Князь Тьмы

Голова с глухим стуком упала на землю, тело на мгновение задержалось в вертикальном положении, а затем накренилось в бок и рухнуло в противоположную от головы сторону. Кровь не хлынула фонтаном, вытекая медленно, словно неохотно. Люциус воткнул клинок перед собой и устало на него опёрся, как прежде на любимую трость. Он не любил подобные спектакли, особенно в них участвовать, но того требовало положение. Стефано прекрасно знал, как Князь относится к казням, и безмолвно торжествовал рядом. Хотелось ударить его в челюсть, по-простому, кулаком. А ещё лучше поставить перед собой на колени и “чиркануть” острым лезвием по горлу. Увы, за подобное своеволие и расточительство Владыка по голове не погладит. Люциус в безопасности, пока выполняет всё, что от него требуется, умудряясь время от времени находить лазейки в строгих правилах. Как с Гермионой. Однако и эта игра подходила к концу, следовало как можно скорее предпринять решительные действия, пока Стефано не взял ситуацию в свои руки. — Приберите тут, — велел Люциус стоявшим в стороне женщинам. Дело сделано, пора возвращаться к проблемам насущным, куда более серьёзным, чем парочка вампиров, устроивших кровавый дебош в пригороде Будапешта. Мужчины безмолвно покинули маленькую площадь, затерявшуюся среди серых домов старых переулков, и вышли к единственной таверне, где оставили лошадей. — Вас что-то беспокоит, мой Князь? — заискивающе поинтересовался Стефано. Люциус тронул поводья, и конь быстрым шагом направился в сторону замка по хорошо известной дороге. Жеребец норовил пуститься в галоп, пришлось его чуть осадить. Не то чтобы Люциус желал поделиться своими проблемами с Гримальди, однако следить за порядком в вампирьих провинциях было его прямой обязанностью. — За последнее время это не первый случай открытого неповиновения. “Низшие” разбегаются из своих нор, как крысы с тонущего корабля. Стефано едва не ответил, что им не по нраву капитан, однако его подданные точно так же не подчинялись прямым приказам. Гримальди особенно не переживал по этому поводу, заточив в Яме почти половину деревни для острастки. Это помогло, но ненадолго. — Возможно, они чем-то недовольны. Я пытался прочесть их сознание, но оно слишком примитивное, в основном их интересует еда и плотские удовольствия. — Как и большинство людей. Нет, на допросах я не выявил никаких недовольств, скорее… ожидание чего-то волнительного, — Люциус чуть смутился, нахмурив брови. Он не обладал ярко выраженными телепатическими способностями, но оценить эмоциональный фон вампиров, тем более низших, вполне был способен. — Пожалуй, — нехотя согласился Стефано, неприятно удивлённый подобными возможностями Князя. — Порой в их головах что-то переклинивает, и они считают, что больше не нужно скрываться. Тем несправедливее им кажется казнь. Может, стоило провести несколько показательных экзекуций в профилактических целях? Люциус промолчал. После того, как вампиры затащили в Петлю Гермиону и едва не сожгли её на костре за колдовство, нападение на магглов было уже седьмым нарушением. Наказание соответствовало преступлению, а превышать свои полномочия Князь не желал, хотя его ничего не ограничивало по отношению к “низшим”, которые считались всего лишь расходным материалом. — Нет, — решительно ответил Люциус. — Едва ли вампиры пребывают в предвкушении от незапланированных казней. — Возможно, они в нетерпении ожидают наследника? — осторожно намекнул Стефано. Люциус помрачнел. Подобные мысли уже посещали его. Но, что хуже, он готов был пожертвовать вверенным ему миром ради жизни одной единственной ведьмы. — В таком случае постараюсь их не разочаровать, — ответил, наконец, Князь. — Уверен, ваша дочь подарит Трансильвании долгожданного наследника. — А как же Княгиня? — Стефано до того удивился, что позабыл об осторожности. — Княгиня ещё не окрепла окончательно, потому я и тороплюсь заключить второй брак. Валерия не будет против такой спешки? — Она будет в восторге, смею вас заверить, — Гримальди улыбнулся, хотя в глазах по-прежнему плескался лёд. — Должно быть, она уже готовится к пикнику. — Тогда поспешим и не будем расстраивать дам, — Люциус, не дожидаясь ответа, стукнул пятками по бокам коня, и тот с готовностью сорвался в долгожданный галоп. * * * Гермиона подбирала костюм для верховой езды с особой тщательностью. Нарядившись в чёрное, она стала напоминать коренную обитательницу замка, а подкрасив губы ярко-алой помадой, ощутила себя единственной вампиршей во всей Трансильвании. Оставшись вполне довольной своим видом, она совершенно не подобающей Княгине походкой спустилась с лестницы, перепрыгивая через несколько ступенек, и едва не столкнулась с Каролиной Гримальди, каменным изваянием