Князь Тьмы

Она гнала лошадь так, что пролетающие мимо деревья превратились в одну сплошную размытую линию. Кобыла сорвалась в карьер, лес быстро сменился лугами, однако уйти от преследователей никак не удавалось. Вороны летели куда быстрее перепуганной всадницы, их крики становились всё ближе, превращая страх в ужас и отчаяние. В конце концов одна из птиц опустилась на плечо — крупный ворон с красными, словно рубины, глазами. Лошадь внезапно присела на задние ноги, и наездница скатилась с седла в высокую траву. Ворон расправил крылья, но крепко цеплялся за плащ, не выпуская добычу из когтей. Вдруг он вспорхнул и начал увеличиваться в размерах, пока не превратился в человекоподобное существо с серой кожей и острыми клыками. — Совсем скоро наследник Тьмы появится на свет, — произнёс он и протянул длинные, похожие на лапы паука, пальцы к её животу. — Нет! — вскричала она. — Я не отдам тебе своего ребёнка! Он никогда не станет служить Тьме! — Глупая девка, он был зачат Тьмой. Он и есть — Тьма! Он — это я! Гермиона проснулась в холодном липком поту. Резко сев на кровати, она осмотрелась по сторонам, но в спальне никого не нашлось, кроме спящего рядом Люциуса. Сон был таким реальным, что трудно было понять, где кончаются его границы и начинается явь. Плечо нещадно жгло. Гермиона сначала почесала его, а затем ощутила, что кожа в том месте очень горячая. Вскочив с постели, она бросилась к зеркалу, срывая со спины ночную сорочку. Даже в лунном свете было видно, как у татуировки ворона — клейма Князя Тьмы — алеют глаза. — Что случилось? — Люциус тоже проснулся и с недоумением наблюдал, как его жена пытается живьём разодрать спину. Это не на шутку обеспокоило его. — Гермиона? — Как убрать эту дрянь?! Пришлось выбраться из-под одеяла. Он взял её руки в свои и крепко сжал их. В её глазах горел безумный огонёк первобытного ужаса. Он появился в тот момент, когда она узнала о беременности, и больше не исчезал. — Скажи мне, что с тобой? — Сам Дьявол хочет отобрать моего ребёнка, а ты спрашиваешь, что со мной! Ещё и эта дурацкая татуировка жжётся. Люциус коснулся ладонью её плеча. От руки веяло прохладой, и это немного успокоило. Но лишь немного. — Никто не станет отбирать нашего ребёнка. Он всегда будет с нами, даю слово. — Владыка собирается использовать его в своих целях, — жалобно проговорила Гермиона. — Говорит, что он зачат Тьмой… — Кто говорит? — не понял Люциус. — Дьявол… — Тебе приснился кошмар? — Это не был просто кошмар, всё было словно по-настоящему. Этот твой Владыка проник в мой сон, преследовал меня, касался… Люциус покачал головой. Гермиона от волнения в кровь искусала губы. Она тряслась, словно одинокий лист на ветру. — Владыка может многое, но даже ему не под силу проникать во сны или мысли. Если бы он был поблизости, я бы почувствовал. И узнать о твоей беременности он не мог, и я пока не собираюсь сообщать новость. Иди сюда. Она неуверенно сделала шаг в надёжные объятия, но тревога не покидала сердце. От страха напряглась каждая мышца, будто кто-то невидимый тянул за ноги и руки в четыре стороны, пытаясь разорвать тело на части. — Пообещай, что защитишь малыша, — взмолилась Гермиона. Люциус кивнул. Он не знал, сумеет ли сдержать слово, сейчас вообще ни в чём нельзя быть уверенным. Единственное, о чём он заботился — о её безопасности, чтобы Гермионе ничего не грозило. Не хотелось лгать и давать ложных надежд, но если это единственный способ хоть как-то утешить её, то он готов взять ещё один грех на душу. — Я сделаю всё, что в моих силах. Пойдём в постель, тебе необходимо отдохнуть. Она уютно устроилась на его груди, слушая убаюкивающий стук сердца. Последний день пролетел, словно в тумане. Когда Гермиона осознала, что беременна, оба мира в двух вселенных будто остановились. Страх закрадывался постепенно, она вдыхала отравленный им воздух, и с каждым новым глотком душа и сердце немели от ужаса. Допрос вампиров-ренегатов больше не заботил. Гермиона осталась, потому что Люциус