Месяц тому назад
Большие, могучие тучи заслоняли небо, скрывая яркие созвездия и умирающие одиноко кометы. Она знала, что этот день и эта ночь наступят, знала это раньше, чем по телевидению объявили об этом, но так же точно знала, что увидеть этого она не пожелает даже за огромную награду, ведь это будет обозначать её крах. Конец спокойной жизни в забытой Богом деревне и редких поездках в большой город в гости к двуличной тетке Хильде. Будь ее воля — эта женщина забыла бы о ней и не мучила. Чувствуя, что сон не идет совсем, девушка поднялась и распахнула широко окно. Деревня, которая распростерлась под окнами её дома, была несомненно её деревней. Это было её место под солнцем и берегом для её якоря-души, место, где её принимают такой, какой она является. Умелая шептунья. Молоденькая, «зеленая» ведьма. Зиглинде Салливан. На подоконнике окна, от которого только что отошла девушка, размышляя о своей роли в этом маленьком и узком обществе, танцевали мелкие камушки и песок, поддуваемые резко сорвавшимся воздухом. Девушка не обращала на это никакого внимания, не отрывая взгляда от своего стола, на котором валялись различные книги, бумажки, карандаши и старинное колье. Его-то и барышня подхватила и ловко застегнула на шее, услышав добавленные к шелесту ветра тихое постукивание лакированных ботинок от известного бренда. Внимательные зеленые глаза повернулись в сторону чужака. — Тебя никто здесь не желает видеть, — медленно и малость лениво сказала ведьма, поворачиваясь к креслу за платьем. Краем глаза девушка увидела стройный и высокий силуэт во фраке. — Знаю… — не менее лениво протянул приятный мужской голос. Алые глаза отражали в узком, змеином зрачке, как девушка поверх ночной рубашки одевает зелено-черное платье. — И тем не менее мы оба знаем исход этого… Разговора, — демон посмотрел на Зиглинде от верхушки головы до пяток, мистически улыбаясь. Ведьма слегка дрожащими руками одевала кружевные перчатки. — Оба знаем, — девушка кивнула, шатко приближаясь к дьяволу, пряча страх за уверенностью. В насыщенных, изумрудных глазах барышни плескался страх, но уверенно протянутая рука в перчатке была гораздо красноречивее всех подсознательных жестов.И придет день, когда чудовище уведет невинную одним движением руки
***
— Какой же засранец! — Сиэль проклинал Михаэлиса, не скрываясь и говоря во весь голос. Демон угадал не только его желание узнать время и день, в котором протекает их проживание, но и охоту разбавить скуку. Себастьян постарался на славу: кроме альбома и впечатляющего количества карандашей, ручек и прочих канцелярских принадлежностей появились игрушки для котов. Именно появились. Несколько секунд после исчезновения дымка — который Сиэль мысленно называл хозяином замка — буквально будто из потолка свалились «подарки». Если при одном взгляде на бумагу и ручки Сиэль возликовал, то игрушки оставили его равнодушным. До поры, до времени. Как только пушистые жители поняли, какое счастье на них «свалилось», то будто взбесившиеся кинулись на них. Парень долго не мог понять в чем дело, пока не заметил, что в одной из погремушек, разломленной острыми, как бритва, зубами белой, особо активной кошки, была кошачья мятка. Итог был один — коты носились по комнате как полоумные. Прыгали друг на друга, нападали с комода и стола, кусались и невообразимо громко мяукали. Это было как дурдом. Фантомхайв сидел на своей импровизированной кровати и, крепко держась за голову, качался взад-вперед — пыль и шерсть наполняли воздух вплоть до потолка, что было для него жестоким испытанием. Превозмогая себя, Сиэль поднялся с намерением спрятаться в ванной, но не сделал он и двух шагов, как одна из самок, позабыв о своих молодых котятах, грозно на него зашипела. Ему сразу припомнилась «Адская кошка» Стивена Кинга, и парень разочаровано в очередной раз объявил капитуляцию. Кто его знает, может коты этого демона тоже не совсем простые животные? И пусть они и ели обычную пищу, но сомнения оставались. Обреченно вздохнув, парень опять сел, укрываясь пледом и утирая слезы от аллергии. — И ведь все равно не оставил часов, зараза, — осмелев от возмущения, парень сказал вслух, недовольно насупившись.***