застывшей у статуи горгульи. Настроение моментально испортилось, пришлось напустить на себя серьёзный строгий вид. — Ваша Светлость, — Каролина присела в изящном книксене и улыбнулась. — Вам очень идёт чёрный цвет. — Благодарю, леди Гримальди, — торжественно-мрачное настроение стало просто мрачным. — О, прошу вас, зовите меня Каролиной. В скором времени мы с вами станем одной семьёй. Ответная улыбка получилась кривой и неестественной. Пожалуй, следовало бы предложить звать по имени и себя, но Гермиона не была готова к фамильярным отношениям с врагом. И не была уверена, что Люциус одобрил бы такой шаг. — Я слышала, вы ездите верхом, — продолжила Каролина. — Да. — Я хотела просить вас об одолжении, — всё тем же сладким голосом щебетала она, ничуть не смущаясь отсутствию отзывчивости со стороны собеседницы. — Мой муж, к сожалению, не сможет поехать с нами на пикник, у него появились срочные дела. Поэтому я была бы счастлива пригласить вас в свой экипаж. Гермиона оцепенела. Проблеск надежды с известием, что Стефано не будет на пикнике, тут же утонул в пучине тревоги и ужаса. Каролина совершенно не располагала к себе, несмотря на все старания. Гермиона предпочла бы провести время с Панси Паркинсон, чем с леди Гримальди. Но отказаться было бы по-хозяйски невежливо. Неуверенный кивок был воспринят положительным ответом. Каролина вдруг схватила Гермиону за локоть, будто они уже стали лучшими подругами, и повела к крыльцу, продолжая болтать: — Я думаю, разумно дать Его Светлости возможность поближе познакомиться с Валерией. Она славная девочка. Мы воспитывали её, соблюдая все традиции, и могу вас заверить, что она готова пройти Обряд. — Уверена, что так и есть, — отозвалась Гермиона сквозь зубы. У неё чесались руки вцепиться Каролине в волосы и расцарапать лицо. Погода, как назло, стояла солнечная и тёплая, не в пример пасмурному туманному утру. Ещё за завтраком накрапывал неприятный дождик, обещая усилиться к обеду. Это давало надежду, что планы с пикником и прогулкой могут отмениться, однако уже через час тучи разошлись, оставив весеннее солнце радостно сиять в чистом небе. Экипаж — изящное открытое ландо — уже дожидался пассажиров. Тут же в поводу один из конюхов держал лошадку Княгини. Азарель приветственно заржала при виде хозяйки. Конюх протянул поводья, но Гермиона покачала головой и забралась в экипаж, откуда увидела, как на крыльцо выходят Люциус и Валерия. Она выглядела потрясающе красивой в бежевом жакете и длинной синей юбке и рядом с Люциусом смотрелась гармонично, они будто дополняли друг друга. Гермиона отвернулась, но краем глаза успела уловить ошеломлённый взгляд Малфоя, когда он обнаружил жену не верхом на лошади, а в ландо. Валерия же, наоборот, просияла и позволила Люциусу подсадить себя на лошадь. Гермиона мысленно пожелала будущей родственнице вывалиться из ненадёжного дамского седла (с Валерией всё равно ничего бы не сделалось, но, по крайней мере, удалось бы стереть эту высокомерную нахальную улыбку), но тут же одёрнула себя. Тогда бы Люциус окружил невесту невиданной заботой, заставив Гермиону ещё отчаяннее скрипеть зубами. Пришлось отвернуться и наслаждаться наскучившими, знакомыми до каждой ёлки пейзажами. Люциус и Валерия ехали перед экипажем, на достаточном расстоянии, чтобы Гермиона не могла слышать, о чём они разговаривают, хотя до неё долетали отголоски женского смеха. Наблюдать за тем, как Малфой флиртует с другой девушкой, оказалось тяжёлым испытанием для нервов. Жаль, под рукой не было ничего тяжелого, чтобы запустить этим либо в Люциуса, либо в Валерию. В данный момент было трудно определить, кто злил Гермиону больше. Она не находила разумных объяснений, почему Люциус должен взять вторую жену: мало ему проблем с первой? — Я тоже через это прошла, — доверительно сообщила Каролина, по одному выражению лица Княгини определив, какие тяжёлые мысли одолевают её. — Трудно делить любимого мужчину с другой женщиной. — Раз таков обычай… — начала Гермиона, но так и не договорила. Даже несмотря на обычай, она предпочла бы остаться единственной. — Дело не в обычае. Лорды в прошлом женились сразу на нескольких женщинах, потому что не каждая могла пройти через Обряд. — Да, семя Лорда почти наверняка убивает женщину. — Не само семя, — поправила Каролина, — а именно зачатие ребёнка. Не каждый половой акт приводит к беременности. Но даже страх смерти так не пугал молодых невест Лордов, как условия Обряда. — Какие? — вырвалось у Гермионы раньше, чем она успела подумать. — Вы имеете в виду служение Тьме? Владыке? Щёки раскраснелись. Оставалось надеяться, что Каролина решит, будто именно смерть и страшит Гермиону более всего. — Убийство невинных. На мгновение даже солнце