Искреннее желание

Юноша проснулся от прикосновений и отстранился, быстро и привычно одеваясь под пледом. — У тебя красивый зверь, весьма забавный и жадный. Ты бы видел, как он ест, — улыбнулся Даг и принялся за свой омлет. — Заказать тебе еще чего? — Благодарю, я не голоден, — ровно отозвался Ютаки. — Долго еще ты собираешься надо мной издеваться? — Пока не перестанешь ершиться там, где не нужно. А десерт? Вон за тем столиком вполне симпатичный кусок торта едят, — Даг кивком указал на пару мужчин, выглядящих очень счастливыми. Они кормили с ложки друг друга шоколадным тортом. — Не люблю сладкое, — безразлично сказал юноша, отворачиваясь от счастливой парочки. — Ты как хочешь, а я пошел. Ютаки резко встал и направился к двери, задев кого-то плечом, и даже не стал слушать, как мужчина, которого он задел, стал извиняться. Даг пожал плечами и продолжил есть. Запах Ютаки он запомнил, так что найдет потом. Добравшись до коня, Ютаки мгновенно забрался в седло и, сильно ударив пятками, послал его к дому Ульфа. Конь несся стремительно и легко, помогая проветриться, вновь ненадолго почувствовать себя свободным. Конь влетел во двор, и Ютаки спрыгнул с его спины еще до того, как животное остановилось. Быстро, не смотря по сторонам, юноша сбежал в свою комнату и привычно уже зажег весь свет в комнате, с трудом передвинул тяжелый пустой комод к двери, затем к ней же придвинул шкаф, кровать и даже стул. Остальные покупки Даг сделал сам и, расплатившись, вещи для Ютаки забрал с собой, а остальные попросил доставить. Ждать оборотень никого не стал и, найдя коня в одиночестве, направил Ворона к Ульфу. По запаху он прошел к комнате Ютаки, обнюхав дверь, вернулся на улицу и подошел к окну. Постучал. Юноша сжался в углу своей комнаты, заткнув руками уши. Он слишком хорошо понимал, кто за окном, а еще понимал, что окно слишком слабое препятствие. Подумав, Ютаки, не вставая, перебрался в ванную комнату и, запер ее изнутри, прислонившись спиной к двери. — Ютаки, я разрешу себя связать, только открой, — попросил Даг. Ютаки сжал зубы и, заранее жалея, все же вышел из ванной и, взяв одолженный у Касыма нож, открыл окно, сразу отскакивая от него. Даг забросил пакеты внутрь и сел на подоконник. — Ютаки, я даже представить не могу, что с тобой произошло в плену, но сейчас ты не в борделе, тебя не может трахать кто угодно и как угодно, дав за это денег Касыму. Позволь мне помочь тебе или защитить тебя... Посмотрись в зеркало, ты ведешь себя так, будто все еще обслуживаешь клиентов. — Зато кто угодно может трогать меня как ему угодно и, судя по всему, еще и одевать в то, что хочет. Ты от моих клиентов чем отличаешься, Даг? Только тем, что не всунул свой член в мой зад? Еще и свою защиту предполагаешь? До тебя меня здесь было не от кого защищать! Разве что от ночных кошмаров! — горько рассмеялся Ютаки. — Прости, я ошибся в стратегии и переступил черту, — признал Даг. — Ты на грани, сам же видишь. Дай другим помочь тебе. — Как помочь? Как сегодня? — устало спросил Ютаки, садясь на пол. — И в чем помочь? Я знаю, что тот же Нури вполне счастлив. Я прекрасно вижу, насколько доволен своей жизнью Кнут или Тик. Но это не мое. Я и до всего не хотел жить так. Посмотри на меня! Думаешь, для меня было бы большой проблемой найти себе мужа, согласного меня содержать? Но я и тогда этого не хотел. Я хотел выучиться морскому делу и встать на ноги самостоятельно, и только потом, возможно, создать семью. Что в этом настолько странного? Почему все так хотят навязать мне жизнь Нури? Я не он и им не буду! Меня научили до тошноты бояться чужой силы. Мне показали, что бывает, когда ты зависим, и больше я так не хочу. — Нет, не странно. И чтобы у тебя получилось исполнить свое желание, нужно вылечиться. Мне хотелось показать тебе другие прикосновения — не вышло, я понял. А как тогда? — спросил Даг и пододвинул пакеты ближе. — Я разного взял, самого обычного. Посмотри, что понравится — оставишь, нет — отдадим другим. — Вылечить от чего? — тихо спросил Ютаки. — И зачем тебе это? Я не люблю обычную у северян одежду, она мне не нравится, мне в ней не удобно. — Значит, все отдашь на гостевую одежду, — спокойно пожал плечами Даг. — Только северной там немного. А лечить будем твое недоверие. Зачем мне? Мимо пройти не