***
Когда она прибежала к воротам, Акихиро уже ждал её. Конечно, а чего ещё ожидать от такого педанта как он? В своём неизменном чёрном кимоно, с ножнами, где пока спокойно отдыхали катана и танто, Сакуре он показался тем самым шиноби из легенд и сказаний, который всегда бдительно охраняет свою деревню от любого врага. Эдакий собирательный образ всех безымянных шиноби этого мира. Однако лирический образ тут же треснул по швам, когда раздался его голос: — Опаздываешь. Солнце почти зашло, а до гор путь неблизкий. Да уж, собирательный образ всех зануд и мозгоклюев этого мира будет более точным описанием. — Я знаю-знаю, идём уже! — пробубнила розоволосая, ожидая более дружелюбного приветствия. В конце концов, это было его желанием пойти вместе с ней, и если собирается остаток ночи нудить, то уж лучше было бы отправить с ней семилетнего Рьё. Но раздражение Сакуры спало на нет, когда она более внимательно пригляделась к лицу Учихи. Тот, шагая по дороге, кинул на девушку косой взгляд и осведомился: — У меня что, третий шаринган на лбу пробудился? — Нет, но… — Харуно немного помялась. — По тебе видно, что ты чем-то… расстроен? — Если ты думаешь, что это из-за тебя и цветов, то ошибаешься, — поспешил заверить девушку Акихиро. — Ты не имеешь к этому отношения. — Тогда что с тобой? Редко можно увидеть на твоём лице настолько скривившееся и постное выражение лица. — Да? А какое у меня обычно выражение? — Похожее на вон тот булыжник. Учиха выдавил их себя кривую усмешку и бросил: — Я сочту это за комплимент. — Так что у тебя произошло за те несколько часов, что мы не виделись? — Сакура, наклонив голову, призадумалась, а потом тихо спросила: — Это из-за Фумико? Судя по вырвавшемуся сквозь зубы вздоху, она попала в яблочко. Акихиро мрачно огляделся по сторонам, прислушиваясь к своим инстинктам. От поместья они отошли недалеко, но в тот раз все тоже были уверены, что Сенджу ближе, чем на пять километров к ним не сунутся, и вот вам результат. Лучше быть наготове. Возможно, стоит создать несколько клонов и отправить их в наиболее открытые для нападения стороны, лучше всё-таки на юго-восток и запад. Воспользоваться несколькими свитками, чтобы они были более незаметными как для физического восприятия, так и для сенсорного. Ещё тут неподалёку проходила тропа, довольно заброшенная, её тоже след… «Хорошая попытка, Акихиро. Но всё-таки смирись с тем, что сегодня тебе об этом забыть не удастся.» Это уж точно. Не удастся. Нехотя, но он возвращался воспоминаниями к искажённому недоверием и обидой личику Фумико, в котором Ками своей благословенной рукой решил заключить всю красоту и изящество черт Учиха Ичизоку. Внятного разговора между ними так и не получилось, но Акихиро не был бы стратегом, если бы с порога додзё не понял, о чём именно желает поговорить девушка. Странно, конечно, что именно она начинает об этом разговор, ведь издревле это право принадлежало мужчине, однако… А чего он хотел? Её уже давно пророчат ему в жёны, и сам он часто ловит на себе красноречивые, внимательные взгляды отца и самого Тсубасы, но не делает встречных шагов. Это как игра. Чтобы до тебя дотянулись, ты сам должен потянуться навстречу. Только вот Акихиро не желает ни тянуться, ни быть затронутым. «Конечно, будущий Лидер клана, подающий большие надежды воин, пробудивший в юном возрасте шаринган, великолепный стратег, и дочь одного из самых уважаемых воинов, все манеры и воспитание которой просто идеально выхолены — чем не пара? Как ни взгляни, не придерёшься!» Он придерётся. Ни один мужчина в мире, взглянув на Фумико, не осмелится назвать её даже просто некрасивой. Акихиро признавал, что в грубых ладонях Тсубасы сейчас распускается прекраснейший из всех цветов, что вместе с юной девушкой расцветает и её любовь к нему. Первая, самая страстная и нежная любовь в её жизни. Но… — Ты так и будешь молчать, или всё-таки расскажешь, в чём дело? — отрывает его от мыслей голос Коханы. — Может, я смогу тебе