исчезло с неба, резкий порыв ветра едва не сорвал шляпку с головы Гермионы. Каролина тоже придержала поля своей, как ни в чём не бывало улыбаясь. — Вы прирождённая Княгиня, Ваша Светлость, раз вас не испугала необходимость убить девятерых. Я так понимаю, что никто не выжил? Гермиона неопределённо дёрнула головой, что могло быть принято и как утвердительный, и как отрицательный ответ. — Что же, тогда, полагаю, вам не составит труда выносить ребёнка Его Светлости. Я несколько лет готовилась к беременности, чтобы она прошла гладко. Уверена, Его Светлость даст вам время. — Неужели к этому можно подготовиться? — В течение двух лет я пила кровь молодых девушек утром и вечером, — не замечая вытянувшегося лица Гермиона, поделилась секретом Каролина. — Этот способ я позаимствовала у знаменитой Эржебет Батори. — Кровавая графиня Батори? — уточнила Гермиона. Она перестала замечать, как холодный воздух забирается под жакет, заставляя мурашки бегать по рукам и ногам. Голодное любопытство вытеснило все остальные чувства, даже связанные с условиями Обряда. Пугаться и возмущаться будет потом. — Она самая. — Но Элизабет Батори не была вампиршей, — Гермиона переиначила имя на родной английский мотив. — Она умерла в тюрьме, будучи арестованной за убийство и пытки молодых девушек… погодите, ведь в тот период князем Трансильвании был Стефан Батори! — Вы неплохо знаете историю, — отдала должное Каролина. — До определённого времени Стефан Батори, брат Эржебет, действительно являлся правителем Трансильвании. Гермиона быстренько прикинула в голове даты. Получалось, что Батори правил Трансильванией примерно на сотню лет позже, чем Влад Цепеш. Значит, к тому моменту уже существовала Временная Петля и было две Трансильвании: одна в реальном времени, а вторая в этом самом времени как раз таки застряла. Очень хотелось записать всё на бумаге: в голове подобная информация укладывалась с трудом. — Увы, я знаю только историю магглов и волшебников, — Гермиона заискивающе улыбнулась. — А в мире вампиров я пробыла слишком мало, чтобы успеть прочесть все необходимые книги. — Я с радостью поделюсь с вами знаниями, — любезно ответила Каролина. — Тогда, прошу вас, расскажите мне о Элизабет Батори. Если её секреты способны помочь мне подготовиться к рождению наследника, то подобная информация будет очень ценной для меня. Обе женщины удовлетворённо улыбнулись друг другу. — Насколько вы знаете, вампирам, заключённым во Временную Петлю, было позволено выбираться на охоту через барьер. Люди не могли не заметить нападений и убийств, поэтому Князь заключал договоры с правителями близлежащих земель. — Какого рода договоры? — Помощь в военных походах, к примеру. Услуги самые разнообразные, вплоть до убийств. При этом правители помогали замести следы охоты вампиров. Впрочем, чем именно занимается Князь, вам лучше спросить у Его Светлости, у меня лишь общее представление о его обязанностях. — Значит, у Батори был договор с Дракулой, — напомнила Гермиона. Мысль, что Люциус может выступать в роли наёмного убийцы, оказалась неприятной. — Лорд Батори и по сей день входит в Совет Тьмы. Точнее, его потомок. Сам Стефан, разумеется, Лордом-вампиром не был. Он являлся королём Польши, помимо всего прочего. У Стефана и Эржебет был ещё один брат, Иштван V, который стал первым Лордом Мазовецкого Княжества. По достоверным данным, он находился в весьма тесных отношениях со своей сестрицей, хотя в те времена инцест никого не удивлял. Короли поголовно женились на своих кровных родственниках, лишь бы удержать власть, — Каролина удовлетворённо заметила, как передёрнуло Гермиону. — Словом, их связь завершилась логическим окончанием — беременностью. Это едва не убило Эржебет, она слегла в постель в бреду, мучаясь ужасными болями и галлюцинациями. Иштван не придумал ничего лучше, кроме как поить её кровью молодых женщин, чтобы любимая обрела их силу. Это подействовало. И впоследствии, когда незаконнорождённая дочь, Анастасия, стала невестой Дракула Цепеша, наследника Влада и следующего Князя вампиров, мать подготавливала её к браку, убивая девиц и заставляя дочь пить их кровь. Только любовь к истории и запутанным хитросплетениям судеб помогла Гермионе уловить суть и не запутаться. — Значит, кровь молодых девушек — ключ к выживанию, — пробормотала она, стараясь, чтобы голос не дрожал от отвращения. — Да. Я выносила и родила троих детей очень легко. И Валерия готова дать наследника своему мужу. “В отличие от меня”, — мысленно добавила Гермиона. Экипаж как раз остановился у появившейся за одну ночь беседки возле небольшого лесного озерца. Стол ломился от лакомств, возле беседки в смиренном ожидании стояли вампиры, чтобы подливать гостям вино и подносить