Сквозь паутину времени

Посланник могущественного господина начал откровенно раздражать Акихиро сразу же, как только началась подготовка к покушению на младшего сына Даймё. Шото не брезговал называть вещи своими именами и приглядывался к каждой молоденькой куноичи, как владелец борделя, ищущий новых работниц для своего заведения. И это были не обычные взгляды, которые бросают мужчины на потенциальных любовниц. Шото оценивал их, как товар на прилавке какого-нибудь торгаша. И Акихиро бессильно скрипел зубами, позволяя этому служке разгуливать по поместью. Начать решили с основного — с девушки, которая станет роковой для будущего Даймё. Специально была организована тренировка, на которой присутствовали те куноичи, которые могли бы подойти на эту роль. Каждая из них была прекрасна не только, как женщина, но и как бесшумная машина убийств. Девушки разбились на пары и тройки и оттачивали свои навыки, а Шото ходил рядом и смотрел, щуря правый глаз. А в конце с сожалением заявил, что подобрать необходимую кандидатуру будет очень трудно. — Иоширо-сама любит необычных девушек, — постоянно повторял он, играя на натянутых и без того нервах Акихиро. — Ему нужно что-то экзотическое, выходящее за рамки. Что-то, что заставит его выбрать её из сотни других девушек. Юноша молчал. На языке так и вертелась колкая фраза о том, что молодой наследник просто откровенно зажрался, и ему следует сократить штат своих любовниц. Для него же самого каждая Учиха была прекраснее всякой другой девушки. Ну, кроме одной. — Они же похожи одна на другую. Брюнетки с тёмными глазами, одинаково бледные и тонкие. В гареме наследника найдётся много красавиц, которые дадут им фору. А ведь они иногда даже взгляда его не удостаиваются. — Обратились бы с такими запросами к клану Сенджу, — язвительно бросил Акихиро. — К ним как раз лет десять назад присоединился целый клан экзотики. Беловолосые и красноглазые. С татуировками на половину тела. — К сожалению, Тайхама-сама ни за что не согласится участвовать в заговорах, а его милейшая дочь Хатикадзукима-сама ещё слишком мала для таких решений. Остаётся только… Ладонь Акихиро крепко ухватила Шото за ворот. Тот не успел даже вздохнуть, как снова встретился с горящим алым пламенем шаринганом. — Мой клан, — тщательно выговаривая каждое слово, прошипел будущий Глава, — не сборище животных и не вещи в лавке старьёвщика. Мне всё равно, что именно подразумеваете вы под словом шиноби, но не смейте смешивать мою семью с грязью. Если вы не в состоянии подобрать наёмницу, которая убьёт вашего наследника даже глазом не моргнув, это целиком и полностью проблема ваша и вашего хозяина, которому бы щелчка пальцев хватило, чтобы прикончить мальчишку, но он изощряется и опускается до найма убийц. Потому, — Акихиро яростно смерил взглядом Шото, который сжался под взором шарингана (или сделал вид, что сжался), и резким толчком отпустил его, брезгливо поморщившись, — решайте быстрее, пока отец не вернулся из столицы. Шото передёрнул плечами, невозмутимо оправил одежду, деланно отряхивая её от невидимой пыли, но уступчиво кивнул, не желая ссориться с разъярённым Учихой. Легендарное додзюцу каждого заставляло внутренне содрогаться, и шиноби не был исключением. Явно решив как-то умаслить обладателя шарингана, он перевёл тему в другое русло, сославшись на то, что всё-таки несколько куноичи придутся по вкусу молодому развратнику и смогут обратить на себя внимание. Акихиро сдержанно кивнул и попросил до конца разъяснить план покушения на жизнь Иоширо. — Яд. — Шото поднял взгляд на будущего Главу клана. — Господин желает отравить его. Действие этого яда позволит Иоширо-сама заснуть, только вот проснуться он уже не сможет. Пока выяснится, что наследник на самом деле мёртв, ваша куноичи успеет скрыться среди тех, кто патрулирует территорию. А их будет не мало. Насколько я знаю, планируется нанять больше двухсот человек от каждого клана. Прибавьте к этому патрулирующую стражу. Использовать Хенге, переодеться или же скрыться с группой, которая будет её тылом — решать исключительно вам. — Начнётся серьёзное расследование. Убьют не какого-то служку, а сына Даймё. Наследника его власти. — Чушь. — На губах появилась улыбочка, такая приторная, что Акихиро замутило. — Он не позволит ему зайти настолько далеко. В крайнем случае, виновницей выставят какую-нибудь служанку или даже нескольких слуг. Их казнят. Этим всё и закончится. Ведь Иоширо-сама будет уже мёртв. А мёртвые не разговаривают. Чтобы