Сквозь паутину времени

      Река медленным потоком несла свои волны, обтекая массивные балки моста, на котором стояла Сакура. Оперевшись, она задумчиво глядела на кристально-чистую холодную воду, обтачивающую камни на берегу. Мысли были тяжёлыми, серьёзными. Их было много, одна лезла вперёд другой, мешая сосредоточиться и разобраться с каждой детально.       Вот уже как больше месяца она живёт рядом с Учихами. Каждый день встречает суровых воинов-мужчин, уходящих на миссии то по одному, то большими отрядами; женщин, как нахмуренных и отягощённых заботами, так и улыбающихся несмотря ни на что, вроде Томоко Учихи; детей, только учащихся бросать кунаи точно в цель, и детей, которые в больших для них доспехах, отправлялись в след за взрослыми на войну и чаще всего больше не возвращались. И каждый, если получал травму, ранение, или серьёзно начинал болеть, приходил к ней, к Кохане. Розоволосому лекарю клана Учиха.       Таджима Учиха уже давно встал на ноги и уходил на различные миссии вместе с остальными членами клана. Вообще, он мог бы встать и отправиться на битву на следующий же день после тяжёлого ранения, но суровая угроза от розоволосой Коханы, заявившей, что если он сейчас уйдёт, то вернётся домой уже в гробу, всё-таки подействовала на мужчину, и он остался под присмотром молодого доктора, круглосуточно находившегося в доме — Томоко Учиха попросила остаться до тех пор, пока муж не поправится.       Таджима был на редкость упёртым пациентом. Из его комнаты постоянно слышались споры и возмущения на счёт сроков выздоровления, приёма лекарств, о которых он ни разу не слышал и которые чудесным образом вытаскивала откуда-то из сумки Кохана, да и вообще Учиха противился всяким попыткам его лечить. Однако, он не знал, что связался с не менее упёртой девушкой. Каждый раз спор заканчивался тем, что розоволосый лекарь делала так, как нужно, под бурчание недовольного мужчины. Потом же он спорил всё меньше, замечая, что все методы девчонки действуют. Да и чувствовать он стал себя гораздо лучше, словно помолодел на несколько лет.       Сакура была довольна проделанной работой и только удивлялась рвению Учихи скорее встать на ноги. Через неделю после их встречи в лесу он, перебинтованный, отправился по приказу Лидера в разведку, перед этим дав твёрдое обещание Харуно, что будет очень внимателен и аккуратен, дабы швы не разошлись. За время, которое она потратила на его лечение, Таджима проникся к ней некоторым уважением и чувством благодарности и стал относиться к её словам чуть более внимательно, чем раньше.       Томоко не могла нарадоваться выздоровлению мужа, который был на волосок от гибели, от всего сердца благодарила Сакуру, смущавшуюся всякий раз от стольких похвал, и предлагала быть их с Таджимой гостьей, пока она не решит, куда направится дальше.       Что самое забавное — Сакура не собиралась вообще куда-то уходить, потому что её цель была именно в клане Учиха, прямо здесь и прямо в этом доме. Но гостьей она была не долго.       Слух о том, что розоволосая чужачка в два счёта поставила на ноги Таджиму, стоявшего одной ногой в могиле благодаря яду Сенджу, тогда как другие от подобного умирали через пару часов, быстро разлетелась по всему клану. Не прошло и двух дней, как к ней прибежал мальчуган, разбивший при прыжке с дерева коленки. Для Сакуры было плёвым делом залечить такое ранение.       Следом за мальчиком появилась девчушка, чуть младше Сакуры, и попросила её сделать что-нибудь от болей в пояснице для старого прадедушки.       А потом прибежала какая-то женщина, умолявшая её быстрее бежать в госпиталь к лекарям, потому что ещё одного из воинов Учиха зацепил ядовитый кунай чёртовых Сенджу.       С этого началась её обширная лечебная практика. Не было дня, чтобы кто-нибудь из клана не попросил её о какой-нибудь помощи. Наверное только это помогало ей потихоньку выстраивать с недоверчивыми Учихами отношения, медленно, но верно показывая им, что она им не враг. Ками-сама свидетель, это было чертовски сложно и нелегко. Когда её приводили к кому-то, кто нуждался в её знаниях, многие шарахались от неё, как от прокажённой. В основном эти кто-то были из самого старшего поколения.       Но время начало делать своё дело. Сейчас даже Учихи-лекари не раз советовались с ней и работали рядом с ней, исцеляя раненных. Взрослые всё чаще обращались к Кохане за помощью и при этом у них не было такого выражение, будто их наизнанку сейчас вывернет.       Может, Лидер клана бы и вытурил её прочь из поместья, как чужака, даже не смотря на то, что этот чужак слишком офигенный медик, но тут Сакуре снова повезло. Глава Учих решил, что иметь такого медика в тылу очень даже неплохо, ведь девчонка и правда лечит всех на раз два. Тут уж если бы даже Харуно захотела уйти, ей бы не дали, потому что сам Хосуто* дал приказ никуда не отпускать девчонку и внимательно за ней следить, чтобы не убежала. То есть фактически она очутилась в статусе пленницы Учих. Но Сакуре было на это всё равно. Она не собиралась никуда убегать. Потому что цель её путешествия из будущего в столь далёкое прошлое была здесь.       