Зазеркалье

Мужчина сидел, подперев голову рукой. За окном стояла непроглядная, безлунная ночь, а тяжёлые тучи скрыли за собой небо и, казалось, лежали своими чёрно-свинцовыми животами на крышах домов, усугубляя и без того тяжёлые мысли. Ветер периодически врывался в форточку, принося с собой влажный холод, и его посвистывание вместе с равномерным тиканьем напольных часов оказались единственными звуками, нарушавшими тишину. Рикман, даже не замечая, что занимается не работой, а битый час что-то чертит на листке бумаги, опустил отяжелевшие веки, провалившись в какую-то липкую, словно грязь, дремоту. Ручка выскользнула из ослабших пальцев на ковёр. А сознание стало вырисовывать какие-то неясные силуэты, образы; эхом издалека раздавался чей-то звонкий лающий голос, что-то уверенно говоривший, чьи-то многотысячные голоса, сливающиеся в один, огненные вспышки… И сквозь это — из темноты навстречу шёл чёрный силуэт, в котором не разглядеть деталей. Но на какие-то доли секунды Рикман узнал, кто это, чувствуя приятную слабость внутри сжавшегося сердца… БОМ. Человек вздрогнул всем телом, сон враз улетучился вместе с новым порывом сквозняка. Часы, этот равнодушный механизм, с холодной точностью отсчитывающий мгновения, пробили три раза и снова принялись тихо тикать. «Три часа ночи. Да, засиделся я сегодня», — Рикман потёр глаза, потянулся, отчаянно зевнув, и поднялся, оглядевшись. За окном в очередной раз начался дождь, суетливо стуча по стеклу, отдельные капли влетали в форточку. С минуту глядя на разгул стихии, Рик отошёл к окну, закрыв форточку, а то, чего доброго, порывом сквозняка разобьёт стекло. «Дождливое в этом году лето выдалось», — отметил он про себя. В комнате остался только равномерный звук часов. От двери потянуло промозглым, сухим холодом, Рикман зябко передёрнул плечами… А через секунду замер, услышав тихий, шелестящий голос, кажущийся вовсе неживым. «Рик…» Сердце глухо застучало в груди, комната наполнилась холодом сухого снега, пробирая до костей. В блёклом освещении настольной лампы по стеклу промелькнула тень. Рикман, чувствуя, как сводит колени, шагнул от окна, стараясь не оборачиваться. А голос стал громче. «Рик». — Кто здесь? — наконец смог сказать мужчина, неотрывно глядя на стекло окна. За спиной раздался неприятный сухой смех, откуда-то из дальней части комнаты. Потянул сквозняк, холодя ноги. «Похоже, я уснул. Значит, просто кошмар», — выдохнув, Рик резко обернулся и, увидев перед собой человека, шарахнулся назад, не устоял и упал на спину. Ему показалось, что он громко закричал, но на самом деле крик застрял где-то в горле… Сверху вниз на него смотрел человек… нет, скорее, существо, напоминающее человека, в пепельно-серой, словно выполненной из стали, венецианской маске с клювом. Только клюв этот был коротким и, как у орла, лихо загнутым вниз. Зачёсанные назад смолянисто-чёрные короткие волосы, немного взъерошенные, длинные руки с узловатыми пальцами, оканчивающимися когтями, только усиливали сходство с хищной птицей. Серая куртка с грубо оборванными рукавами… Ноги, похожие на лапы зверя, оказались в потёртых, почти чёрных, брюках и странного вида ботинках, не то каких-то военных, не то это вовсе просто узор кожи, шерсти… Но Рикман неотрывно смотрел в глаза, точнее, в зияющие чернотой провалы маски. Существо переступило с ноги на ногу и растянуло губы в улыбке-оскале, продемонстрировав крупные острые зубы, из которых ярко выделялись четыре клыка. — Кажется, я не вовремя, — хохотнул пришелец, неприятно лязгнув клыками и как-то покосившись на человека, который не сводил глаз с его тощей, непропорциональной фигуры. — К... кто вы? — пробормотал Рик, вслепую нашаривая рукой край стола. — Обойдёмся без формальностей, можно и на «ты», я не обижусь, — миролюбиво пророкотало существо, скрестив руки на груди. — Кто я — рассказ долгий, да и не затем я тут. Зовут Виелфрас. «Росомаха? Вот уж имечко неподходящее…», — мелькнула шальная