Уже который день Бард сидел запертый в кладовке своего магазина по своему же желанию. Мистер Фантомхайв сначала старался быть невозмутимым, услышав о том, какой ритуал с Гробовщиком они собираются провести, но когда явью стало то, что на ближайшее новолуние придется ждать три недели и что потребуется «человек чист сердцем», то есть тот, по вине которого никто ранее не умер, и неважно, случайное ли убийство, посредственное или непосредственное, Винсент явно вышел из себя. В его ближайшем окружении таким человеком была только его сестра и племянница. Фантомхайв рассуждал тогда вслух, видимо, под влиянием эмоций, так что Бард теперь тоже был в курсе их непростой семейной ситуации. Он сразу отверг идею, чтобы попросить племянницу, и маг его понимал — десятилетняя девочка не смогла бы быть подходящей кандидатурой к такой задаче, если богач хотел бы сохранить спокойствие ее рассудка на будущую жизнь. Выхода осталось просить у Миссис Мидлфорд, которая была известна Барду. Она судила его друга, который отматывает срок за продажу наркотиков. Сначала он думал, что эта красотка просто очень профессиональна, и поэтому от нее так веяло холодом, но после рассказов брюнета Бард засомневался, что мог бы когда-то встретить ее в баре и даже более того заговорить с ней в свободной манере, не боясь быть осужденным или раскритикованным. Ему и самому не хотелось с ней сотрудничать, но сейчас он чувствовал себя полностью и целиком марионеткой Гробовщика, который, кстати, очень гаденько и громко смеялся, смотря, как мужчины, шокированные и убитые тем, какой разговор им предстоит провести с Судьей, выходили из его магазина. О, Бард ни секунды не сомневался в том, что Миссис Мидфорд — очень рациональная и не склонная верить в такие вещи женщина, поэтому он искренне сочувствовал им, чувствуя мороз по коже от самого воспоминания звука молотка, ударившего с большой силой той самой холеной рукой хрупкой на вид блондинки. Тряхнув блондинистыми, не слишком длинными волосами, и отгоняя воспоминание, мужчина обратно вернулся к своему прошлому занятию, а именно — исследованию своей древней книги, приобретенной в антиквариате служащей для помощи белым магам. Увы, об этом только уверяла обложка, множество заклинаний служили для призваний и заговоров, а некоторые и вовсе были популярными среди сатанистов. Парню то и дело приходилось сверять полезные тексты с Библией, чтобы случайно не созвать еще больше горя на себя. Как заключаются контракты мужчина прекрасно знал, но знал тоже одно самое важное правило — как бы ты не старался перехитрить сатану, тебя все равно обведут вокруг пальца и высосут из тебя твою жизнь без остатка. Поэтому единственной защитой, которой Бард пользовался, это было просто заключение себя в рамки. Не больше, чем простая нежить. Не больше, чем заговоры на здоровье и избавление от недугов. Никогда не связываться с рыбой покрупнее. Но увы, пресловутое «никогда не говори никогда» очень некстати сейчас подействовало, и мужчина боялся. Боялся того, что делает и своих действий, потому что появись перед ним сейчас Сатана, первым, чем воспользуется бес, будут скрытые пороки и желания Барда. И поэтому мужчина боялся своего подсознания. Голубые глаза строчка за строчкой исследовали процесс экзорцизма. Несколько минут спустя сверяли с Библией. Занятие это утомляло блондина, и его тело уже требовало следующей дозы никотина, но вдруг пытливый взгляд зацепился за интересное совпадение. В евангелие от Матфея заинтересовал его определенный отрывок: «Входите тесными вратами, потому что широки врата, и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата, и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их». А пальцем другой руки он исследовал строчки, напечатанные старыми чернилами, ведающими о экзорцизме с обязательным закрытием портала, «О Спасении Заблудившего из пут Лукавого и наклонении к Покуте». Удовлетворенный своей работой, Бард развернулся на вертящемся кресле и с удовольствием закурил сигарету, совершенно не замечая ничего, кроме сизого дыма, который медленно сочился из сигареты. Он знал, что его максима об ограничении себя в играх с Чертом является единственной правильной, но не ожидал, что найдет подтверждение этому в самой Библии и тем более не ожидал, что найдет экзорцизм, подходящий им так быстро. Но что может быть лучше в его жизни, чем неслучайные случайности?***
