***
Проспали мы недолго. Когда я проснулся, Джуди уже сидела, обхватив колени, и сверлила взглядом окно. Я украдкой покосился в ту же сторону и увидел, что на площади творится невесть что: суета, оживление, беготня. Огромные белые медведи сновали туда-сюда, таскали столы - здоровенные, дубовые. Снежные барсы ловко развешивали по столбам гирлянды с автономным питанием. Жители помельче - вроде песцов, куниц, горностаев - сноровисто уставляли столы разнообразной снедью. Видимо, празднуют тут дружно, громко и хлебосольно и по любому поводу. Даже трескучий мороз не помеха. - Я вот о чем думаю, - внезапно произнесла Джуди, и я понял, что меня беззастенчиво разглядывают. - Нам сказали, что у Нариса есть домик рыболова в лесу. Не у него ли мы укрывались от погони? Может, спросить? Я оценил легкость мысли на свежую голову. Она в принципе была согласна работать, а это уже достижение. После той таблетки я и так чувствовал себя немного обкуренным. К счастью, эффект после сна почти сошел на "нет". - Можно, но все же аккуратнее: что, если он тоже замешан в этом деле? Да и подборка газет с нашими фотографиями тоже настораживает, - отозвался я, потягиваясь. Почему-то мне было так хорошо и легко, как давно не бывало. Тщетно я попытался вспомнить, что такое замечательное приключилось и наполнило меня вдохновением, но особо не преуспел. Может быть, конечно, всему виной тот срыв в вышеупомянутой избушке... Наверное, по законам жанра я должен был тревожиться. И не только потому, что за нами гнались полоумные ученые. В конце концов, я с потрохами спалился - признался в любви, причем явно показал вчера, какая она... Мне бы волноваться, что она думает об этом, что чувствует ко мне, но на душе почему-то не было никаких тревог. Джуди не оттолкнула меня, не выказала ужаса или отвращения. Она все так же доверчиво спала рядом, улыбалась и смеялась, будто ничего не случилось. Знаете, что? Именно поэтому я был так счастлив! Потому что не поменялось все то, что я люблю. Я ничего не потерял! Возможно, только приобрел - хотя бы ту самую легкость на душе, которая наступила, когда с нее упал тяжкий груз страхов и тайн. А наши сумасшедшие ласки в том домике стали для меня высшей наградой - светлым, ярким воспоминанием, которое согревало сердце животворящим огнем. Что это означает с ее стороны, я предпочитал не думать. Все равно Джуди тоже нужно время, чтобы понять себя - а я был благодарен ей за то, что она не убежала в страхе и не лишила меня своей близости и тепла. Тем временем юная полисменша уже спрыгнула на пол, завернутая в большой махровый плед. Очень уж смешно у нее это получилось: будто супергеройский плащ за спиной взметнулся. Она приникла к окошку и задумчиво проговорила: - Ник! Смотри. Это не просто деревенька - это целый научный городок! Я отсюда вижу и библиотеку, и исследовательский корпус недалеко от больницы... Сначала показалось, что это большие расписные терема, а сейчас и таблички видно. Видимо, все жители там и работают. Ее слова заставили меня встрепенуться. Я быстро стряхнул с себя остатки сна и тоже подобрался к окну. Да, все верно: с восточной стороны деревни постройки были явно административного назначения. Остальные таблички разглядеть было сложно, но и так было понятно, что на сотню жителей этой деревни приходится до необычного много корпусов. Ладно, предположим, поликлиника, даже больница - в таком отдалении от цивилизации без них никак. Но остальное? - А вот это мне уже не нравится, - чересчур уж мрачно у меня получилась эта фраза, Морковка на меня даже оглянулась. - Вдруг эта подстанция для испытаний, откуда мы сбежали, является их полигоном? Тогда мы угодили прямиком в жерло вулкана. Джуди поежилась. - Меня саму встревожил этот вопрос, - призналась она. - Но мы не узнаем, пока не разведаем. Я предлагаю вести себя как можно более непосредственно. Если бы местные жители знали, что мы беглецы, то нас бы уже повязали. Вряд ли погоня не успела бы сюда передать весточку - если, конечно, это правда их деревня. Они бы не праздник устраивали, а прочесывали лес вместе с Савантом. - Тогда вот что... Морковка, ты сильно голодна? Постарайся перекусить на всякий случай. Собери вещи - самые важные. Пойдем гулять налегке, чтобы не вызвать подозрений, но если дело запахнет жареным, мы сможем быстро смыться, не заходя домой, - предложил я. Нос у крольчонка подергивался, и я понял, что напугал ее своим собранным и напряженным видом. - Принято, - совладав с собой, кивнула Джуди. - Ты как себя чувствуешь... ну, после всего этого? - Отлично, - ответил я, прислушиваясь к себе. - По крайней мере, вчера все было в сотню раз хуже, и я не преувеличиваю. Так что можем продолжать расследование, офицер Хоппс! Она засмеялась. - Принято, коллега! И вокруг меня замелькал вихрь кроличьей бурной деятельности...***