горячие блюда. Гермиона потянула носом и невольно скривилась. Воздух наполнился отвратительной вонью жареного мяса, от чего тошнота подступила к горлу. Гермиона прижала руку ко рту, отгоняя события той роковой ночи прочь из головы. Но откровения Каролины только распалили воображение. — Долго вы добирались, — прозвучал насмешливый голос, заставивший Гермиону вздрогнуть. Стефано словно материализовался из воздуха. Он протянул Княгине руку, помогая сойти с экипажа. Гермиона оступилась, и Лорд поймал её, крепко схватив за талию. — Осторожнее, Ваша Светлость, — он прижал её слишком близко к себе, и у Гермионы закралось неприятное ощущение, будто он играет с ней, как кошка с мышкой перед едой. — Благодарю, — она вырвалась из его рук, поймав на себе взгляд Люциуса. Тот выглядел так, будто вот-вот бросится с кулаками на Гримальди. Это немного приободрило Гермиону. — Я справился со своими делами куда быстрее, чем рассчитывал, — весело произнёс Стефано, помогая жене спуститься с экипажа. — И сразу решил присоединиться к вам. — Очень любезно с вашей стороны, — не сумев удержаться от сарказма, ответила Гермиона и тут же закрыла рот, мысленно ругая себя. В последнее время слова вылетали раньше, чем она успевала их обдумать. Однако Стефано словно и не заметил шпильки. Он широко улыбнулся, будто Княгиня одарила его комплиментом, и, подав руки обеим дамам, повёл их к беседке, пока Люциус сопровождал Валерию к столу. Она с неприкрытым обожанием смотрела на Князя, и Гермиона готова была побиться об заклад, что тому льстит подобное внимание. От злости запылали щёки, на языке крутилось несколько ядовитых замечаний, и проглотить их оказалось довольно трудно. Гермиона утешалась лишь тем, что выскажет Люциусу всё, когда они останутся наедине. * * * — Всё идёт просто прекрасно. Стефано удовлетворённо улыбнулся своим женщинам и поднял бокал. Каролина и Валерия повторили его жест. — Судя по всему, Его Светлость без ума от меня, — Валерия любовно погладила изящный браслетик на руке, который получила в подарок от Люциуса во время их прогулки. — Разумеется, ты станешь достойной женой Князя, — сообщил Стефано, не спеша подтвердить заявление дочери. Он не питал пустых иллюзий и не витал в облаках, и хотя не мог сказать, что хорошо знает Князя, был уверен, что его не так-то легко подцепить на крючок. — А разве может быть иначе? — Каролина стала на сторону дочки. — Если он повёлся на сомнительные прелести этой девчонки, его жены… Стефано и тут не согласился. Он и сам бы с удовольствием “повёлся на прелести” Гермионы. Сейчас он раздумывал, как бы устранить Малфоя так, чтобы его прелестная супруга выжила. Тогда бы он взял её третьей женой. — Главное, что Князь принял условия нашей игры, — сказал Стефано. — Гермиона достаточно напугана, чтобы отказаться от Обряда. Её душа невинна и чиста, она не готова к убийствам. Но Валерия права, Люциус намекнул, что готов взять её в жёны после бала в честь Коронации Княгини. Значит, он всё ещё планирует провести Обряд, возможно, приказав Гермионе выполнить все необходимые условия. Валерия, на чьём лице поначалу расцвела довольная улыбка, сникла. — Я так надеялась, что Обряда не будет и я стану первой женой, Княгиней! — Всё сложится в нашу пользу, — пообещал Стефано, любовно потрепав её по щёчке. Он благоразумно не посвятил Валерию во все детали своего плана. Люциус очаровал его легкомысленную и недальновидную дочь, и она могла взбунтоваться и отказаться помочь. — Надеюсь, что ты отыщешь способ избавиться от этой Гермионы, — с ненавистью в голосе высказала своё пожелание Валерия. — Тебе не о чем беспокоиться, дорогая, — Стефано подал ей руку. — Будь добра, погуляй немного, я хочу поговорить с твоей матерью наедине. Когда дверь за Валерией закрылась, Стефано повернулся к Каролине. — Я узнал, что в замке есть ещё один потомок Цепеша, — произнёс он. — Как?! Мы же позаботились о том, чтобы их всех убили! — Влад Цепеш, находясь на службе у Турецкого султана, вступил в связь с женщиной, от которой у него родился сын. Бринвальд Цепеш как раз его потомок. Предыдущему Князю, как ты помнишь, не везло с жёнами, ни одна не сумела дожить до родов. Бринвальд должен был стать следующим Князем, но Владыка решил призвать на службу именно Малфоя. — Почему? — Я не могу знать о причинах, по которым Владыка принимает свои решения. Но предполагаю, что не последнюю роль сыграл тот факт, что Бринвальд был человеком. Николай не успел обратить его, потому как был убит. В итоге Бринвальд остался в Петле. — Нужно избавиться от него, — расчётливо сказала Каролина. — Увы, это не так просто. Смертный приговор потомку Цепеша может вынести только Совет Тьмы при единодушном согласии. Убить его будет сложно, я