***
Всё время замерло для Хатикадзукимы Ки но Сенджу. Замерло в единственном мгновении, когда над её головой поднялась грозно выгнутая катана. Как выглядит смерть? Больно ли тебе, когда она приходит? Что ты делаешь, когда умираешь? В ответ на сотни похожих вопросов раздалось бульканье. Затем хрип, а потом глухой шлепок об пол чего-то тяжёлого. Хатикадзукима отняла от глаз дрожавшие ладони. Задохнувшись от ужаса, она встретилась с застывшими глазами человека, желавшего убить её. Его тело лежало от отрезанной головы в полуметре, и девочка, давясь криком, ползком бросилась прочь. «Мокузай! Мокузай, пожалуйста! Мокузай!!!» Однако далеко она не смогла убежать. Её тут же остановила крепкая рука какого-то мужчины. Казуки испуганно подняла на него глаза. Это был Акихиро Учиха. Жёстким и ледяным взглядом смотрел он на дрожавшего ребёнка, решая про себя, кем же может быть эта малышка? Очевидно, дочь какого-нибудь знатного человека. Акихиро сухо взглянул на валявшийся рядом обезглавленный труп, а потом на отрубленную голову. Он с лёгким удивлением узнал в ней Кобару Сенджу, о ком он знал только по словам отца. Никогда не видевший этого человека, Акихиро, однако сразу догадался, кто это. Мерзостнее лица не сыщешь. — П-Пожалуйста… Я прошу вас… — услышал он всхлипы внизу. — Н-Н-Не убивайте… Учиха нахмурился и, подхватив девочку на руки, вышел из минка, задвинув как ни в чём не бывало за собой фусума. Будто он вышел прогуляться и собирался вернуться. Перед домиком его уже ждала команда, на этот раз в полном составе. Фумико, Мадара, Изуна и Кохана. Они все живы и невредимы, разве что лекарь слегка потрёпана древесной техникой Сенджу, от которой её освободили сыновья Таджимы. Реликвия у них в руках. Можно уходить. Но сначала… — Кто эта девчонка? Изуна мальком взглянул на беловолосую, заплаканную девочку и чертыхнулся. — Казуки?!.. Малышка удивлённо подняла голову, моментально перестав плакать. Глазами она встретилась с черноволосым мальчуганом, которого встретила возле купели. Тот самый, который не жнец, а шиноби. — И-Изуна-кун… — Вы знакомы?! — в один голос спросили все, включая даже всегда хладнокровного Акихиро. — Я… М-Мы с ней встретились случайно, когда я искал брата и Кохану… — начал оправдываться сын Таджимы. — Возле купели… — Вот оно что, — хмыкнул Акихиро, ставя Казуки на ноги. — А кто же она такая, ты знаешь? Её собирался убить приближённый Тайхамы Сенджу. — Я не знаю… — попытался соврать Изуна. Он знал, что малышка какая-то знатная госпожа, но вот её белые волосы и золотистые глаза ни о чём ему не говорили. — А ты, Кохана? — обратился капитан к розоволосой. — Ты была здесь и, кажется, защищала эту девочку, раз Кобару скрутил тебя по рукам и ногам. Все глаза обратились к Сакуре. Девушка физически ощущала застывший в воздухе вопрос, на который ей не хотелось отвечать. Сказав правду, она подпишет этой девочке смертный приговор. Всех, кто принадлежат Сенджу, надлежит уничтожать любыми путями. А она ещё к тому же дочь самого Лидера. — Я жду ответа. — Я… — Сакура попыталась вдохнуть, глядя прямо в глаза беловолосой девочки. — Я не м… — Я Хатикадзукима Ки но Сенджу, младшая дочь Тайхамы и Тикоку Сенджу! — решительно проговорила девочка, смело оборачиваясь к Акихиро. Тот вздёрнул брови. Казуки вытерла рукавом дорожки слёз на щеках и, стараясь снова не зареветь, выпалила: — Ты тоже пришёл убить меня? Кто ты такой?! Капитан усмехнулся, ему даже понравилась такая смелая наглость. — Акихиро Кататеде* но Учиха. Услышав фамилию, Казуки не смогла сдержаться и отступила от него