попросил, однако не слышала, что говорили бунтовщики. Больше не волновало, что они сгорали на её глазах, начиная признаваться в содеянном. Всё стало мелким и незначительным по сравнению с леденящим душу отчаянием. Всю дорогу домой Гермиона просидела в уголке экипажа, не откликаясь на зов Люциуса и игнорируя вопросы. Где-то в глубине сознания она понимала, что ведёт себя ужасно и несправедливо, но никак не могла перестать винить его за то, в какое положение он поставил их обоих. Она коснулась губами его плеча, словно извиняясь за дурные мысли. Теперь, когда шок постепенно ослаблял хватку, становилось легче разбираться в своих чувствах. Гермиона очень хотела этого ребёнка, он был зачат в любви, но именно поэтому так ужасали мысли, что его душа будет принадлежать исчадью ада. Как никогда прежде захотелось разделаться с Владыкой, уничтожить, стереть с лица земли, чтобы его паучьи пальцы не коснулись невинного существа, живущего внутри неё. Гермиона сама не поняла, как уснула. Утро встретило головной болью и мрачным, но решительным настроением. Тсера, как и всегда, почувствовала, что Хозяйка готова подняться с постели, и тихонько скользнула в спальню. — Госпожа, завтрак будет подан через тридцать минут. Его Светлость будет ждать вас на террасе. Гермиона кивнула и направилась в ванную, чтобы смыть себя остатки сна. Когда она, чистая и вполне бодрая, заглянула в гардеробную, то она буквально ахнула от удивления. Комнатка была битком набита платьями, накидками, мехами, шляпками и туфельками самых разных цветов. И раньше-то не приходилось жаловаться на недостаток одежды, но новые наряды поражали самое прихотливое воображение буйством красок, разнообразием тканей и блеском драгоценностей. — Гости начнут съезжаться сегодня, — сообщила Тсера, наугад выбрав несколько платьев. Гермиона ткнула пальцем в воздушный полупрозрачный наряд с красной нижней юбкой и ажурной кружевной накидкой белого цвета. — Как все разместятся в замке? — В замке будут жить только Лорды и Леди, а также некоторые высшие. Остальные поселяться в городе и деревнях. Военные отряды разобьют лагеря неподалёку от замка. Холодок пробежал по спине. Гермиона резко обернулась. — Военные отряды? — Все Лорды обязаны прибыть с личными армиями. — Ради всего святого, зачем? — Чтобы дать присягу Князю и Княгине. Гермиона небрежно связала волосы в высокий хвост тонкой кружевной ленточкой и поспешила спуститься вниз. Люциус стоял на веранде, и был там не один. Брин, облачённый в кожаные доспехи, внимательно слушал Хозяина и согласно кивал. — Доброе утро, — при виде кузнеца на сердце стало чуточку веселее. — Рада видеть тебя, Брин. — Ваша Светлость, — он поклонился. — Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась она. — Всё в порядке, благодарю за заботу. — Я отправляю Брина с небольшим отрядом вампиров к главному барьеру, — пояснил Люциус. — Он будет встречать наших гостей. — Это не опасно? — Беспокоиться не о чем, — уклончиво ответил он. — Брин, я рассчитываю на тебя. — Да, мой Князь. Ваша воля — закон. Он в последний раз поклонился и торопливо скрылся из вида. — Ты выглядишь очень свежо, — Люциус окинул взглядом фигуру жены. — И аппетитно. Гермиона усмехнулась, позволив усадить себя за стол. Ни утренняя тошнота, ни слабость пока не беспокоили, зато зверски хотелось есть. Она с энтузиазмом принялась за свежие хрустящие булочки с джемом. — Тебе лучше? — Намного. Однако, от Тсеры я узнала, что Лорды прибудут с армиями. И мне это не нравится. — Мне тоже. Но такова вековая традиция, ничего не поделаешь. — У меня ощущение, что коронация станет отличным поводом для наших врагов, чтобы атаковать. У Гримальди наверняка есть сторонники. Ты ведь не сомневаешься, что это их рук дело? — Не сомневаюсь, — подтвердил Люциус. — Однако, кто ещё их поддерживает, не знаю наверняка. — Ты нашёл, кого отправить на разведку в другие Княжества? — Да, Брина. — Брина?! — Пока Гримальди будут тут, ему грозит опасность, поэтому лучше, если он отправится на небольшое