Сквозь паутину времени

      Харуно осторожно спустилась по склону холма к низине, где десятый сон видели трое товарищей, которые буквально через несколько минут должны будут подняться и отправиться на вахту. Но девушка ошиблась, подумав, что все спят. Затухавшие угли кто-то снова разжёг, и скромное пламя облизывало несколько сухих веток. Стало светлее, и Сакура смогла разглядеть стоявшего на коленях перед очагом Мадару, который раздувал огонь. По-забавному раздув щёки, он аккуратно дул на угольки, чтобы те сильнее разгорались. Приближение девушки он не услышал, потому что даже не обернулся на звук хрустнувших под неловкой ногой лекаря листьев.       Сакура несколько мгновений смотрела на склонившегося мальчика, а потом вытащила из-под одежды остро заточенный кунай. Сейчас был идеальный момент. Акихиро сторожит на вершине и не спустится, пока не придёт смена. Изуна и Фумико крепко спали, хотя насчёт первого были сомнения, но всё же она успеет сделать своё тёмное дело до того, как младший брат Мадары вскочит на ноги и попытается ей помешать.       Возможно, потом он позовёт на помощь, и Сакуру, как предателя и шпиона, убьют или отведут обратно в Клан, где уже Лидер будет решать, что с ней делать. И ничего хорошего в клане Учиха ей уже никогда не светит. Но, если сейчас всё пройдёт гладко, на все остальные испытания можно наплевать с высокой вышки.       Главное дело, её цель окажется исполненной — Учиха Мадара будет мёртв, а значит никто не развяжет Четвёртую Мировую, никто не убьёт её друзей.       Смерть (если её всё-таки не убьют сумасшедшие до мести Учихи, придётся сделать это самой) перекинет её обратно в будущее, время, где живут Наруто и Саске. И они будут там жить, чёрт возьми, потому что этот кунай принесёт Мадаре, маленькому тринадцатилетнему мальчишке, раздувавшему костёр и ещё даже не мечтающем о плане Бесконечного Цукуёми, быструю и безболезненную смерть.       Но тогда почему она колеблется?       С момента принятия решения убить старшего сына Таджимы и Томоко промелькнули ещё несколько месяцев. За это время Сакура, казалось, влилась в клан основательно и стала его неотъемлемой частью. Главный медик Учиха, которые уже совсем к ней привыкли и приходили за помощью. Понемногу она обучала помогавших ей лекарей, в основном знаниям о травах и противоядиях от всяких болячек, но своим талантом исцелять руками не делилась ни с кем. Сакура решила, что это должно остаться её тайной, её Кеккей Генкаем (если можно его так назвать), как единственное доказательство того, что она принадлежала к какому-то клану с необычными способностями.       А потом её неожиданно вызывает Хосуто, Лидер клана, и представляет своему старшему сыну Акихиро, с которым ей предстоит покинуть поместье и отправиться на сложную миссию на благо Учиха. Последние слова Хосуто особенно подчеркнул и взглянул на девушку чернильно-чёрными глазами, пытаясь уловить хоть одну предательскую эмоцию: страх, испуг, панику. Сакура ещё тогда догадалась, что эта миссия, какой бы она ни была, будет решающей проверкой её преданности, и согласилась, не задавая лишних вопросов. Лидер, кажется, был доволен. Ещё бы, не в его интересах терять такого медика. Козырь в рукаве против мокутонщиков.       Харуно не сомневалась, что сделала правильный выбор. Но в этом её убедила и другая новость — на миссию также отправляли двух старших сыновей Таджимы. Значит, у неё появится возможность привести в действие своё смелое решение. Всё это время Сакура осторожно, мягко и аккуратно пыталась стать ближе к горделивому сыну клана Учиха. Мадара с подозрением и насмешкой относился к девушке, пытавшейся проводить с ним побольше времени и звавшей его то поиграть, то потренироваться, то сходить на реку и побросать «блинчики», то ещё что-то невообразимое.       