помочь? — Чем? — отстранённо интересуется Учиха. — Ну… Мужчины обычно такие тугодумы, когда дело касается любви, — усмехнулась розоволосая. — Они не видят самого очевидного. Даже ваши шаринганы на такое не способны. А увидев, вы замираете и ничего не делаете, будто дети. — Ты так рассуждаешь, будто уже кого-то когда-то любила, — хмыкнул Акихиро. — Любила, — последовал ответ. Голос лекаря стал глуше и тише. — И до сих пор люблю. Противная холодная иголочка кольнула Акихиро где-то в голове, а потом в груди. Парень поморщился. — Если ты выставляешь всё мужское население планеты кретинами, не причисляй меня к нему. Я не дурак и не слепой. Я знаю, что Фумико в меня влюблена по уши. Да-да, представляешь себе, я всё знаю! — раздражённо бросил он, увидев вытянувшееся лицо розоволосой. — То, что у меня лицо похоже на кирпич, не значит, что и в голове так же твёрдо и туго. — Извини, но по твоему поведению с ней… — начала было Кохана, но Учиха её ледяным голосом оборвал: — Для тебя будет новостью, что существует и невзаимная любовь? Зелёные глаза на мгновение потемнели и затуманились, и Акихиро в первый раз в жизни подумал, что своим ртом может обидеть. Он замолчал и ускорил шаг, на несколько метров обгоняя лекаря. — Для меня это не новость, — услышал он позади себя. — Оттого мне ещё более не понятно твоё поведение. Учиха обернулся. Розоволосая стояла на месте и, наклонив голову, с какой-то упёртой решимостью смотрела на него. — Если ты не любишь её, почему не скажешь? Зачем водишь её за нос? Зачем даёшь ложную надежду на что-то, чего на самом деле не будет? — Если бы только я это делал, — цинично усмехнулся Акихиро. — Дело не только во мне и моих желаниях. Есть долг. И я, став Лидером, буду обязан выбрать себе жену, которая сможет подарить здоровых наследников, а также быть надёжным тылом, как с политической, военной и финансовой точек зрения, так и с нравственной. И Фумико сейчас идеальная на то кандидатура. С одним но. Идеальная для всех, кроме меня. Так или иначе, Тсубаса и мой отец хорошенько её накручивают, подготавливая к этому событию. А я… — Учиха устало выдохнул, поднимая голову к темнеющему небу. — Обязан подчиниться. — Тогда… Может быть, ты хотя бы попытаешься? — с необъяснимой для него тоской спросила Кохана, будто бы она просила за собственную сестру. — Любовь не приходит сразу. Она рождается постепенно, и Фумико поможет отыскать тебе… — Один мой товарищ, Мичи, до безумия влюблён в тебя. Сакура подавилась воздухом, вытаращив глаза, которые не уступали размером с тарелку. Акихиро проговорил это таким будничным и спокойным тоном, будто предлагал ей чашечку зелёного чая. На её лице быстро сменилась цветовая гамма от бледно-воскового до яркого багрового оттенка. — Это правда? — едва выдавила она. — Правда. Почему бы тебе не выйти за него замуж? Даже если ты его не любишь и не знаешь, он же поможет тебе отыскать любовь к нему, верно, я говорю? — Это совсем не одно и то же! — возмущённо вскрикнула девушка. Акихиро ехидно усмехнулся. — Да нет, Кохана, всё одно. Фумико для меня настолько далека, насколько от тебя далёк Мичи, первый алкаш и бабник на всё поместье. Пойдём, у нас осталось мало времени.***
До места они добрались за час до полуночи. Деревья здесь росли так густо и плотно, что вершинами закрывали небо. Внизу стояла такая страшная темень, что только благодаря шарингану Акихиро они не сбились с едва заметной даже при дневном свете тропы. Учиха сказал, что здесь некогда жили Сенджу, но потом сюда заявился какой-то клан с севера и выгнал их прочь. Теперь территория осталась никем не занятой, но проблем от этого меньше не становится. — Здесь может шляться кто угодно. Держись впереди меня и далеко не отходи. Акихиро снова принял на себя роль капитана, и Сакура ему, не слишком противясь, подчинилась. В конце концов, кто она такая, чтобы пытаться соперничать в умении воевать и скрываться с этим человеком? Она лишь указывала ему по старой карте направление, где должны были