всё прошло гладко, вашей куноичи нужно постараться, чтобы рядом с ней тот ни секунды не колебался и доверился ей, во что бы то ни стало. Акихиро нахмурился и неторопливо двинулся прочь с полигона. Шото зашагал следом, не прерываясь ни на секунду: — Вам не стоит беспокоиться о репутации клана, уверяю вас. Мой владыка в силах покрыть и более существенные преступления. А Даймё… Что ж, ему недолго осталось. — Что вы имеете в виду? — Учиха бросил быстрый взгляд в сторону болтливого посланника. — Я уже упоминал, что великого правителя хватил удар, и, как показывает практика, после такого редко кто вставал на ноги. Даймё же очень стар. Он вряд ли сможет полноценно принимать участие в поисках виновников. К тому же среди простых девиц в гареме будут и куноичи. Учиха и Сенджу. Взаимная ненависть будет эффективно стимулировать обе стороны выкладываться на полную. — Типичная практика… — Акихиро вздохнул. Он наслышан был о миссиях, которые предназначались только женщинам, не успевшим обзавестись мужем и семьёй. Платили за такого рода защиту щедро, и редкий клан отказывался от подобных заданий. — Любая жизнь обесценивается, стоит заговорить о правителях, чиновниках и прочих людях, которые якобы вершат судьбу страны. — Такова жизнь, — лёгким пожатием плеч отозвался Шото. — В этом нет ничего предосудительного. Есть люди, чьё предназначение заключается в смерти ради достижения великих целей. Оба шиноби вышли на улицу поместья. Акихиро шагал, не разбирая дороги, а шиноби молчаливо следовал немного позади, будто вторая тень. Мысли были тяжёлыми и тёмными, подобно свинцовым тучам перед грозой. Правильно ли он поступил? Верное ли решение принял? Принесёт ли это хоть какое-то благо? В клане его считали человеком, который всегда твёрдо уверен в своих действиях и поступках, человеком, который просчитывает всё на три хода вперёд. Стратег, как в шутку звал его Тсубаса. Потому что он не ошибался, а если и допускал промахи, то всегда ликвидировал их. Теперь же Акихиро пожирало одно из самых страшных чувств на свете — неуверенность. Она точила его со вчерашнего дня, медленно, но настойчиво раздражая всегда спокойного шиноби. И какой он после этого Лидер? Жалкая пешка, повёдшаяся на воздушные замки. Но эмблема… Шото не мог врать. И слова о том, что его владыка сумеет прикрыть их покушение, не должны были вызывать сомнений. Но совесть — противная и очень принципиальная женщина — не давала спокойно и прагматично взглянуть на ситуацию. Ему следовало взять себя в руки и вернуть былое хладнокровие, иначе он погубит своих людей. — Какая красивая девушка, — раздался за спиной голос посланника, тихий и немного восторженный. — Я не видел её среди тех куноичи. Акихиро будто прошило молнией, и он немедленно вынырнул из невесёлых размышлений. Только не она. Во имя всех Ками… Шото остановился чуть поодаль и, щуря правый глаз, с полуулыбкой смотрел куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, Учиха увидел сидящую на террасе своего дома Фумико. Облачённая в летнее юката с бирюзовыми цветами, с завязанными в косу длинными волосами, дочь старейшины неторопливо вышивала. Иголка ловко ныряла вверх-вниз, оставляя за собой дорожки цветных ниток, и всё внимание девушки было приковано только к ней. За последние месяцы их странные отношения, начатые ещё зимой, вновь возобновились. Только теперь юноша переносил их гораздо легче, чем до этого. Выбора не оставалось. Будто его со всех сторон окружили стенами, оставив единственный свободный и якобы правильный путь. И он, такой гениальный стратег, позорно сдался, подняв руки, и двинулся по выбранной отцом, судьбой или ещё кем-то дороге. Не сразу, но всё-таки чувства к доброй и заботливой Фумико укреплялись как в его голове, так и в сердце. Это не была любовь, Акихиро это знал. Так, лёгкий отголосок, эхо его страсти к другой девушке, розоволосой и сильной, как сотня мужчин. Но он старался и забыть, и влюбиться в дочь Тсубасы, ведь её тоже есть за что любить, правда же? За мягкий характер, за нежность и трогательную любовь к нему одному, за красивые глаза в обрамлении пушистых ресниц, за волосы, всегда расчёсанные до блеска. Полюбить хотя бы за то, что она готовила такие чудесные онигири (пускай и сделанные из ненавистного риса) своими руками. Полюбить за, чёрт возьми, её отважное решение работать в госпитале, несмотря на всю грязь, кровь и смерть, которые неизменно сопровождают вернувшихся с миссии шиноби. Его сердце справится. Пройдёт ещё