***
За работой, которой теперь у каждого в клане, начиная от детишек вроде Рьё и кончая седовласыми дедами, хоть отбавляй, незаметно промелькнули несколько недель. Жизнь на новом месте, наконец, стала потихоньку выравниваться и налаживаться. Учихи, всегда упёрто и гордо переносившие различные передряги, посылаемые судьбой, наконец, могли хоть немного расслабиться, но только не лекарь по имени Кохана. Точно розоволосая пчёлка, целыми днями она кружила в госпитале между рядами заболевших и раненных, сращивая и вправляя кости, зашивая и заштопывая раны. Каждый день велела она делать в помещениях влажную уборку и открывать окна, чтобы не завёлся здесь какой-нибудь вирус эпидемии. Иногда она убегала из госпиталя, чтобы собрать необходимые травы для мазей и лекарств, и брала с собой кого-нибудь из своих помощников-лекарей. Кстати именно благодаря им Харуно ещё не валилась с ног и не засыпала стоя. Наученные своей мудрой целительницей, они уже без её наставлений выполняли многие необходимые мероприятия, сами помогали больным и раненным, часто приносили полные сумки с лечебными травами и сами же готовили из них лекарства. Сакура не могла не гордиться своими «учениками». Но не только розоволосая девушка радовалась удачным делам в госпитале. Слухи о нём доходили даже до ушей самого Хосуто Учиха, особенно после удачного завершения миссии с Храмом Воды. — Мой сын рассказывал, что только благодаря твоим навыкам владения чакрой, команда вернулась в полном составе, — говорил Глава, когда Сакура вместе с Акихиро отчитывалась о выполнении своего поручения. — Он преувеличивает, Хосуто-сама… — со смущённой улыбкой отзывалась Сакура. — Каждый из нас оказал влияние на успешный ход миссии. Фумико, Изуна, Мадара… Без них бы мы точно не справились. — Также многие воины Учиха обязаны твоим навыкам жизнью. Ты вновь и вновь доказываешь нам, что наши лекари вряд ли бы справились с такими проблемами. — Я рада, что смогла пригодиться клану. Мой долг как ирьёнина — помогать всем, кто нуждается в моей помощи. Хосуто остался доволен подобным ответом и милостиво отпустил сына и лекаря из своего кабинета, а потом вызвал к себе одного из старейшин. Этого старца Лидер клана посвящал в свои замыслы и планы и доверял как самому себе. Старейшина Тсубаса ещё при отце Хосуто пользовался особым почтением и любовью Учих, если такое понятие можно применить к этим черноволосым убийцам. Повелительным тоном, которому почти никто в клане не осмеливался перечить, Хосуто произнёс: — Она справилась с этой проверкой, как ты и предсказывал. Акихиро о ней положительно отзывается, а словам сына я доверяю. Он не ошибается в людях. Кохана должна остаться в клане. — Вы правы, Хосуто-сама… — кряхтя, отвечал Тсубаса. Некогда он был одним из сильнейших воинов своего поколения, но время превратило его в сгорбившегося седовласого старика. — Потерять такой источник силы было бы очень опрометчиво. Я слышал, что она одним касанием восстановила всю чакру Акихиро-сана. А проведённая операция… Дочка говорит, что девчонка не колебалась и делала всё быстро и чётко. Если бы не она, возможно, мы бы больше не увидели нашего наследника… — По её рассказу, она лишена клана и воспитывалась человеком, который обучил её этим необычным техникам… — Хосуто провёл ладонью по подбородку и взглянул на своего старейшину. — Постарайся что-нибудь найти об этом шиноби. Наверняка, такая личность не могла просто взять и кануть в лету. — Но мы же искали, господин. Девушка не соврала, возможно, её правда выкрали откуда-то с дальних земель, карта морей до сих пор плохо изучена. — Акихиро рассказал мне интересную подробность. Ты ведь замечал странный знак у нее на лбу? — Этот ромбик? — Тсубаса степенно закивал. — Да-да, его все