уверен, Владыка пристально следит за единственным пока наследником трона. Стефано подошёл к окну, выглядывая во двор. По дорожке, ведущей от конюшни к замку, неторопливо шагала Гермиона. Даже отсюда можно было рассмотреть её растерянное и опустошённое выражение лица. Она пока ещё не говорила с мужем, но Стефано не сомневался, что она сделает это. Девчонка была дерзкой и непокорной, что особенно привлекало его, и смирение не было её благодетельностью. — Бринвальд заперт в западной башне, — сообщил Стефано, не отрывая взгляда от девчонки. Чем дольше он на неё смотрел, тем сильнее становилось желание обладать ею. — За небольшую провинность Князь вынес ему приговор. Отныне Брин либо станет Лордом-вампиром, либо умрёт. Последнее, конечно, маловероятно. — Да, это было бы слишком просто, — хмуро отозвалась Каролина. — Увы, не всё в этом мире идеально. Однако, по счастливому стечению обстоятельств, Бринвальд — друг нашей дорогой Княгини. Я хочу, чтобы ты отвела её в западную башню и показала, как происходит трансформация. Пусть увидит своими глазами. — Вы прирождённый интриган, мой Лорд, — пропела Каролина и, чуть наклонившись вперёд и открывая вид на свою пышную грудь, плавно приняла обольстительную позу. Стефано не без удовольствия позволил себя соблазнить. Его тело ныло от желания, но овладеть Гермионой он пока не мог. Однако это не значило, что он не может отрепетировать будущую сцену со своей женой. * * * Люциус отыскал Гермиону в библиотеке. Девушка придвинула тяжёлое кресло к окну и, уткнувшись лбом в стекло, вглядывалась в даль. В помещении было темно, на столе догорала единственная свеча. — Гермиона, — тихонько позвал он. Она вздрогнула и отшатнулась, словно от удара. Когда она повернулась к нему лицом, Люциус прочёл в её глазах страх. Оставалось только надеяться, что боится она не его, этого бы он точно не вынес. — Похоже, это тупик, — прошептала Гермиона хрипло и неразборчиво, будто у неё пересохло во рту. Теперь она выглядела потерянной и опустошённой. Люциус не двинулся с места. Ему хотелось обнять её и успокоить, но чувствовал, что Гермиона его оттолкнёт. В конце концов, между ними существовала связь, благодаря которой Хозяин всегда мог улавливать эмоциональные колебания своих вампиров. Пусть Гермиона и не служит Владыке, она носит клеймо Ворона, которое вынуждает её подчиняться Князю. — Всегда можно найти выход, — не слишком уверенно произнёс Люциус. — Как не убивать девятерых невинных людей? Как произвести на свет наследника Князя? Вопросы повисли в воздухе. Люциус досадливо закрыл глаза, мысленно обдумывая сказанное. Его не удивило, что Гермиона знает детали Обряда. Он позволил ей остаться наедине с Каролиной, по большей части именно потому, что не был в силах рассказать, что Гермионе предстоит сделать. Люциус не хотел видеть омерзение на её лице, однако ошибся в ней. Она не начала презирать его за тайну, даже не была зла. Больше пугало то, с каким смирением она приняла страшную информацию. — Во время Обряда женщина должна напоить своей кровью девятерых человек. Я бы не назвал это убийством. Ты даришь им вечную жизнь. — Если они выживут. — И по поводу наследника можешь не беспокоиться. Я не стану… — Спать со мной? — закончила Гермиона. — Не потому, что я не хочу! — воскликнул Люциус и всё же подошёл к ней, приседая на корточки у её ног. — Мне больно даже дышать с тобой одним воздухом. Я всегда чувствую, когда ты рядом, и с трудом сдерживаю себя. Прошлая ночь оказалась самым страшным испытанием для меня: ты была так близко, я мог взять тебя в любое мгновение и, поверь, едва не сдался… Гермиона обхватила холодными ладонями его лицо и соскользнула на пол, касаясь губами его жёсткого сухого рта. Люциус со стоном притянул девушку к себе, неистово отвечая на поцелуй. Всё его тело ожило, будто до этого сотню лет было скованно цепями и вдруг обрело свободу. По своей воле он не сумел бы оторваться от неё, но Гермиона выставила вперёд руки, легонько толкнув его в грудь кулачками. — Ты должен был отпустить меня, когда была возможность, — с укором произнесла она. — Уходи сейчас. — И оставить тебя на растерзание этим стервятникам из Монако? — Гермиона, я не позволю тебе ни провести Обряд, ни умереть. Поэтому это единственный выход. — Умереть самому? Ну уж нет! — Я уже умирал, — хрипловато усмехнулся он. Сидеть на полу было неудобно, но не хотелось даже на миг отпускать её из объятий. — Это не так страшно. — Страшно не тем, кто уходит, а тем, кто остаётся, — она упрямо поджала губы. — Ты вернёшься к друзьям, — мягко напомнил он. — К своей семье. — Теперь ты моя семья. Ты был прав в ту первую ночь, сказав, что Гермиона Грейнджер умерла. Я уже не сумею вернуться к прошлой жизни. Люциус коснулся