на несколько шагов, инстинктивно сжав кулачки. Она не раз слышала имя этого проклятого клана из уроков истории и рассказов Мокузая и знала, что Учиха — заклятые враги Сенджу. Но показывать свой страх не пристало госпоже, и девочка, поджав губы, произнесла: — Ты тот, кто убивает Сенджу. Ты убиваешь мой клан. — Я тебя удивлю, но твой клан не скупится и убивает мой, — усмехнулся Акихиро, прищурившись. — От рук Сенджу умер мой брат, мой дед. У Изуны погибли двое братьев, дядьки, один из которых был моим сенсеем. Я могу сказать, что ты — дочь самого главного убийцы вашего клана. — Папа не убийца!.. — Хватит, Акихиро-кун… — нерешительно произнесла Фумико. — Нам нужно уходить, в Храме и так царит переполох. С минуту на минуту обнаружат пропажу… — Конечно. Но сначала нужно разделаться с ней. — Ты с ума сошёл?!.. — вскричала Кохана. — Ты хочешь убить её?!.. — Она же ребёнок!.. — ввернул Изуна, вынимая из ножен катану. — Акихиро-кун, нет времени… — Я попрошу вас всех вспомнить, что ещё несколько лет, и она станет таким же шиноби, как и тот убитый мной Сенджу, — жёстко отрезал Акихиро. — Будет бегать и убивать всех Учиха, которые попадутся на пути. Она может убить Рьё, убить твоего отца, Фумико. Убить Кохану. Или даже меня. В конечном счете, она станет женой лидера клана, который будет помогать уничтожать нас. Вы хотите этого? Все смолкли, словно облитые ледяной водой. Фумико на несколько секунд представила возвращавшихся с поля брани воинов, представила носилки, на которых несут убитых и раненых; она подходит к одним из таких, поднимает тряпку и видит мёртвое лицо отца. Спазмами свело дыхание, и девушка прижала ладонь к горлу. Мадара и Изуна уже видели смерть двоих братьев и им не составило труда заменить их на мертвое, щуплое тельце Рьё, не пережившего свой первый бой. Мальчишки подавленно переглянулись. Акихиро молча глядел на своих подчинённых. Он не представлял чью-то смерть. Она уже давно жила у него в сердце. Убитый брат, который был постарше этой девчушки. Сакура хотела выйти вперёд, сказать что-то, что рассеяло это помутнение у товарищей в голове, чтобы они одумались. Одно дело убивать вооружённых мужиков в доспехах, другое убить ребёнка, не сделавшего ничего. «А не ты ли собираешься сделать то же самое?» Харуно взглянула на Мадару стоявшего с мрачным горестным лицом. «Ты же собираешься сделать то же самое, что и этот Учиха. Убить ребёнка, который ещё ничего не сделал. Который точно так же, как и ты, и Наруто, и Саске, и Какаши-сенсей, и все остальные хочет жить. У него, наверное, тоже есть мечта, как у Наруто. Он хочет защитить свою семью и клан от всех, кто ему угрожает. Что ж, если хочешь убить его, то можешь спокойно смотреть на это зверство. Ведь ты сделаешь точно так же». — Я тебе не позволю. Сакура вздрогнула, потому что слова, которые она усиленно шептала, вдруг произнёс кто-то другой. Это был Учиха Мадара. — Убьёшь ребёнка — сможешь ли ты спать, Акихиро? — Убивал и до этого, — дерзко ответил капитан. — Не догадываешься, почему война идёт до сих пор? — Мадара приблизился к Казуки, загородив её собой. — Потому что такие придурки, как ты, не хотят остановиться и хоть раз подумать! Акихиро цыкнул и замахнулся мечом. Звон металла, и его меч встречается с катаной Изуны. Слова старшего брата развеяли всю смуту в душе и голове. Он упёрто глядел на капитана, удерживая удар. — Не дам тебе убить Казуки! — вскричал он, пыхтя. — Я… Я ещё и женюсь на ней, вот увидишь, ш-шпала! Изуна в первый раз обозвал своего капитана в лицо. Похоже, это развеселило Акихиро, потому