Сквозь паутину времени

      Свет. Кругом сплошной свет. И её тело, лёгкое, как пушинку несёт через бесконечный световой поток. В глазах рябит. Неужто это её смерть?       — Спаси их…       Голос словно звучит в её голове, но при этом чёткой и далёкой акустикой разлетается вокруг.       — Прошу тебя, спаси их… Сделай так, чтобы Ашура и Индра остались живы…       — Кто ты? Я не вижу тебя!       — Тебе не нужно видеть меня, чтобы услышать. Временной коридор открыт. Теперь всё в твоих руках.       — Погоди! Какой коридор? Я не понимаю!       — Взывая к моим силам с искренним желанием во имя благой цели, ты открыла временной коридор. Ты так хотела повернуть время вспять, что Колесо Времени начало вращаться.       — Но куда меня несёт? Как же это вышло?!..       — Запомни — у тебя будет всего один шанс исправить судьбу своих товарищей. Умерев, ты поставишь в своих изменениях точку и больше не сможешь переписать историю. Колесо Времени остановится. Спаси Индру и Ашуру. Как это сделала я…       — Да кто же ты такая, шаннаро?! И как я смогла вообще взывать к твоим силам?!       — Вопрос в том, кто ты, Харуно Сакура. И кто для тебя Индра и Ашура. Узумаки Наруто и Учиха Саске. Спаси их. Спаси их, ведь… Это твоё предназначение. Сделай всё, чтобы спасти их…       Она летела вперёд, замедляясь. Летела навстречу неизведанному. Навстречу шансу. Шансу, который может спасти её друзей.       Она видела конец своего путешествия. В ушах звенели только два слова.       Спасти их.       Спасти их.       Спасти…       - … их!       Сакура резко распахнула глаза. Ладони судорожно сжимали одеяло, в которое она за ночь умудрилась завернуться так, что было тяжело дышать. Вечер выдался прохладным, она старательно куталась в одеяло, хотя лежала ближе всех к потрескивающему костру — единственному источнику света в эту безлунную ночь.       Ей снова приснился этот давнишний кошмар. Или не кошмар, ведь ничего страшного и ужасного в этом сне не было. Он только лишний раз напомнил, для чего она здесь. И напомнил, что следует быть очень осторожной, ведь в Эпоху Войн она могла запросто погибнуть от руки какого-нибудь шиноби, и тогда этот «полёт сквозь время и пространство» окажется бесполезным.       Харуно поднялась и огляделась. Было раннее утро, только-только зачиналась заря. Царила тишина, не было слышно ни одного птичьего голоска. Даже ветер не шумел в листве деревьев. Все в лагере спали, кроме их дозорных, должность которых за ночь сменили они все.       Сакура раскуталась и поёжилась от утренней прохлады. Поднялась с земли, на которой спала в уютном коконе, и оглядела спящих. Изуна спал, хотя за эти несколько дней Сакура поняла, что мальчик во время «сна» лавирует между бодрствованием и страной Морфея. Он слышал всё, что творилось вокруг, пока спал.       Акихиро и Фумико нигде не было видно, из чего Сакура заключила, что именно они сейчас были на дежурстве. Но какого же было удивление девушки, когда и Мадары в лагере она не обнаружила. Изуна был здесь, а его старший брат удачно отсутствовал.       Сзади раздались тихие шаги, и девушка, вытащив кунай, обернулась, успев поднять на дыбы все инстинкты шиноби. Но расслабилась, когда увидела, что из кустов выходит Акихиро, а за ним семенит Фумико.       — Уже проснулась, Кохана-чан? — весело спросила Фумико.       — Ночь прошла без происшествий? — в ответ поинтересовалась Сакура, кивая.       — Ничего не случилось, — мрачно бросил Акихиро и, заметив отсутствие ещё одного Учихи, нахмурился, — Где он?       — Я проснулась, его уже не было, — отозвалась розоволосая, пока Фумико склонилась над Изуной, щёлкая того по носу, чтобы проснулся («Вышел из своего транса», — тут же поправилась Сакура).       — А ты в этом лагере для чего? — Акихиро метнул колючий, недружелюбный взгляд в сторону Харуно, и та невольно отступила. — Я повторю отдельно для твоей розоволосой головки — мы вышли не на увеселительную прогулку.       — Полно тебе, Хиро-кун! — Фумико замахала рукой на Учиху. — Разворчался, точно старый дед!       — Тебе, я смотрю, тоже весело? — осадил девушку парень. — Хоть кто-нибудь тут относится серьёзно к возложенной на нас миссии? Где сейчас искать этого ребёнка?       Сакура закатила глаза. Говорят, что грешно судить человека по первому впечатлению. Враньё. Едва она взглянула на сурового сына клана Учиха, то тут же стало ясно — с таким лучше не спорить и не связываться. Акихиро открылся перед ней уже через полчаса после начала их пути, когда Изуна по неосторожности вздумал свистеть, за что потом был награждён часовым промыванием мозгов на тему, почему на миссии нужно быть тише воды ниже травы, от парня, который был среди них самый старший, а посему самый главный.       