губами её лба и ещё раз крепко прижал к себе. — Я не могу тебя потерять, — шепнул он. — Прошу тебя, подумай хорошо. Скоро здесь начнётся настоящий ад, как только Гримальди разыграют свой козырь. — Ну и пусть, — беспечно отозвалась Гермиона. — Люциус… ты ведь не станешь жениться на Валерии? — Нет. Я всего лишь тяну время. Завтра они уедут, но будут ждать коронации. Если к тому моменту мы не проведём Обряд… — Но если я вдруг исчезну, они тоже могут что-то заподозрить. — Я скажу, что тебе не удалось выжить. К сожалению, мой ребёнок действительно может убить тебя. Почти наверняка. — Я уверена, что есть иной выход. — Поговорим об этом позже, — Люциус почувствовал, как кто-то из слуг приближается к библиотеке. Он поднялся и подал руку Гермионе, убирая непокорную прядку волос с её лица. — Ваша Светлость, — вампир почтительно поклонился, не смея глядеть Хозяину в глаза. — Ужин будет подан через пятнадцать минут. * * * Гермиона заняла положенное место хозяйки, на противоположном конце стола, и, к своему огромному неудовольствию, обнаружила по правую руку от Люциуса его невесту. Валерия откровенно заигрывала с ним, время от времени легонько касаясь пальчиками его руки и соблазнительно улыбаясь. Глубокий вырез открывал чарующий вид на полную, затянутую корсетом грудь. Чтобы не смотреть, как муж флиртует с другой девицей, Гермиона позволила чете Гримальди увлечь себя разговором. Стефано хвастался породистыми, снежно-белыми гиппогрифами, которых разводили в его княжестве. Обнаружив искренний интерес в глазах собеседницы, он настойчиво взялся приглашать её в Монако, чтобы самой оценить красоту и мощь крылатых лошадок. — Едва ли Её Светлости понравятся полёты, — неожиданно вмешался Люциус, непреклонное выражение его лица едва не заставило Гермиону взбунтоваться. — Наоборот, мне уже приходилось летать на гиппогрифе, и мне понравилось, — Гермиона слегка покривила душой, и, судя по ожесточившемуся лицу Малфоя, он это понял. Очень хотелось ввернуть, что она каталась не просто на каком-то гиппогрифе, а на том самом, которого по вине Люциуса приговорили к казни и которого Гермиона увела из-под носа у Министерства. — Тогда вы были несмышлёной девчонкой, — жёстко отрезал Малфой, проницательно догадываясь, о каком животном идёт речь. — А сейчас вы — Княгиня и моя жена. Я бы предпочёл, чтобы вы не рисковали своей жизнью из-за минутной прихоти. Гермиона ощутила, что краснеет. Ей было неприятно выслушивать нотации в присутствии кого бы то ни было. Будь они наедине, она тут же нашлась бы с достойным ответом, но Гримальди буквально связали ей язык. — Разумеется, Ваша Светлость, — елейным голоском ответила Гермиона, но при этом попыталась взглядом испепелить Малфоя. Он едва заметно кивнул и слегка приподнял брови, наблюдая за внутренней борьбой супруги. Гермиона отвернулась и вернулась к беседе со Стефано, который на этот раз принялся рассказывать о военной подготовке своих лордов-вампиров. Слова пролетали мимо ушей, внутри клокотала злость и обида на Малфоя. Гримальди разливался соловьём, Гермиона в нужных местах кивала и поддакивала, делая вид, что внимательно слушает. К счастью, ужин подошёл к концу, и можно было улизнуть от вечерних посиделок под благовидным предлогом. Она уже собиралась сообщить Люциусу о своём намерении подняться в спальню, но тут вмешалась Каролина: — Ваша Светлость, вы не будете возражать, если мы с Гермионой немного подышим свежим воздухом? У меня слегка закружилась голова, мне было бы приятно, если бы Княгиня составила мне компанию в вечерней прогулке. — Разумеется, — легко согласился Люциус, пытаясь поймать взгляд Гермионы и хотя бы своим видом внушить ей не делать глупостей, однако мятежная девчонка даже не подумала взглянуть в его сторону, торопливо покинув столовую. Стоило им только выйти в сумрачный коридор замка, как Каролина возмущённо расфыркалась: — Мужчины! Они всегда опекают нас. Думают, что защищают от суровой реальности, — она свернула к западному крылу, и Гермионе пришлось неохотно тащиться следом. — Можете ли вы поверить, что они действительно считают нас слабым полом? В Гермионе взыграла женская солидарность, и она согласно закатила глаза. — Но, если мы не создадим хотя бы видимость смирения и послушания, они просто сойдут с ума. Когда я была совсем молоденькой девочкой, я была очень любопытной. Я ненавидела секреты, недомолвки и всегда норовила заглянуть в замочную скважину запертой двери. Стефано злился, не отвечал на мои вопросы, раздражённо отговариваясь, что моё дело — носить красивые платья и позаботиться о процветании рода Гримальди. А что уж говорить о самых интересных и опасных с их точки зрения затеях! Стефано впервые позволил мне оседлать гиппогрифа всего