку, но потерявший сознание парнишка был слишком тяжёл для ладони не знавшей физического труда, так что падение удалось задержать, но не остановить. - Лови! – только и успел крикнуть маг. Марусет метнулся к летящему на землю и успел таки подставить руки. - Что там? – держа зашевелившегося Белта, спросил он. - Купол в землю уходит! – Герудиет торопливо соскочил с дуба. - И что это значит? - Что они сейчас оттуда полезут, млядь! – маг подхватил Белку, тряхнул его. – Очнись! Белт открыл глаза, бессмысленно уставясь в пространство. - Белтиет, - внушительно и чётко, донося каждое слово до юноши, сказал Геруд, - нужно убираться отсюда. Как обойти Тенеты и Лостурп? Ты знаешь местную дорогу? Она есть, я слышал! Белка потряс головой. - Да, есть, - слабо сказал он. – Туда сначала, - показал рукой. - Бегом! – маг и Марусет подхватили еле передвигающего ноги паренька и ринулись к фургону. *** Никто не ожидал, что всегда спокойный флегматичный Дьюк вдруг выхватит свой тяжелый котсбалгер и хоть и плашмя, но с силой ударит по рукам зарвавшегося слугу. - Цобакирен безродный! Да в Южном Сухтанате тебе бы уже обе руки за такое отрубили! Отец-то не видит – доверенное лицо, млядь. Рену взвыл намного сильней, чем следовало бы, и осторожно шлёпнулся на пухлый зад, напоказ баюкая ушибленную кисть: - Недопивал… молодой хозяин… недосыпал… ойёоой! Больнёхонькооо… Тут же ж и моё же ж… - заныл он, быстро просчитывая, а не стоит ли сгрести всё и задать стрекача. - Твоё?! – прорычал Дьюк и, наклонившись, быстро выбросил из кучи несколько вещей, с какими-то чужими клеймами, - Бер, что здесь без нашей ауры? Беруто молча указал на какие-то амулеты и пару флаконов. - Не знаю, где ты это украл, но это не наше, – процедил молодой барон, – забирай, мудрак млядов. Энри, никак не комментируя происходящее, спокойно взирал на «нежные» переговоры старого слуги и юного господина. Надо же, хладнокровный Дьюк может так выйти из себя, не пожалел родового клинка на родовое же жульё. Да наверно пожалел, не так уж и сильно попало по пальцам шельме, вон на глазах ни слезинки, только в голос плаксивость подбавляет, да и взгляд зашнырял у пройдохи. Выжига тот ещё, верно его раскусил Аррох. Жаль только не старший. - Поторопиться бы, - вполголоса сказал Тиюрет маркизу. – Мляд их знает, того гляди купола убирать начнут, а там уж куда двинутся… не попасться бы им. Энриет кивнул и отдал распоряжения. Мешок со скудным содержимым брезгливо вручили Рену, сообразившему, что из отряда его не попрут, а значит будет ещё возможность что-нибудь того… обнаружить бесхозным. На всякий случай прохвост жалобно поскуливал и для виду потирал руки, якобы невозможно болевшие. Бессознательного Данриета с комфортом устроили в такасе, переложили и умело распределили груз с волокуши. Двинулись. Седой хитрован мигом пристроился на одной из такас, подгрёб под себя что-то мягкое, а на себя что-то тёплое, попутно зорко присматриваясь к сумкам, притороченным к сёдлам и по привычке прикидывая, что в них может находиться. Взъерошенный Дьюк ехал в хвосте колоны. Это ж надо так опозориться за вороватого! Пригрели змеюку! Да он, небось, всю жизнь этим промышляет, если вспомнить, сколько вещей ценных время от времени отец не досчитывался. Может и ещё где какой мешок прикопал, как знать. Вообще-то парень был недалёк от истины. Столько, сколько Ренулет наворовал за всю свою жизнь, ни в каком мешке было не унести. Но, понимая, что на амулетах чужая аура, заклинания, что в свитках ему не использовать, да и зелья сильнодействующие, по каплям продаваемые, ещё реализовывать придётся, мошенник давно стал продавать натыренное и переводить в золотые гелле. Благо ещё, что в денежных пластинах, как и в старину, делали по две дырки, чтоб носить на шее. А Рену спознался с иголкой и стал зашивать гелле в свою одежду, с которой и в купальне не расставался. Ловчила не смог сдержать улыбки – одёжа-та ток с виду рваньё рваньём, а на деле крепкая да прочная, у самого плута Шныра-Шнура заказанная! И не побили, хоть с золотыми пластинами в толстом тапперте, что с твоими