расцветать горные лотосы. Благополучно прибыв на место (им оказалась небольшая опушка, где густо росла полынь), Учиха приступил к осмотру округи и созданию своих знаменитых барьеров, а розоволосая попыталась отыскать в траве хотя бы один из бутонов лотоса. Но темнота была такая, что на вопрос Акихиро, нашла ли она что-нибудь, розоволосая лишь покачала головой. — Похоже, узнать мы всё сможем только в полночь, — загадочным голосом протянул шиноби. — Говорят, полночь — самое мистическое время суток. Тэнгу, тануки и кицунэ часто в это время устраивают свои пляски и празднества… — Забавно, что это говоришь ты, — хихикнула Сакура. — По тебе не скажешь, что ты веришь в духов. — В детстве мне очень нравились сказки о всякой нечисти и людях, которые с ней сталкивались. Это… Так загадочно и таинственно. Так не похоже на наш реальный и повседневный мир. Я многое бы дал, чтобы увидеть настоящего тэнгу. Выбрав одну из сосен, Акихиро сел под её ветвями, сразу же под ними скрываясь. Любой случайный незнакомец его не заметит, зато он сам будет видеть всё, что происходит на опушке. Сакура ещё немного побродила по заросшей поляне, но отыскать ничего толком не смогла. Решив, что лучше набраться терпения и подождать ещё немного, она подсела к Акихиро. Оба шиноби стали ждать. Первые десять-пятнадцать минут они провели в полном молчании. Где-то ухал филин, разгоняя грызунов по норам, рядом играли свои последние этим летом трели кузнечики и сверчки, и вокруг была та особенная лесная тишь (несмотря на обилие звуков), к которой частенько стремишься сбежать от людского общества. Этими мгновениями можно наслаждаться бесконечно долго, вот только Кохана была сейчас настолько сосредоточена, что не хотела ни на минуту расслабляться. Акихиро это заметил и проговорил: — Чем-то это всё мне напоминает наше ночное дежурство, когда мы охотились за артефактом из Храма Рюдзина. — Кстати, а где он сейчас? — поинтересовалась розоволосая. — Последний раз я его видела ещё до возвращения в поместье. Как твой отец распорядился этой жемчужиной? — Продал на Чёрном рынке в Казе но Куни за фантастическую сумму, — будничным тоном отозвался Учиха. — Теперь мы не можем пожаловаться на финансовую недостаточность и можем пожить на широкую ногу. — П-Продали?!.. — ахнула розоволосая. — Да ведь это же артефакт, который способен… — Затопить половину планеты? — ехидно поинтересовался парень. — Я тоже люблю легенды, Кохана, но не настолько в них верю. Жемчужина является всего лишь жемчужиной. Всего лишь песчинка, выросшая до таких размеров за пару сотен лет. В те времена сама знаешь, какие люди были — они обожествляли и обычный кусок дерева, если он хоть как-то необычно выглядел. А для жителей далёких островов жемчужина автоматически превратилась в артефакт из обожаемого Бога. Готов поспорить, что тот, кто её первым нашёл, тут же превратился в пророка самого Рюдзина. Учиха провёл ладонью по тёмным волосам и опустил руку на землю. Пальцы его единственной руки соприкоснулись с ладонью лекаря. — Думаю, для них этот «артефакт» остался в качестве памяти, традиции. А Даймё, даю вторую руку на отсечение, знает, что жемчужина далеко не артефакт морского дракона. — Но всё же, продавать такую вещь… — Розоволосая покачала головой, явно огорчённая. — Получается, мы рисковали жизнями только ради этого… — Если бы эта штука хоть что-то умела, то её ещё можно было сохранить, но наши сенсоры не отыскали ничего. За такие габариты на Рынке её оценили достаточно хорошо. К тому же… — Акихиро хмыкнул. — Это будет серьёзным ударом по Мизу но Куни. В следующий раз они дважды подумают, прежде чем выстраивать свои молитвенники на нашей территории. — Да уж, вряд ли теперь между нашим и их Даймё будут хорошие отношения. — Наш старик безвольная кукла в руках более искусных и хитрых людей, — презрительно поморщился парень. — Боязливый, легко поддающийся влиянию дряхлый старикашка, которым играют и вертят, как хотят. Отец говорит, что этот союз выглядел