задание. Кстати, Криштоф хорошенько всё прочесал в Мазовии. Батори нечего скрывать от нас, поэтому им можно доверять. — Это радует. — Ты поела? Хорошо, пойдём, хочу тебе кое-что показать. Люциус вытер губы салфеткой, бросил её на стол и помог Гермионе встать. Заинтригованная, она послушно позволила вести себя за руку. Они вернулись в замок, свернули в длинный коридор за лестницей, миновали северную башенку с подъёмом на смотровую площадку и уперлись в стену, покрытую гобеленом. Гермиона в недоумении уставилась на толпу обнажённых женщин, танцующих вокруг костра. — Ты хочешь устроить языческий праздник? — спросила она. Он только хмыкнул и ткнул пальцем на грудь одной из девушек. — Положи сюда ладонь. Гермиона сделала, как он велел, и с коротким криком отскочила назад. Стена неслышно шевельнулась, гобелен, свисавший до пола, вдруг стал твёрдым и неподвижным. — Это… дверь? — Именно, — он легонько налёг на неё плечом, открывая проход в узкий и тёмный ступенчатый спуск. Люциус снял со стены факел и пропустил Гермиону вперёд, плотно закрыв за собой дверь, а затем обогнал её и, освещая путь, начал спускаться. Она осторожно ступала следом, держась одной рукой за стену. — В замке четыре таких гобелена, я покажу тебе все, когда вернёмся. Это тайные выходы в лес, все ведут в одну и ту же точку. Кроме меня и тебя никто не сможет открыть эту дверь. Замок подчиняется тебе, потому как ты моя жена, да ещё носишь моего ребёнка. — Ты говорил, подобная магия вплетена в основу твоего поместья в Англии? — затаив дыхание, спросила она. — Верно. Именно это и подало мне идею закрыть выходы кровной магией. К счастью, она тоже относится к Стихии, и ни палочка, ни заклинания для этого не нужны. Впереди показался просвет. Они вышли в небольшой круглый атриум с четырьмя тёмными арками — выходами из замка, и решётчатой дверью, за которой зеленел лес. Дверца без скрипа и шума легко открылась наружу. Люциус сунул факел в ржавый держатель и повёл Гермиону вглубь леса по едва заметной тропинке. Они оказались в дремучей глуши, всё вокруг поросло мхом, плющом и паутиной. Примерно через сто шагов они вышли на маленькую полянку с прудом и хорошо замаскированной хижиной. — Ваша Светлость, — вампир подкрался так незаметно, что Гермиона снова испугалась. Нервы в последнее время начинали сдавать. — Это — Анджей, командир партизан, — Люциус приобнял её за талию. — Он со своими подчинёнными будет дежурить тут. Если обстоятельства сложатся так, что тебе придётся покинуть замок, ты должна будешь прийти сюда. Для тебя приготовлена лошадь и сменная одежда. Помнишь, мы ездили к развалинам старого бенедиктинского монастыря? От этого пруда туда ведёт прямая дорога. Поедешь в горы и будешь меня ждать там. Ясно? Гермиона кивнула, хотя ничего и не поняла. Не верилось, что Люциус всерьёз полагает, будто она сможет оставить его в беде. Он и сам заметил по её отрешённому виду, что план ей не понравился. — Послушай, если начнётся восстание, то стычка с бунтовщиками в Мазовии покажется детской шалостью. Гермиона, я не смогу выполнять свои обязанности и сражаться, думая, что тебе грозит опасность. — А я смогу? — тихо спросила она. — Ты требуешь невозможного. — Думай о нашем ребёнке. Я хочу, чтобы ты позаботились о нём, — он знал, как надавить, и делал это очень умело. — Я не думаю, что всё зайдёт так далеко, это лишь крайние меры. А если со мной что-то случится… — Нет! — Гермиона. Если меня убьют или ранят, то ты должна будешь покинуть Петлю Времени. Как ты помнишь, возле монастыря расположен один из барьеров. — Если тебя не убьют, я сама тебя задушу, — прошипела она, — за то, что заставляешь меня проходить через подобное испытание. — Замечательно, — он улыбнулся, радуясь, что ей удалось справиться со страхом. — Но вполне возможно, что коронация пройдёт без каких бы то ни было осложнений. — Ты сам себе веришь? — Пойдём, здесь есть пара лошадок. Я покажу, как добраться до замка через лес. *** Первым прибыл Лорд Йозеф Эстерхази со своей семьёй. Он