На улице уже темнело - в Тундратауне вообще день очень короткий, а по календарю уже была осень. Однако местных жителей это не смущало, они только-только вышли на улицы. На площади царило радостное оживление, столы уже дымились от горячего, самовары дышали медью и жаром, а дети радостно бегали среди взрослых, сшибая с ног самых нерасторопных. В центре одна бойкая симпатичная девушка-песец уже организовала хоровод, а несколько медведей с гуслями, ложками, треугольниками и трещотками играли музыку. Кто-то из толпы запел, и внезапно все грянули - дружно, весело, с посвистом: Ой, да по белому по снегу, Ой, да дождалась молодца... Давно я не видел столь ярких и душевных гуляний! Наверное, никогда - Зверополису подобные праздники не были свойственны, а любые фестивали хоть и похожи на что-то яркое и ярмарочное, но чаще сводятся к обыкновенному бизнесу: попробуй купить хотя бы стаканчик сока - и твой кошелек опустеет. Здесь же каждый посчитал должным принести что-то ко столу, благодаря чему угощения не кончались, а веселье било ключом. Судя по всему, им был привычен такой жизненный уклад: создавать что-то вместе, и пользоваться затем результатом коллективного труда. Животных здесь было мало, и любой нерадивый или жуликоватый ославился бы на всю оставшуюся жизнь. Морковка уцепилась за мою лапу, чтобы не потеряться в толпе, и мы вместе закружились в водовороте праздничного веселья. Местные жители охотно знакомились с нами, расспрашивали о жизни в большом городе, но как-то беззлобно и независтливо. Видно было, что им и своя жизнь нравится. Осторожные расспросы подтвердили наши догадки: здесь действительно был свой научно-исследовательский центр микробиологии и генной инженерии, и местные жители практически полностью посвятили свою жизнь научной деятельности. Некоторые работают в сфере обеспечения жизнедеятельности поселка. При этом при всем хорошие генераторы имеются только в административных зданиях. Жители же воспринимают это как норму и вполне довольны простой жизнью, "по старинке". Никаких криминальных и подозрительных личностей или подробностей. Все до возмутительного просто. Некоторые научные сотрудники знали мистера Бига (неудивительно, ведь почти все белые медведи работали или здесь, или на него). Про печально знакомое нам заведение рогатого безумца никто не знал ничего, кроме местонахождения, но относились к этому спокойно: мол, здесь чего только нет - и нефтяные вышки к югу от поселка, и угольные шахты, и прочие правительственные засекреченные объекты. - Даже если бы они что-то знали - точно бы нам не сказали, - тихо хмыкнула Джуди. - Но заметь... Мы их не спрашивали ни о чем - сами упомянули, описывая окрестности. Вряд ли кто-то стал бы рассказывать про секретный полигон для испытаний, даже не заговорил бы. Может, они и правда к этому не причастны? - Все может быть. Тут каждый встречный и поперечный про него не будет знать, разве что узкий круг причастных, коли таковые имеются, - я пожал плечами. К нам подлетела запыхавшаяся, бодрая и веселая девушка-песец: - А вот и вы! Аккурат к Празднику окончания осени пожаловали! - радостно приветствовала она нас. - Я Риби! Пошли танцевать! - С удовольствием, Риби! - улыбнулась ей Джуди и, потянув меня за лапу, со смехом ворвалась в разноцветный хоровод. Это действительно оказалось очень весело. А когда нас заставили еще и хлебнуть "ось того чудового напитка", веселье забило ключом - напиток оказался крепкой, пряно-сладкой медовухой. Мы постарались, не обижая местных кудесников, сменить питье на более безалкогольное, но полностью отвертеться не удалось, и мед сделал свое дело. Далее был разудалый гопак, затем - игра в жмурки и "ручеек". Здесь полагалось брать себе в пару только девушку, если ты парень, и я старательно выдергивал Джуди из разноцветной вереницы деревенских красавиц всех видов и мастей. В конце ручейка полагалось расцеловаться в обе щеки, но многие под действием хмеля целовались уже всерьез - неважно, разные ли виды, одинаковые ли. Я знал, что Джуди пьяна, и она знала, что я не пил. Но мы охотно примкнули к менее трезвой части играющих... пользуясь случаем? Украсть поцелуй, еще и на глазах народа - это волновало, будоражило и снова возвращало меня к рассветному взрыву. Холод страха и тревоги, что сковал наши сердца, отступил. Не выдернет же Савант нас из пестрой толпы гуляющих? Раскрасневшаяся, взбудораженная Джуди, казалось, была хмельна улыбками, танцами и весельем. Она вновь дернула меня за лапу и увлекла под разноцветный мостик. И снова поцеловала на выходе - с каждым разом все дольше, все крепче становился этот поцелуй. Мою крышу если не сорвало окончательно, то точно унесло, и болталась она на чем-то не более надежном, чем бельевая