что тот фыркнул и опустил меч с оскалом на губах. — Пиндосы, чёрт возьми… Мелкие, глупые, но благородство ложками можно черпать. И вы считаете точно так же, а? — спросил он, поднимая глаза на Кохану и Фумико. — Я думаю, что Мадара-кун и Изуна-кун правы… — неуверенно проговорила Фумико, а потом чуть смелее закончила: — Дети не виноваты в том, что родились в другом клане и… Не виноваты сейчас в том, что сделают после. У Сакуры широко распахнулись глаза, будто с них только что спала пелена. Неведомый туман отпустил сердце и грудь, и, когда она вдохнула прохладный воздух, пахнущий солью и свежестью, ей показалось, что она заново научилась видеть, слышать и дышать. — Ну, раз так… — Акихиро вложил меч в ножны и, растолкав двух братьев-защитников, присел на корточки перед Казуки. — Тебе дан шанс на жизнь, Казуки. Никогда не забывай, кто его тебе подарил. — Он указал рукой на четверых шиноби. — Убийцы-Учиха. Беловолосая девочка, уже совсем не боясь, шмыгнула носиком и, сложив руки, осторожно поклонилась. Акихиро эта вежливость позабавила, и он тоже склонил голову. — Мадара-кун, почему… Почему ты не позволили Акихиро?.. Ведь у тебя умерли братья… — начала было Фумико, но старший сын Таджимы просто ответил: — Жизни детей не должны страдать от войны взрослых. — Теперь мы можем уходить, я надеюсь? — шутливо-ворчливо поинтересовался Акихиро. — Отсюда ты уйдёшь только на тот свет. — Акихиро-кун! — вскричала Фумико. — Мокутон: Даиджурин но Дзюцу! Акихиро среагировал ещё до крика Фумико. Собрав в охапку троих детишек, скачком ломанулся он в сторону и вовремя — на его месте в земле торчали массивные деревянные копья. К минка вышел Мокузай Сенджу, и в этот раз Сакура даже не сомневалась, что он настоящий. Теперь она смогла вспомнить его. Точно такое же выражение лица было у него, когда она тащила на себе полумёртвого Таджиму. Вспомнил её и Мокузай. — Я знаю тебя, розовласка. — Он указал на неё рукой. — Ты та, кто спасла старого пса от смерти и ранила Буцуму-сана. Я запомнил тебя, пособница проклятого клана. В тот день я позволил уйти тебе живой, но не думай, что-то же самое случится и сейчас. Я знаю о том, что вы собирались сделать! — рыча, обратился он к Акихиро, державший подмышками троих детей. — А… Ты Мокузай, кажется? — усмехнулся Учиха. — Давно тебя не видел, а ты, оказывается, богам молишься… — Заткнись! Ты и твоя команда хотела убить Хатикадзукиму! — Н-Нет, Мокузай!.. — попыталась возразить Казуки, но ей не дали закончить. Акихиро опустил её на землю и коленом подтолкнул к Сенджу. — Ты кое-что попутал. Убить её собирался твой напарник и, если бы не я, от неё мокрое место осталось. Забирай её и проваливай. Учиха знал, что напрасно пытается таким манёвром уладить конфликт. Он знал Мокузая не только по словам членов клана, но и по сражениям. Не раз, не два и не десять бились они один на один, и Акихиро прекрасно представлял, на что этот древень (весьма серьёзный древень) способен. «Если против него был бы только я… Но они… Не выйти им за ворота, если Мокузая кто-нибудь надолго не займёт…» Хатикадзукима бегом бросилась к своему охраннику и крепко обхватила того за ногу, снова срываясь на плач. Мокузай обнял её шершавой огрубевшей ладонью и погладил по волосам. Его госпожа здесь, живая и здоровая, он успел вовремя. Заминки хватило, чтобы Акихиро немедленно гаркнул: — Все за ворота, БЕГОМ!!! В сторону ворот первые полетели Изуна и Мадара, выпнутые собственным капитаном. Запинаясь и спотыкаясь, пробежали они вперёд, а за ними, подгоняемые грозными криками Акихиро, ринулись