мысль у мужчины. Он наконец нашарил край стола и с трудом поднялся, опираясь на предмет мебели. Пришелец молчал и с интересом разглядывал помещение. Снова повисла гнетущая тишина, но сам Виелфрас, словно вспомнив, зачем он появился, повернул голову к мужчине и опять улыбнулся. — Я исполню ваше желание. Хотите? — Что? — не понял Рик, прищурив глаза. — Не за просто так, конечно, а за кусочек души, — хищно скалясь, добавил человек-птица. — Душа целиком продаётся, — невпопад ляпнул мужчина и тут же пожалел об этом: провалы глазниц маски мгновенно уставились ему в грудь, холодя внутренности. — Продаётся целиком, а меняться и кусочками может. Сделал что-то против себя, против совести, обидел, подумал плохо… солгал. А душа — р-раз — и треснула немного, — спокойно пояснил Виелфрас. Рикман помолчал, стараясь соображать побыстрее. Побыстрее получалось плохо, мысли путались, цепляясь одна за другую. — Впрочем, если боитесь, конечно, то я пошёл. Дела, понимаете ли… — с ленцой сказал пришедший и даже развернулся к тёмному углу комнаты с явным намерением испариться. — Стоять! — неожиданно для себя крикнул Рик, едва ли не шагнув за существом. — Да-а?.. — мягко, словно урчаще, протянул Виелфрас, чуть повернувшись. — Есть… Есть одно желание. Ты… Правда сделаешь всё? Существо кивнуло. Сердце в груди человека опять бешено заколотилось о рёбра. — Только скажи. Отдать этот… кусочек души — это больно? Виелфрас расхохотался. — Не больнее, чем крошить её. Рикман почувствовал, как в глотке разом пересохло. Всё происходящее по-прежнему казалось тяжёлым ночным кошмаром, давящим на сознание, чем-то нереальным. Но тут враз отступил холод, сменившись лёгким теплом. Мужчина, не заметивший, что смотрит за окно, как-то резко повернулся. Нет, странное существо всё ещё стояло, словно изваяние безумного скульптора, и терпеливо ожидало, чего хочет человек. В сознании загнанной птичкой билась мысль, что всё неправильно, что страшно, что, в конце концов, так нельзя… Но Рикман быстро задушил её, уже зная, чего попросит. Страх далеко не отступил, но с новым, едва ощутимым порывом сквозняка сердце защемило, рисуя чёрный силуэт, до боли знакомый и близкий… — Я хочу, чтобы ты вернул Нику, — тихо сказал мужчина, поднимая взгляд на Виелфраса. Тот опять хищно ощерился, на несколько секунд человек решил, что существо, эта непонятная сознанию тварь, и так всё знала. Но буквально вытягивала из него слова, заставляя вспомнить страшное время. — Что ж, пойдёт, — хмыкнуло существо и, шагнув к мужчине, протянуло узкую длиннопалую ладонь. — Вы хорошо подумали? «Сомнения прочь», — мотнув головой, Рикман сжал протянутую руку, вместо ответа кивнув. А через мгновение мужчина сжал зубы от прострелившей руку боли и стал опускаться на колени — длинные чёрные когти существа впились в вены на запястье, кожа даже не сопротивлялась их бритвенно-острым краям. Лёд обжёг сосуды изнутри, выхолаживая сердце, в глазах поплыли кровавые круги, а воздух словно застрял в лёгких, липко вырываясь с протяжным стоном. Существо стояло, улыбаясь. Рик, уставившись в чёрные провалы глазниц, не мог отвести взгляд, словно проваливаясь в это пустоту. Сознание померкло, оставив последнее ощущение — как хрупкое худое тело легко подняли на руки… Рик, почувствовав под щекой холод, вскочил и тут же пошатнулся, хватаясь за край стола; от резкого движения закружилась голова. Мужчина всё так же находился у стола, ночной дождь оставил на стекле мокрые разводы, а солнце, пробиваясь из-за туч, лениво щурилось, играя бликами в каплях воды. А в голове тяжело гудело, словно от хорошего похмелья. Потерев переносицу и пытаясь вспомнить, что вчера произошло, человек глубоко вздохнул и, решив всё отложить на потом, направился вниз. Накинув на плечи куртку и обувшись, мужчина вышел на улицу. Дождь оставил после себя лужи, в которых купалось солнце, капли воды блестели на траве, словно жемчужинки, где-то на дереве свистела синичка, то