привёз семерых детей и жену — единственную, кто пережил роды. У неё были самые рыжие волосы, которые когда-либо приходилось видеть, и это учитывая знакомство с Уизли. В речи леди Лотты узнавался шотландский акцент, однако Гермиона не спешила радоваться. Настороженность и подозрение росли с каждой новой минутой, потому приходилось держаться отстранённо и даже несколько высокомерно, больше слушая, чем разговаривая. К обеду прибыли семьи Лотарингов из Франции и Фачинетти из Италии. Собралось слишком много персон, потому обед подали во дворе. Площадка, которая часто использовалась для военных тренировок, была тщательно убрана и облагорожена. Периметр украшали пышные кусты гортензии и диких красных роз. Посередине соорудили гигантский шатёр. На золоченые столпы, украшенные выкованными из серебра ростками плюща, накинули полупрозрачную шёлковую ткань с золотой вышивкой. Длинные столы расставили буквой «П», во главе специально для Князя и Княгини водрузили два массивных тронных кресла. Гермиона ощущала себя довольно странно, однако ей понравилось то, с каким почтением и даже страхом ей кланяются Лорды и Леди. Все молодые и очень красивые, блистали в потрясающих нарядах из самых дорогих тканей. Женщины выставляли напоказ не только безупречную плоть, но и тщательно отполированные бриллианты, рубины и сапфиры. На поясах мужчин красовались великолепные клинки — очевидно, бесполезные в бою, ведь Лордам и другим подданным запрещалось входить в замок Князя с оружием, однако красота кинжалов и стилетов завораживала. И всё же никто из них даже близко не мог сравниться с поистине царским величием Люциуса. Когда Гермиона увидела его в тёмно-терракотовой бархатной мантии, отороченной белым горностаевым мехом, сердце наполнилось гордостью и даже восхищением. И сейчас она то и дело косилась на него, ощущая рядом огромную силу и мощь, от которых мурашки бежали по коже. С трудом верилось, что этот властный, красивый и умный мужчина принадлежит ей. Сама Гермиона облачилась в довольно простое платье из атласа цвета слоновой кости. Юбка была чуть пышнее, чем она привыкла, из-за чего приходилось испытывать некоторые неудобства, но наряд так чудесно подчёркивал её пока ещё тонкую талию и затянутую в корсет грудь, что выбор оказался крайне удачным. — Ты выглядишь настоящей английской леди, — шепнул ей на ухо Люциус, — которая случайно забрела во французский бордель. — Почему французский? — едва не подавившись смешком, спросила она. — Французские куртизанки — самые вульгарные из всех, кого я видел. — Та-а-ак, и много ты видел? — Достаточно, чтобы иметь собственное авторитетное мнение. Она тихонько пнула его под столом, получив в ответ укоризненный взгляд, однако совесть была солидарна с ревностью, которую Гермиона испытывала каждый раз, стоило мужу лишь заговорить о других женщинах. Обед затянулся надолго, грозя плавно перерасти в ужин. К счастью, когда сидеть стало совсем невыносимо, Лорды и Леди начали расходиться по собственным покоям, чтобы отдохнуть перед вечерним приёмом. Гермиона тоже сделала вид, что собирается прилечь, однако заглянула в спальню лишь затем, чтобы переодеться в обычную для себя одежду — брюки и тунику. Накинув сверху накидку с капюшоном, она спустилась к конюшням по служебной лестнице. — Госпожа… — Криштоф, всё готово? — Да, Ваша Светлость. Однако я должен сказать, что Князь бы не одобрил… — Мне казалось, ты должен выполнять только мои распоряжения, — напомнила она. — Конечно, Госпожа, — высший поклонился. — Я лишь беспокоюсь, чтобы с вами не случилось беды. — Ничего не случится, — она не смела и мысли подобной допускать. — Поверь, если бы это не было так важно, я бы не стала этого делать. — Его Светлость узнает, что вы покинули Петлю Времени, как только вы пересечёте барьер. — Потому я и написала записку, — Гермиона вынула письмо из кармана. — Иштван надёжный чело… вампир? — Так точно. Все в моём отряде готовы отдать за вас жизнь. — Пока нужно лишь передать письмо Князю. Но не раньше, чем