могу, как и Касым не смог. Ютаки вздохнул, все же поднялся и пошел к пакетам с одеждой, не сводя, впрочем, с Дага взгляда. — Можно я войду? — спросил Даг, разлегшись на подоконнике, и указал на ближний к себе пакет. — Загляни вон в тот черный, с лентой. — Зайди, — чуть завороженно сказал Ютаки, доставая из пакета кимоно. Юноша долго рассматривал его, а затем прижал к себе, закрыл глаза, принюхался даже. — Спасибо большое. Сколько я тебе должен? — За этот первоклассный шелк, отличную покраску, ручную вышивку и доставку на дом? — улыбнулся Даг, забираясь внутрь и садясь на пол у окна. — Как минимум одно контролируемое превращение, и кот должен быть адекватен, а не пытаться меня порвать. — Я пока что не контролирую превращения, ты можешь подождать с оплатой? — шутливо предложил Ютаки и тихо добавил: — Подожди пару минут! Подхватив пакет, юноша скрылся в ванной, ему слишком не терпелось надеть то, что напоминало о родине. — Постой, — Даг покопался в пакетах и сунул в руки пояс. — Не справишься сам, помогу завязать. А потом остальное посмотришь. — Я справлюсь! — фыркнул Ютаки. — Я столько раз это делал! Юноша вышел буквально минут через пять, счастливо улыбаясь. — Выглядишь не колючим, а очень даже милым. Онигири хочешь? — достал из пакета коробочку Даг. — Здесь попроще кимоно, сменное, можешь по дому шастать. Еще один сверток оказался на кровати. — А я не колючий, если тот, кто рядом, не пытается затащить меня в постель! — улыбнулся Ютаки. — Перекинешься? — любовался радостным юношей Даг, от его вида на сердце теплело. — Улыбайся чаще, тебе так хорошо. — Я не могу перекинуться! У Касыма спроси, я не смогу перекинуться ближайшее время, — фыркнул Ютаки. — Я буду улыбаться, если ты не будешь делать мне комплиментов. Даг рассмеялся. — Ладно, без комплиментов, буду молча любоваться. Но про перекид - глупость какая-то. Зверь никогда нас не оставит, он с нами одинаково как в лучшее время, так и в худшее. Что бы ты ему не сделал, он тебя любит по определению. Позови его мысленно, объясни, что иначе не мог, он поймет, — серьезно сказал Даг. — Я вообще его не чувствую, словно он мертв. Слушай, Касым знахарь, но он такой же оборотень, как и мы. И уже не впервые сталкивается с таким. Мой зверь исчезает, не думая обо мне, — Ютаки пожал плечами. — И ты согласен его потерять? — изумился Даг. — Не знаю, я жил, не ощущая его, семнадцать лет. Вначале скучал, чувствовал боль, словно отрезали руку, а сейчас привык, — Ютаки сел и опустил голову. — Я давно потерял его. — Тогда давай вернем. Ты говорил, что здесь, пока не найдешь связь с внутренним животным, значит, найти ее можно, — Даг снял рубашку и стянул штаны, сел перед Ютаки на колени. — Я буду медленно менять шкуру, как иногда детей учат, а ты следуешь за мной, когда почувствуешь зов. Юноша напрягся, сжимаясь, становясь похожим на нахохлившуюся птицу. — Касым подобного делать не хотел. Он говорил, что лучше просто подождать, пока кот успокоится... — Вообще он более мирный, чем ты, — Даг прикрыл пах рубашкой. — Хочешь попробовать, или мне надеть штаны? — Можем попробовать, если получится, я смогу уехать! — решился Ютаки. — Не, сразу от меня так не избавиться, — хмыкнул Даг. — Смотри мне в глаза. Они стали желто-зелеными, а потом глубокими карими. Мужчина менялся медленно, сместил руки вперед себя, опираясь. Он стал больше, позвоночник вытягивался, и Ютаки казалось, он видит несущегося по заснеженной степи оленя. Гордого, свободного и неуловимого. Зрелище настолько поглотило его, что Ютаки пришел в себя, лишь когда олень лизнул его в щеку. — Слюнявый! — возмутился Ютаки и положил руку на нос зверя, чтобы отпихнуть, но ладонь там и осталась, наслаждаясь мягкостью. Ютаки наклонился в сторону, рассматривая бок оленя, обошел Дага и хихикнул за его спиной, любуясь куцым хвостиком. — Знаешь, а рога шикарные! О том, что, по его мнению, на эти рога просто удобно вешать одежду, юноша все же промолчал. Олень горделиво выгнул шею и топнул копытом. Даг перекинулся и прикрыл пах рубашкой. — Пробуешь, или еще разок я? И над хвостом не смейся, — зловеще прищурился Даг, только улыбка портила угрожающее впечатление. — То есть, если я скажу, что на рогах было бы удобно вешать вещи, мне совсем конец? — насмешливо поднял бровь Ютаки. — У меня вообще кот