лет десять назад, когда убедился, что я не разлечусь на сотни осколков при падении. Гермиона снова промолчала, хотя и усмехнулась. Ей не хотелось жаловаться на Люциуса, будучи уверенной, что Каролина именно этого и добивается, своими признаниями ещё сильнее распаляя Княгиню. — Вы быстро научитесь вести двойную игру, — заверила Каролина, взбираясь уже по крутой узкой лесенке, спиралью закрутившейся внутри круглой башни. — Находясь в обществе мужа или гостей, приходится носить маски, но мне, как женщине, всегда необходимо своё собственное время. И немного развлечений не помешает. Прошу вас… Они уперлись в высокую кованую дверь, гостеприимно распахнувшуюся перед женщинами. Гермиона переступила порог и поражённо замерла. Полыхнуло жаром, в нос ударил тяжёлый приторный аромат, воздух стал густым и липким, застревал в лёгких, при выдохе цеплялся за гортань, не желая выходить наружу. Гермиона даже открыла рот в поисках свежего глотка. Единственный зал освещался расставленными повсюду свечами, дающими необычный красноватый оттенок. Заставленный красными бархатными кушетками, пуфами и креслами он напоминал будуар дорогого публичного дома. Куртизанок, к слову, тут тоже хватало. Полуобнажённые девицы в корсетах и коротких нижних юбках лениво двигались, будто заводные куклы на последнем издыхании. — Что тут происходит? — вопрос вырвался сам собой. — О, лишь небольшой шабаш в честь нового Лорда. Или обеда, смотря, как сложатся обстоятельства, — улыбнулась Каролина и рукой указала на единственную колонну в зале. Вампирши расступились, открывая вид на мощную обнажённую по пояс фигуру мужчины. По его коже ручейками струился пот. Гермиона громко ахнула, вовремя зажав ладонью рот до того, как крик ужаса вырвался из груди. — Брин, — пробормотала она, не решаясь ни позвать на помощь, ни шелохнуться с места. — Не желаете ли отведать крови новорожденного Лорда-вампира? — скалясь, спросила Каролина, подходя к пленнику вплотную и небрежно потянув его голову назад за растрёпанные волосы. На пульсирующей мощной шее чётко просматривались следы от укусов. — Убирайтесь отсюда, — ещё неокрепшим, но уверенным голосом велела Гермиона. — Ваша светлость, — Каролина снисходительно улыбнулась, — вы ведь не лишите ваших подданных столь редкого в наше время развлечения? — Прочь отсюда! — закричала Гермиона, сама не ожидая немыслимого прилива сил. У неё словно выросли крылья за спиной, ей показалось, будто вместе с криком она высвободила томящееся в кандалах чудовище, заставившее находящихся в башне женщин упасть на колени. Каролина держалась до последнего, но под прямым взглядом Княгини не выстояла и она, гулко стукнувшись коленями о мраморный пол. Испытывая жуткую смесь страха, ужаса и силы, Гермиона крепко схватилась за незримую нить власти, столь внезапно оказавшуюся в ладонях. Стоило только ощутить незнакомую доселе мощь, как нить превратилась в смертельно опасный кнут. — Я даю вам ровно три секунды, чтобы убраться из этой башни, — ровным холодным голосом произнесла Гермиона, и вампирши вместе с Каролиной бросились к двери, словно перепуганная стайка мышей, завидевших голодную кошку. Как только дверь за спиной хлопнула, оцепенение прошло. Гермиона тряхнула заметно потяжелевшей головой и, не обращая внимания на резкую боль, подошла к Брину, опускаясь перед ним на колени. — Это я во всём виновата, — сокрушённо прошептала она, пытаясь отыскать в опустевших глазах хотя бы какой-то признак жизни. Брин дышал, но как-то странно: неровно, рывками. Гермиона коснулась дрожащей ладошкой его лица, с трудом сдерживая слёзы. — Простите меня, Брин, — бессмысленно бормотала она. — За то, что обманом вынудила вас учить меня, и за то… Взгляд упал на тяжёлые цепи, приковавшие пленника к колонне. Гермиона осмотрелась по сторонам в надежде отыскать ключ или что-то, чем можно было бы сбить замки с кандалов. — Нет! — внезапный и охрипший оклик заставил Гермиону отшатнуться и от неожиданности упасть на попу. — Не смейте… освобождать… — Брин! Я позову Князя, он послушает меня, всё ещё можно исправить. — Слишком поздно, — ответил он изменившимся голосом и, неестественно выгнув шею, поднял голову. Во взгляде полыхнуло алое пламя, и Гермиона снова едва не завопила — ужас сковал и мысли, и голос. Ей показалось, что она видит перед собой глаза Тёмного Лорда, каким-то образом принявшего иное обличие. “Это невозможно! Этого просто не может быть! Он не мог вернуться!” — Он не вернулся, — словно прочтя её мысли, произнёс Брин. — Он слишком слаб, чтобы вернуться. Он не познал суть Тьмы. — Кто ты? — Гермиона задала совершенно бессмысленный вопрос, потому как уже знала, с кем говорит. Каким-то странным образом, непостижимым для себя самой, она знала. И