мы пройдём сквозь барьер. — Иштван сделает всё, как велите, моя Княгиня. — Я полагаюсь на тебя, Криштоф, — она передала конверт с печатью и взяла Азарель за поводья. — Поспешим. Гермиона предпочла бы отправиться в путешествие одна, однако с трудом представляла, как передвигаться по коридорам времени, какое направление следует выбрать. Потому пришлось посвятить Криштофа в свои планы. Задуманное очень обеспокоило его, однако ему польстило доверие Хозяйки, и Гермиона ощущала, как его преданность растёт с каждой минутой. Высший решил не брать с собой всю свиту, выбрав только двоих телохранителей в сопровождение. К тому же передвигаться небольшой группой куда безопаснее в столь деликатном путешествии. — Как долго вы можете пробыть за пределами Петли Времени? — Мне доводилось находиться в чуждом мире почти семнадцать часов… — И что было потом? — Владыка едва не призвал меня к себе, — шёпотом ответил Криштоф. — Тьма. Я плохо помню. — Мы управимся быстрее, даю слово. До барьера они домчались меньше чем за два часа. Если бы не группы вампиров, бесконечной вереницей тянущиеся к городу, то поездка заняла бы меньше времени. По дороге то и дело проезжали торговые караваны. Если раньше Трансильвания казалась настоящим пустынным кладбищем, то теперь мертвецы вдруг выползли из своих могил, пританцовывая на надгробных плитах. Оказалось, что здесь может быть вполне оживлённо, как и в любом другом нормальном месте. Вампиры, хотя и не знали Княгиню в лицо, всё равно чувствовали, когда она проезжала мимо. Некоторые падали на колени, некоторые просто склоняли головы, не смея поднять взгляд. — Надеюсь, они не подумают, что я сбегаю? — не на шутку разволновалась Гермиона. — Прислушайтесь к их мыслям, Госпожа. — Я не знаю, как это делается, однако мне кажется, что они думают, будто я лично встречаю кого-то из гостей. — Значит, так и есть. Гермиона скептично нахмурилась, но спорить не стала. Она должна продолжать путь, иного выбора нет. Брина удалось отыскать довольно легко. Он хотя и прятал лицо под капюшоном, был самым рослым и широкоплечим из вампиров, которые охраняли барьер. Кузнец крайне удивился встрече с Хозяйкой. Его брови сдвинулись на переносице, когда она объяснила, что хочет покинуть Трансильванию. — Князю это не понравится, — как и Криштоф, предрёк он. — Хозяин накажет меня, если я дам вам выйти. — Брин, от этого зависит жизнь Хозяина, — как и в прошлый раз, когда она просила его научить обращаться с оружием, слёзы наполнили глаза, грозя потоком хлынуть наружу. — И не только его. Я хочу спасти всех нас. — Ваша Светлость… — Князь давал тебе прямой приказ не выпускать меня? — Нет. — Тогда, Бринвальд Цепеш, я — твоя Княгиня, приказываю, чтобы ты дал мне пройти. Он с минуту смотрел на неё глазами подбитой собаки, а затем сдался, склонив голову. — Ваша воля — закон, — повторил он слова, которые Гермионе не раз приходилось слышать при обращении к мужу. — Спасибо, — горячо поблагодарила она. — Я знала, что могу положиться на тебя. В этом мире я почти никому не могу доверять, а ты стал мне другом, Брин. Я не забуду этого. — Для меня честь, что вы считаете меня другом, Госпожа. Доброго пути. И возвращайтесь поскорее! Гермиона кивнула и достала кинжал. Нанести порез самой себе оказалось куда сложнее, чем представлялось, и всё же она полоснула лезвием по руке и сжала ладонь в кулак, орошая землю алыми каплями. Мир завертелся вокруг, сжался в тугой ком, впитывая путешественников в себя… *** — Что значит — ты не знаешь, куда она уехала? — прогремел Люциус, тесня вампира к стене. — Я зачем вас к ней приставил, чтобы вы оставляли Госпожу без защиты и присмотра? — Ваша Светлость, она сама приказала… Криштоф сопровождает Госпожу. — Она только что переступила барьер! — Люциус не помнил, когда в последний раз был так зол. Даже бунт предателей не привёл в подобную ярость. В голове не укладывалось, как Гермиона решилась на столь откровенную глупость, особенно в такое время. Сейчас, когда в Трансильвании собрались