доспехами, не пропадёшь! А кисть-ан, старый Рену и отдёрнуть успел, не потешился баронский сынок, хе-хе. Седой пролаза демонстративно всхлипнул, чтоб окружающие не забыли о его страданиях, и снова устроился в уютном гнёздышке. Эх, и с такасами-та тож ничего себе вышло – одного в дороге всяк собидеть смогёт, а тут защита. И ещё неизвестно, чего там в дороге-та… ага. По краешку болот идут, ай-ай… пропадёт человек – скажут утоп. А вещички-то, ан и с ним запропали. Про «пропадёт человек» у вора как-то не очень мысли оформились, но ведь болота… гиблых мест, небось, многонько. Подтолкнуть там в бочажечку. Сказал бы кто Рену, что его «подтолкнуть», это убийство – он бы даже удивился. Убивство-ат, ясное дело, эт с ножичком, да по горлышку. А помочь там шажок не туда сделати, это даже и ничего. Или вот яду тож неплохо. Тут Ренулет громко вздохнул с непритворной горечью. В том добре, которое покрал баронский сынок, было одно такое «средвство», как бы его возвернуть-ат? И кто там копаться в такасах будет, куда и здоровенного лосво запрятать можно, не ток всяко добришко… а уж после, как в столицу прибудут, незаметно вытащить что в мешок невзначай попало, хех. Жестковат тапперт, ну да ничего, Ренулет и на земельке спал, а тут своё золотишко, родное. Мож и ещё чего… того-этого, добавится. Дьюк, не подозревая об убийственных размышлениях слуги, мучительно думал, что делать, если млядов крадун и у Энри что потянет? Или у того же Бера? Как он друзьям в глаза смотреть будет? А графу Асходу и рейтерам? Кто за слугу позорного в ответе? Хозяин… Стыдоба-то какая! Тут некстати ему вспомнилось утреннее пробуждение. Будто ему одного позора мало! Злобно зыркнув на подозрительно присмиревшего Рену, Дьюк внимательно всмотрелся вперед и как раз увидел, как Беруто, подъехав к задумавшемуся маркизу, прикоснулся к его руке. Энри поднял голову и - вот показалось, или нет? - Бер как-то особенно проникновенно взглянул тому в глаза и чуть дольше, чем требовалось, удержал ладонь на рукаве Энриета. О чем они разговаривали слышно, естественно, не было, но от зорко наблюдавшего за друзьями Дьюка, не ускользнуло, как мягко и ласково улыбаясь глядит на Бера слушающий его Энри. Дьюк так сцепил зубы, что желваки заходили, он гневно сузил глаза, не понимая. Значит во сне Беруто выстанывал имя маркиза? Так чего ж он тогда ломается? Давно бы уже подложился под Энриета. А вдруг и лег, кто знает, но специально делает вид, что ничего нет? Но зачем? Да и когда бы он успел на ложе к маркизу? - Беруто, - вымученно уточнил Энри, - так ты точно не знаешь, чем еще помочь Дану? Ты сказал, что подумаешь ночью. Бер с жалостью и сочувствием смотрел на незнающего, что делать и куда бежать, только бы помочь измученному Данриету, маркиза. - Я попробую. Поговорю с Койриетом, правда он боевой маг, не лекарь, но может удастся что-то сделать с тем амулетом. Или получится усилить действие заживляющего. - Сделай, пожалуйста. - Ты же знаешь, меня не нужно просить помогать, я и так ради Дана на всё готов, - Бер слабо улыбнулся. - Спасибо тебе, – отозвался на его улыбку и Энри. Маркиз поскакал в голову колоны к графу Асходу, а Бер подъехал к Койру. Дьюк с такой силой сжал поводья, аж костяшки побелели. Ну вот, ни один, так другой! Неужели Беруто не знает – этот промлядун беспутный к кому только в штаны не залазил! Неужели так зад вскрыть хочется? А Койриет тем временем словно решил подтвердить свою репутацию. Он как бы невзначай, сблизил лошадей так, что ноги обоих магов соприкоснулись, нежно приобнял удивлённого Бера и наклонился к нему, якобы чтоб лучше слышать. Вроде ничего особенного, но как-то уж очень близко и интимно. А сейчас вообще по щеке провёл, словно бы убирая непослушную черную прядь! Смотри-ка, ходок сразу вычислил с кем можно закрутить. Уж чтоб такой, да красавца-Беруто пропустил? Даже не замечая, что он только что признал Асхода красивым, Дьюк не отрываясь глядел, как бесстыдник прикрепляет что-то к худду Бера. - Койр, слушай, - Беруто двинул лошадь чуть в сторону, - я хотел обсудить с тобой улучшение амулета. Вот смотри, я