и Фумико с Коханой. Мокузай бросился вперёд, но дорогу ему перегородил Учиха. — Оставь детей в покое, старикан. — Меч угрожающе был направлен в грудь Мокузая. — Разберись сначала со мной. — Щенок… — прошипел Мокузай, вынимая собственный клинок. — Я научу тебя уважать старших… Госпожа, спрячьтесь в доме и не выходите, пока я не позову. — Н-Но… Мокузай, они… — Простите, но сейчас буду приказывать я. Немедленно зайдите в дом. Хатикадзукиме оставалось только подчиниться. Поспешно взобралась она на ступени, еле держась на ногах от страха и волнения, но перед фусума остановилась, вспомнив, что там лежит. Дыхание перехватило от омерзения. — В доме труп, грёбаный придурок, — с усмешкой бросил Акихиро. — Хорош защитничек, заставлять ребёнка сидеть в одном доме с мертвецом. — Он на секунду задумался, а потом глухо проговорил: — Попроси её где-нибудь спрятаться, будет неловко, если её заденет… Мокузай не поверил своим ушам. Недоверчиво и поражённо смотрел он на своего противника, пытаясь разгадать его хитрость, но в чёрных омутах Учихи не увидел и намёка на корысть. Тот говорил на полном серьёзе. — Казуки-сама… Уходите отсюда как можно дальше. Я… Я приду за вами! — Обещай, Мокузай! Обещай, что придёшь! Сенджу стиснул зубы. Акихиро вздёрнул бровь. — Чего молчишь? Госпожа просит тебя. Мокузай взглянул на беловолосую девочку, которую любил больше всего в своей жизни. Как сестру, которая умерла в младенчестве, как дочь, которой не было, как госпожу, которой будет верен до последнего вздоха. — Обещаю.***
Четверо шиноби бежали по направлению к стене, окружавшей Храм. Едва они её пересекут, как окажутся свободными. Жемчужина, которую выкрал из сокровищницы Акихиро, от Мадары перешла под защиту Фумико ещё возле пагоды. Если команде придётся разделиться, девушка, как лучшая в маскировке, сможет незаметно скрыться и вернуться в поместье. Их задание будет выполнено и неважно, какой ценой. Однако, когда через полминуты за их спинами стали раздаваться выкрики техник, грохот, треск и звон металла, все, как один, обернулись назад. Даже Мадара не скрывал своего беспокойства, Фумико же готова была расплакаться прямо сейчас. — Зря мы послушались его приказа… — прошептала она. — Мокузай Сенджу очень опасен, — тихо пробормотал Изуна. — Так отец рассказывал… — Акихиро не слабее его! — возразил Мадара. — Пускай он самая занудная шпала, которую я знаю, но он явно не слабак!.. Кохана подавленно молчала. Шарф Акихиро безвольно болтался у неё на шее, будто тоскуя по своему хозяину. Розоволосая провела по белой шерсти ладонью, потом сжала её в кулак и, развернувшись, бросилась обратно. — К-К-Кохана!!!.. — вскрикнула ей в след Фумико. — Куда ты?!.. — Я должна помочь Акихиро! — крикнула она на бегу. — Уходите отсюда, я приведу его обратно!.. Двое сыновей Таджимы обалдело переглянулись, а потом уставились на Фумико, словно спрашивая, что делать. Она осталась самой старшей среди них. Однако Мадара сразу понял, что от этой девицы толку будет мало. — Изуна, уходи вместе с Фумико. — Но брат!.. — Молчи! Ты должен охранять её и защищать! Если мы не вернёмся к тории вечером, бегите к поместью. Реликвия у нас, и мы должны закончить миссию. — А как же ты?.. — спросила девушка. Мадара ничего не ответил и бросился вслед за розоволосым лекарем. «В этот раз я не оставлю тебя!»***
