Мы все полны мотивов низких, Себя любимого любя, Но дивно мне, что страх за близких Сильнее страха за себя. Игорь Губерман
– Это и есть твой гениальный план? Ник, тебе не кажется, что мы это уже где-то проходили? — вполголоса пилила Ника Джуди, пока тот ковырялся в замке багажника Ниссан-Джук, принадлежавшей помощнице Златогрива. Уайлд что-то тихо пробурчал в ответ, не очень цензурное и не совсем по делу. Общий смысл — сейчас он закончит, и тогда Джуди сможет высказать ему все, что ей не нравится. – Да как ты вообще можешь так выражаться?! И вообще, ты помнишь, чем закончилось наше прошлое проникновение в чужую машину? — возмутилась зайчиха, пнув напарника по коленке. Уайлд охнул и осел на гравий, и в тот же момент багажник открылся. Забравшись внутрь, они захлопнули дверь и оказались почти в полной темноте. Кое-как устроившись, Джуди сказала: – Так, ты сидишь молча, а я ищу улики! С этими словами она развернулась своей упругой попой прямо к морде лиса и, включив ультрафиолетовый фонарик, заблаговременно спертый из лаборатории, принялась искать следы крови. Полицейский чихнул — пушистый хвост зайчихи прошелся прямо по его носу. – Ник, ты что, пистолет сдать забыл? — глухо спросила Хопс, водя фонариком по обивке. – Да… Забыл, пистолет, — пробормотал Ник, обливаясь потом. Мягкий пушистый зад напарницы был настолько близко, что сдерживать животные инстинкты становилось все труднее. – Нашла! Ник, я нашла! — сдавлено воскликнула Джуди, вырезая ножичком кусок обивки с темными пятнами и пряча его в пластиковый мешок за пазуху. — Можем уходить! В этот самый момент дверца багажника распахнулась, и перед содрогнувшимися напарниками предстали Диа Росс и Макс Бакс, и каждый в лапах сжимал по бейсбольной бите. – Как у вас здесь все романтично-о-о, — нехорошо улыбнувшись, пропела лисица, играючи помахивая здоровенной битой в лапках. – Вы все не так поняли… — начал было Ник, но его перебил еж: – Разберемся, — мрачно произнес он, после чего они с лисой одновременно замахнулись, и полицейских накрыла глухая тьма.***
Джуди барахталась в вязком мраке без сил выбраться. Она плыла, словно в космической невесомости, не ощущая тела, не чувствуя боли. На мгновение ей показалось, что она услышала голоса, — и в этот же миг на нее обрушился поток ледяной воды. Постепенно чувства возвращались к ней. Было очень холодно, и голова раскалывалась, словно в ней поковырялись раскаленной кочергой. Прокашлявшись, лейтенант Хопс попыталась встать, но ничего не вышло — ее крепко привязали к кому-то. Этот кто-то так же зашевелился и простонал: – Джуди? Ты цела? Этим «кем-то» оказался Ник — их связали спиной к спине. Постепенно зрение зайчихи прояснилось — она увидела, что они с Ником сидели на мокром грязном полу, вероятнее всего, на каком-то заброшенном складе. – Вечер перестает быть томным, — произнес чей-то звонкий голос. Ник повернул голову — напротив связанных друзей сидела в небольшом кресле, сложив ногу на ногу, Диа Росс и игриво вертела в лапках пистолет с глушителем. Его металл отливал лунным сиянием в свете фонарей, пробивающимся сквозь разбитые окна склада, и от этого сияния Уайлду почему-то стало жутко. – Какими судьбами, господа полицейские? — пафосным голосом спросила лиса, почесывая ухо стволом пистолета. – То же самое хочется спросить и у вас, мисс Росс, — прищурившись, ответил лис. Голова его болела ничуть не меньше, чем у его напарницы, а злости было куда как больше. Не за себя — за то, что они посмели ударить Джуди. – Диа Росс, вам и вашему сообщнику предъявлено обвинение в убийстве Уинстона Шлюхстоуна, Мары Еблонски и Гава Мявкача, в покушении на убийство Бенджамина Когтяузера, в порче имущества полиции Зверополиса, в нападении на полицейских при исполнении. Вы имеете право хранить