полгода, они поженятся, появятся дети. Он станет Лидером клана, и там будет уже не до юношеских мечтаний о том, что было бы, если бы он был простым шиноби, который любит только одну девушку. Не будет времени предаваться грёзам о счастливой семье, в которой всегда царило бы полное взаимопонимание и гармония. А пока он будет окружать Фумико своей… Чем? Ну, пусть любовью. Как радостно сверкают её глаза, когда он приобнимает её за плечи единственной рукой! Какая нежная улыбка играет на губах каждый раз, стоит ему показаться на ступеньках её минка! Как жадно ловит каждое его слово! Как прекрасна она в те моменты, словно луна в обрамлении сверкающих звёзд на ночном небе! Да и ему приносил покой особенный уют, создаваемый её руками и присутствием. Забудет, обязательно забудет. Лёгкий ветерок качнул чёрные пряди, коснувшиеся её мягких щёк, и она подняла на двух шиноби глаза, без труда ловя его замерший взгляд. Акихиро и сам не заметил, что непозволительно долго глазеет на дочь старейшины, потому сдержанно кивнул. Фумико лучезарно улыбнулась, послав ему ответный кивок, перевела взгляд на стоявшего рядом Шото и вежливо наклонила голову в знак приветствия. Тот почтительно склонился. Фумико вернулась к вышиванию, а шиноби повторил свой вопрос. — Моя невеста, — сказал Акихиро и по физиономии мужчины понял, что двумя словами развеял все поползновения в сторону Фумико. В какой-то степени юноша сейчас был даже счастлив, что девушка таким образом защищена от участи отправиться в качестве нового развлечения для наследника Даймё. — Через полгода окончится её траур по отцу, и мы сможем провести свадебную церемонию. — У вас хороший вкус, Акихиро-сама. Она невероятно красива, — усмехнулся Шото. — Но всё же она ещё не замужем, и если вы… — Она — моя будущая жена, — бесцеремонно оборвал его Учиха, вспыхнув. — Она может отправиться на миссию в качестве поддержки, но не более этого. — Конечно-конечно, — тут же согласился мужчина, поднимая ладони. — Как скажете. — Потом его взгляд снова переместился на Фумико, которая отвлеклась от вышивки и повернула голову в сторону приоткрытых за спиной фусума. — Советую вам, Акихиро-сама, не затягивать со свадьбой. Такому цветку грех находиться без… — Надеюсь, что справлюсь без ваших советов, — отрезал Учиха, намереваясь развернуться и отправиться подальше от дома невесты. — Не удивительно, что вы не отправили её на полигон. Уж не прячете ли вы от меня ещё кого-нибудь? — Наконец-то, Кохана-чан! — неожиданно воскликнула Фумико, откладывая вышивку, и повернулась к дверям. — Прости, чайник долго закипал! Фусума раскрылись полностью. На пороге появилась розоволосая девушка с небольшим подносиком, на котором стояли два стаканчика и керамический кюсу. Из аккуратного носика горячо дымился приготовленный чай. Как и черноволосая хозяйка, зеленоглазая гостья была одета в юката, не такое роскошное, но простота отнюдь не портила образ миловидной красавицы. Внутри Акихиро всё оборвалось, и глаза, которые всегда видели мир чётко и ясно, на короткие мгновения затянула тёмная пелена. — О великий Ками! — будто издалека послышался восхищённый голос Шото. — Что за прекрасное создание! Ноги, всегда державшие своего владельца, едва не подогнулись, и сандалии неловко прошоркали по земле, когда Акихиро сделал шаг, будто желая закрыть собой двух смеющихся подруг. Сердце разрывало грудину и рёбра, заходясь в таком бешеном темпе, что стук крови массивными ударами отдавался в голове. Но было поздно. Ненавистный посланник во все глаза разглядывал Кохану, и Учиха заметил, что на лице Шото не было восхищения или удовлетворения. Лёгкое недоумение отразилось и тут же скрылось, уступая место фирменной улыбочке, успевшей за полдня встать будущему Лидеру костью в горле. — Никогда не видел ничего подобного, — искренне проговорил шиноби, поворачиваясь к господину, который титаническими усилиями старался вернуть маску равнодушия на лицо. — Откуда у вас это чудо, Акихиро-сама? Я не видел её на полигоне. Потому что Кохана получила важное поручение в госпитале. Потому что он лично позаботился о том, чтобы её розоволосая макушка не мелькала в поместье до тех пор, пока чёртов посланник не уберётся в столицу к своему господину. Нагрузил её заботой о воинах и обговорил с Таджимой, чтобы тот не позволял девушке отлучаться куда-то кроме работы и дома. Только вот лучший стратег клана не учёл тот факт, что есть Фумико, неожиданно крепко сдружившаяся с розоволосой куноичи. Даже если бы ему