Лорды и Леди, половина из которых — враги, лишь выжидающие удобного случая, чтобы уничтожить род Цепешей, осторожность должна быть превыше всего. Люциус не давал никаких распоряжений, напрасно полагая, что Гермиона понимает, в какой сложной и опасной ситуации они оказались. В голову закралась мысль, что она решила сбежать. Люциус не сдержался и стукнул кулаком по стене, совсем рядом с лицом высшего. В это слабо верилось, однако Гермиона была так напугана беременностью и возможными последствиями, что от неё можно ожидать чего угодно. — Велите седлать моего коня! — сквозь плотно сжатые зубы процедил он, где-то в глубине души понимая, что ни в коем случае не должен покидать собственные владения, иначе возвращаться будет некуда. — Хозяин. — В чём дело? — он обернулся. За спиной низко склонившись стоял ещё один из телохранителей Гермионы, лишь преумножая бушующий гнев. — Всех вас велю бросить в Яму. — Как вам угодно, Ваша Светлость. Позвольте сначала передать вам письмо. Это приказ Госпожи. Люциус выхватил протянутый конверт, нетерпеливо сорвал печать и развернул хрустящий листок пергамента. “Люциус, Я могу представить, как ты сейчас зол, однако прошу тебя не делать глупостей и оставаться в замке. Мне необходимо закончить одно дело до Коронации, прежде чем враги соберутся вместе и попытаются затопить наши земли в крови и Тьме. Мне кажется, что я знаю, как спасти нас всех, но мне нужно убедиться наверняка, для этого я отправилась в Англию, в Малфой-мэнор. Если удастся найти записи Агаты Цепеш, то я сумею всё исправить. Умоляю, не сходи с ума. Я знаю, что ты страстно хочешь свернуть мне шею, и, возможно, мне предстоит всю оставшуюся жизнь молить тебя о прощении, но лишь бы провести её рядом с тобой. Я не могу потерять тебя. Люблю, Твоя Гермиона.” Он ещё дважды прочёл письмо, прежде чем сумел взять себя в руки. Дела обстояли куда хуже, чем он мог представить. Сдерживала лишь мысль о том, что она вовсе не собирается его бросать. Люциус поднёс письмо к факелу. Бумага сгорела дотла прямо в пальцах. Если бы кто-то прочёл написанное, то конец всему наступил бы в тот же миг. Мысленно он обругал жену последними словами, детально представляя, как вылупит её широким кожаным ремнём. — Иштван, отправляйся к барьеру. Как только Княгиня вернётся, отправишь мне ворона. — Как прикажете, Хозяин. — И ты тоже, Борис. Убирайтесь с моих глаз! *** — Велите одному из Потерянных проводить вас туда, куда вы желаете попасть. Сосредоточьтесь и мысленно произнесите приказ. Гермиона кивнула. Это было несложно, к тому же сейчас, когда её сила чуть ли не искрила вокруг. Одна из теней спикировала прямо к копытам Азарель, заставив ту предостерегающе заржать. От потерянной души веяло холодом и липким, тягучим, словно дёготь, страхом. Тень начала расползаться тёмно-серым дымком, пытаясь забраться Гермионе под капюшон. — Прочь! — воскликнула она, не сумев сдержать отвращение. — Не смей меня касаться. Дымок снова обрёл форму, отдалённо напоминавшую человеческую фигуру с огромной головой и крошечным тельцем. — Проводи меня в Англию, — велела она, почувствовав готовность Потерянного пресмыкаться. В ней узнали Хозяйку, а потому прочие тени держались на расстоянии на протяжении всего пути. Скачка не доставляла обычного удовольствия. Иногда вообще казалось, будто они стоят на месте. У Азарель была очень плавная поступь, и даже в галопе Гермиона лишь изредка подскакивала — будто лошадь пыталась напомнить, что они всё же движутся вперёд. Несколько раз они миновали своеобразные перекрёстки и пробирались через «изгибы» — временные проводники, позволяющие значительно сократить путь. И всё равно, несмотря на сверхъестественную скорость, когда они преодолели барьер, небо усыпали звёзды, а солнце давно скрылось за горизонтом. Криштоф поймал Потерянного в небольшой хрустальный сосуд и передал его Гермионе. Так они смогут вернуться обратно. Она сунула флакончик в карман и жестом велела телохранителям остановиться. Они выбрались из коридора