молчание, все вами сказанное будет использоваться против вас в суде! — яростно завелась зайчиха, но осеклась при виде дула пистолета, направленного ей прямо между глаз. – Ник, будьте так любезны, заткните свою овощерезку, иначе это придется сделать мне или моему колючему другу, — устало вздохнула Диа, потирая лапой висок. – Тшш, морковка, помолчи пока, — шепнул Ник подруге и сжал ее лапу своей. Легкая дрожь исчезла, оставив лишь спокойную, размеренную, боевую злость в душе. Сейчас он был готов драться до конца — тем более, было за кого. – Как романтично, — помощница мэра картинно смахнула несуществующую слезинку из глаза и перевела пистолет на Уайлда. — А теперь, пупсики, откровенно о сокровенном — как вы влезли в мою тачку? Вы хоть понимаете, что вам за это будет? – А вы понимаете, что вам будет за тех троих? — вопросом на вопрос ответил Ник, быстро просчитывая в уме различные варианты развития событий. – Милый, я прекрасно понимаю, что почем в этой жизни, и что рано или поздно мне придется держать ответ за все мною в жизни содеянное, — чарующе улыбнулась политиканша. — Но точно не перед вами. И ты не ответил на мой вопрос. – Есть один приборчик, отключающий всю электронику в машине, — признался полицейский, косясь на пистолет. – Из морковного вибратора своей подружки, что ли, переделал? — хмыкнула лиса. — Кстати, где он? Макс, ты же их вроде обыскивал, нашел диктофон? – Да, — из тьмы выступил помощник главреда «Зверополис Таймс» и подал Диа ручку. Та осмотрела ее, усмехнулась и положила на пол. Раздался хруст — стильный прибамбас нашел свою смерть под каблуком туфли рыжей киллерши. – Вот и нет ручечки, зайка будет плакать, — просюсюкала Росс и расхохоталась. Джуди, до сих пор молчавшей, стало по-настоящему страшно — эта съехавшая с катушек маньячка явно не собиралась дарить им легкую смерть. – Думаю, вам виднее, какие именно конструкции собирают из вибраторов, — холодно ответила она, пытаясь незаметно избавиться от веревок. — Этот прибор нам подарил друг Ника. – Ой, смотрите, кто заговорил, — ничуть не обидевшись, оскалилась лисица, после чего она грустно вздохнула. – Эх, надоели вы мне. Жалко вас убивать, но что делать? Одно я знаю точно — из тебя, помпон с ушами, я сделаю классный зимний берет, а из тебя, Ник, роскошный воротник на осеннюю куртку. С этими словами она подняла пистолет на друзей. – По традиции спрошу — какое ваше последнее желание, господа присяжные заседатели? – Отпусти ее, — выдохнул Ник, напрягшись всем телом. — Отпусти Джуди, прошу. – Увы, не могу, — покачала головой убийца. — Вы слишком много знаете. Да и вообще, умереть вместе с любимым — что может быть прекраснее? Едва палец Диа лег на курок, как раздался спокойный уставший голос, и из темноты вышел совсем уж неожиданный персонаж. – Диа, нет. Это была Лилия Стронг. – Отпусти их, Диа. Они ни в чем не виноваты, — произнесла она, подходя к лисе. – Они слишком много знают! — прошипела та, тыча пистолетом в напарников. Полицейские замерли — одно неловкое движение, и поминай как звали. – Я так больше не могу. Отпусти их, — с этими словами ежиха развернулась к полицейским. — Это я убила тех троих. – Что?! — в голос заорали Ник и Джуди, не веря собственным ушам. Лиса застонала и отвернулась, приложив пистолет ко лбу. – Это я убила Гава Мявкача, Уинстона Шлюхстоуна и Мару Еблонски, — тихо, но твердо повторила Лилия и повернулась к подруге. — Прости, мать, но я так больше не могу. Я хочу сделать чистосердечное признание и понести соответствующее наказание. – Делай что хочешь, — обреченно махнула лапой лисица, не обращая ровным счетом никакого внимания на шокированных ребят. — Не знаю, чего ты хочешь этим добиться, все равно я все улики выпилила. – Но… Вы! Как? — шок Джуди был слишком велик, чтобы задавать