видят. — От сына я узнал, что этот символ — знак её клана. Но она в этом также не уверенна. Постарайтесь найти хоть что-нибудь об этом в библиотеке. — Сожалею, господин, но я уже справлялся на этот счёт. — И как? — Глаза Хосуто жадно сверкнули. — Никаких письменных упоминаний об этом нет. — Старик со вздохом развёл руками. — Почему вы так беспокоитесь об этом? — Сначала я предполагал, что девушка является шпионкой, пытающейся втереться к нам в доверие. Её странный внешний вид, не менее странные способности и познания и хромающая легенда о похищении да и обстоятельства, при которых она оказалась на пороге нашего поместья… Хосуто поднялся и прошёлся по комнате, поскрипывая деревянными досками. — Что же теперь изменилось? — Я доверился ей, рискнул и отправил на миссию такой важности. Наказал Акихиро внимательно следить за ней и, если возникнет необходимость, прикончить. Однако ничего подобного он не увидел. А беря во внимание тот факт, что там столкнулись интересы наших заклятых врагов, Сенджу, и двух стран, и Кохана самоотверженно осталась на нашей стороне до последнего… — Лидер взглянул на Тсубасу. — Я считаю, что она может считаться своей. — Своей её уже давно зовёт семья Таджимы, — добродушно улыбнулся старейшина. — Мальчишки хвостиком бегают, Томоко относится как к дочери, да и Таджима как-то беспокоится о её судьбе. А в связи с последними событиями… Я думаю, они стали ещё ближе, а их связи крепче. Признаюсь вам, господин, я не доверял этой девушке. — Лидер Учиха дёрнул бровью. — Я не мог поверить в чистоту и искренность побуждений незнакомого, совершенно постороннего человека, которому не должно быть дела до нас и наших бед. — Не удивляюсь этому, по своей опрометчивости ты лишился сына, — кивнул мужчина. — Моя ошибка… — хрипло согласился Тсубаса. — С тех самых пор я никогда не относился к приходившим чужакам положительно. Один раз обжёгся, и не хотел снова испытывать эту боль. В конечном счёте все, кто когда-либо приходили в наш клан с заискивающими улыбками, подло били в спину. Но Фумико, моя маленькая беззаботная дочь… — Старческие губы изогнулись в тёплой улыбке. — Она с таким трепетом и радостью рассказывала о том, как Кохана спасла жизнь нашему наследнику… Так сильно ей восхищается… И то, как девушка заботится о каждом из нас, будь то старейшина, наследник, или простой солдат… Потерю каждого воспринимает, как собственную… — Вижу, что не напрасно ты заслуживал доверие моего отца, — усмехнулся Хосуто, щуря чёрный глаза. — И раз за разом ты оправдываешь моё. С заданием ты справился безупречно. — Рад слышать похвалу от вас, — кивнул Тсубаса. — По клану прошёл слух, что Томоко со дня на день поднимется на ноги. — Да, наш лекарь снова подарил надежду и жизнь ещё одному человеку. — Хосуто хмыкнул. — Думаю, полгода — и жена Таджимы будет передвигаться с той же прытью, что и раньше. Можешь передать своим людям, чтобы оставили девушку. Она одна из нас и тоже доверяет нам. Не стоит разубеждать её в обратном. — Я сделаю, как вы прикажите, — поклонился старейшина. — Как после путешествия чувствует себя твоя дочь? — Всё замечательно, спасибо Ками-сама. Она превосходно справилась со своей работой, ваш сын хвалил её за работу… — Как они? Хосуто не зря сделал ударение на последнем слове, и Тсубаса понял, чем интересуется Лидер клана. Старейшина некоторое время молчал, а потом тихо проговорил: — Фумико моя дочь. Для меня она всегда была открытой книгой, она не боялась рассказывать мне свои сокровенные мысли. Но мне и не нужны её слова, чтобы понять, что она очень сильно привязана к Акихиро. Она влюблена в него. — Замечательно. — В голосе Хосуто скользнуло удовлетворение. — Но подобного я не вижу в вашем сыне, уж простите за дерзость, Хосуто-сама. — Тсубаса