очень странно, потому он и решил… То, что Сакура услышала дальше, не входило ни в один учебник по истории мира шиноби. Если в книге излагались лишь догадки и гипотезы о том, почему этот союз был заключён, то сейчас она слышала реальное описание событий от их очевидца. Обилие информации до того удивило розоволосую, что Акихиро с усмешкой спросил, а где она находилась последние пять-семь лет, когда всё это происходило? — Политика не совсем то, что меня интересует… — смутившись, ответила Кохана. — Она меня практически не интересовала в Ака… Во время моего обучения. — Да, травников и алхимиков скорее волновали поиски бессмертия или новых средств от болезней, — согласился Учиха. — Ты делаешь мои увлечения совсем ограниченными! — рассмеялась девушка. Её ладонь нечаянно прижалась к руке Акихиро, и тот на мгновение перестал её слышать. Все чувства сконцентрировались именно на маленьком участке кожи, где к нему прижималась ладонь розоволосой. Она сказала что-то ещё, но Учиха проигнорировал её слова, полностью уйдя в себя. В голове крутилась дурацкая мысль: «Фумико совсем на неё не похожа. Фумико совсем другая. Нет, не так. Фумико правильная. А Кохана другая. Не такая.» В полной мере осознав звучавшие в голове слова, парень опустил голову и вздрогнул. Его рука легла на рот девушке, заставив ту изумлённо замолчать. — Тише, — прошептал он в темноте. — И смотри сюда. Кохана недоумённо взглянула туда, куда кивнул Учиха, и невольно ахнула. Прямо под их ногами, точнее под их коленями, светилось что-то бледное, едва заметное. Будто кто-то оставил в траве затухающий уголёк. — Это ведь твой цветок, я прав? — прошептал Учиха. — Да, это он… — понизив голос, кивнула Сакура, наклоняясь. — Это может быть только горный лотос… Увлечённый, парень согнулся рядом, упершись локтём в землю. Вдвоём они, как зачарованные, наблюдали, как маленький уголёк набирает «силу», светится всё ярче, а потом медленно и неторопливо раскрывает лепесток за лепестком. Сначала раскрылись длинные, тонкие, будто солнечные лучики, лепестки нежно-розоватого цвета. В их окружении, охваченные лёгким свечением, лениво и вальяжно раскрылись круглые белоснежные лепесточки, открывая самую важную часть цветка — длинную белую тычинку с белыми длинными волосинками на кончике. Жёлтенькая сердцевинка в темноте светилась, как маленькое солнышко. Всё это время ни Акихиро, ни Сакура не проронили ни слова. Не решаясь нарушать подобное чудо своими совсем ненужными и лишними голосами, оба с восторгом и благоговением глядели, как на их глазах оживает белоснежный бутон, как волшебным светом блестит среди тёмной высокой травы. Цветочек вышел небольшим, маленьким, аккуратным. Акихиро, разглядывая раскрывшийся бутон, мельком взглянул на Кохану. На её лице было не меньше восторга и восхищения, чем у него, но что-то другое заставило Учиху задержать взгляд. — Акихиро, это ведь чудо… — услышал он её шёпот. — Да… Очень красиво… — Он вернулся взглядом к цветку. — Собирай его скорее, ведь мы сюда за этим пришли. Лекарь кивнула и, вытащив из своей сумки необходимые материалы, принялась за цветок. Акихиро поднялся на ноги и оглядел поляну, ожидая увидеть светящиеся огоньки там и тут, ведь не могут такие цветы расти по отдельности. Но его глазам предстала совершенно мёртвая и тёмная полянка. Учиха нахмурился и повернулся к девушке: — Кохана, я думаю, у нас проблема. Розоволосая недоумённо подняла на него голову. Парень обвёл рукой поляну, и лекарь всё сразу поняла. — Ками-сама, этого не может быть… Держа в руке выкопанный цветок, она растеряно искала глазами хотя бы ещё один лотос, но всё без толку. Следовало признать, что здесь остался только вот этот маленький невзрачный цветочек. — Кто-то нас опередил, — проговорил Акихиро. — Срезал все цветы и унёс их с собой, а этого маленького парня просто не заметили. Потерянное и ужасно расстроенное лицо Коханы в слабом свете лотоса заставило Учиху подойти к ней. Лихорадочно поискав какие-нибудь слова