Отношение троих братьев-Учих за время проживания Сакуры в их доме тоже к ней изменилось. Маленький Рьё перевёл её в разряд спустившейся на землю полубогини, способной исцелять всех и вся. Изуна всегда с радостью с ней разговаривал, иногда расспрашивал, откуда она пришла и куда направляется («И явно не из чистого любопытства» — решила про себя Сакура), и тоже был восхищён тем, как быстро она расправилась с ядом Сенджу и с кучей остальных болячек, на которые эта Эпоха была очень щедра.       — Они всё чаще используют отравленные кунаи и мечи, — сказал он ей однажды. — Из каких-то древесных соков. Ну, они же Сенджу, потому разбираются.       Что же касается старшего брата, то мальчика она видела нечасто. Конечно, он не замедлил сказать ей спасибо за спасение отца, но произнёс это мальчик таким тоном, будто его заставили это сделать под угрозой смерти. Мадара редко появлялся дома, разве только вечером после тренировок или выполнения лёгких поручений клана.       Сакура и сама старалась держаться от него подальше, будто тринадцатилетний мальчишка был зачумлённым. Она не знала, почему она, взрослая девушка, от него убегает и не попадается на глаза. Она убеждала себя, что маленький ниндзя, в будущем поставивший на колени весь мир шиноби, сейчас не опасен, он не представляет никакой угрозы, более того он даже не знает, кто она такая и откуда действительно прибыла.       Может, это просто последствия войны, где Учиха Мадара появился во всём своём могуществе? Или просто холодный ужас к человеку, убившему двух её лучших друзей? А может быть она боялась встречаться с ним, потому что одна надоедливая и навязчивая мысль всё чаще посещала её голову, не давая ночами спать на твёрдом деревянном полу в отведённой для неё комнатке в доме Учих?       Убей его, Сакура. Убей его, пока он не заполучил своё могущество, пока в его глазах ещё не сверкнули искры проклятых глаз. Убей его, и Наруто, Саске, Какаши-сенсей и остальные будут живы. Убей его. Убей. УБЕЙ.       Сакура противилась изо всех сил этой мысли, но признавала, что она правильная и единственно верная в этой ситуации. Увести Мадару подальше от поместья, убить его, скрыться, а потом попытаться вернуться обратно, в своё время. И тогда не будет ни Четвёртой войны, ни смертей товарищей, ни Акацуки…       Она кардинально изменит время, но если Наруто и Саске в этом времени будут жить, значит, её труды будут не напрасными, верно?       — Верно… — прошептала Сакура, стискивая в ладони свою повязку с вырезанным на ней иероглифом — знак Альянса Шиноби.       Она больше не носит её и сейчас, стоя на брошенном через реку деревянном мосту, свесившись через перила, вообще хочет избавиться от неё. Потому что однажды Изуна задал совсем очевидный вопрос:       — Почему ты носишь повязку с надписью ниндзя**?       Тогда Сакура смогла вывернуться, уведя разговор на тему своего клана, рассказав, что не знает, какому клану она принадлежит, потому что с детства росла среди чужих людей. Изуна округлил глаза на это заявление. Ещё бы, сейчас шла Эпоха Войн, члены одного клана старались держаться гурьбой и если уж выходило так, что клан истребляли, то истребляли махом и сразу. Однако же никто не исключал попытку похищения, верно?       На перилах висел её жилет, тёмно-зелёный с красным кругом-водоворотом на спине. Ещё одна деталь одежды, которая выдавала в ней не местную. Про него, к счастью, никто не спросил и не обратил внимания, но Сакура не собиралась дожидаться, пока кто-нибудь спросит о круге-водовороте. Его легко можно принять за герб какого-нибудь клана, а она «по легенде» девушка без клана.       Свою «легенду» Харуно рассказала Таджиме, а он, по всей видимости, передал эту сказку Лидеру, который её вместе с старейшинами проглотил, но Сакура сомневалась, чтобы перед этим они не провели какой-нибудь расследование в попытках докопаться до правды.       «Легенда» же была проста до безобразия.       — Выжила при жестоком нападении на немногочисленный клан, была поймана и перепродана в услужение алхимику, научившего лечить. Рядом с ним выросла и вместе с ним бродила по миру, собирая знания… — Сакура усмехнулась, поставив ногу на заранее принесённый с берега булыжник небольших размеров. — Либо они правда купились, либо не захотели отпускать такой козырь из рук…       Но это уже было не важно. Главное она останется в поместье ещё какое-то время. Будет жить среди Учих, «дышать и думать» как Учихи. Так бы сказал Какаши-сенсей, если от его тела остался хотя бы пепел после атаки Учиха Обито.       Сакура стиснула зубы и наклонилась к булыжнику. У неё был целый месяц, чтобы решить, что она будет делать. Месяц бессонных ночей.       Она крепко привязала своей красно-алой повязкой жилет к камню и без жалости и зазрения совести столкнула его с моста в бегущую реку, которая с негромким «бульк!» проглотила в свою пучину последнее напоминание о том, откуда она пришла.       Сакура ещё немного постояла на мосту. Сердце гулко колотилось.       — Я не позволю вам снова умереть. Наруто. Саске. Я обещаю, нет, я клянусь! Я убью Учиху Мадару.