Уверенной походкой Себастьян направляется в комнату своего пленника. Уже несколько часов он слушает в свой адрес едкие и громкие проклятия, ненависть, казалось бы, вибрирует в воздухе и питает нечистого, добавляя ему еще больше удовольствия и предвкушения. Он давно решился на этот шаг и решил отметить это как действительный праздник, как смертные празднуют свои дни рождения, именины, юбилеи, годовщины… Последние штрихи у зеркала в коридоре, мужчина все время улыбался. В облачении богатого дворянина или даже графа Викторианской Эпохи он выглядел неподражаемо. Поправив жабо с брошкой в виде черепа, Михаэлис развернулся на пятке и, заправив за ухо прядь волос прически, которая выглядела не иначе, чем обычно, он пошел к своей Душе, заключенной в роскошной комнате. На ходу решив, что он не может дольше ждать, мужчина просто щелкнул пальцами, материализуясь возле парнишки. Сиэль сидел с заплаканными глазами и обнимая свои колени. Кошки вели настоящий бой за мяту. Решив, что суматоха и мяуканье в таком важном для демона разговоре могут его отвлекать, он хлопнул в ладоши — вся зелень исчезла, оставляя игрушки простыми игрушками, а животных — отчасти равнодушных к ним. Взяв себе кресло, Михаэлис сел, закинул ногу на ногу и внимательно смотрел на мальчишку, держа черную трость с необычным черепом вместо ручки — уникальным черепом дикого кота. Кота, который не желал подчиняться демону ни при каком обстоятельстве. Это было самое любимое демоном животное. Отрывая взгляд от созерцания черепа и переведя его на мальчишку, демон еще внимательнее присмотрелся: лицо было мокрым от слез, что могло намекать, что мальчик плакал не только от аллергии. Ладони юноши до посинения в костяшках сжимали колени, будто судорожно пряча что-то от пытливого взгляда Себастьяна. На губе Сиэля красовалась небольшая алая ранка — парень от усилия прокусил себе губу. И еще этот взгляд синих глаз, направленный куда угодно, только не прямо в глаза сатаны или хотя бы на его лицо. Юноша был смущен и явно не рад присутствую мужчины. Яркие, алые глаза обвели пространство вокруг подростка: карандаши и бумага равнодушно разбросаны, видимо, долго ими парень не позабавился. Слева от Сиэля на матрасе парень заметил небольшое, но заметное влажное пятно. Все частицы паззла стали складываться в одну и логическую картину. Так тяжело было юноше, от которого в детстве так много требовали, теперь признаться к своим слабостям, к своему ничтожеству, к своим нуждам организма. И в том, что стыд не сможет сдержать этого при никаких усилиях, что заставляет его идти против простых истин, которым его обучали с пеленок. После нескольких длинных минут молчания их взгляды встретились. В потрясающе голубых глазах, как корабль в океане, плавала злоба. Себастьян видел, как парень не может определиться, какое оскорбление выражало бы всю глубину его чувств, и просто ждал. Сиэль также просто ждал. Но чего он ждал? Первых слов демона? Его реакции? В том, что мужчина уже знал о его казусе, он не сомневался, но сказать что-то первым он не решался. Себастьян легко склонил голову в бок и с улыбкой смотрел на парня, который сделал вывод, что эта молчанка может затянуться надолго. Ведь Себастьян явно не собирался первым начинать разговор, а в упрямстве ему могли позавидовать даже разбалованные дети. В этот раз Сиэль так хотел быть умнее и уступить, но что-то глубоко внутри, на краю сознания, не позволяло ему это. — Не смотри так на меня. Это ты виноват, — густо краснея, Сиэль поднялся и так быстро, как только мог, рванул в ванную, то и дело перепрыгивая через некоторых кошек, которые уже успели лениво развалится на полу. Но как бы быстро парень не пытался пробраться, демон все равно заметил большое влажное пятно как раз на промежности юноши. Подождав несколько секунд, Михаэлис услышал шум воды и редкие всхлипы. Фантомхайв не был глупым и понял, что Себастьян знал об этом. Больше не медля, мужчина поднялся и не спеша направился в ванную. Он легко открыл дверь, в которой просто-напросто не было механизмов, разрешающих запереться изнутри. Он застал Сиэля с покрасневшими глазами, полуголого, быстро заливающего водой свои штаны под струей воды, прямо в раковине. — И в чем же здесь моя вина? — Себастьян с улыбкой облокотился о дверную раму. Он видел, как румянец на щеках юноши алел с каждым непринужденным движением мужчины. — Да потому я звал тебя! Просил, да я даже умолял, чтобы