утешения, он произнёс: — Эти цветы были очень важны? — Их лечебные свойства спасли бы немало жизней, — тихо откликнулась розоволосая. — Он помогает от многих болезней, особенно вирусных… Я очень надеюсь, что в нём не будет необходимости, и мы сможем обойтись и без лотоса, но… Она вздохнула и, аккуратно завернув цветок в ткань, сложила в полупустую сумку, которую планировала набить цветами. Ничего не вышло. — Кто бы это мог быть? — спросила Кохана, последний раз оглядывая тёмную рощу травы. — Кому они ещё понадобились? — Тут же раньше жили Сенджу, — пожал плечами Учиха. — Их лекари, если они так же умны, как ты, не упустили бы такой лакомый кусочек с лечебной травой. Возможно, они и выкосили здесь всё. Если это так, то нам повезло, что мы с ними не встретились. — Да, это правда… — понуро откликнулась девушка. — Отправимся домой? — Нет, уже слишком поздно, — покачал головой парень. — Останемся здесь и заночуем. Это место я защитил барьерами. Кто сунется — сразу же лишится всех конечностей. Сакура не стала спорить. Она была слишком расстроена для этого. Конечно, глупо было огорчаться из-за какой-то там травы. Мадара бы точно отколол бы какую-нибудь едкую шуточку по этому поводу. Сказал бы, наверное, что она слишком близко к сердцу это принимает. И был бы прав. Расстилая свой спальный мешок, девушка снова вернулась мыслями к мелкому сорванцу. Он тоже сейчас где-то в глухом и полном опасности лесу, бок о бок со смертельными врагами вместе с взрослыми воинами, в разведке. Отчего-то в груди появилась гордость за Мадару. Он ещё такой маленький, но не уступит взрослому ни за что. Он львиную долю своего времени тратит на тренировки, потому не удивительно, что спустя столько лет поставит весь Альянс на колени. Теперь эта мысль не вызывала у Сакуры дрожь и панический страх, потому что девушка твёрдо решила, что до этого момента изменит Мадару, сделает его более сострадательным и менее агрессивным. Ему ещё союз с Сенджу заключать и строить Коноху! Поэтому нужно выложиться в этом прошлом на все двести. «Нужно будет с ним куда-нибудь сходить… — подумала Харуно, опуская голову на покрывало. — На рыбалку или на какое-нибудь задание… Может, попросить помочь мне в лазарете? Об этом стоит подумать…» Не одна девушка задумалась перед сном. Акихиро, лёжа на спине и смотря маленький кусочек открытого неба, где сияло несколько звёздочек, тоже размышлял, и мысли были для него безрадостными и тяжёлыми. Несколько раз он скашивал взгляд в сторону готовящейся ко сну розоволосой, и на душе визгливо скребли кошки. «Этого просто не может быть. Не может этого быть. Причиной этому ночь. Я не могу об этом даже думать». Стоило Сакуре лечь, как Акихиро поднялся с места. — Куда ты? — недоумённо спросила девушка. — Пойду осмотрюсь, — последовал отрывистый ответ. Учиха натянул на ноги сандалии и выпрямился. — Спи. Харуно несколько минут смотрела, как его долговязая фигура бродит по периметру барьера, что-то бормоча и складывая печати, пока, наконец, не заснула.***
— Сакура! Сакура! — Наруто? — Она недоумённо оглядывается по сторонам, не веря, что слышит его голос. — Наруто, это ты?! Стоило повернуться, и вот он, Узумаки Наруто. Он стоит от неё совсем недалеко, в пяти шагах. Его широкая улыбка во все тридцать два зуба, которая может заставить любого улыбнуться в ответ, улыбка, которая способна вселить уверенность и решительность. Полосатые щёки, растрёпанные белобрысые волосы и лучистые, чистые, как весеннее безоблачное небо, глаза. Она подбегает к нему, боясь, что сейчас он просто возьмёт и исчезнет, и заключает его в крепкие объятия. Руками она чувствует ткань его куртки, под ней его спину. Против её воли глаза обжигают слёзы, и она просит у Ками только одного — чтобы это не было слишком счастливым и реалистичным сном. А Узумаки посмеивается, как ни в чём не бывало, и бормочет своё фирменное «даттебайо». Раньше это выражение её всегда раздражало, теперь же тёплой истомой сжимает сердце. — Сакура-чан, ты