Искреннее желание

Кнут прибирался в их с Касымом комнате, когда тот вернулся весь грязный и исчез в ванной. Слуга нахмурился, не понимая, и тронул браслет на запястье. Тот успокаивал. И Тик куда-то сбежал, заявив, что у него дела, а благодаря Касыму они со своей работой справлялись куда быстрее. Правда стирка предстоит глобальная, оборотни вернулись перепачканные по самые уши. Кнут слышал часть их разговоров о Касыме, но не понял, в каком плане они гадали, кто такой знахарь. Про то что он бывший некромант и дед Нури известно давно. Кнут протер последнюю полку и сел на пол у двери, дожидаясь Касыма. — Как ты тут, мелкий? Прости, что ничего тебе не объяснил, когда уходил, — Касым быстро рассказал про детей и Рольфа и добавил. — И да, не хочу, чтобы ты узнал от кого-то еще. Я — оборотень. Кнут обнял Касыма за шею и спокойно заметил: — А я думал в нашем полку людей прибыло. Кто твой внутренней зверь и почему другие тебя не почувствовали? — наконец понял замешательство оборотней Кнут. — Я редкий вид и не оборачивался уже лет восемьдесят, — знахарь улыбнулся. — Угадаешь, кто я? — Восемьдесят? — от удивления у Кнута глаза округлились. Он знал о долголетии оборотней, но все равно слышать об этом поражало. — Медведь? — Мельче и необычнее, — улыбнулся Касым. — Давай лучше покажу, ты можешь названия не знать. Знахарь отошел в угол, где и обернулся. На куче одежды восседало нечто. Крупный, одновременно похожий на скунса и ежа зверек, имя которого Кнут подзабыл. Но он с вдохновением подошел и принялся щупать иголки. — Как забавно, — улыбнулся Кнут. — Значит, ты чистокровный? Другие ведь редко могут обернуться. Зверь фыркнул и, шумя иглами, перевернулся мордочкой к юноше и кивнул, быстро облизнулся. Маленькие ушки и глаза бусинки, влажный нос, большие когти. Кнут с любопытством принялся изучать и ощупывать, погладил мордочку, помассировал ушки, нагибаясь все ближе, гладил живот, держа одну лапку в ладони. — Почему ты раньше не показал? Ты красивый и такой... трогательный. Понимаешь? Ну, как котенок или щенок, хочется гладить, обнимать, целовать, — рассказывал Кнут, лучась от удовольствия. Зверь фыркнул и, громко стуча по полу лапами, пыхтя, потянулся, опираясь передними лапами о Кнута, дикобраз подставлял ему живот, жмурясь от удовольствия. Кнут быстро поцеловал в черный нос, играясь с зверем Касыма. Очень хотелось его обнять, но колючки выглядели весьма серьезными. — Мне кажется, я вечность могу тебя тискать. Фыркнул Касым уже в человеческом виде и предложил: — Вперед, тискай! Я не против! Не стесняясь своей наготы, мужчина стал отвечать на вопросы. — Я дикобраз, и нет, я полукровка, но могу обращаться. И я не обращался оттого, что зверь мой, может, и трогательный, но бесполезный. Но я рад, что я тебе и в этом виде нравлюсь. — Наверно руками и силой лучше отбиваться, чем иголками, — согласился Кнут и, обняв за шею, начал покрывать поцелуями лицо Касыма, выпрашивая ласку. Теперь он чувствовал все чаще, как делает нечто подобное не потому, что этого ждут, а потому что хочется самому. И пока все связанное с Касымом приносило радость и удовольствие. Знахарь обнял, повалил на себя, целуя в ответ, гладя по спине. — Если тебе нравится мой зверь, значит, ты будешь его видеть, когда захочешь, — Касым улыбался, любуясь парнем. — Только, солнечный мой, давай не скажем про то, кто я, волкам? Пусть сами догадываются! — Думаю, они уже ставки делают, кто спросит или поймет, — тихо рассмеялся Кнут. — Спасибо за доверие. Парень вернулся к поцелуям, расстегивая на себе рубашку. Касым, улыбаясь, помог раздеться, тут же гладя и лаская спину, бока. — Можешь потом узнать, — спускаясь поцелуями на шею, спрашивал знахарь, — кого мне приписывают? Любопытно же. — Обязательно узнаю, — тихо ответил Кнут, прикрыв глаза. Он оперся на грудь, чувствуя, как напрягаются мышцы при каждом движении, и это здорово будоражило кровь. — Спасибо, солнышко, — прошептал Касым, целуя уже грудь, играя губами и языком с соском. Кнут заерзал, с шумом втянув воздух носом, и взялся за шнуровку штанов, намереваясь сегодня дойти до конца. Касым