Акихиро было двадцать два года. Как и все Учиха, был черноволосым, хладнокровным и невозмутимым. Как и все Учиха, обладал шаринганом и, судя по слухам, доходившим до Сакуры, был настоящим гением, талантливым воином и стратегом, умеющим предусматривать всё. Поговаривали даже, что после Хосуто он в числе первых, кто сможет возглавить клан. Точнее он и был тем, на кого возлагались все надежды, ведь он сын Лидера.       Но нужно иметь железобетонные нервы, чтобы работать с этим непростым человеком. Соверши оплошность, и Акихиро выплеснет на тебя столько ядовитой и притом тонкой желчи, что захочется забиться куда-нибудь подальше от его пронзительных глаз. Вообще он сдержанный и далеко не злобный человек. Просто не прощал никаких ошибок, которые в Эпоху Войн могли стать роковыми. Надо полагать, что Изуна во главе с Мадарой посмеивались над этим командиром, но в отличие старшего брата Изуна предпочитал успокоиться сразу после выразительного взгляда Акихиро. Мадару же хлебом не корми, дай только кинуть в сторону командира острое словцо.       Хладнокровную и «ядовитую» ауру капитана команды разбавляла неунывающая Фумико, ещё одна из большого семейства Учиха, в отличие от всех остальных родственников наделённая радостным и немного капризным характером. Ну, это дочка одного из старейшин могла позволить себе некоторые вольности в отношении других, но на мрачного Акихиро не замахивалась («Потому, что он сын Главы», — хмыкнула про себя Харуно). Сакура мысленно надеялась, что Фумико и по силе окажется равной своему статусу старшей дочери правой руки Лидера клана. Девушка, что была младше Харуно, ей нравилась, в конце концов они единственные девушки в команде, а это не могло не сближать. Фумико же отвечала розоволосой взаимностью, несмотря на постоянно ворчавшего о «чужачке» старика-отца. В конце концов кто, как не «чужачка» спасла нескольких воинов от смертельного яда Сенджу.       Что же касается двух сыновей Таджимы и Томоко, то братья держались как-то ближе к Сакуре, нежели к своим соклановцам. Может, привыкли к своей Кохане, что не раз исцеляла их ссадины и переломы. А может их, как и саму Харуно, попросту напрягали это бесконечное щебетание Фумико и выразительные взгляды в сторону Акихиро, чем-то напоминающего булыжник в бурю.       Изуна, кстати, уже поднялся и сонно потягивался или делал вид, что потягивался. А вот Мадары на месте не наблюдалось, как и в округе, а по сему Акихиро не замедлил разразиться ещё одной речью, в которой так и сквозил сарказм. Парень был в таком ледяном бешенстве, что даже Фумико решила не вписываться, пока самый старший из Учих донимал Сакуру придирками на тему, что без его отсутствия она должна следить за «мелюзгой, которая всё ещё считает, что они в игры играют на поле боя и будут так считать до той поры, пока не заметят полученный между глаз кунай».       — Где, скажи на милость, сейчас этот мелкий пиндос? — Акихиро сверкнул чёрными, как ночь глазами. Сакура поглядела на него и, не сдержавшись, хихикнула в ладонь. Учиха-старший хмуро зыркнул на развеселившуюся Кохану.       — Этот пиндос здесь, шпала.       Акихиро среагировал мгновенно, но Мадара оказался куда проворнее. Когда старший Учиха только обернулся, мальчишка ловкой тенью метнулся мимо хваткой клешни Акихиро и как ни в чём не бывало оказался рядом с младшим братом, который весело посмеивался вместе с розоволосой Коханой.       — Ах ты шкодливый…       — Ничего не потерял? — Мадара заправским движением помахал перед носом Акихиро свитком, который успел сорвать с пояса старшего Учихи. — Капитану отряда, который собирается выкрасть из Храма Рюдзина*, необходимо обладать такими качествами, как расторопность и внимательность.       Акихиро мрачно уставился на слишком широко усмехающегося Мадару и молча протянул руку за своим свитком. Вся его поза, начиная от грозно расправленных плеч и кончая протянутой к старшему из сыновей Таджимы ладонью, требовавшей вернуть украденную вещь, выражала полнейшее безразличие к выходкам и словам мальчика.       Акихиро действительно имел довольно-таки высокий рост, один из самых высоких в клане, и сейчас будущий Бог Шиноби выглядел рядом с ним мелким и ничтожным. Видимо, это понимал даже сам Мадара, которому не удалось вывести из равновесия хладнокровного соклановца. Но мальчишка не собирался даже вида подать и гордо вздёрнул подбородок, нахмурив чернявые брови под растрёпанной ёжиком чёлкой.       — Никогда не называй меня пиндосом. Будь ты хоть трижды капитан. Я Учиха Мадара. — И твёрдой рукой вернул Акихиро его свиток. Несколько секунд между двумя Учихами сверкала молния, а потом Акихиро обратился к Фумико, приказав ей начинать готовиться к завтраку, а потом и к отправлению в дорогу.       