чего плачешь? — искренне удивляется Наруто и смеётся. Ками-сама, этот смех!.. — Я… Я ничего, Наруто… — улыбаясь, шепчет она и не может остановить радостных слёз. — Смотри, кто к нам вернулся! Узумаки отходит в сторону, и она видит Учиху Саске. Всё такой же без эмоциональный и равнодушный взгляд, твёрдо сжатые губы, но сейчас она не замечает этого. Сердце её заходится в бешеном темпе, она едва не задыхается от счастья. Любовь охватывает всё её тело. Саске подходит к ней и кривит губы в усмешке: — Ревёшь, дурёха? А над чем плачешь-то? — Саске-кун… — тихо шепчет она, сглатывая солёные слёзы. — Я… Я видела, как ты и Наруто… как Альянс… Как вы умираете… — Я? Умирать?! Да ты что, Сакура-чан, я ещё не стал Хокаге! — громко заявляет Наруто. — Заткнись, придурок, раздражаешь, — морщится Саске, однако его подобие улыбки на губах говорит обратное. Она узнаёт место, где они находятся. Это Коноха. Да, её любимая родная деревня, где прошла вся её жизнь. Она не разрушена войной, здесь по-прежнему безопасно и тихо. И самое главное… Они живы. Они живы. Живы. Её миссия выполнена. Войны никогда не существовало. Не существовало Альянса. Не существовало Акацуки. Не существовало воскрешённого Учихи Мадары. Никто не умирал. Неджи, Цунаде, Какаши… Они живы, а Мадара, этот монстр, навсегда погребён в битве с Хаширамой Сенджу. Стоило о нём подумать, как он явился, будто чёрт из табакерки. Такой, каким она запомнила его в последний раз на поле битвы. Безумный, беспощадный, жестокий, жаждущий крови и смерти врагов, Учиха Мадара молча протягивает ладонь в чёрной перчатке к ней, будто приглашая на танец. Взгляд его горящих глаз не предвещает ничего хорошего. Там только пустота и смерть. — Я знаю, где ты… Сакура. — На её имени он почему-то запнулся, будто нечаянно его забыл. — Они забрали тебя у меня. Отняли как самое ценное, что было за всю мою жизнь. Теперь ты далека от меня, и даже я, Учиха Мадара, не в силах тебя вернуть. Но мы с тобой встретимся снова. Клянусь, я найду тебя, каких бы жертв мне это не стоило. И даже время меня не остановит. Чёрной тенью он исчезает, растворяясь в воздухе. — Видишь, Сакура? Мы живы. Она поднимает глаза на друзей и видит перед собой два восставших из могилы мертвеца. У Наруто пустые глаза, у Саске они вовсе отсутствуют. — Мы живы, Сакура. Благодаря тебе. Всё благодаря тебе. Только звучит не как благодарность. А как… Проклятье? Ледяной ужас сковывает живот. И она кричит, кричит в полную силу лёгких, пока… … с воплем не просыпается и не видит перед собой обеспокоенное лицо Акихиро. Спросонья приняв его за восставший труп, Сакура инстинктивно его отталкивает и вскакивает с тёплой постели. Утренний холод заставляет её прийти в себя. Тяжело дыша, почти задыхаясь, она встречается взглядом с Акихиро. Тот взволнованно её разглядывает, поднимается с колен и подходит к ней. Единственной рукой он успокаивающе прижимает её к своему плечу и шепчет: — Всё хорошо, Кохана. Всего лишь сон, страшный сон… — Н-Насколько же он был реалистичным… — хрипло шепчет девушка в ответ. — Ты и представить себе не можешь… — Сейчас пройдёт, не бойся… — Он успокаивающе гладит её по розовым коротким прядям. — Я рядом, рядом…***
В поместье они возвращаются уже после рассвета. Заснуть розоволосая уже не смогла, поэтому было принято решение возвращаться домой. Но если Кохана хоть немного поспала, то Акихиро вплоть до её пробуждения не сомкнул глаз, и теперь мог похвастаться тёмными кругами под глазами. На возмущение девушки, он лишь отмахнулся, сказав, что выспится, когда они вернутся домой. По дороге Учиха несколько раз пытался расспросить девушку, что же ей такое приснилось, из-за чего она с криками вскочила с постели, но та мотала головой и говорила, что уже и не помнит, что ей приснилось. — Такое бывает после резкого пробуждения, — улыбается она. — Ты забываешь, что снилось. Прости, что оттолкнула, я подумала, что это чужак… Акихиро покивал и согласился с этим. Но на самом деле он