Битва шла совсем недолго, но уже достигала своего апогея. Минка, соседние пагоды и земля в округе была выжжена огнём и разворочена древесными корнями. Кунаи и сюрикены железными цветами торчали повсюду, а среди пыли и дыма виднелись фигуры двух шиноби, что сейчас метались по полю боя с одной единственной целью — убить противника. — Мокутон: Джукай Котан! — Катон: Гокакью но Дзюцу! Треск древесины, гудение огромнейшего шара пламени. Акихиро всё тяжелее даются прыжки по ответвлениям деревьев, увороты от каверзных техник мокутонщика. Однако и Сенджу уже не так ловок и быстр, как в начале сражения. Скрестив мечи, несколько мощных ударов, высекающих искры, и они снова отпрыгивают друг от друга. — Эй, старикан… — тяжело дыша, хрипит Учиха, щуря красный шаринган. — А тебе не кажется, что я знаю все твои атаки наперёд?.. — Могу сказать то же самое… — отвечает Сенджу, отрывая вспыхнувший огнём рукав. — Насколько же скучно становится нам сражаться… — философски продолжал Акихиро. — Если мы можем предугадывать ходы друг друга, в чём тогда смысл бесконечных битв? — Не заговаривай мне зубы, щенок… — Мокузай выпрямился. — Кажется, ты всегда начинаешь болтать, когда чакры остаётся совсем мало, и ты пытаешься её худо-бедно накопить. — А ты в это время язвишь и пытаешься придумать, как же меня атаковать. — Акихиро усмехнулся и сложил ладони в печати. В один голос прогремело две техники: — Мокутон: Шичуро но Дзюцу! Катон: Гоен но Дзюцу! Деревянная тюрьма уже начала смыкаться над Акихиро, но тот выдавил последний остаток своей чакры в огненный поток, прорывая преграду и успешно из неё выбираясь. Он остался цел, но чакры теперь не было. Ещё немного, и он просто подохнет, как дурак, от истощения. Шаринган в глазах периодически исчезает из-за недостатка чакры. А Мокузай ещё держится. Кажется, создать ещё какую-нибудь технику ему хватит силы. Акихиро бросился на него, чтобы прекратить складывание печатей. Учиха и Сенджу снова скрестили мечи, напирая один на другого, с последних сил стараясь задеть противника, убить его и окончить эту бессмысленную схватку. Восстанавливая по крупицам чакру, Акихиро всё надеялся, что его ребята убегут достаточно далеко, чтобы Мокузай не смог продолжить погоню. Мокузай отступал шаг за шагом назад. Сначала Акихиро этому радовался, но потом увидел, что находилось за спиной его противника. Созданные им в процессе схватки девственные деревья. — Дьявол!.. Но было поздно. Мокузай сделал скачок и, сложив печати, скрылся внутри деревьев. Акихиро взглядом заметался по округе, стараясь по чакре обнаружить своего противника, засечь его хоть на мгновение. Он показался слева от него, но Акихиро увидел, что это лишь клон. Деревянная копия выбралась из дерева, а за ней пошла вторая, третья… Учиха едва успевал отбиваться от атак, улавливая шаринганом любую попытку ударить его. Но клонов было много, и среди них не было настоящего. «Где же ты, чёртов древень?! Выходи!» Словно услышав его призыв, Мокузай скачком вылез из деревянных обломков сломанных минка и ударил. Округу огласил крик Акихиро, схватившегося за то, что осталось от его правой руки, которая ненужным куском упала под ноги вместе со стиснутым мечом. Кровь фонтаном стекала на землю, и Учиха, потеряв ориентацию, на шатающихся ногах прошёл несколько шагов, а потом упал на колени. Скрипя зубами, Акихиро пытался пересилить боль и хотя бы встать на ноги, чтобы не умирать на коленях, как слабак. Он обернулся и увидел, как Мокузай поднял его меч, а потом кинул его под ноги своему противнику. — Встань и умри, как полагается воину. — Гх… Издеваться… Вздумал… Гхыааах… Акихиро мёртвой хваткой держал остаток своей руки и не мог найти силы, чтобы отпустить его и взять оружие. При всей своей воле не мог. — Значит, умрёшь как пёс. Стоя на коленях. Учиха