Сквозь паутину времени

      — Его настоящее имя Ватацуми но Ками. Именно так его называют в самых древних легендах, которые слагали самые первые люди, поселившиеся на островах Мизу но Куни. Рассказывают, что он появился перед первыми людьми в образе человека, обнажённым по пояс, длинноволосый и бородатый.       — Рюдзин — человек?       — Он появляется перед смертными именно в таком обличии, потому что никто не может увидеть его сущность полностью и выдержать это жуткое зрелище. Это мудрый и могучий дракон, голову которого венчают оленьи рога, длинные усы указывают на его царское величие, а глаза видят до самого океанского дна. Вот взгляните. — Старик-каннуши указал рукой на древнее изображение, на котором страшный дракон вступил в схватку с целой флотилией деревянных кораблей, которые были муравьями рядом с таким чудовищем. — Движением лапы он способен опрокидывать суда. Когда вытянет когти, происходят кошмарные наводнения. Раскроет пасть — в океане появится множество водоворотов. Рюдзин добрый и мудрый дракон, но он умеет быть грозным, и лучше его не злить.       Хатикадзукима остановилась перед старым полотном, с интересом разглядывая его умными глазами. Мокузаю пришлось остановиться неподалёку от неё, почтительно сложив руки за спиной. Ему, как слуге, приходилось оставаться на расстоянии от господ, особенно сейчас, когда рядом с маленькой госпожой, держа её бледной тонкой рукой, был этот Хозуки, придумавший всё это путешествие.       Хоть Хатикадзукима и сказала, что сама попросила об этом Шингецу, Мокузай не понимал, зачем этому парню понадобилось тащиться следом за ними. Неужели он за столько дней своего пребывания не обшарил всю территорию и прослушал все сказки? Чем тогда тут ещё можно заниматься?       Кобару с самого утра сослался на то, что он слишком устал после такого марш-броска от поместья Сенджу до Храма Рюдзина, и отправил Мокузая одного приглядывать за госпожой. Последний сначала этому обрадовался, а теперь жалел, что не пнул тогда своего ленивого соклановца. Ему было абсолютно неинтересно то, о чём рассказывали и что показывали, и он постоянно следил за своей Казуки, которой, напротив, очень нравилась их ранняя прогулка.       Шингецу тоже вроде бы задавал вопросы, но и тому было скучно. В своё время он успел побывать во всех интересных уголках Храма, но не хотел оставлять маленькую госпожу одну, пускай и со своими охранниками, особенно теперь, когда ему привиделись какие-то ужасы, связанные с маленькой Сенджу. Но насчёт цветков вишни молодой Хозуки всё-таки аккуратно спросил у каннуши, который с радостью ему ответил.       «Вишня символизирует надежду, мужество, юность и женское начало. Это прекрасное дерево является доказательством, что всё в нашей жизни мимолётно и быстротечно. Стоит радоваться каждому дню, любоваться его сиянием. Потому что всё в конце умирает. Ваш сон имеет очень хорошее предзнаменование.»       Шингецу в этом сильно сомневался. Кровь, Казуки, приближающиеся Учиха, которые враждуют с Сенджу. Во что он ввязался благодаря своему проклятому дару, от которого вылечит, наверное, только смерть? Он приехал сюда для того, чтобы пожить в тишине от мозгоклюйства его отца и младших братьев, в итоге попал из огня да в полымя.       Лгу сам себе. Я приехал сюда, потому что знал, что моя дорога ведёт только в этот Храм. Даже если бы не эти грёзы, я всё равно оказался бы здесь. Почему? Потому что нужен этой малявке? Чтобы защитить её? За что мне это, Рюдзин меня задери?       Молодой Хозуки мрачно поморщился. Его судьбой может руководить только он сам, а не кто-то сверху, пусть это будет даже сам морской повелитель!       А эта вишня… Сакура. Она ведь не просто так его преследует, верно?       Надежда. На что?       Мужество. Для чего?       Женское начало. Кто? Кто-то мужественный с женским началом принесёт надежду? Что за бред он собирает?!       — Проклятье… — прошипел Шингецу, глядя себе под ноги и не обращая внимание на говорившего каннуши, которого слушала одна только Хатикадзукима.       Ещё одна деталь. Он услышал от каннуши, что у девочки такой же, как у него, цвет волос. Белоснежные и лёгкие, как дым. Совпадение, что в клане Сенджу появился кто-то беловолосый?       — Каннуши-сама! Каннуши-сама!       