мрачно прикрыл глаза. — Жизнь я прожил очень долгую и столько всего видел, чувствовал… Я стар и зрение моё очень слабо, но я и без орлиных глаз могу сказать, что Акихиро равнодушен к моей дочери. — Глупости, — резко отрезал Глава. — Даже мне с трудом даётся понимание его мыслей и поведения. Он никогда не был открытым и готовым к общению. Ему стоит дать больше времени. В конце концов, брак — очень важное решение, особенно сейчас, когда Акихиро лишился руки. От этого он не стал слабее, он и сейчас готов вступить в схватку с любым, но вид теперь у него отнюдь непрезентабельный. — Прошу вас об этом не беспокоиться, Фумико даже не обращает на это внимание… — с готовностью ответил старейшина. — Для неё он остался всё тем же. — Всё же дело сдвинулось с мёртвой точки. Значит, можем закрыть эту тему. Недовольные морщины исчертили лицо Тсубасы, но он ничего не стал говорить. Его слова могут вызвать гнев и обиду Хосуто, а потерять расположения Лидера клана ему не хотелось. Однако душа старейшины с тревогой относилась к дочери, единственному оставшемуся в живых ребёнку от любимой женщины. Он не мог не переживать за её счастье. Может, она и любит этого горделивого, впитавшегося в себя все горделивые черты деда и отца юношу, но сможет ли он дать ей счастье, которое она заслуживает?.. Тсубаса взглянул на нахмуренное и чем-то озадаченное лицо Лидера Учих. Тёмные глаза застыли, словно остекленели. Видимо, и у него была какая-то проблема, требующая совета и решения. И старейшина, верой и правдой служивший на благо клана, готов был дать свой совет. — Я вижу на вашем лице беспокойство, Лидер-сама. Над какой задачей вы мучаетесь? — От тебя ничего не скроешь. — Глава клана повернулся к старику, сложив за спиной ладони. — Кохана одна из нас, но не по крови. И это вызывает множество волнений в клане, не так ли? — Получив кивок, в котором Хосуто особо и не нуждался, Лидер продолжил: — Кровные узы мы считаем великой ценностью. Они превыше всего. Мы можем называть себя кланом, потому что каждый из нас связан с другими нерушимыми нитями. — Я начинаю догадываться, куда вы клоните… — Как ты смотришь на то, чтобы обручить её с одним из наших воинов? Выбрать подходящего кандидата, и влить в наш клан новую кровь? — Ох… — Тсубаса вскинул кустистые брови. Он тоже раздумывал об этом, но не ожидал, что Хосуто так быстро придёт к этому решению. — Но Кохана ещё очень молода и навряд ли захочет этого. Девушка, поговаривают, с характером и силы ей не занимать. К тому же, каждая девушка мечтает выйти замуж только по любви. — Дочка научила? — с усмешкой протянул Хосуто. — Это необходимо. Пока она выглядит как гостья, лишь временный постоялец, который в любой момент может собраться и немедленно уйти на все четыре стороны. Но терять такой потенциал не в наших интересах. Молода, да что же тут такого? — Мужчина пожал плечами. — И помоложе выходили замуж, а в её возрасте детей имели. Характер… Хах, только подбери нужного мужчину, и он заставит её спрятать коготки. Но я не хочу насильно втягивать её в брак с кем-то. Насилие не пойдёт на пользу. — Тогда что же вы предлагаете, Хосуто-сама? Учиха отошёл к окну, за которым буйствовали последние летние жаркие дни. Он несколько мгновений смотрел на зелёные волны листьев, которые совсем скоро станут желтеть и жухнуть, а потом тихо произнёс: — Мы подождём. В скорой свадьбе нет необходимости. Возможно, Кохана-чан сама того не желая укажет нам на достойного человека.***