закрыл глаза, желая лишь одного — пусть всё кончится одним ударом. Но вместо свиста меча он услышал совсем другое. — Катон: Хосенка но Дзюцу! Несколько десятков огненных шаров горячими попрыгунчиками бросились к Мокузаю. Сенджу, не ожидавший от побеждённого противника новой атаки, едва не потерял над собой контроль и не попал под огненный шар. Быстро сложив печати, Мокузай создал деревянную защиту и исчез за ней. Только после того, как огненная атака улеглась, он осмелился выглянуть. Возле Акихиро стояла розоволосая девушка, а их обоих прикрывал черноволосый пацанёнок с сжатым в руках танто. — Эк тебя потрепало, шпала… — З-За-а-ахлопнись… — прохрипел капитан, наконец, сумев оторвать левую руку от своего обрубка. Видимо, появление мелкого пиндоса прояснило мозги. — Надо же, к тебе на помощь прибежала твоя команда. — Мокузай хмыкнул. — Стойте ровно, троих одним ударом… Мадара цыкнул, но не сдвинулся с места. Его маленькая фигурка напрасно пыталась хоть как-то защитить собой капитана и лекаря. Поднятое танто тоже не внушало страха и угрозы. Кохана одной рукой стянула с шеи шарф, пока вторая залечивала и останавливала кровь на отрезанной руке, а потом жгутом стянула обрубок чуть выше рваного края. Акихиро был бледным, он ощущал сильную слабость в теле, но шаринган в глазах продолжал упёрто гореть. Он не мог вырубиться сейчас, когда команда так нуждалась в нём. — Что мы будем делать? — шёпотом спросила розоволосая. — Нужно уходить. Против Мокузая… в таком состоянии… — Акихиро облизнул пересохшие губы. — Мне бы хоть немного чакры… — Но зачем, ведь у тебя нет… — Печати одной рукой тебе знакомы? Сакура поражёнными глазами уставилась на капитана. Он может так делать?! Создавать техники всего одной рукой?! — Я могу передать тебе чакру, но нужно время… — Пиндос, который Мадара, — громко позвал Акихиро. Старший сын Таджимы скосил на него взгляд. — Задержишь этого старика — перейдёшь из пиндосов в разряд редисок. Если тебе, конечно, не слабо. Мадара вспыхнул. — Одна нога в могиле, а у тебя всё не закрывается рот! Мне, Учихе Мадаре, ничего не слабо! Акихиро подмигнул Кохане и усмехнулся. — Я не сражаюсь с детьми, — поморщился Мокузай. — Ты по силе уступаешь мне. Мальчишка высокомерно усмехнулся. — Тебе клонов с огненными шарами или без? Прежде, чем Мокузай успел ответить, Мадара сложил печать, призывая на подмогу ещё четверых клонов, как один, складывавших печати. «Смотри, Кохана! Не такой уж я и ребёнок!» — Катон: Гока Месшитсу! Четыре огненных волны понеслись на Мокузая, сжигая всё на своём пути. Вспыхнула трава под ногами, деревянные обломки и ответвления, даже земля стала невыносимо жечь ноги, и Сенджу, поднимая один за одним деревянный щит, чувствовал себя, будто в печке. Даже воздух казался огненным и спёртым, отчего трудно было дышать, а щиты между тем без труда прожигались огнём этого мальчишки. Мокузай не успел поднять новую преграду, и пламя настигло его. Загорелась одежда, быстро сжираемая огнём, который неимоверно сильно жёг кожу. Сенджу попытался создать технику, но запас его чакры тоже истощился. Из затухавшего пламени вылетел Мадара и, вонзив танто Сенджу под рёбра, тут же прыжком исчез в огне. Он как маленький дьявол прыгал вокруг мокутонщика, напрасно пытавшегося ударить его, и исподтишка атаковал его. Мадара был неуловим. И пока Мокузай пытался что-то сделать, Акихиро получал от розоволосого лекаря порции чакры. Ромбовидный символ на лбу девушки расползся по её лицу и рукам лиловыми лентами, и даже у себя на теле Учиха заметил их. «Никогда не слышал