прочитал одно заклинание, - Бер вытащил из внутреннего кармана потрепанную книжонку и стал листать в поисках нужного, - вот оно, посмотри. Койриет протянул руку, в которой каким-то мистическим образом материализовался зимний цветок, воткнул его в темно-синий отрезной капюшон Бера: - Красивое к красивому. Маг медленно провёл языком по губам, подавая древний как мир знак тела юноше, но тот, для кого глубокие поцелуи даже в теории были неведомы, непонимающе нахмурился. Койриет с улыбкой глядел на парня. Тот ещё блудник внутренне сладко потянулся: «А мальчик-то девственник. Соблазнить, овладеть да обучить. Горяченький, сразу заметно.» Дьюк, пристально следящий за каждым движением нахального бесстыдника, сощурил глаза и чуть не затрясся от злости - что ещё за игры? Любодей, сделав себе пометку, перетолковать с мальчуганом вечерком, а лучше ночью, без свидетелей, о, хм, магии, внимательно стал изучать текст в книжечке, ненароком поглаживая пальцы Бера, показывающие нужную строчку. Энри обернулся, поискав глазами магов, но из-за дальнего расстояния ничего особенного не заметил. Зато Тиюру дальность была не помеха – телодвижения развратника от его взгляда не укрылись. Дядя Беруто грозно привстал на коне, нахмурился и выразительно показал немаленький кулак, после чего у Койра кобыла сама собой отъехала в сторону, невинные бровки взлетели вверх в стиле «что-то случилось?», а глазки изобразили что-то вроде «а я что – я ничего». Беруто так ничего и не понял. *** - Ушли. – коротко и по существу доложил Посвящённый. - Нагнать? – не менее лаконично поинтересовался красивый маг. - След скрыт. Заклинанием, – расщедрился скопец на три слова. - Ловушки, - и маг жестом отпустил Посвящённого. Незачем говорить много, и так все свою работу знают. Совсем скоро то, что обозначили словом «ловушки», превратилось в смертоносных, почти неуязвимых магических зверей. Нагонят, найдут, растерзают. Не о чем волноваться. *** Теперь ясно, почему местные, хоть и знали эту дорогу, ею не ходили. Рытвина на рытвине – ни пройти, ни тем паче проехать – повозку немилосердно мотало из стороны в сторону. Хорошо, что проводник нашелся. Сами бы уже двадцать раз где-нибудь с фургоном завалились. А этот правит Полоской, словно всю жизнь лошадей по колдобинам таскал. И хитрая Ромашка тоже не филонит, послушно тянет, только ушками прядает недовольно. Затриет посмотрел в спину Белта, ни слова не произнесшего за последние полтора суток. - Белт, а когда можно привал сделать? – кинул он в спину проводнику. Тот не ответил. Ладно, не так уж и устали лошадки, да и уйти подальше не мешало бы. - А если у скопца такая силища, то что ж маги себя пачками не посвящают? – продолжил разговор Марусет, удобно устроившись головой на коленях у мужа. - А ты бы согласился? - Себя суродовать? Да ты что, нет, конечно! - Вот и они не хотят, - маг обрабатывал ссадины на ногах светло-жёлтым составом и по повозке плыл нежный ягодный аромат. - Каждый из них – сильнее полусотни скопцов. Зачем им ещё себя и постельных радостей лишать? - Ну коли хотят под себя мир подмять… - раздумчиво проговорил Затр, гладя супруга по волосам. - Да не пытаются они подминать. – маг закрутил крышку на снадобье. – Им нужно легальное разрешение использовать чужую боль и смерть, для увеличения своего могущества. А там власть сама им в руки свалится. - У них такая силища, - повторил Марус, - а чего в Совете тогда закон не протащат? - Так мало их. Остальные маги дали клятву ещё в Академии и преступать её не хотят. – Герудиет расчистил дно у повозки и стал что-то уверенно рисовать на крепких досках. Возок ощутимо тряхнуло. - А эти не давали? – Затриет поджал ногу, давая больше пространства. - Ты чего рисуешь? – внимательно разглядывая чаровские знаки, влез в разговор Хилл, давно проснувшийся и скучающий. - Давали, но обошли. Защиту для нас делаю. - Разве такую клятву можно обойти? - Это чтоб нас волшбой не тронули? – пацан сунулся любопытной мордочкой в рисунок, но был за шкирку оттащен. - Можно. Убить для этого надо по-особому, а потом ещё много раз, чтобы первая