приближаясь, то удаляясь. Рик же брёл по знакомой тропинке, глядя себе под ноги. Ни мыслей, ни чувств — словно всё вытерла добела заботливая хозяйка, оставив голову пустой, как барабан. А это только придавало равнодушия ко всему происходящему вокруг. Неожиданно тупая боль резанула по руке. Мужчина, зашипев, остановился, сжав запястье, и закатал рукав, оторопев. На руке красовались четыре белёсых глубоких шрама, словно кто-то прижёг руку окурками сигарет. Тут же вихрем пронеслись образы. Ночь, дождь, странное существо в маске из серой стали и его желание… Мужчина выпрямился, переводя дыхание. Несмотря на довольно прохладный прозрачный воздух, он почувствовал, как взмокла спина, а сердце опять пустилось вскачь. — Значит, не приснилось… — выдохнул Рикман, закрыв глаза и опустив голову, пытаясь придти в себя. Впереди с трескучим криком взлетела сорока, устремившись подальше. Мужчина поднял голову и замер. Прямо напротив него на тропинке стояла девушка. Бледная, худая, она щурилась на солнце, тщетно пытаясь закрыть глаза ладошкой, но улыбалась так весело и открыто… Рик помнил эту улыбку. Он даже не заметил, как вскочил и, оказавшись рядом с Никой, стиснул её в объятиях, лихорадочно дрожа и сжимая в пальцах лёгкую ткань платья, в котором когда-то её похоронили. Виелфрас сидел на ветке дерева, прислонившись спиной к стволу и глядя куда-то поверх крыши дома вперёд, где распростёрлось поле. Внизу раздались тяжёлые глухие шаги, на несколько секунд всё стихло, и тут, словно соткавшись из воздуха, появилась высокая фигура на соседней ветке. — И ты сюда решил наведаться? — спросил Виелфрас, едва взглянув на коллегу. Шмид, улыбаясь, уселся поудобнее, лениво щурясь на свет, и поправил полы куртки. — А ты, смотрю, вновь удачно жертву подыскал? — кивнул в сторону дома Шмид. — Скажу больше — сделка совершилась. Кажется, он даже не раздумывал… — Что хоть попросил? — Да человека с нашего света вытащить. — Шутишь? Вместо ответа Виелфрас достал из кармана маленькую фигурку человека. В свете половина фигурки засияла синим, неоновым цветом, повиснув в воздухе. — Вот. Вернул, как видишь. Шмид только ехидно фыркнул. — Какая досада. Вот так просто умершему вырваться сложно. — Верно. Её душа всё ещё принадлежит нашему миру, — Виелфрас достал вторую фигурку, которая, так же засветившись наполовину, только огненно-красным, повисла рядом с синей. — Ты сам говорил, что нет погибшим места в мире живых, — задумчиво продолжил «птица», чуть пошевеливая пальцами в воздухе. Фигурки превратились в два светящихся шара и закружили, то сливаясь почти воедино, то, словно испугавшись, бросаясь в разные стороны. Шмид, щуря глаза, наблюдал за странным танцем половинок душ людей, склонив голову на бок. — Знаешь, одного даже почти жалко. Я, конечно, бонусом вернул девушке вид помоложе, но только внешне! Видел бы ты, что внутри… Ой, вот с такими сделки самые… неприятные. Мало того, что просят вроде и не совсем-то за себя, а души отдают не кусочек, а вот… половину, а то и больше. Потому что сами её, того не желая, буквально на куски изодрали. Слышал, что душа в крови и слезах может быть, а лично вот только сейчас увидел. Он и сам не хотел бы так много отдать — но как-то получилось. А что в итоге? Оба покончат с собой, потому что их души уже практически у нас. — Ты бы сразу работал с целой душой, а? Не «кусочничал». — Шмид, это ты цену называешь сразу, а забираешь — нет. Неделя, месяцы, а то и годы... А я беру кусочек, а постепенно-то вся моя будет, притом, оставшись без души, люди сами себя убивают. Сам знаешь, что по-своему душа живых стремится к нам. — Ну и где разница тогда? Помимо того, что ты вроде как в отличие от меня не убиваешь сам. — Люди думают, что целиком — это много. А кусочек — он же просто кусочек. — Железная, блин, логика. Скучный ты, как валенок. Научил на свою голову, — Шмид, засмеявшись, встал на ветке, балансируя. — И что, не заметили ничего? У обоих от души по половине