Ночью ей снова приснился этот сон. Опять едва слышимый в ночи вскрик, и она смотрит в темноту с гулко бьющимся сердцем. Сначала в голове сумбур и полная дезориентация, потом горькое осознание, воспоминания, и она сжимается под одеялом, словно прося защиты. Если раньше сон приносил ей мужество и храбрость, мотивировал бороться ради своих друзей, давал надежду, толкал к действиям, то теперь… Сакура нехотя выбралась из тёплого футона. Накинув на плечи тёмное кимоно с широкими рукавами, как и у всех в этом клане, девушка осторожно отодвинула фусума и на цыпочках выбралась из дома, надеясь, что никого не потревожила. Осматривать деревянные стены и потолок ей уже наскучило давно, заниматься работой тоже не особо и хотелось. Сейчас ей нужен свежий воздух и тихое место, чтобы успокоиться. Возле нового дома не было реки, но был небольшой пруд совсем рядом. К нему Харуно под покровом ночи и отправилась, стараясь не попасться на глаза бдительным стражникам. На время эти игры в невидимку-ниндзя её отвлекли от терзавших не один день раздумий. Тихо спустилась она к растущей на берегу ели, которая своими лапистыми ветками по-матерински укрыла от посторонних глаз, и села на хрустнувшую под ней хвою. Прижав колени к груди, опустила она на них голову и шумно вздохнула. «Что же мне теперь делать?» С того самого дня, когда они вырвались из Храма Воды, сомнения и волнения крепко поселились у неё в душе. А потом не было и часа, чтобы они не напомнили о себе. Лишь сложные операции задавливали эти требовательные и тихие голоса в голове. «Я не могу убить Мадару… Не могу… Не могу!» «Но если ты этого не сделаешь, то Наруто и Саске… Ты хочешь убить их и весь Альянс ради одной единственной жизни?!» «Но он ведь… Он ведь…» Раз за разом розоволосая прокручивала у себя в голове воспоминания о том, что случилось в Храме Воды. Как маленькую беловолосую Сенджу пытались убить ради каких-то намерений, совсем не благих, конечно, но это не отменяло сам факт, что невинного собирались прикончить. «Неужели ты хочешь, чтобы я стала такой… Такой же убийцей?!» «А как же обещание? Ты поклялась, что доведёшь дело до конца. Неужели готова предать своих друзей?» «Но дело в том, что…» — Он тоже мой друг… — хрипло прошептала Сакура. «Как можно дружить с убийцей?! С этим чудовищем?! Ты забыла всё! Забыла, какой кровавой бойней обернулась вся война, потому что так захотел всего один человек?! Забыла, как рвала на себе волосы от бессилия, от невозможности вернуть Наруто и Саске, от собственной слабости?! Как ты можешь позволять жалости управлять тобой?!» — Это не жалость. Это… — С кем ты разговариваешь? Этот пренебрежительно-холодный голос с ещё детскими интонациями заставил Сакуру буквально подорваться на месте. Она так сильно погрузилась в себя, что не услышала звука шагов. Оперевшись о ствол, из темноты на неё смотрел Мадара. Не тот, который поставил на колени весь Альянс. А тот, который был её другом. Как Саске, как Наруто. — Ни с кем… — смутившись, отозвалась Харуно, отвернув голову. — Ты следил за мной? — Своим топотом ты и мёртвого на уши поставила бы. Я увидел, что ты куда-то ушла, босиком и почти нагишом и подумал, что… — Щёки мальчугана вспыхнули пунцовыми пятнами, но он надеялся, что Кохана в темноте не разглядит ничего. — Подумал, что у тебя что-то случилось. — Нет, всё хорошо, приснился плохой сон. — Отчасти это было правдой. Но вот Мадара что-то не очень в это поверил. — И для этого надо было убежать из дома? — Я всего лишь вышла воздухом подышать, — буркнула в ответ розоволосая. — А ты думал, что на встречу со шпионами Сенджу побежала? — Смешно, — скривил губы Учиха. — Какой из тебя шпион? Ты из дома выйти незаметно не можешь, а тут… Но если серьёзно, тебе лучше не произносить подобного вслух. Мы тебе доверяем, и такие шутки не совсем правильны. Приятное чувство на секунду согрело Сакуре душу, но в то же мгновение отравило. Стало противно от себя со мной. «Какая же ты всё-таки фальшивая!» — Я учту это… Они замолчали. Тишина плотным