клятва в крови не погубила. Нет, это для того, чтобы нас не увидели. От их заклятий не убережёшься. Повозка качнулась и написанное приобрело скособоченный вид. Маг с сомнением посмотрел на рисунок, что-то стёр, поправил пару линий, дорисовал ещё одну, кивнул удовлетворённо и, закрыв глаза, мысленно стал плести вязь заклинания. На фургон медленно опускался щит невидимости. Фургон уходил всё дальше. *** Бер махнул головой, сбрасывая тяжёлый цветок под копыта, красивый синий худд свалился с неё на плечи, а черные блестящие пряди взметнулись ветром. Дьюк, привлечённый этим зрелищем, даже перестал следить за Рену, который понимающе ухмыльнулся и незаметно продолжил ощупывать кладь в такасе, чем уже занимался последние пару часов. Тонкая сильная кисть поправила головной убор, и Дьюк глядя на нее, вспомнил, как эта же рука прижимала его к себе поближе в палатке сегодня утром. Ох, как по телу прошла горячая волна, сконцентрировалась в паху - воспоминания о стояке Бера вызвало у юноши собственный стояк, совершенно неуместный сейчас. А если… Аррох даже прижал ладонь к увеличивающемуся достоинству. А вдруг это ему предназначалось это сладкое «Энри»? Вот же ж мляд! А может он не спал и пошутил так? Или того хлеще – не хочет ли он дьюкову задницу? Стыдно-то как и, мляд побери, возбуждающе. А может просто спал, но Дьюк ему снился? Неужели на него у Бера может вставать? Вопросы, одни вопросы… И бугор как никогда крепкий, даже через двойной слой тёплых штанов виден. Аррох застегнул пару пуговиц длинного пелиссона, до этого распахнутого до пояса, и подобрал одну полу под живот, надеясь скрыть восставшую плоть. И вот как назло, вокруг него, когда не надо, сразу куча народа закрутилась. Мало ему того, что рядом Гжен едет, байки травит, так еще Энри припекло поинтересоваться, нет ли среди вещей украденных слугой чего-нибудь, что может помочь Данриету. А стоило маркизу отъехать, так тут же Рену, придержал такасу, якобы ради того, чтобы сначала проехали господа, а сам глазами так и впился в хозяина, так и изучает! Старому расхитчику, конечно, дела до дьюковых страданий не было, и выглядывал он чересседельные сумки, прикидывая в какой из них могло быть «средвство» из его мешка, но молодому барону, как это бывает, казалось, что все только на него и смотрят. Шикнув на шельмеца, чтоб не ставил такасу замыкающей, Дьюк посмотрел вперёд и увидел приостановившегося Беруто. А тот, замотанный делами, и за утро толком даже не пообщавшийся с другом, обернулся, нашел Дьюка глазами и придержал лошадь, пока они не поравнялись. - Эй, ты чего, дружище? – Беруто с удивлением смотрел на разрумянившегося приятеля. – Красный весь. Не заболел? – парень потянулся ладонью ко лбу, скрытому зелёным беретом. - Ничего не заболел, отвянь, - Дьюк мужественно смотрел вперед, алея щеками и ушами, стараясь незаметно и как-нибудь понатуральней прикрывать пах. Бер опустил руку и пожал плечами: - Ну ладно… Я хотел взглянуть, что там в отобранном у Рену, вдруг что-то пригодится для лечения Дана. Разрешишь? Ренулет растопырил уши, которые, кажется, переместились назад, как у кролха, но обернуться не решался. Всё фамильное добро Аррох уложил в чересседельной суме позади себя, и теперь, чтобы её снять, понадобилось либо остановить коня, либо привстать, изогнуться и, повернувшись назад, на ходу её отстегнуть (нелёгкое дело, ремешки плотно завязаны - кто же знал, что в дороге понадобится). Дьюк решил, что быстрее будет отцепить раздувшуюся сумку не стопоря движение, полуобернулся, машинально откинул мешающий меховой пелиссон такой длины, что застилал даже круп коня, попутно закрывая и сумки. Ну и закономерным итогом стали приоткрытые оттопыренные стояком штаны. У мельком взглянувшего на них Бера аж брови взлетели, правда, тут же опустились, когда Дьюк, опомнившись, плащ одёрнул и обернулся. Нет, принимая тяжеленную суму из рук друга, юный маг не выдал своего замешательства, но невольно задумался. Дьюк сейчас разговаривал с Энриетом, это что ж получается - у него на маркиза такая реакция? И о чём же тогда таком они говорили?