страх уступал место любопытству и тайному, запретному желанию познать секреты, недоступные не только обычным людям, но и большинству волшебников. — Да, ты верно догадалась, ведьма, — “Брин” выпрямился во весь рост и скинул с себя цепи, словно и не заметив их. Гермиона тоже поднялась и слегка отступила назад, но “Брин” моментально оказался рядом, схватив её за горло. Впрочем, он сжал пальцы не слишком сильно, оставляя возможность дышать. — Так вот, значит, кого мой верный и хитрый Князь скрывает, — задумчиво произнес он, осматривая лицо Гермионы красными, налитыми кровью глазами. — Как и множество мужчин до него, он пал жертвой женских чар, поддаваясь порочной слабости. Он боится тебя потерять, скорее сам расстанется с жизнью. Он хочет тебя всю, но забывает, что обязан делиться со своим Владыкой. Гермиона молчала. Не было даже мыслей, они обрывками путались в голове, не формируясь ни во что осознанное. К счастью, ответа от неё и не требовалось. — Ты должна произвести на свет сына. Уже сейчас, не пройдя путь Обряда до конца, ты повелеваешь вампирами. Моя кровь и твоя магия произведут на свет самого могущественного Князя, которому будет по силам разорвать проклятие. — Петля Времени… — Бесконечность, пленниками которой стали мои возлюбленные дети, — Владыка наконец отпустил Гермиону. Она пошатнулась, но устояла на ногах. Брин вдруг выгнулся дугой, хватаясь за грудь, будто она вот-вот разорвётся, и повалился на пол. От его тела отделилась тень: сначала похожая на чёрный пар, она постепенно сформировалась в плотную вполне реальную сущность. То, что теперь стояло перед Гермионой, напоминало смесь человека и ворона: скрюченное костлявое тело с огромными чёрными крыльями. — Князь, вот и ты, наконец. Гермиона резко обернулась, успев заметить встревоженное выражение лица Люциуса до того, как он упал на одно колено и склонил голову. — Подымись, Князь. У меня мало времени, я должен вернуться к Тьме, моей верной спутнице. Как капризная женщина, она не любит, когда я обращаюсь к Свету. “Может, я сплю? Это не может происходить наяву…” — Ты взял в жёны ведьму. Весьма опрометчивый шаг. Они слишком непредсказуемы, — Владыка чуть приподнял крылья, делая их похожими на перьевой плащ. — Но я могу это понять. Она прелестна и чиста. Что же для нас, порождений Тьмы, может быть привлекательнее столь очевидной невинности? Но ты не торопишься провести Обряд. Почему? — Она ещё не готова. Она не станет служить Тьме. — Это изменится, — Владыка бросил на Гермиону быстрый взгляд, и она едва прикусила язык, чтобы не выразить свой протест. — Я вижу твои помыслы, Князь. Ты слишком привязался к ведьме, ты думаешь, что любишь её… будто бы мы способны на это! Не обманывай ни себя, ни её. Иллюзии делают тебя слабым и уязвимым. Твои Лорды остро чувствуют, когда ты теряешь власть, и как стервятники готовы наброситься на тебя, чтобы занять трон. Единственный способ упрочить своё положение — это родить наследника. Докажи Лордам, что род Цепешей силён как никогда. Нет… не пытайся прятать от меня свои страхи. Твоя ведьма не умрёт. Она хочет вернуться домой, и я отпущу её, как только она даст нам наследника. Я позволю ей уйти без последствий. Но поскорее позаботьтесь о ребёнке, иначе ей будет не к кому возвращаться. В последний раз взглянув на Люциуса и Гермиону, Владыка Тьмы расправил крылья, стремительно сжимаясь в размерах, и, обернувшись крупным вороном, вылетел в распахнутое настежь окно. Гермиона, дрожа всем телом, склонилась над Брином, нащупывая пульс. Но так и не нашла его. — Он жив, — прошептал Люциус, тоже склонившись рядом. — Теперь он один из Лордов. Я велю слугам позаботиться о нём. Гермиона… — Не трогай меня! — зашипела она, одёрнув руку. — Послушай… — Я сыта по горло твоей ложью! Если бы я знала, какова цена моей жизни, то предпочла бы сгореть заживо! — Ты не понимаешь, о чём говоришь. У тебя есть шанс… — Забудь о ребёнке. Если попытаешься коснуться меня, то я, клянусь, наложу на себя руки. Гермиона вскинула голову, с вызовом глядя в опустевшие глаза Люциуса. — Можете не беспокоиться об этом, Ваша Светлость. Я не стану посягать на вашу невинность. А теперь, если позволите, я хотел бы заняться своим новым Лордом. Ему пришлось нелегко в последние дни. — И чья это вина? — Спросите себя, — ядовито ответил он. Гермиона, не чувствуя в себе больше сил продолжать разговор, развернулась и едва ли не бегом скатилась вниз по лестнице. И только добравшись до спальни, она дала волю чувствам, сдирая с себя одежду. Силы оставили её, когда оставалось снять корсет и нижние юбки. Гермиона рухнула на пол у кровати, свернувшись калачиком, обхватила себя за плечи, будто желая защититься от беспощадной боли, и горько разрыдалась…