более-менее осмысленные вопросы. – Сейчас расскажу, — горько усмехнулась ежиха и начала свой рассказ. Все началось довольно давно, еще в школе. Две близкие подружки, Лиля и Диа, две противоположности — тихая ежиха и бойкая лиса. Каждая имела мечту — одна хотела стать писателем, а другая имела звание мастера спорта по стрельбе и бредила конструированием пушек. И каждая по-своему стремилась к своей мечте — Лиля писала небольшие рассказики и выкладывала их в свой уютный бложик, а другая ночами напролет учила физику и механику. После школы пути двух неразлучниц разошлись — ежиха уехала в другой город поступать на журналиста, а лиса пошла учиться на инженера. Примерно в то же время Стронг встретила молодого ежа, студента-программиста Максимилиана, с которым закрутила роман. Прошло несколько лет, и судьба снова свела их вместе — на этот раз в Зверополисе. Журналисты в то время оказались не нужны, и, чтобы свести концы с концами, Лиле приходилось работать дешевым редактором абсолютно безграмотных рекламных объявлений. Тогда и начались первые странности: после особо дурных текстов ежиха переставала контролировать себя, она бросалась на других зверей, рычала, но через некоторое время приходила в себя и не помнила, что происходит. Диа же в это время работала инженером. Платили мало, из-за того, что она была особью женского пола, продвижение по службе ей не светило. Из-за этого пришлось вспоминать свою любимую стрельбу — оказывается, киллеры в Зверополисе были куда как востребованнее инженеров. – Деньги на транквилизаторы были нужны постоянно, — вспоминала Лиля, сжимая кулаки. — Я не знаю, что это было. Это… как какой-то звериный инстинкт. От этих ощущений хочется кричать. Через некоторое время лисица стала одной из лучших в своей второй «профессии», но долго так продолжаться не могло — конкуренция высока, да и смертность тоже. Тем более что ей не давала покоя дискриминация самок — они не могли заниматься многими сферами деятельности, которые считались «мужскими». Исполняя один из заказов, Росс свела знакомство с молодым амбициозным политиком Леодором Златогривом — он разделял ее взгляды на равенство всех зверей, и они решили объединиться. – Без меня и Лео, мисс Хопс, вы бы сейчас сидели по уши в навозной грядке, — усмехнулась лиса. — Я была инициатором проекта «Равные возможности», а Златогрив — претворителем в жизнь. После того как Златогрив стал мэром, Диа помогла исполнить давнюю мечту подруги — собственное издательство и кресло главного редактора в ведущем издании Зверополиса. – Знаете ведь К.Кортеса? — вдруг спросила Стронг у напарников. – Знаем, — ответил за двоих Ник. Ему было очень сложно переваривать всю эту неожиданную информацию. – Это мы. Я и Диа, — просто ответила ежиха. — Вместе пишем эти книги. Так сказать, сбываем себе мечты. Я — о писательстве, Диа — о далеких звездах и путешествиях. – Что мы еще должны узнать? — полуобморочным голосом спросила Джуди. Ей уже казалось, что ничто в этом мире больше не сможет ее ошарашить – Ну, думаю, вам будет интересно узнать, что создание той больницы, что вы обнаружили в своем самом первом деле, было моей инициативой, — сказала Росс. — Оказывается, такие внезапные приступы бешенства по какой-либо причине — проблема не только Лельки, есть множество существ с таким же диагнозом. Абсолютно здоровые психически и физически звери внезапно кидались на окружающих, а потом так же внезапно приходили в себя. Я курировала исследования этого феномена. Кстати, дура Барашкис воспользовалась частью исследований в своих целях, пока я отсутствовала в городе, не понимая, к чему это может привести, — лиса со злостью сжала кулаки. — Вы спасли этой овце жизнь, засунув ее в тюрьму. Иначе бы я добралась до нее, рано или поздно. Приступов не было в течение