времени в лесу, неподалёку от Малфой-мэнора — он располагался на невысоком холме и был хорошо виден сквозь деревья. Однако не это вынудило Гермиону замереть, словно лисицу, которую вынюхивает стая гончих. Она была дома. Стрекот кузнечиков, уханье сов, шелест листвы и непрерывное шуршание живности — всё здесь казалось таким родным, что на глаза наворачивались слёзы. В какой-то момент захотелось наплевать на всё, забыть, как страшный сон, и рвануть домой к маме с папой. Сказать им, что жива, успокоить и исцелить их добрые, но разбитые сердца. Чтобы больше не было Тьмы, вампиров, покалеченных судеб и душ, никакой кровной вражды, интриг, борьбы за власть и страха. Искушение оказалось так велико, что Гермиона начала поддаваться. Что ждёт её там, в этой проклятой всеми богами Петле Времени? “Люциус”, — услужливо подсказало сердце. “Но разве он любит тебя? — возразил разум. — Он — Князь Тьмы. В нём не может быть любви, только похоть, которую ты ошибочно принимаешь за светлое и непорочное чувство”. “Но разве я смогу без него жить?” “Будет больно, но время излечит. Он лишил тебя всего, что ты любишь, причинил столько боли и страданий, что давно пора разорвать эту связь. Он женился на тебе против твоей воли. У тебя не было выбора, поэтому ты поверила в любовь. Так было удобнее и проще выжить”. Слёзы всё же потекли по щекам. Гермиона всхлипнула, прижав руки к животу. “Малыш…” “Заслуживает лучшего отца! Того, кто никогда не склонит его ко злу”. “И всё же, я обязана ему жизнью. Он спас меня от самой страшной смерти, какую только можно представить”. “Тогда отдай долг. Но не забывай — твоё место среди людей, таких же, как ты. Пока Свет ещё живёт в твоём сердце, а Тьма не успела близко подобраться, ты должна вернуться”. — Госпожа? С вами всё в порядке? Она кивнула и пришпорила коня, не сдерживая слёз. Сейчас казалось смешным и нелепым, что она тешила себя пустыми надеждами о любви и счастье с Люциусом Малфоем. Это было невозможным с самого начала, и даже он это понимал, иначе не стал бы затевать помолвку с Валерией Гримальди. Ведь он — Князь, и если не хотел жениться, то мог лишь сказать об этом — никто бы не посмел возразить. Гермиона словно очнулась после длительного транса, будто бы всё это время она была пьяна, и только теперь сумела взглянуть на произошедшее трезвыми глазами. Для неё стало очевидным, что она не пара Князю Тьмы. Слишком простая, наивная, слишком обычная. “Размечталась о троне! — ругала она себя. — Думала, нацепив на голову корону, в твоей крови потечёт голубая кровь? Да кто ты вообще такая, Гермиона Грейнджер? Ты забыла, что ты — магглорождённая волшебница, унылая заучка, книжный червь. Ты не сумела удержать даже Рона, который не так уж сложно устроен. А теперь замахнулась на Малфоя! Где же была твоя голова?..” Поглощённая душевными терзаниями, Гермиона и не заметила, как подобралась к воротам мэнора. Она натянула поводья и спрыгнула с лошади. Азарель ткнулась хозяйке в плечо. Больше всего хотелось обнять лошадку за шею и разрыдаться, но при виде озабоченных лиц троих вампиров удалось взять себя в руки. — Вам придётся остаться здесь. Дом пропустит только меня. “Пусть я и не Малфой, но ношу его ребёнка”. — Криштоф, это безопасно. Здесь, в моём мире, мне ничего не грозит. — Госпожа, это больше не ваш мир. И он полон опасностей. Она только грустно улыбнулась и покачала головой. — Это — мой мир. В этом поместье когда-то жил ваш Князь, поэтому никаких опасностей нет. Я вернусь самое большее через три часа. К утру мы снова будем в Трансильвании. Оставайтесь здесь, это приказ. Высшие неохотно скрылись в тени высоких кустов. Удостоверившись, что они послушно заняли наблюдательные позиции, Гермиона подошла к воротам, коснувшись замка ладонью. Слабо верилось, что магия сработает, тем сильнее было удивление, когда створки тихонько открылись, признавая хозяйку. Малфой-мэнор был немногим меньше замка в Трансильвании. В ночи чёрная громадная глыба камней выглядела устрашающе. Гермиона не