одеялом окутывала их, как и темнота, которую не рассеивала даже спрятавшаяся за тучи луна. Наверное, к дождю. Сакура осторожно скосила взгляд на сидевшего рядом Учиху. Мальчугана она видела только силуэтом, который и разглядеть могла с трудом. Однако же она почти физически ощущала его присутствие рядом. И сейчас кожей почувствовала, как пристальный взор тёмных омутов проскользил по ней. — Что тебе снилось? Ты так растеряно выглядишь. — Всего лишь кошмар. У всех людей бывают ночные кошмары, и я не исключение. — У тебя они бывают слишком часто. Харуно недоумённо дёрнулась и повернула голову к мальчику. Тот усмехнулся в темноту. — Я ведь угадал? Тебе ведь снятся твои товарищи? На миг в жилах застыла кровь. Вдруг появился страх, что маленький Мадара уже всё знает, кто она и зачем здесь. Но девушка тут же отбросила эту панику. Она никогда не замечала за собой ночной болтовни во сне. — Как ты это понял? — осторожно спросила она. — Ты стонешь что-то невнятное… Сильно мечешься по постели, один раз даже кого-то звала по имени. — Мальчуган почесал щёку. — Изуна тоже слышал. У него сама знаешь сон очень чуткий… Сакура неуверенно кивнула. Один раз ей действительно приснились её товарищи. Они все были перед ней, живые, улыбающиеся и счастливые. Протягивали к ней руки, звали за собой. Но каждый её мускул будто что-то стягивало, мешало двигаться, шевелиться. Даже дышать становилось невозможно трудно. — Мне тоже снятся братья — Осикава и Касуми. — Розоволосая удивлённо взглянула на сидевшую рядом тень. — Я самый старший в семье, и мне всегда выпадала честь следить за ними. А чуть что, так все шишки на меня. Я ведь старший, я должен был уследить и досмотреть. Невероятно сильно бесило… — Кажется, Мадара усмехнулся. — Они были младше Изуны, но отец тренировал нас вчетвером (Рьё тогда был совсем-совсем маленьким). Мы даже на тренировках успевали поссориться, представляешь?.. А потом они ушли на своё первое задание. Помню, Осикава так этому радовался, что даже ночью от возбуждения заснуть не мог, всё катану точил. А Касуми так хвастался, что я не удержался и надавал ему подзатыльников, чтобы заимел хоть каплю скромности, оболтус! У нас ведь считается, что ты только тогда стал воином, когда вернулся со своей первой миссии. Что-то вроде посвящения… Он замолчал. Сакура услышала, как мальчуган сжал в ладони сухую хвою. — Обратно принесли только Касуми. Его настолько измучили чертовы мокутонщики, что даже у отца руки задрожали, когда он забирал его домой… Тело Осикавы так и не отыскали… Когда брата похоронили, — тихо продолжал Мадара, снова ненадолго замолчав, — я пришёл к могиле и ревел, как девчонка. Просил прощения за каждое своё обидное слово, за каждый тычок, толчок, за те подзатыльники в последний наш вечер… Надеялся, что братья простят меня и вернутся… Тёплая ладонь легла поверх его плеча и слегка стиснула, пытаясь придать сил. Мадара положил свою ладонь поверх руки Коханы и благодарно похлопал. — Всё уже прошло, Кохана. Мне теперь не так больно, но я всё равно ощущаю свою вину, и не только за то, что часто обижал братьев, нет… Чувство, будто я упустил что-то, что я не смог им помочь, потому что был слишком слабым, неумелым, глупым. — Я чувствую то же самое… — услышал он шёпот розоволосой целительницы. — Моих сил оказалось недостаточно, чтобы оказать друзьям помощь… — Наверное, человек, который это сделал, был невероятно силён. Её ладонь стиснула плотную ткань его одежды, но тут же отпустила. Она тяжело вздохнула, перебарывая себя. Внутри сейчас будто взрывалось что-то обжигающее и едкое. — Он очень силён. Я… Не видела человека сильнее его. Ему не составило труда одолеть нас. Сначала учитель, за ним друзья. Они были живы, когда я наклонилась над ними. Но