ни о чём подобном… Из какого же клана ты такая появилась?..» — Достаточно… Акихиро подался вперёд, неторопливо складывая чуть дрожащей рукой печати. — Ми! Сару! Тора! Катон: Касуми Энбу но Дзюцу! Мадара, услыхав название техники, бросился от Мокузая прочь. Кувырком он перекатился к Кохане, и только тогда Акихиро полной грудью выдохнул облако дыма. На самом же деле это был горючий газ, которому нужна была только искра, которую Мадара тут же предоставил, выдохнув небольшой шарик пламени. Облако мгновенно воспламенилось, обратившись в яростно полыхающий фаербол, несущийся на беззащитного израненного Сенджу. Мокузай, хрипло застонав, закрыл рукой глаза от яркого пламени и прошептал: — Вот и всё… . . . Треща и стрекоча, огонь смертоносными языками исчезал, истратив весь горючий газ, выдохнутый Акихиро. Сакура решила, что Мокузай теперь точно мёртв. После такой атаки невозможно выжить, особенно в его истощённом состоянии. Однако же Акихиро первый раздражённо и вместе с тем недоумённо выругался. Его шаринган уже видел то, чего не видели глаза Мадары и Коханы. Там, где минуту назад стоял Мокузай, сейчас была невероятных размеров огромнейшая деревянная ладонь с растопыренными узловатыми пальцами. Она была настолько высокой, что Акихиро пришлось запрокинуть голову, чтобы разглядеть кончики её пальцев. Рядом в изумлении присвистнул Мадара. — Дерите меня семеро, вот это махина!.. — Видимо, эта штука защитила Мокузая… — пробормотал Акихиро. — Вопрос только, кто её сделал? — прошептала Кохана. — Я видела, Мадара истрепал его настолько, что тот не мог даже стоять прямо… — Чакры у него тоже не оставалось… Раздался оглушительный треск, и они замолчали, морщась от противных скрежещущих звуков. Это ломалась древесная ладонь. За рухнувшими обломками показался лежащий пластом Мокузай и такими же недоумёнными и шокированными глазами смотрел на рушащуюся махину. — Судя по его роже, это не он… Кохана, помоги мне встать… Розоволосая подхватила его под здоровую руку, приподнимая парня. С другой стороны ей помог Мадара, хотя это было и не нужно — Сакура могла поднять капитана Учиха самостоятельно. Акихиро несколько секунд пошатывался, а потом без чужой помощи двинулся к Мокузаю. Но не прошёл и пяти шагов, как раздался грохот, и буквально в сантиметре от него выросла деревянная балка, едва не зарядив Учихе по челюсти. Парень непонимающе взглянул на Мокузая, словно бы спрашивая у него, что это. Но едва ли Сенджу знал ответ на волнующий вопрос. Акихиро сделал ещё шаг. И тут из-за деревьев, уцелевших вовремя битвы, прокричал звонкий голосок: — Не трогай Мокузая! Не позволю! Одна за одной взлетели вверх три древесных ответвления, и капитану пришлось отступить назад. К распростёртому Мокузаю бежала его беловолосая госпожа. — Это… Это она делает?!.. — просипел в удивлении Мадара. — А больше Сенджу тут нет… — тихо отозвалась Кохана. — Но… Она ведь даже печати складывать не может… И… Откуда ей знать эти техники?.. Хатикадзукима подбежала к Мокузаю и потрясла его за плечо. — Моку-сан! Моку-сан, скажи что-нибудь! — Я жив, госпожа… — хрипло отозвался Сенджу, неловко улыбнувшись. — Извините, я выгляжу сейчас не в самом лучшем виде… — Ничего, сейчас тебе помогут! Сейчас придёт Шин-кун и жнецы, они тебя обязательно вылечат!.. — Я сомневаюсь, Казуки-сама… — Мокузай зажмурился от слабости и продолжал: — Госпожа моя… Вы должны найти Шингецу-сама, он… Он сможет защитить вас и вернуть вашему отцу… — Нет-нет, Мокузай! Папе вернёшь меня ты! — всхлипнув, отозвалась девочка. — Ты обещал мне! Обещал, помнишь?! А