Разные

Кто-то опишет это, как отчаяние. Кто-то, как состояние крайней безнадёжности. И тот, и другой, в принципе, будет прав, но… На самом-то деле, даже сам Киельнод не знает, как это описать. У этого раздирающего душу на куски чувства нет названия. Ты и жив, и мёртв одновременно. Да Киель в общем и рад бы умереть вместо него… Вместо самого дорогого ему человека… Вместо это маленького страдающего ребёнка… Да, пожалуй, для Киельнода он всегда будет ребёнком… И Киель вновь не защитил его от этой боли… Пусть первый раз он и не помнит, но… Второй заменит эти воспоминания с лихвой. Кажется, такая редкая болезнь. Болезнь, о которой люди даже не помнят, уходя с головой в повседневную рутину. Не помнят до тех пор, пока сами не сталкиваются с ней… Пока не сталкиваются и не начинают вспоминать все свои грехи, чтобы определить, за какой именно их так наказало. А раз им досталось такое наказание, значит и грешок имеет колоссальные размеры… И люди усердно ищут этот свой промах, ведь так легче. Легче, чем признать, что ты или твой родственник медленно и мучительно умирает из-за какой-то случайности… Из-за какой-то нелепой ошибки… Может из-за невнимательности… Может из-за неосторожности… Ведь легче же думать, что ты чем-то заслужил такое, чем понимать, что все могло быть совсем по-другому, если бы ты просто проверил все заранее… Проверил толщину одежды… Проверил и был бы уверен, что никакая маленькая смертельно опасная льдинка не сможет порвать её и добраться до кожи, а там уж и до крови недалеко… Но Руд же никогда такое не проверяет. А сколько раз Киельнод твердил ему беречь свою жизнь… Сколько раз?! Бесчисленное количество… Будь такая возможность, он сам бы ходил вместе с ним на все эти чертовы миссии… Оберегал… Следил, что бы все было как надо… И плевать, что Черный маг был бы этому ещё как против… Киельнод с лёгкостью вытерпел бы все эти ворчания… И тогда бы этот так похожий на него самого мальчишка не лежал бы напротив Киеля, не имея даже возможности встать с кровати… Ну почему нет заклинания, способного забрать всю его боль себе? А ещё он улыбается… Так искренне… Он раньше очень редко так улыбался… Так почему же именно такие отвратительные обстоятельства меняют людей? Все просто. Именно они дают понять, что нужно делать все тогда, когда возможно. Улыбаться тогда, когда ещё можно было подарить мастеру радость этой простой искренней улыбкой. А сейчас она, увы, уже не обрадует его. Не вызовет на лице его ответную улыбку, как бы сильно мужчина этого не хотел. Он в отличие от Руда не сможет заставить себя улыбаться. И Чёрный маг это знает. Знает, что мастер с трудом сдерживает слёзы. Знает, что он во всем винит себя. Небось думает, что не уследил. Не уберег. Глупый. И Руд улыбается. Хочет показать, что ему совсем не больно, в то время как очередной пыткой отнимается ещё одна часть тела. Вообще то, мучиться осталось недолго. Больше половины тела он уже не чувствует. Не чувствует ног, левой руки и плеча. Онемели левый бок и половина живота. И чёртов лёд все не успокаивается. Не успокоится, пока не доберётся до сердца, по пути безжалостно замораживая все внутри. И как странно, вроде бы должно быть просто холодно, а не больно, но… Нет, конечно, холодно было. Ещё как! Мастер заботливо укутал его во все одеяла, которые смог найти, однако парня все равно бил озноб. И плюс к этому, там, где начинал распространяться лед, появлялось ощущение, что его выворачивают наизнанку. Хочется кричать или биться в истерике от такой боли. Но Руд улыбается. Он совсем не винит мастера. Ещё бы! Он несомненно сам виноват. Виноват не только в своей боли, но и в боли мастера… Он мучается вместе с Рудом. Он тоже умирает, правда в душе, не телом. Он испытывает все те же чувства, что и Руд. Случайно или нет, но Киель рад