Сквозь паутину времени

      Сакура тяжело выдохнула, опуская окровавленные руки в деревянную кадку с водой и обмывая их. Пока она извлекала яд из крови Таджимы Учиха, у него началось внутреннее кровотечение, которое едва удалось остановить. Харуно работала не покладая рук, затратив львиную долю своего запаса чакры, но была довольна результатом — здоровью Учихи теперь ничего не угрожало, и через несколько дней он мог возвращаться к своей обыденной жизни.       Но, если бы они промедлили ещё немного, Таджима мог умереть у неё на руках прямо у ворот поместья, где его соклановцы минут десять не хотели запускать их внутрь, грозно сверкая шаринганами. Они наотрез отказывались слушать её, незнакомую никому девчонку, которая притащила на себе полуживого, бессознательного человека.       Их можно понять. Она могла оказаться вражеским шиноби, как и её якобы умирающий спутник, применивший Хенге*. Либо это мог оказаться превращённый ею в человека обычный булыжник. Всякое могло быть, и Учихи явно не хотели рисковать безопасностью всего клана ради помощи неизвестной девчонке и её спутнику, пускай и выглядевшему как Учиха.       Сакура уже начала отчаиваться в попытках убедить красноглазых воинов пропустить её, но тут на помощь пришёл Таджима, ненадолго вернувшийся в сознание. Его начинало лихорадить, слова вылетали комом, который было не разобрать, а глаза вовсе не хотели хотя бы минуту оставаться открытыми. Однако же он смог поимённо назвать Учих-охранников, сказать, что эта розоволосая Кохана — лекарь, прежде чем снова лишится чувств.       Лишь после этого розоволосую пропустили на территорию поместья, и то она физически ощущала на себя недоверчивые и недовольные присутствием чужака взгляды. Явно Учихи не любили принимать гостей, с какими бы благими намерениями те не являлись.       В качестве провожатого нехотя выступил один из охраны ворот и жестом велел следовать ей за ним следом. Сам же он так и не разу не обернулся на неё, даже не предложил ей помощь, хотя Таджиму приходилось нести практически на себе сверху. Может, он по-прежнему ей не доверял. А может он был просто обнаглевшим воякой. Если она только правильно определила эпоху, то его можно было даже оправдать в таком халатном отношении.       Сакура перевела взгляд на спасённого ею Учиху, который сейчас погрузился в безмятежный сон. Что и говорить, операция по извлечению яда сложная вещь. Конечно, было не так сложно и напряжённо как тогда, с братом Гаары, но всё-таки пришлось напрячься.       Яд был далёк от совершенства. Видимо, в этом времени только-только начинали использовать такие вещи, как отравленные кунаи, стрелы, катаны, как незаметное подсыпание отравы в пищу или воду и тому подобные скрытные способы убийства. Яд же, которым попытались убить Таджиму, хоть и быстро распространился по телу, однако же не убивал сразу, вызывая лихорадку, слабость и бред. Может, благодаря этому он и дожил до того момента, как Сакура наконец смогла начать извлечение яда из его крови.       — Как… Как он себя чувствует, Кохана-сан?       Сакура повернула голову к помогавшей ей всё это время жене Таджимы, Томоко, женщине старше тридцати лет. Её бледное, с появившимися первыми морщинами на щеках и в уголках глаз лицо, обрамляемое прядками тёмных волос, которые были завязаны в толстую косу, было беспокойно и напугано. В глазах, таких же чёрных, светилась сильная тревога за мужа.       — Ему нужен отдых после такой операции, — ответила Сакура, ободряюще улыбнувшись женщине. — Беспокоиться не о чем, я вывела весь яд из его организма…       — Хорошо, что ты была рядом, сестрёнка! — согласился с Томоко сидевший рядом с Сакурой мальчуган. Это был её сын, Рьё, который тоже помогал то матери, то розоволосому лекарю, поднося необходимые вещи. — Пока бы мы дозвались нашего лекаря, так папа отдал бы концы!       — Рьё! — сурово шикнула на сына Томоко, и мальчик виновато прикусил язык, решив больше при матери не говорить ни слова.       Сакура хихикнула и сама готова была сказать спасибо этой доброй, чуткой женщине и её прыткому сынку, которые единственные из всего чёртова поместья Учих выбежали к ней навстречу и помогли завести полуживого Таджиму в дом. Они же и помогали Сакуре во время операции, то принося чистую воду и вынося использованную, то удерживая на месте Таджиму, когда тот в бреду начинал вырываться, то промокая необычному лекарю лоб, то перебинтовывая остальные ранения больного. Всё без единого ропота, быстро и чётко. Даже маленький Рьё, которому было от силы лет семь, не шумел и не суетился, а терпеливо ждал результата лечения. Без их содействия Харуно пришлось бы возиться гораздо дольше, тратя чакру на тех же клонов, которые приносили бы воду и всё остальное.       — Никогда раньше не видела, чтобы так лечили, — сказала Томоко, откидывая пряди волос Таджимы с его лба. — Вы спасли ему жизнь, без вас он умер бы…       — П-Пустяки…       Для неё это действительно был пустяк. Яды этой Эпохи сильно отличались от моментально действующих отравляющих веществ её времени. Вывести этот простецкий токсин было проще, чем избавить Канкуро от личной отравы Акасуны.       — Нет, для меня это никакие не пустяки, — решительно замотала головой женщина, поднимая кадку с окровавленной водой. — Я потеряла в этих бесконечных войнах половину семьи, включая двоих сыновей и не хочу, чтобы оставшиеся трое лишились ещё и отца.       — Простите, Томоко-сан… Я представляю, каково вам пришлось… Теперь представляю.       Сакура опустила голову. Перед глазами промелькнули картины, которые она видела перед тем, как очутилась здесь, в прошлом, практически за сто лет до своего рождения. Она не потеряла отца в этой войне, но увиденных смертей товарищей и двух её лучших, любимых всем сердцем друзей оставили в её сердце страшную и глубокую пустоту. Она никогда не знала чувств тех, кто терял кого-то близкого и дорогого. Теперь же судьба предоставила ей шанс вволю набраться опыта…       Томоко, видимо, заметив изменения в её лице, коснулась розоволосой макушки ладонью, почти по-матерински погладив короткие пряди, собранные в тугой пучок на затылке.       — Худшее, что мы можем сейчас сделать, это грустить об их смерти.       — Попробуй тут не грустить, когда они занимали в твоём сердце так много… — тихо отозвалась Харуно, поёжившись. От прикосновения Учихи ей стало не по себе. Вспомнился родной дом, с которым её разделял целый век.       — Согласись, что слёзы здесь совершенно бесполезны. Они не вернут тебе родных, не поднимут их из земли, не оживят их. Мёртвые не возвращаются, а потому и плакать о них не стоит, они в любом случае счастливее нас — избавлены от всех проблем этого мира… Рьё, помоги мне на кухне, скоро вернутся братья.       Томоко отодвинула дверь и вышла в коридор. Маленький Рьё же задержался на входе, грустно поглядев на Сакуру.       — Знаешь, сестрёнка, когда погибли два моих старших братика, я тоже плакал. И когда я плакал, папа говорил, что слёзы — это чушь, и единственное, что я должен испытывать от смерти братьев — это желание стать сильнее. Нужно стремится вверх, чтобы больше никто не смог причинить боль твоим близким…       — Твой папа в чём-то прав, — ответила Сакура, усмехнувшись. Ведь когда-то и она пришла к такому выводу. — Тебя ждёт мама, Рьё, не забывай!       Мальчуган задорно улыбнулся и исчез за дверью, протопав по коридору босыми ногами.       Сакура тяжело вздохнула, закрыв глаза. К сожалению, Томоко сильно заблуждалась — мёртвые возвращаются и ещё как. Вся Четвёртая Война это скопище оживших мертвецов, воскрешённых Кабуто, с одной стороны и толпа мёртвых живых с другой стороны. Забавный вышел каламбур, но именно таким и стал Альянс Шиноби, когда перед ними появился воскресший, вернувший себе былую мощь Учиха Мадара, уже уничтоживший в рукопашном бою Четвёртую Дивизию.       Его сила, его мощь, гениальность… Это всё восхищало Сакуру до глубины души. Одно то, что он смог освободиться от контроля Кабуто и не исчезнуть, подобно другим, уже о многом говорит. Но в то же время могущество, невероятная власть Бога и пугала. Мадара не останавливался ни перед чем, он шёл вперёд к своей цели по головам, оставляя за собой вереницы трупов, и в итоге всегда добивался чего хотел. Прямо как и тогда…       Она напрасно гнала воспоминания прочь. Это удавалось делать первые сутки. Сейчас же всё рвалось обратно наружу, требуя, чтобы она внимательно всё проанализировала и просчитала, расставила всё по полочкам и начинала действовать.       