Братья-Учихи вызвались принести в лагерь воду и хворост для костра. Акихиро сказал, что не отпустит двух «мелких пиндосов» одних в лес и велел Сакуре пойти за ними и приглядеть к большому неудовольствию Мадары, считавшему, что он более чем самостоятелен. Розоволосая не возражала, ей это даже было на руку. В конце концов эта миссия была ей выгодна вдвойне.       У Сакуры было мало информации о цели их маленького похода к северному побережью Хи но Куни. Просиживая несколько вечеров перед миссией над картами мира шиноби, которые были довольно-таки скудными, особенно если дело касалось других стран, розоволосая пыталась хоть маленько вникнуть, для чего им понадобилось грабить обычный храм воды, посвящённый Рюдзину. Уже потом Акихиро рассказал, что в святилище водяного царя находится какой-то ценный предмет, который будет очень полезен клану. Мадара же как-то назвал этот ценный предмет артефактом самого Рюдзина.       — Я видел ручей в той стороне, — подал голос Мадара, как только они втроём подальше отошли от лагеря, и указал в сторону за кусты.       — Хочешь сказать, что подорвался спозаранку только за тем, чтобы поискать ручей? — недоверчиво поинтересовалась Сакура. Мальчишка насупился, но проворчал:       — А вот куда я ходил, тебя не касается!       — Не строй из себя взрослого, шаннаро, — отозвалась Харуно, продираясь через кусты. За ними действительно слышалось тихое журчание, пахнуло прохладой и свежестью. — Даже Изуна понимает, что поодиночке ходить опасно.       — Что значит «даже», Кохана-чан? — обиделся Изуна.       — То и значит, мелкий придурок! — ухмыльнулся Мадара, садясь на корточки перед журчащим ручейком и опуская в него ладони. — Со мной же ничего не случилось, как видишь! В конце концов я не Рьё, нечего обо мне заботиться, как о маленьком!       — Дело не в том, маленький ты или нет, — вздохнула Сакура, набирая фляжки холодной ключевой водой. За несколько дней их путешествия к Храму Мадара замучил и её, и Акихиро подобными выходками. — Убить могут как тебя, так и меня, и Акихиро, и Фумико, и Изуну. Всех. Если мы не будем осторожны, тогда…       — Я это всё знаю, — оборвал ей старший из детей Таджимы. — И я всегда осторожен на таких вылазках. И никогда не забываю о том, что от меня зависит благополучие моего клана.       — Так всё-таки, куда ты ходил, Мада? — Изуна бродил неподалёку, собирая сухие ветви. — Действительно, не ручей же ты искал. Мальчик немного помолчал, омывая водой из ручья лицо, а потом проговорил:       — В лагере был чужак.       Изуна и Сакура одновременно обернулись к Мадаре с округлившимися глазами.       — Погоди, но ведь Акихиро и Фумико…       — Акихиро, кажется, тоже увидел его. Чего ты думаешь, он так взбесился, когда не нашёл меня на месте? Испугался, что меня могли похитить, убить или ещё что похуже.       — Но кто это мог быть? — воскликнул Изуна.       Сакура увидела на лице маленького Учихи озабоченность и испуг, но не толики страха. Младший брат Мадары не боялся, он готов был в любой момент ринуться на врага, но возможность нахождения чужака в лагере была сама по себе ужасной. Что этот неизвестный шпион узнал, невидимой тенью бродя между спящими, и как собирается распорядиться своими знаниями?       — Вот это я и хотел выяснить. — Мадара выпрямился, вытирая рукавом лицо. — Но этот тип как сквозь землю провалился!       — Сенджу? — Сакура наполнила последнюю флягу с водой и тоже приготовилась идти. — С помощью древесных техник и тому подобное…       — Вполне возможно. — Мадара взял часть веток и на секунду встретился с глазами лекаря. — Я хочу, чтобы ты была предельно осторожна, Кохана. Если они прикончат тебя, нас уже никто не вылечит.       Сакура не могла не улыбнуться на подобную заботу со стороны маленького мальчугана, рост которого доходил ей до плеча.       — Мы все должны быть осторожны, не только Кохана-чан. — Изуна подошёл к ним со своей ношей. — Если нас убьют, кто же её сможет защищать!       — Ла-а-а-адно, защитники, — усмехнулась розоволосая, потрепав двух мальчуганов по волосам. — Вы должны мне обещать, что тоже будете предельно осторожны и внимательны ко всему. Не оставишь же ты меня, Мадарик, на попечение Акихиро-сана?       — Н-не называй меня так!.. — вспыхнул старший из братьев, а Изуна весело рассмеялся, схватившись за живот, заметив, что у старшего брата появился лёгкий румянец. — К-конечно, мы не оставим тебя на попечение этой шпалы-задаваки!       — Пусть следит за Фумико, а не за нашей Коханой, — важно откликнулся средний из сыновей Таджимы. — В конце концов они же там обмолвлены?.. Замолвлены?..       — Помолвлены, кретин!       — Во, с языка снял!       — Пойдёмте уже, и хватит тут сплетничать, — тепло улыбнулась розоволосая девушка и, подхватив фляги с водой, направилась в сторону лагеря, где их ждали Акихиро и Фумико.