Сакура чувствовала себя перед этим мальчишкой круглой идиоткой, которая ведёт себя, словно влюблённая школьница, но ей больше ничего не оставалось. Если Мадара вдруг «неожиданно» умрёт или пропадёт неизвестно куда, подозрения могут сразу пасть на неё, как на живущую в их доме чужачку, а умирать ей как-то не хотелось. Только не от рук умеющих мстить Учиха. Эту историю она уже проходила с Саске. Мщу брату, мщу деревне…       Правда сейчас смелости у Харуно прибавилось от осознания, что в завтрашней вылазке всё может скатится к чёрту, и она может погибнуть в бою, так и не исполнив своего намерения. Потому важно сделать это сейчас. Сейчас, когда этот озорной мальчуган, немного заносчивый, слегка надменный, но всё равно весёлый и хороший, сидит к ней спиной. Сейчас, пока он ещё не превратился в алчного, мечтающего о власти и контроле над миром шиноби.       Сакура сделала ещё шаг вперёд и с ужасом поняла, что какая-то часть её сознания приглушённо просит, чтобы Мадара обернулся, увидел её, усмехнулся и остановил этой дружелюбной и немного надменной ухмылкой, как он всегда делал, когда она возвращалась от больных и раненных к ним в дом, где её ждали все Учихи: маленький, не чаявший в ней души Рьё; улыбчивая Томоко, относящаяся к ней, как к своему дитя; по-суровому нахмуренный Таджима, который тоже давно считал её за члена своей семьи; Изуна, предлагавший садиться рядом с ним за общим столом и, конечно же, Мадара, пытающийся притвориться, что не рад её приходу, но вот глаза его говорили совершенно обратное.       Она хотела, чтобы он обернулся и этим обезоружил её. Обезоружил этой своей ухмылкой, с которой соглашался пойти с ней туда-то и поделать то-то. В конечном счёте эти детские штучки и правда стали помогать. Перед уходом из поместья Мадара тайком от братьев отвёл её в лес и в дупле старого дерева показал ей маленькую семейку рыжих белок. Похвастался, как хвастает всякий мальчишка, что сам проследил за взрослой белкой и отыскал её гнездо. Сакура не знала, почему маленький Учиха решил показать ей именно белок, но решила, что на одну ступеньку приблизилась к будущему Богу Шиноби.       Сакура стояла на расстоянии вытянутой руки. Она могла различить играющие от угольков искорки в чёрных глазах мальчика. Он уже выпрямился и сидел на коленях, зачарованный слабым потрескиванием и танцем языков пламени на углях. И он по-прежнему не видел её.       Один удар — и всё. Всего лишь один удар.       Розоволосая решительно занесла руку с крепко сжатым кунаем и твёрдым намерением убить. Убить его, пока не превратился в алчное чудовище. В монстра, уничтожающего без следа жалости всё, что посмеет встать на его кровавом пути.       «Он монстр, монстр, монстр… — громко убеждала она себя, почти касаясь спины Мадары. — Убить одного во благо сотен тысяч жизней, которые он заберёт потом…»       «И где справедливость? — послышался среди этих тёмных, сомнительных мыслей другой, более собранный и смелый голос. — Разве он не достоин жить, как ты? Как Наруто и Саске? Он тоже человек, и он тоже борется за свою жизнь. Взгляни, в какой Эпохе он родился. Ты умерла, не дожив бы даже до возраста Рьё. Как ты посмеешь потом взглянуть ему в глаза? А в глаза Томоко? Эта женщина дала тебе дом, защищала от нападок соклановцев, её семья стала и твоей семьёй, разве нет? А ты в благодарность убьёшь её сына? Вперёд, Сакура. Надейся, что сможешь заснуть следующей ночью.»       Её решимость рухнула. Она не могла его сделать. Не сейчас, когда Мадара так безмятежно смотрит на танцующее пламя, искрами отражающееся в его спокойных и немного сонных глазах. Как она убьёт безоружного ребёнка?       Сакура опустила кунай. Нет, она не отступится от своего намерения. Ещё выпадет шанс, чтобы совершить задуманное. Может, даже завтра. Бой завяжется непременно и можно будет убить его исподтишка или как-нибудь ещё. В битве она сможет взглянуть на ребёнка по-другому. А сейчас…       Она осторожно коснулась маленького, но крепкого плеча Мадары под тканью тёмно-синего кимоно, и тот вздрогнул от неожиданности, уже приготовившись отразить атаку неизвестного шпиона. Но увидев розовые волосы, возмущённо запыхтел.       — К-кохана, что ты подкрадываешься, как зверь?!       — Ох, прости, что напугала, Мадарик, — улыбнулась Сакура.       — Н-не называй меня так! — возмутился мальчик, отворачиваясь, насупив брови. — Я не ребёнок!       — Хорошо-хорошо, ежонок! — Она похлопала его по растрёпанным чёрным прядям и услышала, как мальчик что-то недовольно забубнил, а потом скинул её руку со своей головы.       — Чего ты тут делаешь? Тебе нужно быть рядом с этой шпалой, а то он опять разворчится, точно дед.       — Я пришла разбудить вас, чтобы вы шли на дежурство. Скоро начнёт светлеть, потому нам с Акихиро надо успеть хоть немного поспать.       Сакура отошла к Фумико и Изуне, который уже спросонья открыл заспанные глаза и ворочался. Мадара краем глаза проследил за розоволосой, расталкивающей его младшего брата и подружку Акихиро. Провёл ладонью по волосам, где всё ещё ощущалось теплое и ласковое прикосновение руки Коханы. Вечно она вела себя с ним, как с мелким карапузом! Держит его за неумелого мальчонку, которому нужна забота!       Ничего-ничего, Кохана, завтра я покажу тебе, на что способен Мадарик! И что за кличка такая, Мадарик? Фу ты, ничего не могла лучше придумать, кроме этой клички да ежонка? Девчонки такие странные создания, пойди их разбери.       Однако же Мадара не мог не признать, что Кохана нравилась ему гораздо больше многих других девушек её возраста. Даже Фумико, которую мальчик знал с детства, не вызывала у него столько симпатии. Про неё Мадара мог с точностью врача, выставляющего диагноз, сказать, что Фумико — самая настоящая девчонка, которую чуть-чуть подправили, чтобы она была шиноби: научили драться, убивать, логически мыслить, метко кидать кунаи и сюрикены, а так… Ну девчонка, этим всё должно быть сказано!       А Кохана не такая. Тоже девчонка, но другого склада. Хоть Мадаре и было всего тринадцать лет, он уже начинал разбираться, что его мама, например, красивая женщина, которую старят только глаза и незаметные сединки в волосах, но это последствия войны, а не возраста. А вот Азуми, их соседка, моложе мамы, но такая страшная, будто она приложилась несколько раз лицом о что-то твёрдое, об стенку, например. Фумико красивая, с хорошими параметрами (в этом мальчуган уже тоже начал разбираться), может, даже умная. Но Кохана лучше, хоть у неё и нет таких пышных форм, как у брюнетки.       Почему так Мадара пока ещё не понимал, но знал точно — Фумико он бы точно не позвал показать беличье дупло. Она бы отнеслась к этому, как к шутке, тогда как Кохана сама восторгалась находкой мальчика, будто он не бельчиху с бельчатами ей показал, а сокровище какое-то.       Может, он и не обожал розоволосую лекаршу, как это фанатично делал Рьё, и не был так привязан, как Изуна, каждый вечер с нетерпением ждавший девушку с её работы, но Мадара чувствовал, что исчезни сейчас куда-нибудь эта лекарша, ему будет сильно чего-то не хватать. Некому будет срастить сломанные кости, залечить синяки и царапины, перевязать больную голову, почитать нотации, что нужно быть аккуратнее.       Кохана, видимо, хорошо пустила корни у него в голове, раз он так думает. Мадара ещё раз взглянул на розоволосую и отвернулся к огню. Танцующие языки пламени притягивали его глаза какой-то невероятной силой. Наверное, у каждого Учихи в крови есть кусочек восхищения к этой горячей, полыхающей стихии. Иначе откуда в клане столько техник, связанных с пламенем?       Мальчик вдруг с гордостью вспомнил, что уже знает несколько хороших дзюцу, которым его научил отец, связанных с огненными шарами, и подумал, что Кохана сильно завтра удивится, когда он в бою использует их. Если завтра, конечно, будет сражение. Возможно, что им повезёт, и они без шума скроются вместе с реликвией Рюдзина.       «Интересно, а как эта штуковина выглядит? Наверное, какой-нибудь крутой топор или катана! А может никогда не промахивающийся лук! Или непробиваемые доспехи! А может реликвия приносит своему владельцу удачу или даёт власть над чудовищем… — При последней мысли у Мадары от восторга сжалось что-то внутри в крепкий узел. — Хотел бы я такой владеть, никто и слова мне поперёк не посмел бы сказать!»       — Мада-помада, ты дрыхнешь что ли?! — Изуна от души тыкнул старшего брата в спину ногой, и Мадара, сидевший на корточках, едва не свалился носом в огонь.       — Готовься в Ад, мелкий засранец! — вскинулся тут же старший сын Таджимы.       — Ну вот они снова… — обречённо вздохнула Фумико, поправляя висевшее за спиной оружие. — Мы завалим благодаря им всю миссию, и Акихиро-кун будет недоволен.       — Давай-давай, ударь меня! — подзадоривал старшего брата Изуна, прыгая рядом с Мадарой.       Последний кинулся было на провокатора, но тут чья-то рука мёртвой хваткой вцепилась в воротник его одежды, и Мадару за шкирку, как котёнка, оттащили от Изуны, которому прилетел подзатыльник. Это была Кохана.       — Ну-ка цыц, совсем что ли страх потеряли! Вы своими воплями перебудили, наверное, всех монахов в Храме. Как дети малые, честное слово! Кто-то тут говорил, что он взрослая и самостоятельная личность!       — Как относишься, так и выходит… — забурчал Мадара, стараясь по-кошачьи вывернуться из стальной хватки розоволосой, но получил лёгкий тычок коленом под пятую точку. — Ау!       — Меня-то за что, Кохана-чан? — обиженно отозвался Изуна, потирая затылок. — Он первый начал!       — Ты же так просил, чтобы тебя ударили, а теперь недоволен? — Лекарь нахмурилась, поглядывая на обоих провинившихся. — Хватит паясничать, и отправляйтесь на пост, пока не получили ещё.       Изуна с удивлением про себя отметил, что Кохана сейчас нисколько не шутила. В её рассерженном лице не было и капли весёлости. Она их со всей серьёзностью дела отчитывала, хотя обычно это привилегия Акихиро. Или заносчивость заразна? Или они с Мадарой настолько перегнули, что даже Кохана не выдержала их неуместных на таком серьёзном задании шуточек?       — Ладно, не кипятись, — примирительно пробормотал Мадара, осторожно вырываясь из хватки лекаря. — А то разбухтелась, точно Акихиро. Он услышит, подумает же, что ты хочешь занять его капитанский пост! Ай, да хватит! — Мальчишка едва увернулся от летевшего к нему колена, намеревавшегося сделать ещё один пинок.       Изуна прыснул в кулак, старательно пытаясь хоть маленько сохранить серьёзное выражение лица, потому что взгляд Фумико, которая не терпела всяких шуток в сторону своего Акихиро-куна, готов был его убить на месте.       А вот Кохана даже не улыбнулась, как делала это обычно. Она задумчиво свела брови и произнесла:       — Акихиро беспокоится о нас, так что эту педантичность ему можно простить. Собирайтесь, ему наверняка надоело там сидеть и ждать вас. И слушайтесь Фумико, хорошо? Если что случится, бегите вниз и будите нас.       — Да не переживай за нас, в первый раз что ли? — махнул рукой Изуна, поправляя свою катану за поясом. — Всё будет как надо, Кохана-чан, твой спокойный сон ничто не потревожит. — Розоволосая девушка не смогла удержать своей улыбки, чем немало порадовала Изуну. — Мы же пообещали тебя защищать, ага!       — Тебе лучше ложиться, — посоветовала Фумико, направляясь в сторону, откуда несколько минут назад пришла лекарь. — У Акихиро-куна подъём ранний. Выспись хорошенько.       Брюнетка двинулась вверх по холму. Изуна, помахав Кохане на прощание, стал подниматься следом за девушкой. Задержался только Мадара, цепляющий за спину свои танто. Он уже надел на себя доспехи, и Сакура с лёгкой улыбкой отметила, что выглядит мальчуган, как маленький бравый воин. Мужичок.       Она удобно улеглась поближе к тёплому очагу и с головой, как в детстве, завернулась в одеяло, подложив под щёку вместо подушки мягкую руку. Тело давно молило её о крепком сне, и глаза закрылись сами, едва голова коснулась тёплого ворса одеяла.       Сакуре даже не нужно было стараться заснуть, как она делала в первую ночь их путешествия. Ей было очень непривычно спать на холодной земле, от которой отделяло только это покрывало, а обилие ночных звуков в лесу заставляло мозг размышлять над всякой ерундой, никак не относящейся к сну.       Сегодняшней ночью, как и вчерашней, когда она до полуночи стояла на посту, мозг не хотел ни о чём думать и вспоминать, а хотел только спать. Сакура быстро задремала, а потом и вовсе соскользнула в тёмные, крепкие объятия страны Морфея. Потому девушка не почувствовала, как спавшее с плеча одеяло с осторожной заботливостью поправили мальчишеские руки, покрытые царапинами, и не услышала тихий голос в зачинавшейся заре:       — Спокойной ночи, Кохана.