этому. Рад, что может вместе с его мальчиком восхищаться странностями другого мира, в который Чёрного мага закинули обстоятельства. В этом, кстати, Киельнод тоже винит себя. Как только он мог позволить этой чёртовой Башне опять куда-то отправить Руда? Любят же они использовать людей, как подопытных кроликов, в этих своих путешествиях сквозь миры. Пользуются этой формально ограниченной лишь королём властью. Сволочи. Даже думать страшно о том, что они могли бы ошибиться в расчетах и отправить Чёрного мага куда-то между мирами… И все же Руду повезло. Киельнод узнал и о красивых изделиях из необычного янтаря, и о необычных растениях, которые могут расти даже при очень высокой температуре, и о жителях, образ жизни которых совсем отличается от обычаев Снежного мира. И об одном конкретном жителе… Хотя Руд все отказывался о нем рассказать. Обмолвился лишь о том, какой особенный, этот Шик. Самой сути этой особенности он, конечно, не объяснял, собственно, как и имени не говорил… Киель узнал его имя случайно. Руд все звал этого Шика во время ледяной лихорадки. Похоже на обычную лихорадку, с теми же симптомами, однако человека одолевает не жар, а холод. Во время неё парень чувствовал себя ещё хуже, чем обычно. Хотя куда уж хуже? Но все же пусть все его тело и было холоднее снега на улице, он хотя бы был в сознании. Во время лихорадки же он впадал в некий тревожный сон. Метался по кровати, с силой сжимал оставшейся правой рукой руку мастера, все звал этого парня из другого мира и… Не улыбался… Именно в такие моменты мастер мог наконец понять истинную боль Руда. Нет, даже не понять, а попытаться представить… И тогда он сжимал руку Чёрного мага в ответ и горестно опускал голову вниз. Он не мог ничего сделать. Не мог помочь или хотя бы облегчить страдания парня. Он никчемен… Лихорадка была только один раз. Очнувшись, Руд увидел склонившего голову мастера. Нет, даже не так. Он увидел поникшего, потерявшего надежду мастера. Мастера, не менее страдающего, чем он сам. И тогда он решил не допускать больше такого состояния. Состояния, при котором он показывает свою боль. Состояния, при котором он невольно перестаёт улыбаться. Так пусть же он не отдаст этой чёртовой болезни хотя бы возможность здраво мыслить, а не метаться в бреду. Пусть он лучше попытается забыть о боли, рассказывая о необычном красном небе и розовой воде. Забыть, восхищаясь одним потрясающим парнем. Забыть, вслух вспоминая красивый яркий янтарь. Жаль, он так и не принёс ту статуэтку. Не показал её мастеру, который тоже, наверняка, влюбился бы в этот прекрасный минерал. — А ещё, мастер, там был человек, который тебя знает. Представляешь, он назвал меня Киелем, когда я был без пробуждения! — Что же это за человек? — Киельнод слушал и действительно запоминал каждое сказанное Рудом слово, хотя они не казались сейчас такими важными… Иногда он даже не улавливал суть беседы, случайно уйдя в свои переживания, однако слова все равно запоминал. -Он Глава города и, похоже, уважаемый человек. Хотя все от него частенько шарахались. Улыбка никогда не сходит с его лица, и поэтому ты никогда не знаешь, что у него на уме. У него темно-красные волосы и голубые глаза, — Руд перевёл дыхание. Не легко говорить, когда тебе как-будто заламывают руку. Видно и до неё очередь дошла… А Киель слушал, на этот раз очень внимательно. Он уже знал, какое имя назовет Чёрный маг. Знал и ждал, затаив дыхание…- Его зовут Ланосте. Все тело пронзило острой болью, как-будто это он сейчас лежит на кровати и мучается от болезни. Нахлынул поток воспоминаний, так усердно сдерживаемый раньше. Ещё сильнее захотелось пустить слезу над жестокостью судьбы, разделившей его с любимым человеком раньше, и разделяющей с таким же родным, правда немного в другом смысле, человеком