представляла, как сумеет отыскать библиотеку, не попавшись никому на глаза. Да и есть ли кто-то внутри? От Люциуса она знала, что Драко остался жить в родовом гнезде, потому могла предположить, что он где-то в доме. Наткнуться на домовиков Гермиона не боялась, слишком хорошо зная их природу. Эльфы должны признать её, потому она лишь велит им сохранить тайну и тишину. Но как только она миновала входную дверь и очутилась в огромной прихожей с широкой каменной лестницей посередине, пришлось признать, что план не просто не продуман, он до нелепости глуп. Успокаивало лишь то, что ей не впервой ввязываться в подобные безумства. Проникновение в Министерство Магии и ограбление Гринготтс были куда более опасными затеями. Решив, что бесполезно стоять у входа, Гермиона прошла внутрь, вздрагивая даже от собственного дыхания. Интуиция подсказывала, что библиотеку стоит искать на первом этаже, потому она свернула в первый арочный проход справа, оказавшись в гостиной с камином. В очаге ещё тлели угли, указывающие на то, что хозяева недавно отправились спать. Гермиона переходила из комнаты в комнату, нигде не задерживаясь. Ей не слишком повезло: начав поиски с правого крыла, она не отыскала библиотеку, только потеряла время. Пришлось вернуться к лестнице и на этот раз обшарить левое крыло. Первым делом она попала в кабинет, затем миновала галерею с рядом высоких арочных окон и, наконец, учуяла запах книг. Улыбнувшись, она решительно вошла в библиотеку, но остановилась уже на третьем шаге, оценив масштабы трагедии. — Ну ты и дурочка, Гермиона! — пробормотала она самой себе, оглядывая два этажа сплошных шкафов, уставленных тысячами книг. Прежде чем отправиться в Англию, она задумывалась над тем, что будет искать необходимые записи поверхностно, решив положиться на интуицию. Но внутренний голос, впечатлённый предстоящей работой, упорно молчал. Гермиона попыталась сосредоточиться, взывала к силе Стихии, даже ощутила, как начало посасывать под ложечкой, но затем поняла, что это от голода. Она несколько раз обошла библиотеку по периметру, останавливаясь то у одного, то у другого шкафа. То, что принималось за озарение и провидение, оказывалось насмешкой сознания. Все книги, вытянутые наугад, и близко не походили на искомое. — Кар! — раздалось над головой. Гермиона стукнулась спиной о шкаф так, что тот задрожал. — Кар! — настойчиво повторил ворон. Она попыталась вжаться в стену книг, ожидая, что в любой момент глаза птицы запылают красным огнём. Ворон опустился ниже, и только теперь Гермиона заметила, что к его лапе привязан маленький свёрток. — Иди сюда, глупая птица, — прошептала она, ещё трясясь от испуга. Пальцы словно одеревенели, путались и не желали сгибаться, потому ворон облегченно убрался прочь, когда записка оказалась в руках адресата. Гермиона подошла к окну, откуда лился тусклый голубоватый свет. В послании не было ни ожидаемого приказа вернуться, ни обещания страшных кар. Лишь коротенькая инструкция: “Начни со стеллажа 16K. Книги стоят по временному порядку, номер шкафа соответствует веку”. В порыве благодарности она поцеловала листик, но успела только обернуться в сторону книжных полок, прежде чем её застукали на месте преступления. — Не двигайся, — сказал Драко — этот голос Гермиона не спутала бы ни с каким другим на свете. — Я так и знал, что мне не показалось. Подними руки и медленно повернись. Пришлось повиноваться. Драко нацелил на неё палочку, потому бесстрашно приблизился к незваной гостье и сдернул с неё капюшон. Выражение его лица при виде Гермионы стало компенсацией за тот первобытный ужас, который она испытала, когда он появился за спиной. — Гр… Грейнджер? — заикаясь, произнёс он. — Я больше не Грейнджер. — Ты ведь подохла! — Как и твой отец. Она ждала, пока в ошеломлённом взгляде появится капелька понимания. Гермиона даже решила, что ради этого мгновения стоило пробраться в Малфой-мэнор посреди ночи. — Объяснись! И… как ты сюда попала? — Всё очень просто. Дом признал во мне хозяйку…