ты помог мне дойти до ванной, что я уже не могу терпеть, но ты плевал на это! Я не мог поступить иначе… — последнее предложение Сиэль сказал совсем тихо, чувствуя, как огромный ком подкатывает к горлу, как ему все тяжелее говорить, как слезы сами по себе скатываются с щек, и как его ладони автоматически тянутся к лицу, чтобы скрыть это. Ему так сильно хотелось писать, что мочевой пузырь грозился взорваться. На протяжении часов он был без возможности сходить в туалет. Своими ладонями он сейчас чувствовал как его лицо пунцовеет от стыда, от всей этой ситуации. Матрас все еще был мокрый, сам парень стоял чуть ли не голый перед демоном, и все еще не знал, как угасить этот стыд за то позорное и неконтролируемое мочеиспускание, которого все воспитатели и родители успешно отучили его в детстве. Сиэль, который относился к себе критично на протяжении всей своей жизни и желал быть лучшим, не мог допустить такое фиаско перед своим мучителем. Понимание, что Себастьян лучше самого подростка, хотя бы тем, что он не чувствует таких естественных нужд, злило еще больше. Желая переключиться на что-то другое, помимо своей обиды, юноша прокусил уже ранее поврежденный участок губы и с удовольствием отметил, что боль затмила все другие эмоции. Неужели он становится мазохистом? Как только красная струйка крови стекла к подбородку парня, демон решил присоединиться к мукам и самобичеванием Фантомхайва. В секунду оказавшись рядом, мужчина желал слизать безумно притягательную кровь юнца, но Себастьян не мог сделать этого — слишком быстро, это бы спугнуло его пленника. Но и отказать себе в удовольствии попробовать на вкус он не мог. Поддев алую каплю на аккуратный черный ноготь, не касаясь Сиэля, нечисть медленным движением руки облизал палец, довольно зажмурившись. После того, как демон открыл глаза, парень мог бы увидеть тонкие зрачки на алой, переливающейся радужке, но Сиэль все еще стоял с закрытыми глазами, не чувствуя, что кто-то стоит рядом. Следующее, что почувствовал парень, это было мягкое и ласковое касание руки. Парень удивленно поднял глаза на демона, который гладил его по голове. От шока Сиэль застыл на месте, разинув рот. Если он мог бы двигаться, его первой реакцией было бы, пожалуй, самое лучшее и проверенное — отстраниться. Но двигаться он не мог, и единственное, что ему оставалось — смотреть снизу вверх в красные, чуть ли не ласковые и даже немного насмехающиеся над ним глаза. В голубых глазах юноши плескался интерес, и Себастьян, желая поджечь этот интерес еще больше, легко провел ладонью по щеке, будто Сиэль был хрупкой хрустальной статуей. — Зря ты так принял эту небольшую проблемку так близко к сердцу, — демон щелкнул пальцами свободной руки. — Того грязного матраса уже больше нет, ты не доставил мне никаких неудобств. Мы, высшие демоны, совсем не обращаем на такое внимание, у нас есть достаточно терпения, чтобы не делать из этого большой проблемы. Мелкие черти и вовсе не поняли бы тебя в подобной ситуации — для них это естественно. — Алые глаза будто смеялись Сиэлю, искры в них плясали, будто бесенята. — Это вы, люди, привыкли так это обострять, прикрываясь этикетом и цивилизацией. Но зато предательства и грехи у вас в порядке вещей, — Демон вдруг помрачнел, и парень уже видел, какие ужасные картины видит мужчина глазами своего воображения: войны, финансовые махинации, равнодушие. — Подумать только, что за простое справление нужд люди наказывают своих котов, — Сиэль так и стоял с приоткрытым ртом, но теперь до общей картины добавилась вскинутая бровь. Представив себя со стороны, юноша поспешно закрыл рот, принимая равнодушное выражение лица — ему не хотелось выглядеть как идиот. Себастьян глубоко вздохнул, счастливо посмотрев на своих кошек. Когда он опять посмотрел на Сиэля, на лице мужчины была вполне счастливая улыбка. — Ты не против, если я побуду со своими сокровищами? За это время ты сможешь привести себя в порядок, я хочу показать тебе кое-что, — Михаэлис, не дождавшись ответа, вышел, захлопнув за собой дверь и оставив Сиэля одного. Вроде и отказаться юноше было невозможно, но он и не хотел. В Себастьяне что-то изменилось, парень не мог понять что именно, но было в этом кое-что интригующее. Больше не задумываясь над тем, что его ждет, Фантомхайв вскочил под душ. Ведь и вправду, какая разница?