Все остановились, сразу выныривая из своих потоков мыслей и раздумий, и повернулись на громко звавший священника голос. К ним по коридору торопился молодой паренёк в рясе послушника.       — Что ты так кричишь! Забыл, где находишься?       — Простите, каннуши-сама, но я к вам с радостной новостью! — заговорил послушник. — У нас появился ещё один гость.       Мокузай напрягся, уже не радуясь тому, что в храме стало на одного гостя больше.       — Точнее гостья!       Шингецу ощутил, как что-то больно и тонко скользнуло в голове.       — Из Казе но Куни пришла молодая девушка-паломница и попросилась заночевать у нас перед дорогой к морю. Она говорит, что когда-то давно жила в Мизу но Куни, но была вынуждена переехать в ту страшную пустынную страну.       — Девушка? — удивлённо произнёс священник. — Из такой далёкой страны?       — Да, каннуши-сама. Вся закутанная в одежды, и лицо своё не показывает, точно скромная монахиня. Ни дать ни взять жительница Казе но Куни! Каннуши улыбнулся тёплой, отеческой улыбкой.       — У них весьма необыкновенный внешний вид и довольно суровые традиции, хм… Мои молитвы были услышаны богами, в нашу обитель снова приходят паломники и гости. Радостную ты весть принёс, сын мой. Нужно будет проведать нашу новую гостью.       — Мокузай-сан, а можно мы потом сходим познакомиться с этой девушкой? — спросила Хатикадзукима, обращаясь к своему верному телохранителю.       — Если вы так желаете и если позволит господин каннуши, — улыбнулся Мокузай и кивнул.       — Конечно-конечно! Думаю, девушка будет рада вашей компании. Она прибыла одна? — обратился жрец к послушнику.       — Да, господин, она одна. Я расположил её в одной из минка.       — Что же, сходи приведи её к нам, — подал голос Шингецу, до сих пор молчавший, как рыба. — Мы останемся здесь и подождём путешественницу.       «Ты бы ещё всех мико позвал на эту прогулку!» — раздражённо подумал Мокузай.       Шингецу нахмурил белёсые брови, слегка повернув голову в сторону Сенджу, и тому сразу стало до ужаса неловко, будто этот Хозуки только что влез ему в голову.       — Поторопите её, — продолжил Шингецу. — Нам на многое предстоит взглянуть.

***

      Когда в фусума постучали, Сакура вздрогнула так, будто сзади раздавались громогласные взрывы. Чертыхнувшись, она накинула на голову белый шарф Акихиро, замоталась им, как на зимовку, и аккуратно выглянула на улицу.       Стучавшим оказался тот послушник, что привёл её в этот домик от ворот храма, куда она подошла обряженная во все тряпки, которые её команда смогла насобирать. Одеяла, шарф Акихиро, который тот выудил со дна сундука, плащик Фумико, пару простыней от Изуны и несколько крепких верёвок от Мадары — великолепный реквизит.       Юноша доложил, что каннуши и остальные гости хотят, чтобы госпожа из Казе но Куни присоединилась к их прогулке по территории Храма Рюдзина.       — Г-гости?.. — удивлённо выдохнула девушка, сстарательно пряча своё лицо. Вот только их ещё для полного счастья не хватало!       — Да, госпожа. Буквально вчера к нам приехала делегация из клана Сенджу… — За спиной послышался грохот, и Сакура судорожно начала кашлять, заглушая шипящие ругательства своего спутника. — Каннуши-сама выразил желание, чтобы вы присоединились к остальным гостям в их прогулке.       — Я… Я неважно себя чувствую… — Из-за фусума послышались надрывный кашель и заправское шмыганье носом. — Мне бы не хотелось выходить из…       Но докончить Сакуре не удалось. Фусума, проскрипев по полу, резко отодвинулась в сторону. Вперёд вылетело что-то чёрное и быстрое. Послушник ошалело округлил глаза и уже открыл было рот, но ему пришлось его тут же захлопнуть — ловкий удар поддых, и юноша, как мешок с картошкой, упал на щебёнку, не издав ни единого звука.       — М-Мадара!.. — только и смогла выпалить Сакура, выбегая из домика. — Какого чёрта ты творишь?!       — Крутые времена требуют крутых решений! — горделиво задрав нос, отозвался мальчишка. — Да не трогай ты его, он жив, я слеганца ударил…       — Это я тебя сейчас слеганца ударю! Зачем ты это сделал?       — Он бы не отвязался от тебя, пока бы ты его не выпроводила вон с положительным ответом, — весомо заявил Мадара. — Раз уж действовать незаметно не получится, я считаю, что нам следует разделиться.       — Опасно, — тут же запротестовала Сакура.       — Ты не заметила, когда мы сюда вошли, что здесь не видно ни одного стражника? — в ответ спросил Мадара. — Нас никто не осматривал, не проверял на оружие и свитки. Я даже не увидел хоть что-то мало-мальски похожее на дозорных, часовых или просто проверяющих. Если они тут и есть, то никого из них я не заметил.       Мальчуган помолчал, а потом прибавил:       — Нас никто не ждёт. Акихиро ошибался насчёт этого Храма. Отсюда не мог явиться шпион.       — Даже если это и так, — произнесла сурово Сакура. — Акихиро отправил нас сюда, чтобы мы работали вместе, а не разбегались по всей этой огромной территории. Мы потеряемся и не придём друг другу на помощь. К тому же здесь Сенджу, их целая делегация! Не два, не три, а де-ле-га-ция! Пускай нас не ждёт армия шиноби из Мизу но Куни, Сенджу же прямо перед нашим носом!       — Но ты не можешь таскать меня постоянно на спине. Спасибо Рюдзину, что этот олух не заметил странный бугор в моём лице. А мокутонщики не дебилы, они всё поймут, и нам вдвоём придётся плохо.       — Разделяться не выход, тебя убьют, не успей ты и рта раскрыть.       — Кохана, а для чего нас снабдил этот дылда этими свитками? — Мадара указал на висевшие на поясе свитки трёх цветов. — Я смогу позвать на помощь.       — Что произошло?..       Юный послушник попытался приподняться, разлепляя глаза. Но едва последний звук слетел с губ несчастного, как Мадара ещё раз хорошенько пристукнул паренька. Тот вздрогнул и без звука свалился навзничь.       — Мадара!       — Тише будь!       — Мелкий идиот, хватит безобразничать! — Розоволосая схватила мальчишку за ухо, и тот возмущённо забухтел, отмахиваясь. — Я тебя пинком через забор сейчас отправлю к Изуне и остальным! -       Тогда что ты предлагаешь нам делать, а? — Маленький Учиха яростно шипел, морщась от мёртвой хватки лекаря, которая дёргала его за ухо, как какого-то щенка. — Пусти уже меня!       Кохана отпустила его ухо, ставшее уже малиновым, и мальчуган недовольно морщась, его потёр. Какая же эта девчонка сильная, ведь с корнем могла бы вырвать, а потом, как полагается военно-полевому врачу, без всяких вопросов пришила бы обратно. Ещё и поулыбалась бы. Вот же заноза.       — Я пойду туда одна.       Мадара мгновенно прекратил ощупывать свой орган слуха и нахмурился.       — Не пущу.       — А тебя, значит, надо отпустить на все четыре стороны?       — Я сказал, не отпущу. Я пойду с тобой.       Розоволосая лекарша промолчала и вытащила из своей походной сумочки, что висела всегда на поясе, шприц, а за ним иглу, которую тут же присоединила. У Мадары невольно волосы на затылке зашевелились. Как же сильно он ненавидел эти штуки, которыми орудовали лекари, когда нужно было поставить прививку или что-то в этом духе…       Следом за шприцем появился и бутылёк. Набрав немного, Кохана выпустила пару капель по игле, а потом мастерским движением ввела жидкость в руку отключённого послушника Храма Воды.       — Мне следует отправиться на знакомство с вашим кланом древней, — подала голос Кохана, аккуратно вынимая из-под кожи иглу, и, сняв её с шприца, отправила обратно в сумку. — Возможно, Акихиро прав, и они не узнают во мне лазутчика. К тому же через каннуши можно выйти на реликвию, которую нас послали отыскать.       — Что ты ему вколола? — с некоторой боязнью поинтересовался мальчуган, опасливо провожая глазами острую иголку.       — Снотворное. Будет же нехорошо, если он встанет и начнёт голосить. — Розоволосая откинула прядь со лба и выпрямилась. — Ты всё ещё хочешь пойти?       — Я не оставлю тебя одну среди этих чурбанов, — хмуро откликнулся Учиха. — Опасно терять медика. Будет ещё хуже, если они возьмут тебя в плен или ещё что-нибудь в их стиле. Будут фонтанировать своим благородством, верещать, какие Учиха плохие, и ты… Ты станешь моим врагом… — Мальчишка сжимал кулаки, отводя глаза от удивлённого лица Коханы. — Я не хочу этого.       — Признаёшь, что я права? — В её голосе переливается улыбка вместе с лёгким превосходством и удивлением.       — Нет, я всего лишь признаю, что лекарю запрещено куда-нибудь уходить в одиночку, — огрызнулся Мадара и, полыхая, будто в лихорадке, начал развязывать пояс несчастного послушника. — Шпала же потом с меня три шкуры снимет и всю жизнь носом тыкать будет в них, как позорника, не уберёгшего даже девчонку…       Сакура удержала лёгкий, безобидный смех. Ей хватало того, что у этого мальчишки, бурчащего, ведущего себя так, будто он самый умный и умелый во всём свете, краснели щёки, на которых ярко выделялись вороные, чёрные волосы. Она помогла ему снять с спящего рясу и подвязать её широким поясом. Обувь Мадары тоже сменилась на лёгкие сандалии служителя Храма, и, закончив с засучиванием длинных не по рукам рукавов, мальчишка повернулся к ней. Видя, как у розоволосой начинаются трястись плечи, он вспылил:       — Что смешного?!       — Она на тебе, как мешок… — хихикнула девушка, лукаво поглядывая на насупившегося товарища зелёными глазами. — Ты как папуас какой-то…       — Кто-о-о-о?! — вскинулся Мадара, замахав кулаками.       — Ёжик в тряпках.       — Кохана, кончай издеваться! Я рад, что доставил тебе повод повеселиться, но ты в в куче простыней и шарфе с плеча Акихиро выглядела как ведьма с той горы.       Кохана, всё ещё посмеиваясь, подошла к мальчугану и, погладив по непослушным, торчащим во все стороны волосам, вытянула над поясом рясу, чтобы её полы не подметали пол. После подвернула рукава так, чтобы они не мешались мальчугану, но всё равно их ширина оказалась огромной по сравнению с тонкой рукой тринадцатилетнего ребёнка, пускай и воина.       — Закончила, мамочка? — ехидно спросил Мадара, поправляя висевшие за спиной танто, надёжно припрятанные рясой и поясом.       Сакура только улыбнулась на это, не вступая в спор, который у них мог длиться бесконечно долго. Она глядела на этого мальчонку, которому ряса и правда была широка и не по годам длинна, и вдруг поняла, что невольно умиляется этому зрелищу. Он, как маленький медведь, переступал с ноги на ногу, чтобы не растянуться на щебёнке, запнувшись об полу этой одежды.       «Чему ты улыбаешься? Этот мелкий урод убил твоих друзей.»       Улыбка слетела с лица девушки.       «Он ребёнок и так рвётся в бой, чтобы показать себя. Считает, что способен справиться со всем сам. Это его может погубить. Отправить его в самую гущу событий, подставь под удар, и он умрёт.»       Мадара задал ей какой-то вопрос, но Сакура даже не среагировала. Она не услышала и не поняла, о чём спрашивают.       «Его смерть будет даже не на моих руках. Он погибнет в бою, как мечтает умереть каждый шиноби.»       «Как же я убью его?.. Он ведь ещё ничего не сделал, он ещё ребёнок… Совсем ещё мальчик, у которого есть мечты…»       «Мечты об уничтожении мира. Опомнись, наконец, что ты здесь не для того, чтобы водить дружбу с убийцами друзей, ты здесь для того, чтобы прикончить Учиху Мадару. Так соберись и сделай это, размазня.»       — Кохана!       Мальчишеские ладони легли на её щёки, и девушка, вздрогнув, вынырнула из тёмного колодца своих мыслей. Руки дрожали, когда она приложила свои ладони к ладоням мальчика, который обеспокоенно вглядывался в затуманенные проволокой испуга изумрудные глаза. Она встретилась с его глазами, доверчивыми, честными, в которых плескалась скрытая за семью печатями забота, которую дети клана Учиха никогда не выносили на показ.       — Кохана, ты слу…       — Мадара. — Она так редко звала его полным, без сокращений и уменьшительно-ласкательных производных, именем, что Учиха даже дёрнулся. — Ты должен будешь двигаться за мной. Иногда обгонять, но всегда — запомни это! — всегда держаться скрытно, чтобы никто тебя не заметил. Будь рядом, но не рискуй головой. Если ты по-глупому умрёшь, Акихиро будет отпускать шуточки, даже стоя на твоей могиле! Обещай, что будешь внимателен и осторожен.       — Я всегда внимателен и осторожен, — фыркнул Мадара, однако же склонил голову под суровыми глазами розоволосой лекарши, державшей его за обе руки. — Хорошо-хорошо, я буду осторожен!. Пусть не ждут пощады от Учих. Реликвия будет нашей, а победа за нами. — Свитки с тобой? — Ага. Если что случится — я сразу же их использую, и остальные придут к нам на помощь. — Тёмные, обсидиановые глаза решительно сверкнули. — А к тебе на помощь приду я. Сакура стиснула руки мальчишки, которого ей предстояло прикончить и вымученно, едва двигая губами, улыбнулась, кивая. Мадара широко усмехнулся и в ответ сжал ладони розоволосой лекарши. Они преодолеют всё.