веревка. Нас подтолкнула в спину следующая пара, и мы, взявшись за лапы, обогнули веселящуюся толпу, чтобы юркнуть за разлапистые ели, занесенные сугробами. Там мы одновременно посмотрели друг на друга ошалелыми глазами, и с какой-то отчаянной страстью забылись в долгом поцелуе. Я прижал Джуди к широкому стволу ели, что-то шепча... что? Сам не знаю... Кто-то прошел мимо, совсем близко. Остановился. Кажется, я даже слышу голоса - голоса животных, которые изо всех сил стараются говорить тихо, но среди шумного веселья им приходится кричать конспиративным шепотом. ... и ей-богу, я бы даже не заметил их, если бы не имя, произнесенное одним из невидимых собеседников. - Кретин! Куда подевались эти мелкие? Савант с нас головы снимет! Или того хуже - превратит в хомячков, - низкий, хриплый голос, явно с командирскими нотками. Джуди вздрогнула и подняла голову. Я тоже замер, восстанавливая дыхание и прислушиваясь. - Но они точно где-то здесь! Местные говорили что-то о гостях из Зверополиса - о лисе и кролике, - чуть плаксиво протянул второй голос, судя по всему, шакалий. - Не пойдем же мы по избам! Короткий рык оповестил, что обладатель низкого голоса, судя по всему, медведь, и очень недовольный медведь. - Слушай, приятель, ты меня не понял. Надо - прочешешь все дома, все до одного. И только попробуй засветиться - ты подведешь шефа. Не видать тебе пощады ни от него, ни от меня, - с плохо скрываемой жаждой членовредительства проговорил он. - Я понимаю, - обиженно ответил шакал. - Но нам нельзя допустить, чтобы местные жители что-то заподозрили. У Кхи-рат безупречная репутация! Он финансирует все секретные разработки Саванта. Один звонок в полицию... - Так придумай что-нибудь умное, - лениво отозвался медведь. Чиркнул колесом зажигалки. В воздухе тяжело запахло табаком. - Я плачу за результат, а пока что слышу одни оправдания. Иди и найди их, черт побери! Буду ждать вместе с остальными, в комнате рядом с лабораторией. Кхи-рат подъедет через два часа, к этому времени беглецы должны быть уже пойманы, - снег снова заскрипел, и шаги растворились в праздничном шуме. Мы оставались на своих местах - застыли, не осмеливаясь выдохнуть, так и не разжав объятий. Лишь когда обе фигуры удалились, Джуди перевела на меня взгляд своих фиолетовых зерцал: - Кажется, у нас прибавилось имен! Я уже толком не понимаю, что происходит. Получается, Савант действительно получает деньги от кого-то, кому выгодны эти махинации по смене вида. Кхи-рат... - она задумчиво поскребла подбородок. - Где же я слышала это имя? Какой-то важный нарост на теле общества... Я тоже пытался припомнить, даже показалось, что вспомнил, но важная мысль все же ускользнула, стоило попытаться ухватить ее за самый кончик. - Вот что значит - занять правильную позицию! - хмыкнул я. Морковка мигом покраснела до кончиков ушей и беспомощно затрепыхалась в попытке вырваться. Но далеко она у меня не убежит, пусть не надеется. Я покрепче перехватил ее и взвалил на плечо. - Вообще-то я имел в виду удачное место для подслушивания, но раз ты такая испорченная мисс... Меня красноречиво двинули лапой. - Плохо стараешься, можешь лучше, - нимало не заботясь ее реакцией, я осторожно выглянул из-за пушистых еловых лап. Наших преследователей нигде не было видно, но это еще ничего не значило. Главное, что от укромных елочек до гуляющей толпы - метров десять. В толпе мы затеряемся, а там можно выяснить... ай! Джуди молча и сосредоточенно дергала меня за хвост. Видимо, ей не очень нравилось висеть на плече. Ладно, потерпим, авось перестанет... Так вот, можно выяснить, не знают ли они этого самого Кхи-рата. Пока все находятся под воздействием медовых зелий, они куда разговорчивее, честнее, и подозрения у них может вызвать только внезапно приземлившаяся в центр стола летающая тарелка. И я, сняв, наконец, протестующую полисменшу с плеча, с веселой улыбкой потомственного кретина рванул в гущу веселья. Джуди, конечно, не забыл, но тянул за собой уже куда вежливее. Кратко посвященная в мой гениальный план, она скептически хмыкнула, еще немного посердилась для порядка и подключилась к разведке. - Как бы так осторожно спросить, кто этот самый... - пробурчала Хоппс, но тут музыка разом смолкла. На большой помост поднимался большой белый медведь - мощный, суровый, крепкий. На его морде сияла добродушная улыбка, а теплый костюм был явно очень дорогим и стильным. Рядом с ним семенил какой-то щуплый козел в бараньем тулупе (смотрелось это весьма комично). Козел остановился у края сцены, пропуская вперед солидную фигуру медведя, и тонким блеющим голосом прокричал: - Встречайте главу города! - Приветствую вас, жители Оби-а-терети! - разнесся над площадью зычный голос белого медведя. - Кхи-рат! - взревела толпа. А вот и ответ...