было поздно для помощи. Через несколько минут они умерли… — Как же тебе удалось выжить? — Простая удача. — Сакура не соврала, потому что по-другому назвать то, что случилось, невозможно. — Удалось сбежать. А потом… Потом я дала обещание себе убить этого человека. — Она сглотнула тяжёлый комок в горле. — Н-Но сейчас… Я чувствую, что не смогу сделать это… Её рука сейчас лежала на плече убийцы. — Над могилой брата я тоже дал себе обещание отомстить. — Мадара поднял с земли маленькие камешки гальки и запульнул в пруд. — Но спустя время я принял другое решение. И мне кажется, оно единственно верное. Харуно глухо спросила, какое же, и превратилась в слух, будто готова была запомнить каждое произнесённое слово, будто от этих слов зависела её жизнь. — Я пообещал, что смыслом моей жизни будет защита моей семьи, братьев, всего клана. Я хочу, чтобы когда-нибудь мы все жили в мире, где не будет войны, чтобы мы не терзались мыслями о смерти близких. И я приведу Учих к этому миру. Если я буду убивать Сенджу, мстя за брата, то в ответ они будут мстить мне за своих родных. И порочный круг не разомкнётся никогда… — Н-Но… — Сакура почувствовала, как у неё задрожал голос. — Н-Но для этого нужно быть как минимум старейшиной клана… — Нет, старейшина лишь даёт советы, а глава выдвигает окончательное решение, которое не подлежит обсуждению. От главы зависит, как повернётся судьба целого клана, именно он указывает и направляет всех. Целый народ в руках одного человека, который по своему желанию может привести их к миру или войне, к гибели или процветанию… Я стану этим человеком. — Сакура невольно сжалась. — Я стану следующим Лидером после Хосуто. И для Учиха настанет новая эра. «Ты все ещё колеблешься? Смотри, уже сейчас этот честолюбивый юнец желает власти и поклонения!» «Это не жажда власти. Это лишь… Лишь желание защитить тех, кого он любит. Своих близких, своих родных. Каждого из клана. Он хочет того же, чего и я. Спасения от гибели, — И тут Сакуру словно пронзило, — всего лишь желание мира…» — Кохана? — Её руки коснулась шершавая ладонь Мадары. — Ты чего молчишь?.. — Я… Мадара… — Если бы он только мог видеть её возбуждённо горящие глаза! — Мадара, ты станешь главой клана! Ты превзойдёшь всех, кто был до тебя. — Даже Перворожденного Индру? — в восхищении спросил мальчуган, явно получив удовольствие от слов розоволосой. Девушка на мгновение задумалась, вспоминая чудовищное воплощение Мадары, и глухо прошептала: — Даже его. Твоя семья поможет тебе в этом… — Ты тоже моя семья. Мадара подсел поближе к лекарю, и Сакура наконец смогла разглядеть его лицо. Лицо мальчишки, который окрылён своими смелыми и решительными мечтами. Такое выражение она уже видела у неугомонного Узумаки. Внутри будто щёлкнул выключатель, и душу озарил свет, мгновенно разогнавший всю смуту и туман. Если тогда в Храме Воды она впервые поколебалась в своём решении, то сейчас её уверенность окрепла и стала непробиваемой. Больше не было Мадары-монстра, убивающий всех и вся. Больше не было жестокого, честолюбивого и алчного до вознесения на вершины этого мира убийцы. Перед ней был Мадара Учиха, Мадарик, потерявший двух братьев и стремящийся защитить оставшихся, желающий блага своему клану и готовый повести их к этому пути. Нужно просто сделать так, чтобы этот чертёнок не сбился и не свернул в другую сторону. «Ведь сделать это в моих силах, не так ли?» — Я буду рядом с тобой, Мадара, обещаю тебе.***
