In shining armor

Мир вокруг него умер, пустой, холодный, совершенно тихий и абсолютно недвижимый. Он дрейфует в открытом космосе, следует этой мелодии тишины, впитывает её, упивается ею. Это его последняя, лебединая песня. Еда и вода закончились дня четыре назад, кислорода осталось часов на десять. И от костюма осталась только маска. Он никогда не прятался за ней, не искал защиты от людей, но сейчас альтер эго очень бы ему пригодилось. Он так привык, сросся с костюмом, стал частью этой брони, что теперь много дней ощущает себя голым без нее. Ха, голый король, вот точно. А снаружи бескрайний и прекрасно-жестокий космос, все то, что он не понимает, но, быть может, даже любит. Потому что не любить эти бесконечные, острые до слез клубы газа и скопления звезд невозможно. Человек шел к этому так долго, желал всем сердцем выйти за пределы, оказаться над облаками, человек всегда хотел летать. И он, наверное, один из первых, кто оторвался от земли. Его портрет будет висеть рядом с Армстронгом и Гагариным, настоящими героями. Мир распадается на мириады цветных брызг, в этом мире, разрезанном на две половины, ничего не осталось. И даже не так страшно умирать в сердце холодного равнодушного космоса. Если бы не одно но. Вирджиния. Мисс Поттс, так он всегда ее называет. Называл, конечно. В эту секунду они все в прошедшем времени. Он не хочет с ней прощаться. Это так несправедливо, что она выжила после щелчка, но он не выживет сейчас, что им все равно суждено расстаться. И совершенно ясно, что это жизнь, всеобъемлющий план того, кто над этими звездами, но ему не хочется верить, что все закончится вот так. Потому что это несправедливо, а герои ведь должны вершить справедливость. Ей нужно будет просто смириться, принять простой факт, что конец, это тоже часть пути. Может, не самая веселая, но не менее важная, чем начало. Принять, что никому не отмерено больше, чем нужно. И он внезапно понимает, что это мучительное ожидание смерти, конца все же хуже чем короткая вспышка, секундный взрыв и падение, - все то, что у него было, когда он летел в небо чужого мира, разверзшееся над Нью-Йорком, звонил ей, звонил, не мог дозвониться. Это совершенно по-другому знать, что когда-нибудь она послушает эту запись, заплачет, зарыдает, вцепится побелевшими пальцами в шлем его костюма. И он уже не будет рядом, чтобы утешить её. Пока он дрейфует в космосе он думает только об одном, о ней, всегда о ней. И когда он заснет, ему приснится она. Наверное, все же в жизни есть что-то более важное, чем спасение человечества, чистое и бескорыстное геройство, тщеславная попытка остаться в вечности. И если хорошо подумать, все, что он делал эти годы, было не ради эго, не ради мира и чистого неба. Все, начиная от первого костюма, смастеренного в пустыне, заканчивая башней мстителей, было только для неё. Голова кружится, нечем дышать, виски ломит, прошибает на слезу. Тони никогда бы не подумал, что единственная вещь, которую ему захочется увидеть перед смертью, будет улыбка Пеппер Потс. И сейчас, понимая правдивость всех песен о любви, он улыбается. Все потому, что любовь сильнее смерти.