стриженый! Так что... Я попробую. Юноша не стал раздеваться, просто сел поудобнее и попробовал достучаться до кота, но не вышло. Зверь не откликнулся. — Дремлет, сволочь сытая! — ругнулся Ютаки. — Он лишь, когда я ухожу, появляется или если видит лягушек. Даг задумался. — Лягушку я найду, но разговора же тогда с ним не получится. Тогда попозже, пока мебель на места вернем. Не против? Это от меня баррикада? — Нет, просто перестановку сделал! Нравится? — рассмеялся Ютаки. — Не стоит, я сам могу вернуть мебель на место, если захочу. Даг продолжил оглядываться. — Темноты боишься из-за борделя? — Да, — сухо и резко сказал Ютаки. — А тебе не пора к себе? — Уверен? Я могу покараулить в шкуре оленя. — И тогда я точно не засну! Я же не успокоюсь, пока весь свой скромный гардероб тебе на рога не развешу! — рассмеялся Ютаки. — М-м, пожалуй, разрешу, но только на сегодня, — рассмеялся Даг. — Тогда оставайся, — Ютаки хитро прищурился, глаза на мгновение вспыхнули зеленым, выдавая крайнюю степень азарта. — Кажется, мне пора бояться, — изобразив ужас, отшатнулся Даг и перекинулся. Олень гордо прошествовал вокруг Ютаки, а потом почесал за ухом задним копытом. Ютаки рассмеялся и, вытирая выступившие от смеха слезы, полез через весь завал мебели к комоду. Минуты через четыре он вылез, пряча коробку за спиной. — Ты же обещал мне свои рога? — все еще едва сдерживая смех, спросил он. Олень медленно отступал, пока не уперся попой в стену. Он повел головой так, будто собирался засвистеть, и вообще, речь не о нем идет. — Ты обещал! — с нажимом сказал Ютаки. — Во-первых, это не честно - отказываться от своих слов... Во-вторых, за ухом почешу! Олень как по команде потрусил к Ютаки, склоняя голову. — Так и знал, что копытами чесаться неудобно! — фыркнул Ютаки и начал с приятного: с чесания за ухом, потом открыл коробку, в которой были краски, купленные для Нури, и несколько кисточек. Закусив кончик языка, он начал раскрашивать рога, может, не умело, но с явным удовольствием. Олень спокойно стоять отказывался, изредка вертясь, старался ухватить за кимоно губами. — Да стой ты ровно! И кимоно не трогай! Ты — чудовище! Из-за тебя единственная ровная линия не вышла! — ворчал с улыбкой Ютаки. — У меня еще ленты с времен волос по... хм... ниже талии, остались! — радостно вспомнил он. Олень невнятно мекнул и вновь попятился. — Так! Ты опять! — рассмеялся Ютаки. — Стой здесь! Юноша сбежал в ванну, вымыл руки, зная, что, когда краска высохнет, смыть ее водой уже будет невозможно, и вернулся с десятком шнурков и лент. — Ну что, мне тебя по всей комнате ловить или подкупить? — улыбнулся Ютаки. Олень принял задумчивую позу и стал красться к окну вдоль стены, но... рога не пролезли в проем! Помучавшись, олень возмущенно топнул копытом и понуро, умудряясь шаркать, подошел к Ютаки. Юноша сел на пол, задыхаясь от смеха, и, взяв себя в руки, все же встал и принялся украшать рога лентами. Закончив, Ютаки погладил по морде и утешительно сказал: — Зато так тебя хищники не обидят... Они сдохнут со смеху! Фыркнув, олень особо слюняво и от души облизал лицо Ютаки и изобразил нечто каркающее, похожее на смех. Олень отошел к зеркалу и так там и остался, плюхнувшись на зад. Из зеркала на него смотрело нечто разноцветное. Рога имели каждый свою расцветку, кое-где полоски, а кое-где и точки весьма болезненного вида. Ленты выглядели особенно сюрреалистично, став своего рода венцом творения безумного художника. Рядом стоял пакет с онигири, так что не долго горюя, олень сунул в него морду и зачавкал рисовыми шариками, думая, что Новый год пришел до срока. — Отдай! — подлетел Ютаки и нагло забрал коробку с остатками онигири, и тут же начал их есть, изредка угощая и Дага. — Знаешь, а тебе идет! Ты выглядишь мило. Будем считать, за то, что было днем, я отомстил. Решив, что прогресс на лицо и о большем можно не мечтать, олень по кругу обогнул Ютаки и лег у его ног. Проведя копытом подсечку, уронил мальчишку на себя и слопал последний онигири. — Ты! Вредность с рогами! — фыркнул Ютаки и устроился поудобнее, погладил по спине, принюхался к шерсти, прикрыл глаза и неожиданно для себя тихо замурлыкал. Олень положил голову на плечо Ютаки и прикрыл глаза. Юноша же еще какое-то время вертелся, а урчание стихло, когда он заснул.