Буцума Сенджу всегда поднимался задолго до рассвета, когда ещё роса обильными каплями лежала на траве и листьях. В это время в клане мало кто поднимался, поэтому Буцума был очень сильно удивлён, когда к нему явился посланный из дома главы слуга, просивший его, Буцуму, немедленно явиться на кладбище, к могиле известного ему человека для встречи. — Какого человека имеют в виду? — нахмурившись, осведомился Буцума. — Тот, кто уходил из клана плебеем, а вернулся героем, так велели передать, — ответил слуга. Буцума велел слуге доложить, что он сейчас же явится. Посланец ушёл, и только тогда Сенджу спохватился, что не спросил, кто конкретно его будет там ждать. Наверное, кто-то из сыновей Тайхамы, возможно, и сам глава, только зачем он понадобился им в такую рань? Ведь по статусу им ещё нужно находиться в постели. Не прошло и пятнадцати минут, как Буцума уже был на месте. Человеком, возле могилы которого он сейчас стоял, был Мокузай Сенджу. Его тело вернули в клан месяц назад вместе с телом предателя Кобару и маленькой госпожой, которую оберегали всё это время люди Хозуки. Оказалось, что благодаря Мокузаю был раскрыт заговор, целью которого было развязать международный скандал, и только благодаря телохранителю маленькой девочки этого удалось избежать. Мокузай стал героем посмертно. Жаль его, был отличным воином и хорошим товарищем, в схватке на него можно было положиться. Буцума грустно хмыкнул, разглядывая скромную плиту, на которой выбили имя телохранителя госпожи. Возле неё лежали совсем свежие цветы, видимо, принесённые вчера. Странно, у Мокузая не было ни жены, ни детей. Кто-то из родных?.. Послышались шаги, и Буцума напрягся, положив ладонь на рукоять меча. Он обернулся и обомлел, позабыв даже почтительно склониться. К нему быстрыми и решительными шажками приближалась Хатикадзукима Ки но Сенджу. В накинутом на плечи плаще, поднимая неудобные полы кимоно, она остановилась рядом с Буцумой, который спохватился и всё-таки поклонился. — Доброе утро, Буцума-сан. Я сожалею, что вас пришлось разбудить. — Что вы, я уже и не спал… — смущенно произнёс Сенджу. — Я не ожидал увидеть вас… — Наверняка, подумали, что пришёл отец или кто-то из братьев. Ничего страшного. Девочка замолчала и зашуршала одеждами. Из-под плаща появился букет собранных в саду цветов, и беловолосая госпожа положила его к первому букету. Несколько минут она стояла молча, по губам Буцума понял, что девочка шепчет молитву. Наконец она закончила и повернулась к нему. — Мокузай рассказывал о вас. Говорил, что вы очень сильный воин. — Я часто бывал с ним на миссиях, госпожа, и уверяю вас, что Мокузай был ничем не хуже меня. — Буцума взглянул на могилу старого товарища. — Мокузаю не страшно было и жизнь доверить. Он всегда всё делал ради товарищей. — Это правда. Если бы не он, то меня бы здесь не было. В моей жизни это был единственный человек, на которого я могла полагаться и надеяться. С ним мне не бывало страшно. Всегда казалось, что он непобедим. — Хатикадзукима тяжело вздохнула и подняла голову. — Но и у него была слабость. Этой слабостью оказалась я. — Госпожа, вы… — Молчите, — подняв ладонь, оборвала его Хатикадзукима, и Буцума в немом изумлении умолк. Он ни разу не видел, чтобы принцесса Сенджу была так серьёзна и властна. Куда исчезла детская наивность и ласковость? — Мокузай погиб из-за меня, как бы вы это не отрицали. Долг это, приказ или ещё что-то, но виной его смерти были моя беспомощность и бесполезность. Воин украдкой взглянул на лицо девочки. Печальное, покрытое тяжёлой пеленой траура, но золотистые глаза были решительными, будто малышка что-то давно для себя решила и от этого ни за что не отступится. — Я благодарна Шингецу Хозуки, который привёл меня обратно домой. Кажется, наши кланы не будут воевать, потому что всё закончилось благополучно. Но Мокузая уже не вернуть. Он умер ради моей жизни, и я хочу сделать так, чтобы это было не напрасно. Поэтому я прошу вас… Хатикадзукима твердым взглядом встретилась с глазами Буцумы. — Сделайте из меня достойного шиноби!