почти трех лет, и, казалось, можно выдохнуть спокойно —, но нет, когда вроде бы можно успокоиться, всегда всплывает какая-нибудь дрянь. Вот и тут — всплыли старые спонсоры Златогрива, дети которых возомнили себя великими журналистами. Пришлось устраивать малолетних имбецилов в редакцию. – Из-за них я не смогла взять по-настоящему талантливых ребят, — тихо, почти шепотом произнесла Лиля, глядя в пол. — Я ненавидела их всей душой, вспоминая, что пришлось пережить в свое время мне, думая о тех, кто по-настоящему заслуживает этих мест… Чтобы их опусы можно было выложить в печать, мне приходилось лично их редактировать и переписывать. Лиле начали сниться кошмары, появились признаки наступающих приступов. В один из дней, когда до главреда дошло очередное «творчество» золотых деток, все и случилось. – Это был поздний вечер. Я очень устала после тяжелых переговоров с инвесторами. И под конец рабочего дня я увидела их «труды». Как я тогда разозлилась… — вспоминала Лиля, глядя в пустоту своими глазами-жемчужинами. Диа сидела рядом, держа подругу за лапу и смотря на нее глазами, полными боли. — Я… я вызвала их к себе в кабинет. Я кричала, указывала им на ошибки, рекомендовала книги для чтения, чтобы они смогли выправить свой стиль и чтобы их статьи стали наконец похожими на статьи, а не на куски слоновьих фекалий… Они не слушали, а лишь смеялись. Кто-то из них сказал, что пока их родители платят мне, я обязана засунуть свой рот в задницу и молчать. Тогда… я полностью отключилась и ничего не помню. Вообще. Только когда я смывала кровь с рук, до меня дошло, что рядом со мной лежат трупы. – Вы… разодрали всех троих? — тихо спросила Джуди. Исповедь вызвала у нее неоднозначные ощущения. С одной стороны, она понимала, что наказание нужно и неизбежно, но с другой — ей было искренне жаль ежиху, ставшую жертвой обстоятельств. – Наверное, да, — ответила редакторша. — Если честно, мне не стыдно. Если бы я могла это сделать еще раз — я бы сделала. Только не зубами и когтями, а толстым орфографическим словарем. Тогда ее сил хватило лишь на то, чтобы позвонить Максу. После примчалась и Диа. – Мы замыли кровь, выволокли из редакции тела — благо была уже глубокая ночь, и никто ничего не заметил, — вспоминала лисица. — Я осталась с Лилей, а Макс на моей машине избавился от тел. Потом, конечно, были разбирательства, еще Максу пришлось писать вирус для вашего управления, а мне — очаровывать вашего начальника, чтобы закинуть программу изнутри. У вас в полиции, кстати, хорошая система безопасности — снаружи вирусам не подобраться, — отметила Диа, вздохнув. — А еще я хотела бы извиниться перед тобой, Джуди. Прости, что хотела тебя убить. – Эм… ничего, бывает, — зайка не нашла ничего лучше, чем пожать плечами. Ей еще ни разу не приходилось выслушивать извинения в таком ключе. – Меня надолго посадят? И можно ли будет хоть как-то обойти Макса и Диа? Они тут не при чем, — спросила ежиха, глядя Хопс прямо в глаза. Почему-то Джуди стало стыдно. – Ну, — помялась она, — зависит от улик и вещественных доказательств… -Базы данных снес Макс, а я выкрала все вещественные доказательства, касающиеся дела, из архива. Они все благополучно сгорели на заднем дворе моего дома, — виновато развела лапами Диа. — Я же не знала, что Лельке приспичит сесть в тюрьму! – Я думаю, это можно будет обсудить после, — протянул Ник, чувствуя, как немеют его пальцы. — Может быть, вы нас все-таки развяжете? Он звериным чутьем ощущал, что ничего из этого признания не выйдет. Даже если дело и дойдет до суда, присяжные, узнав ее историю, запросто сами же ее и оправдают. – Хотела бы я, чтобы меня любили так же, как Макс любит Лилю, — со вздохом лисица принялась распутывать веревки, сдерживающие Джуди. — Или… как любят вас, лейтенант Хопс.