обманывать и не выполнять обещания плохо! — Простите, госпожа… Что не смог вас защитить от этого… — Мокузай медленно опустил, а потом поднял веки и взял своей шершавой ладонью аккуратную ладошку своей хозяйки. — Но я не всесилен и… Победить смерть я не в силах… — Нет, ты сможешь! — упёрто возразила девочка, глотая солёные слёзы. — Ты же самый сильный! Ты самый лучший, Мокузай, ты сможешь!.. Мокузай из последних сил улыбнулся на эту искреннюю похвалу и закрыл глаза. — Спасибо, моя госпожа. — Мокузай! Мокузай! — отчаянно вскрикивала Казуки, дергая своего телохранителя за одежду. — Не умирай!.. Слышишь?! Ты обещал, Мокузай!.. Н-Не оставляй меня, пожалуйста!.. Не оставляй… Малышка опустила голову на поникшие плечи воина, который был рядом с ней столько, сколько она себя помнила. Он никогда не давал её в обиду, всегда смешил и развлекал, защищал, многому учил — играть в шоги, маджонг, складывать странные и сложные печати. Он всегда казался ей самым сильным, самым непобедимым, самым смелым, словно герой-богатырь из старых сказок. Добрый, справедливый, надёжный. Не может такой человек взять и умереть. Не может! — Ты не умрёшь… — всхлипывая, шептала девочка, сжимая ручонкой грубую ладонь вояки. — Не умрёшь… Не позволю… — Взгляните… — позвал своих товарищей Акихиро. — Вы видите это?.. Сакура и Мадара пригляделись к двоим Сенджу. Не сразу, но Харуно увидела, что от маленьких ладошек шли тоненькие, как капилляры, корешки и ответвления. Они паутиной спускались по телу Мокузая, окутывая его. На глазах Сакуры древесные нити «сшили» рану на руке Сенджу и поползли далее. — Ты лучший лекарь, которого я знаю, Кохана. Видела ли ты подобное хоть когда-нибудь? — спросил Акихиро, отходя спиной к товарищам. — Никогда… — прошептала розоволосая. — Они идут от неё, будто… Будто продолжают её тело… Они лечат его. — По ним бежит чакра. И такая… Очень сильная, пропитанная жизнью… — Акихиро только покачал головой, а потом нахмурился: — Думаю, здесь нам делать больше нечего. Нужно уходить… Сакура в последний раз взглянула на безжизненно лежащего Мокузая, на прижавшуюся к нему Хатикадзукиму и поспешила за удалявшимися Учихами, оставив двоих Сенджу в одиночестве.***
Шингецу Хозуки вышел из-за пагоды через несколько минут после ухода Учиха. Он был там с того момента, как на поле боя появились розоволосая девушка и мальчишка, и если сначала он хотел вмешаться в поединок, то после передумал. Он вспомнил своё видение, которое видел накануне, и теперь смог понять его гораздо лучше и точнее. Всё стало так легко и просто. «Всё случилось так, как было предписано судьбой. Учиха, Сакура, вишня, Хатикадзукима… Всё это имело своё значение и внесло в судьбу свою лепту. Девочка, которая должна была умереть, не умерла благодаря девушке, явившейся из ниоткуда. Ты не паломница Казе но Куни, ты не дитя проклятого клана, ты… Будто из другой эпохи». Хозуки наклонился к маленькой девочке и позвал её по имени. Она подняла на него несчастные, убитые горем глаза. — Шин-кун… М-Мокузай ранен, он умирает… Помоги ему… — Тише, тише… — Шингецу прижал к себе плачущую навзрыд Казуки, успокаивающе поглаживая её по головке. — Всё будет хорошо, не нужно слёз… — Я хотела его спасти, помочь… Но у меня не хватило силы… Хозуки повернул голову в сторону неподвижного тела Сенджу, чувствуя, как с каждой секундой всё сильнее остывает его кровь. — М-Мокузай, он… Молодой господин несколько секунд молчал, ясно представив её глаза, просящие у него правды и вместе с тем боявшиеся услышать её. Он не смог соврать ей. — Он умер, Казуки.