Кто-нибудь, помогите ей.
Темнота молчит, но голодно скалит пасть. Брюнетка не может разглядеть, что в ней — тьма кажется ей вечной, и если попадаешь туда однажды, то больше не вернешься. Но Он вернулся. Вернулся, хотя Дюпэн-Чэн отчаянно молила, чтобы он потерялся в самых недрах тьмы навсегда. Ее трясло от волн мурашек, беспрестанно бегущих по всему телу. Руки дрожали, дыхание замирало, а сердце леденело от малейшего звука.Господи, как же страшно.
Кто-то легонько проводит длинным когтем ровно по ее позвоночнику и приветственно выдыхает. Из липкой темноты выскальзывает чья-то рука. Нечто прикасается холодными губами к шее брюнетки и утыкается носом ей в спину, обнимая сзади. Маринетт пропускает чертовский шумный удар сердца и неслышно сглатывает. — Я ждал тебя, Мар-р-ри~ — тихо мурлычет он и трется щекой об спину девушки. — ...Кот, — язык не поворачивается сказать его имя, но, пересилив себя, Мари всё же произносит его. — Хорошо, что ты не забыла меня, я ужасно скучал, — шепчет Нуар. Она не может ответить ему тем же. — Знаешь, не только черный кот хорошо скрывается во тьме… — глухо смеется он, сверкая давно не зелеными, такими нелюбимыми Маринетт глазами. У Маринетт леденеют кончики пальцев, и Кот берет ее руки в свои, утыкаясь носом в шею Дюпэн-Чэн. Брюнетка вздрагивает от каждого его прикосновения. У него чертовски холодный нос. Маринетт давно забыла, каково чувствовать тепло Черного Кота. Вместо него теперь молчаливый Белый с лиловыми глазами, от которых ей не по себе. — Посмотри наверх, Мари! Там мотылек. Мари поднимает взгляд наверх и пустым взглядом смотрит на то, как серый мотылек бьется об лампочку, издавая характерный стук. Девушка даже не видит потолка — лампочка словно растет из чистейшей тьмы. Мотылек порхает вокруг источника света, подбираясь с разных сторон. — Зачем они летят на свет? — тихо спрашивает она, принимая объятия Нуара и немного расслабляясь, позволяя слезами высыхать на своих щеках. — Потому что боятся тьмы, — поясняет Белый Кот. — Он же... — Никогда не выберется отсюда. — Как и я? — мучавший так долго ее вопрос сам по себе вырывается из ее рта. Кот неожиданно тепло улыбается, и Мари оборачивается к нему, чтобы увидеть это. Он едва опускает веки и тихо выдыхает. — Глупая Мари. Здесь у тебя есть я, — говорит Нуар, всё еще улыбаясь. — Посмотри-ка еще раз. Она хочет сказать ему, как сильно его ненавидит, но... Маринетт снова переводит взгляд на лампочку и видит, как мотылек, в последний раз ударившись о лампочку, без сил падает на землю прямо к ее ногам. Его лапки дергаются еще секунду, а потом серое тельце навсегда застывает. — Умер, — равнодушно произносит Дюпэн-Чэн. — А вот и нет. Кот закрывает своей ладонью глаза брюнетки, и та не сопротивляется. Бесполезно. Она пыталась сбежать, но ничего не получалось. Не получится и в этот раз. Остается играть по правилам этого мира. Затем опускает руку, и Мари открывает глаза. Черный, как ночь, мотылек с лиловыми переливами бьется об лампочку. — Это ты сделал? — Это мы сделали, — подправляет Нуар. — Здесь всё по-другому устроено, — пытается объяснить он, — не как на Земле. Мари даже не хочет узнавать, что здесь творится, сил нет. Она закрывает глаза и спиной чувствует тяжелое сердцебиение Кота. Лиловые глаза хитро щурятся, и Нуар сильнее притягивает обессилевшую девушку к себе. Она знает, что нельзя ему доверять. Она попалась, как рыбка на крючок. Но сил... сил совсем не осталось. — Я знал, что ты останешься со мной здесь... — тихо шепчет он, зарываясь в ее волосы, — я знал, я знал, я знал... Тьма начинает сгущаться, поглощая людей (тех, кто когда-то ими были), а вместе с ними и свет. — Моя Мари... — урчит он. Темнота, будто услышав слова парня, затягивает их в свои сети уже по пояс, противно булькая и шипя. Еще пару секунд...И тихий стук мотылька об лампочку стихает в глухой тишине.