не стал останавливать или помогать, он только гладил по спине, то нежно, то с нажимом, целовал плечи и грудь. Оголившись, Кнут сел на бедра Касыма, спокойно и тепло улыбаясь, водил пальцами по животу и бедрам, любуясь сильным телом. Знахарь улыбнулся и погладил стройные бедра, обхватил за талию и спину, хрипло спросил: — Может, нагнешься и поцелуешь меня? Кнут улыбнулся и лег поверх, целуя ласково, но настойчиво, прося, даже требуя большего, не в силах ждать слишком долго. Касым подчинился, отвечая жарко и страстно, руки зарывались в волосы, гладили плечи. Знахарь мягко провел ладонью по ягодицам. Кнут ответно потерся пахом, задевая возбужденную плоть мужчины, целуя теперь скулы и шею. Знахарь на мгновение прикрыл глаза и тут же ему в руку прилетел пузырек с маслом. В комнате запахло травами, Касым втянул юношу в долгий поцелуй, влажные, скользкие пальцы прошлись по тугому кольцу мышц. Кнут задышал чаще, прижавшись щекой к щеке, он вильнул бедрами, потираясь о пальцы. И хотя парень понимал, что с ним Касым, и он другой, тело все же напряглось в ожидание боли. — Солнечный мой, ты боишься? Хочешь иначе? Меня не возбуждает ни страх, ни боль, — знахарь говорил, но палец медленно и почти неощущаемо входил на фалангу в желанное тело. — Боюсь, но не хочу. Я хочу правильных воспоминаний для себя и тела, — ответил он серьезно и, поцеловав, вновь прильнул к щеке. Узкая ладошка скользнула меж их тел, тонкие пальцы обхватили член Касыма, и рука задвигалась в такт движений внутри. Неспешных, с ленцой. Касым выдохнул и повернулся, осторожно укладывая Кнута на бок, лицом к себе. — Закинь ногу мне на бедро, так будет удобнее, — попросил знахарь. Пальцы внутри тела, мягко лаская, коснулись самой чувствительной точки. Кнут удивленно застонал, ногой притягивая за бедро, вцепился пальцами в плечи. Спохватившись, погладил их и тронул губы в поцелуе. Касым улыбнулся, отвечая, и тихо прошептал: — Не сдерживай себя, можешь цепляться в плечи, это приятно. Мужчина целовал шею, чуть прикусывая кожу, и, только почувствовав, что Кнут полностью расслабился, и пальцы движутся свободнее, вытащил их и плавно толкнулся в юношу. Тот задохнулся от нахлынувших ощущений, хватая ртом воздух. Касым оказался мощным, толстым и от него приятно все растягивалось внутри, давая ощущение заполненности и чувства безопасности. Даже нужности. Эмоции затопили Кнута, он коротко всхлипнул, опираясь на грудь и двинулся навстречу этому удивительному чувству. Касым шумно задышал, слегка придерживая бедра Кнута. Знахарь двигался, вначале неспешно, с осторожностью, затем все быстрее и резче, целуя лицо, шею, слегка поглаживая поясницу. Тело привыкало, и теперь Кнут мог целиком отдаться происходящему. Он кусал губы, хватал воздух ртом, потеряно жался к Касыму или наоборот, прогибался в пояснице, насаживаясь сильнее, глубже, быстрее. Травник пользовался любой возможностью, то целуя лицо, шепча что-то глупое и нежное, то лаская спину, поясницу или с силой сжимая ягодицы. От того, насколько открыто, искренне отдавался рыжий, у Касыма сносило крышу, выветривая остатки самообладания. Рука травника накрыла член Кнута, помогая достичь оргазма, двигаясь в том же темпе, что и Касым. И ладонь стала последней каплей на пути к радужному счастью. Мир сжался и лопнул, словно мыльный пузырь, в глазах потемнело, а Кнута выгнуло сладкой судорогой оргазма. Потерянный и оглушенный, он безотчетно подавался навстречу. Касыма накрыло почти сразу, слишком уж сильно, сладко сжались мышцы его солнечного мальчика. Тяжело дыша, мужчина перетянул Кнута на себя, обнимая, а с полки вылетел мягкий плед, накрывая их обоих. — Спасибо, мелкий, — устраивая Кнута поудобнее, прошептал Касым. — Ты чудесен. Парень тихо рассмеялся в ответ. — Это я-то? Хорошо, что ты меня тогда утащил и привязал к дереву, — Кнут обнял Касыма, устраивая голову у него на груди. — Я счастлив. Касым тихо рассмеялся: — Я рад, что ты счастлив! Но детям нужно будет про наше знакомство осторожно рассказывать. Все же похищение – не самый лучший способ познакомиться с парнем. Я воду в ванную набираю.