сейчас. — Он… Хороший человек…- все, что смог вымолвить Киель. — Да… И родственник у него тоже хороший…- мечтательно добавил Руд, улыбаясь ещё сильнее. А потом захлебывается в кашле. Киельнод даже вскочил от неожиданности. С чего вдруг кашель?.. Что ещё то? — Сядь, мастер… Это просто… Лёд горла достиг. Не по порядку так, странно, да? — Руд усмехнулся, — Я не собираюсь разводить сопли, мастер, но я должен сказать… Пока ещё могу… Спасибо. Спасибо тебе и всем остальным жителям. Спасибо мисс Рэн. Передай ей, что слёзы все же ей не к лицу. А главное, мастер, прошу, не вини себя. Просто так сложились обстоятельства. И поверь, мне не так страшно и больно, как ты себе понапридумывал. Правда, — и Чёрный маг опять заливается в кашле. А после уже молчит. А ведь это действительно правда. Ему не так больно и страшно, как кажется мастеру. Ему ещё хуже… Но мастеру знать об этом вовсе необязательно. Он и так не отходит от него ни на секунду. Ест и пьёт, лишь когда заставляет Рэн. Заставляет, а сама глотает слезы. Какая паршивая атмосфера. Ну улыбнитесь же! Руд же улыбается! Не можете? Ладно. Тогда хотя бы не молчите! Это то вы можете! А Руд не может… Теперь даже говорить не может… Открывает рот, но голоса нет. Позовет на помощь, а его никто не услышит. Гнетущая тишина. Руд сжимает руку мастера. Руд просит не молчать. Мастер не смеет противиться. Он говорит обо всем. О погоде. О снежных гонках, устроенных мальчишками. Об огромной пользе принесенных Рудом листьев. О самих листьях, и об их странной структуре. О приближающемся дне празднования «Северного сияния». И вспоминает о том, что Руд, скорей всего, это празднование не застанет… — Тебя очень ждали, Руд. Все очень ждали твоего возвращения. Конечно, все знали, что ты вернешься… Иначе и быть не может. И раз ты не жалеешь о поступке Башни, то и я не буду, но… Как же тебя не хватало все это время. Я изнывал в ожидании, и вот ты вернулся… И вновь хочешь покинуть нас… Меня…-дрожащим голосом начал мастер. Держащим и хриплым… Непрошенная слеза все же оставила мокрую дорожку на щеке. Всего одна горькая слезинка, которую мастер так и не смог удержать…- Все будет хорошо, Руд. Слышишь? Все будет хорошо. Киельнод прижался лицом к руке Руда. К руке, которая теперь тоже стала холоднее снега. К руке, пальцы которой уже перестали шевелиться. Чёрный маг закрыл глаза. Он так устал… Он не собирался спать, ведь тогда время пролетит совсем быстро… Но раз мастер сказал, что все будет хорошо, то можно и расслабиться. Можно наконец-то немножко вздремнуть… Как можно непринужденнее улыбнуться мастеру и вздремнуть. Кто знает, может он уже и не проснется… Умереть во сне не так уж и плохо… Мастер все продолжал сжимать уже онемевшую руку, глядя как медленно засыпает Чёрный маг. Он не отпустит эту руку. Даже когда уже не будет смысла держать, он не отпустит. Он будет с ним до конца. И даже после… Разрушая идиллию, в комнату ворвался какой-то маг. И чем там только Рэн занимается?.. — Ну что ещё? — рявкнул Киельнод. Рявкнул, но почему-то прозвучало это так тихо… — Недалеко от города замечен странный скачок магии. — Вы собираетесь бегать ко мне с каждым пустяком? Мне нет дела до это скачка. — Но такие скачки происходят каждый раз, когда к нам телепортируются сотрудники Башни! Киель нахмурился. Это уже интереснее, но все же не настолько… — Исследуйте все сами. Окажись этот скачок телепортом, мне все равно нет до этого дела. А теперь уйди уже отсюда. Оставь нас. Киель не смотрел в спину удаляющегося человека. Его уже давно не волнуют дела города. Неправильно, конечно, но с того приезда Башни он не может думать ни о ком, кроме Руда. Сейчас его волнует только Чёрный маг. А от того, что он не придал значения какому-то скачку воздуха, чёрт его подери, хуже точно не станет… Куда уж хуже…