ей не верил. Врать Кохана не умела, и даже человек, не владеющий шаринганом, легко мог раскусить её ложь. Её пронзительный, полный ужаса вопль поднял на дыбы все его инстинкты. Позабыв о своём барьере, он бросился к девушке, уже представив, как над ней склоняется какой-нибудь Сенджу с намерением быстро её прикончить. Но Кохана лишь металась по постели и проснулась только тогда, когда он приподнял её одной рукой. Звериный ужас отразился в её глазах, когда она открыла их. Такой взгляд Акихиро видел у некоторых из пленных Сенджу перед казнью. А ещё имя, которое она постоянно шептала… Акихиро не знал, каким образом оно связано с этими кошмарами, да и не представлял, как их можно сопоставить. Он явно чего-то не знает во всей этой истории. Потому что Кохана остервенело, как заклинание, шептала: «Учиха Мадара».***
Акихиро проводил Сакуру до дома, ещё раз выразил своё сожаление о том, что вылазка не удалась, и попрощался. Девушка тихонько зашла в дом, но её осторожность была напрасной — Томоко и Рьё уже не спали и вдвоём суетились на кухне. Заметив вернувшуюся розоволосую, Рьё, вымазанный мукой, весело ей замахал белыми ладонями. Томоко с улыбкой предложила девушке позавтракать, но Харуно поспешила отказаться. — Я лучше посплю, если можно, — добавила она. — В лесу не очень крепко спится… — Твоя сумка совсем пустая, — заметил Рьё. — Ты ничего не собрала? — К сожалению… — вздохнула Сакура. — Оказывается, не мы одни травники в округе. Мы нашли всего один лотос. — Ох, как жалко… — А Мадара уже вернулся? — обратилась Харуно к жене Таджимы. — Под утро слышала, как он завалился, причём в прямом смысле этого слова, — ответила Томоко. — Он так шумел, что я уже подумывала встать и спросить в чём дело. Но он быстро улёгся. Таджима говорил, вылазка прошла удачно, удалось обнаружить один из лагерей Сенджу неподалёку. Туда уже отправились наши воины. — Как ваши ноги, Томоко-сан? — Всё в порядке, благодаря тебе, Кохана, — улыбнулась женщина, взглянув на свои вытянутые на циновке ноги. Рядом лежали костыли. — Ходить ещё не могу, но если бы не ты, я даже сидеть не могла бы. Смущённая похвалой, Сакура кивнула и отправилась в свою комнату. Сбросив пустую сумку на пол и грязную одежду, она уже хотела лечь на футон, который так и манил её к себе, но всё-таки решила сначала зайти к Мадаре. Накинув на себя чистую одежду, она выскочила из комнаты и, подойдя к фусума мальчишки, осторожно сдвинула его в сторону. Первое, что она почувствовала, был нежный лёгких аромат, которым будто пропахло всё в комнате. Ничего не понимая, розоволосая зашла в комнату и едва сдержалась, чтобы не ахнуть. Пол уставляли несколько сумок, битком набитых горными лотосами. Белые цветы, распустившиеся уже после того, как их срезали, лежали даже на полу и излучали такой прекрасный запах, что мальчугану он жутко надоел, и он открыл окно, чтобы проветрить помещение. Осторожно ступая по полу, Сакура машинально подняла несколько лотосов, будто не веря, что это настоящие цветы. Она с восторгом оглядела наполненные сумки, в которых, она не сомневалась, находилась вся срезанная лесная опушка. — Ками-сама… Это какое-то чудо… Она взглянула на футон в углу комнаты. Мадара спал как убитый, даже не пошевелившись на восклицание девушки. Закутавшись в одеяло, он отдыхал после тяжёлой ночи, во время которой он искал лагерь Сенджу, а его клон в то время с величайшей осторожностью собирал лотосы, как его учила Кохана. И пока один Мадара сидел в засаде, скрючившись под кустом, другой перетаскивал сумки к поместью, где их он забрал на обратной дороге. Сакура подошла к мальчугану и села рядом, не сдерживая своей улыбки. Этот сорванец извернулся-таки и сделал так, что он оказался сообразительнее и проворнее самого Акихиро. Она наклонилась к нему и, подняв чёрную торчащую чёлку, мягко поцеловала его в лоб. — Спасибо, Мадара. За мной должок. Фусума за ней закрылось. Её шаги замерли в комнате через стенку. Сквозь сон Мадара победно улыбнулся.