***

      — Господин Шингецу, я вернулся.       — Как прошла вылазка?       — Вы оказались правы. Я действительно нашёл… — Но подручный сразу умолк, едва его владыка поднял ладонь.       — Великолепно. А ведь кто-то сомневался в моей проницательности, не так ли, Бьяго?       Подручный молодого господина невольно взглянул на стоявшего по правую руку стражника. Он побледнел как полотно. Даже в полумраке комнаты было видно его серое лицо и испуганные глаза. Первый только мог посочувствовать последнему, потому что Бьяго хватило ума обсуждать за спиной своего господина его же решения.       Непростительная дерзость со стороны раба.       — Бьяго. Ты сомневался в моём решении?       — Нет, как можно, Шингецу-сама!..       — Лжец.       Это слово просвистело в воздухе, как метко брошенный из тени кунай.       — Вчера ты посмел отозваться о моём приказе провести разведку со стороны восточных лесов, как о капризном пожелании. И что же в итоге? К моей территории на континенте приближается группа людей, да не абы кого, а Учиха.       — Господин! Повелитель! — в страхе взмолился Бьяго, падая на колени перед сидевшим на циновке молодым человеком с закрытыми глазами. — Клянусь вам, меня оклеветали! Я ни в чём не виноват! Я не посмел бы такое сказать в вашу сторону, клянусь всеми Богами!       — Твои Боги ничем не помогут тебе. Я вижу, что ты лжёшь. — Молодой господин наклонился к стоящему перед ним на коленях охраннику. Светлые, почти белые пряди волос упали на его закрытые глаза. Рот исказила презрительная усмешка. — Кровь никогда не обманет.       Повелитель сжал руку в кулак, и Бьяго с криком боли повалился навзничь, хватаясь за горло. Подручный, принёсший вести Шингецу, в ужасе отшатнулся, чувствуя, как всё тело начинает леденеть. Бьяго кричал, как умалишённый, пока его тело выгибалось под самыми неестественными углами. Слышался противный скрежет костей и суставов. Рвались мышцы и сухожилия, как струны сямисэна**. Тело выгнулось дугой. Разведчик в ужасе сглотнул и закрыл глаза.       ХРУСТЬ.       Словно об колено сломали толстый сухой сук.       Крики почти моментально стихли, лишь слышалось леденящее душу бульканье крови.       — Дамару.       Подручный разлепил глаза, стараясь не глядеть на окровавленный труп, лежащий у ног Шингецу, и склонился перед молодым господином. Его потряхивало, во рту появился склизкий привкус страха.       — Успокой свою кровь, Дамару. Она слишком быстро бежит по телу.       — Прошу прощения, Шингецу-сама. — Дамару очень старался, чтобы голос не дрожал и был громким.       — Скажи мне, кто-нибудь тебя видел?       — Нет, господин. Я обошёл двух разведчиков. Остальные спали, но едва один из них посмел шевельнуться, я тут же исчез. Меня никто не мог видеть.       Раздался шорох, и под ноги Дамару приземлился небольшой мешочек, наполненный, судя по звуку, золотыми монетами.       — Хорошая работа. Никогда не забывай, что сегодня произошло. Никогда не забывай, как Боги наказывают за ложь.       Дамару кивнул, и молодой господин жестом разрешил ему удалиться. Потом же поднялся со своей циновки. Уверенно и гордо, не раскрывая своих глаз, прошествовал мимо скрученного тела злосчастного охранника и вышел на открытую террасу.       — Значит, они правда идут. Я снова не ошибся. Учихи, Рюдзин. Всё встало на места. Но… — Шингецу нахмурил брови, прислоняясь к деревянной балке плечом. — Причём же тут вишня?..