осталось. Виелфрас почти нежно погладил кончиком когтя ярко-красный шар, который затрепетал от прикосновения, становясь прозрачным. — Не заметили… Пока что не заметили, — уклончиво ответил он. Старший ловец покачал головой. — Даже любопытство пробирает, что получится в итоге. Ну что, пошли? — Да, пошли. Через несколько мгновений оба ловца исчезли. Тёплый ветер, запутавшись в высокой кроне, мягко шелестел листьями. — Шмид, слушай, всё узнать хотел, а ты давно здесь? Оба тени чистили кошмара Кошу с разных боков. Конь, довольно фыркая, переступал с ноги на ногу, кивая и разве что не мурлыкая от удовольствия. Шмид, похлопав коня по шее, стал расчёсывать длинную гриву. — Давненько, если так смотреть. Век… Плюс-минус, — несколько уклончиво ответил ловец, протянув Коше на ладони кусочек мяса, чтобы животное стояло спокойно. — Да, прилично… — задумчиво протянул Виелфрас, очищая щётку от застрявших шерстинок. — А вот Чарли, Лер… Они тоже были людьми? — Э, нет, парень, это привет из прошлого. Собственно, сам видел, что подобных им мало. Крайне мало даже. — И все в городе живут? — Нет. Были ещё одни, — Шмид задумчиво погладил кошмара по носу. — Племя Арахнидов. — А это ещё кто? — удивился молодой ловец. — Это совсем привет прошлому человечества. Тут даже я тебе досконально ничего не разъясню, но это племя обладало уникальными знаниями по части лечения травами. Говорят, они даже могли воскрешать людей. — Ого! Прям шаманы-колдуны. — Верно. Правда, ныне Арахниды считаются вымершими, — фыркнул Шмид, откладывая щётку. — Равно как и их знания. — Почему-то я не удивлён… Дальнейший разговор оборвался появлением Лера. Запыхавшийся конюх махнул рукой на окно. — Шмид! Там по твою душеньку пришли! — Мёртвые? Муринус? Иосиф Сталин? Рысь на несколько секунд растерялся. — Да нет, Кравшай. — Лучше б стая мёртвых, — проворчал ловец, надевая куртку. Коша недовольно зарычал, что его больше не чистят. Виелфрас погладил животное по шее. — Мне с тобой? — Не, парень, подожди тут. Ну или могу посоветовать прогуляться с ним, — кивнув на кошмара, Шмид улыбнулся и скрылся. Кравшай, греясь в лучах солнца, облокотился на кирпичную стену дома. Шмид, убрав правую руку в карман куртки, подошёл, остановившись в метре от охранника. — Ты что-то хотел? — сухо спросил ловец. — Для начала, привет, — улыбнулся Кравшай, но, посмотрев на довольно мрачно настроенного бывшего коллегу, стёр улыбку. — Да, хотел. Пошли, пройдёмся. Поколебавшись, Шмид направился следом, поравнявшись с охранником. — Скоро осень, сам знаешь. И последнее время мёртвые стали активнее и куда наглее, — начал Кравшай, положив ладонь на топор, пристёгнутый к поясу. — И что дальше? Они всегда наглеют к осени, если ты вдруг забыл. — Ты не понял. Они уже почти каждую ночь ошиваются у стен города. Сегодня нашли убитых. — Кто? — Неора и Килворт. Шмид остановился, настороженно глядя на Кравшая. — Но ведь Неора считалась лучшей из ловцов и охотников. Не было случая, чтобы кто-то из этих серых тварей ушёл живым от её стрел. И Килворт… Пусть не самый сообразительный, но я лично видел, как он мёртвому шею голыми руками свернул. И работали они в паре… — Тем не менее, обоих нашли утром задранными метрах в ста от стен. И явно дело рук… зубов тёмных хищников. Шмид, нахмурившись, перевёл взгляд в сторону, отстранённо глядя на высокую крепкую стену города, словно сложенную из шлакоблока. — Кто остались? — Ты и Ди-Даблъю. — Два ловца? Из всего отряда?! А Марко? Рауль? Край? Кравшай покачал головой. — Шмид, они все пропали. — А ваша верхушка что делает?! Два ловца! На баланс миров наплевать? — Шмид, послушай… — Кравшай замолчал на полуслове, поймав злобный взгляд ловца. — Лично я вижу бездействие. Судя по всему, пропавших искать и не пытались, — Шмид развернулся к одной из башен, на верхушке которой ярко вспыхнуло ослепительное белое пламя. — Мёртвые у стен. Кравшай, глядя на башню, кивнул, но, когда повернулся, ловца уже не было рядом.