Тот голос… И то, что она сделала, когда Мадара уже навис над ней, готовясь нанести последний, решающий удар… Это не могло быть совпадением. Каким-то образом именно тогда, когда она… Она что? Разорвала время и пространство, шагнув далеко в прошлое? Открыла проход в другой временной коридор, уничтожив тот, в котором она жила? Это всё так запутано и сложно, эти мысли её страшили и пугали, она боялась к ним возвращаться вовсе, как и к воспоминаниям о умирающих в собственной крови Наруто и Саске.       — Ма, мы вернулись!       Сакура даже вздрогнула, когда этот звонкий детский крик разорвал пелену её мрачных мыслей. Наверное, это вернулись оба брата Рьё.       Харуно похлопала себя по щекам, чтобы сбросить хотя бы на время эти дурацкие воспоминания. Она вернётся к ним, обязательно вернётся.       Она ещё раз оглядела Таджиму, продолжавшего крепко спать, лишний раз убедившись, что её помощь ему пока не требуется. Наверное, стоит приготовить ему укрепляющий раствор из лечебных трав, чтобы организм быстрее приходил в норму. Если только она раздобудет необходимые ингредиенты.       Сакура поднялась и аккуратно вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь и бесшумно заскользила по полу. Коридор вывел её к кухне, где хлопотала Томоко над каким-то блюдом. Судя по запаху рис и варённое мясо.       Девушка решила не отвлекать женщину от приготовления обеда и хотела уже незаметно выйти на улицу, как навстречу выскочил Рьё. Он заносил домой ведро с водой и, увидев выходящую Сакуру, полу испуганно спросил:       — Сестрёнка, ты уже уходишь?!       — Нет, Рьё! — отозвалась Харуно, спускаясь по ступеням дома. — Я хочу поискать какие-нибудь травы для твоего отца.       — А, ты хочешь сделать ему снадобье! — закивал черноволосый Учиха. — Можно я пойду с тобой? Я обещаю, со мной хлопот никаких не будет. Да и ты же не знаешь, где эти самые травы нужно искать! А я могу показать! — гордо заявил Рьё.       — Если твоя мама не возразит, то…       Рьё уже не слушал. Он быстро влетел по ступеням в дом и скрылся в коридоре, ведущим на кухню. Сакура невольно улыбнулась, глядя в след весёлому, жизнерадостному мальчику. Он родился и жил в такую страшную эпоху, и всё-таки находил в жизни свои радости и развлечения. Интересно, его братья такие же?       — Эй, ты кто такая?       Сакура удивлённо обернулась и увидела за спиной ещё одного маленького брюнета. Надо сказать, все Учихи не отличались друг от друга волосами и глазами, но тут Харуно сразу поняла — этот мальчик третий из оставшихся живых сыновей Томоко и Таджимы.       Что-то в нём было от матери, эта маленькая, неповторимая черта, которая его выделила. Глаза. Живые, блестящие, ярко сияющие глаза, напоминающие два небольших тёмных омута, в которых можно было утонуть. Чёрные, как смоль, волосы торчали ёжиком во всё стороны непослушными прядями. Их так и хотелось пригладить, причесать умелой рукой, хотя вряд ли бы они подчинились, как и их юный хозяин.       На мальчугане был небольшой доспех, закрывающий грудь и бедра. Тогда Сакура удивилась этому. Паренёк был таким маленьким, а уже носил броню и оружие, которое висело за спиной. На войну шли не только взрослые, в их рядах шагали и маленькие дети, которые едва научились держать меч и метать кунаи. Никого не волновало, что они всего лишь малыши, которых насильно высылали сражаться против взрослых. Их убивали так же, как и остальных.       Вглядевшись в лицо мальчика, Сакура на секунду почувствовала, что уже знает его. Это чувство deja vu. Он был ей знаком, его лицо крепко отпечаталось в её памяти, но как она ни старалась, не могла вспомнить, с кем у парня было явное сходство. Хотя ведь все Учихи почти похожи друг на друга, одно лицо.       — Язык проглотила, тётя? Я спросил, кто ты такая? — Мальчуган сурово свёл брови на переносице, явно стараясь подражать взрослому мужчине. Он им был. Эдакий мужичок с ноготок.       — Я Кохана… — Раз уж она появилась здесь под этим именем, то зачем было их разубеждать в обратном, верно? — Лекарь.       — Лекарь? — недоверчиво поинтересовался паренёк, подходя к Сакуре. Его быстрый взгляд оглядывал её с ног до головы с лёгким пренебрежением, будто он этого делать совсем не хотел, а вынуждал его долг. Она — чужак в клане. Чужак возле его родного дома. — Ты не наша. Что ты здесь делаешь?       Вопрос был задан таким тоном, будто она в чём-то перед ним провинилась. Сакуру это задело. В конце концов здесь она старшая, и она должна задавать вопросы.       — Не слишком ли много вопросов в твоей головке, Пират Ёжиков?       — Пират?! — вспыхнул мальчик. — Да чем это я похож на пирата?!       — Не знаю, почему пират, но с ёжиком у тебя одно лицо! — хихикнула Харуно, прищурив глаз. Реакция мальчугана её позабавила.       — У тебя тоже есть кое с кем сходство, — хмыкнул он в ответ. — Хотя наверное у доски и то выпуклостей побольше будет.       У Сакуры в ужасе округлились глаза. Паренёк стоял с довольной, широченной ухмылкой. На мгновение повисла тишина. Пока не раздался крик розоволосой.       — А ну повтори! — делая угрожающий шаг в сторону языкастого мальчугана, Сакура сжала кулаки.       — У моей катаны изгибы лезвия симпатичнее! — Черноволосый показал ей язык.       — Я тебе покажу доску, мелкий извращенец! — рявкнула Сакура, заведясь с пол оборота. Она ненавидела, когда ей лишний раз упоминали о недостатках своего тела, особенно о том, что находилось над солнечным сплетением.       С грохотом кулак опустился на землю, вздыбливая её и выбивая огромные земляные валуны вверх. Мальчуган едва успел отскочить в сторону, сразу же прикусив язык и не смея больше ничего сказать. Сакура выпрямилась, стряхивая с казанков пыль, и развернулась к брюнету лицом.       — Хочешь повторить свои слова, ёжик?       — Да рядом с такой доской мне что-то не очень хочется это делать!       — Ах ты!..       — Ух ты, сестрёнка! Это ты сделала?!       Восхищённый возглас маленького Рьё оторвал Сакуру от острого на язык Учихи. Первый же пробежался вдоль вырванных кусков земли, с восторгом их оглядывая.       — Ты их выбила?!       — Эм, ну… Да… — осторожно ответила Харуно, смущённо почесав затылок. — Это как-то случайно вышло.       — Да уж, прям-таки ты случайно грохнула об землю кулаком прямо в том месте, где стоял я, ага! — заорал возмущённый старший брат Рьё.       — Ну какого чёрта этот дурак опять орёт?!       С крыльца спускался ещё один брат Рьё. И едва Сакура на него взглянула, так чуть не вскрикнула от неожиданности. На неё смотрела маленькая копия Саске. Почти одно и то же лицо, даже выражение на нём было чем-то похоже на то, которое появлялось у её однокомандника, когда Наруто вытворял какую-нибудь наитупейшую глупость.       Судя по возрасту, старшим из братьев был именно языкастый Учиха, а младшим Рьё. Хотя судя по поведению первый мог поменяться местами с последним.       — Сам придурок, эта девчонка чуть меня не убила только за то, что я назвал её дос… Уберите её от меня, этот взгляд мне не нравится. — Он замахал руками на испепеляющий взор зелёных глаз Харуно.       — Сестрёнка не просто девчонка, — вписался в разборки старших Рьё. — Она спасла ото-сана!       — Отец вернулся домой? — удивился старший из мальчиков. — Я не ждал его возвращения так скоро!       — Он бы вообще не вернулся, если бы не она, — проворчал средний. — Мать мне всё рассказала. Его чуть не убили Сенджу.       При слове Сенджу лицо старшего ожесточилось, перестав был детским личиком. Глаза злобно сверкнули из-под чёрных волос.       — А она его нашла и притащила домой, — продолжал второй из двух старших братьев. — Ещё и вылечила. А ты как дурак наезжаешь на неё. У тебя что-то с мозгом, Мада. Ты слишком часто падал с деревьев.       — Иди к чёрту, Изуна… — забухтел старший под весёлый смех Рьё. Сакура могла только улыбнуться на эту сценку.       — Значит, ты Изуна… — проговорила она, глядя на среднего из братьев.        — А ты Кохана, — ответил тот, кивнув и улыбнувшись. Наверное, когда Саске улыбался, у него тоже была такая вот улыбка, пронеслось в голове Сакуры, и сердце больно защемило. — Спасибо за то, что не оставила отца умирать. Сенджу самые настоящие занозы в одном месте…       — А как же зовут тебя, языкастый ёжик? Мада-тян? — Харуно повернула голову в сторону старшего. Тот насупился и что-то проворчал в её сторону. Сакура расслышала слова «дерево» и «доска», однако решила не обращать на них внимания. Мада-Мада. Звучало как-то по-девчачьи.       — Никогда не называй меня так. Меня зовут Учиха Мадара!       Улыбку как рукой сняло с губ Сакуры. По спине пробежала дрожь, а потом холодный, ледяной ужас сковал сердце, заставив его пропустить один удар. Мир словно остановился и замер в одной точке — маленьком мальчике, который обозвал её доской и который через десять-пятнадцать лет станет лидером клана Учиха.       Учиха Мадара, который больше чем через сто лет восстанет из мёртвых и уничтожит всех, кто был ей дорог.