пришлось силой связать её и запереть в собственном доме, Акихиро ни за что не позволил ей прийти в этот день на общую для куноичи тренировку. И она не пришла. Но теперь всё летело к ёкаю под хвост. Кажется, Шото заметил затянувшееся молчание и с издёвкой прищурил глаза. Будто всё понял. Акихиро поджал губы. — Кохана… — просмаковал это незамысловатое имя посланник. — Значит, Кохана. — Не смейте… — Ками, на что был похож сейчас его голос! Сдавленное рычание загнанного зверя. — Кохана не… — Она замужем? — последовал вопрос. Резкий и прямой, как метко пущенная стрела. Внутренности медленно, как при садистской экзекуции, накручивались на ледяной штырь. Грудь сдавило металлическим корсетом, мешая вдохнуть, но сердце каким-то образом умудрялось проталкивать кровь по сосудам. — Я так рада, что смогла помочь тебе в госпитале, Кохана-чан! — радостно щебетала Фумико, маленькими глоточками отпивая чай. — Последние дни у тебя столько работы! — Это точно. Будто весь клан сговорился пожаловаться мне на всё, что их беспокоит! Не поверишь, ко мне сегодня приходил Вигорото-сан с жалобами, что у него побаливает печень! — Короткая пауза. — Слева. Фумико прыснула, и Кохана тоже устало заулыбалась. Короткие пряди отросли настолько, что девушка без труда могла собирать их какую-нибудь простую причёску. И теперь невысокий хвостик на затылке поддерживали очаровательные гребни с белыми цветами — подарок дочери старейшины. Собственно, причёска тоже была сделана её умелыми руками. — Если бы не ты, вряд ли бы наше чаепитие состоялось, — продолжала Кохана. — Твоя помощь была очень кстати. Ты делаешь большие успехи. — Концентрировать чакру в ладонях у меня не выходит, — с сожалением вздохнула Фумико. — И вряд ли выйдет. — Ничего, зато ты теперь точно сможешь сделать перевязки и вручную зашить рану прямо на поле боя, — приободрила подругу розоволосая. — А также приготовить антидот. — Названия трав так легко запоминаются, мне даже нравится заниматься приготовлением лекарств, — честно призналась дочь старейшины. — А я в своё время терпеть их не могла, — с какой-то виноватой улыбкой отозвалась Кохана, протянула руку за стаканом и увидела Акихиро. А он замер как вкопанный. Лишь надеялся, что на лице не отражается весь спектр эмоций, что так ярко разрывали грудную клетку. С того разговора девушка избегала его, да и сам Акихиро старался не сталкиваться с розоволосой целительницей, чтобы лишний раз не бередить собственные раны. Наверное, с них потешался весь клан — оба нарезали по поместью крюки, лишь бы не столкнуться нос к носу возле какого-нибудь безобидного места. Виделись редко и только по работе. Неуверенно, словно стесняясь, Кохана подняла руку и махнула ему. Она брала миссии, но всегда под контролем либо сыновей Таджимы, либо других взрослых шиноби. Хосуто ещё не решался выпускать её за стены поместья одну из соображений безопасности клана. А он делал вид, что ему всё равно, вернётся она или нет. А потом, когда розоволосая исчезала из поля зрения, придирчиво расспрашивал сопровождающих. Правда, с упрямым Мадарой допрос не прокатывал, но всегда был честный и бесхитростный Изуна, выкладывавший всё как на духу. Играл в безразличие, а втайне от всех старался, чтобы ей ничего не угрожало, чтобы её ничто и никто не волновал. Какой же он ребёнок. Рука, кости которой будто налились свинцом, поднялась, словно во сне, и махнула в ответ. Скованно, нервно. Кохана робко посмотрела на него, а потом одарила скромной улыбкой. На щёках слегка выступил румянец. Наверное, радовалась тому, что он не злится на неё. Если бы он только мог. Девушки снова увлеклись своей девичьей болтовнёй (Фумико нахваливала принесённый Коханой чай, та с улыбкой оправдывалась тем, что его ей дала Томоко-сан), а Шото, слушавший их разговоры и следящий за каждым движением Акихиро, терпеливо стоял рядом, улыбаясь. Мерзкая улыбочка с толикой издёвки. — Видимо, нет, — правильно истолковал молчание Учихи посланник. — С кланом Учиха её ничто не связывает. Она ведь куноичи, правильно? — Ирьёнин. — Слово выскочило с натугой, как пробка из бутылочки саке. — Даже лучше. Не её учить, как подмешивать яды в пищу. Если бы шаринган мог убивать человека на месте, от Шото не осталось бы даже костей. Глаза Учихи лишь на мгновение вспыхнули яростным красным светом, лишь на мгновение проступили три томое, а потом исчезли. — Вы не получите её. Не на эту миссию. — Последнее слово намерено было растянуто. Акихиро ещё раз взглянул на двух куноичи, выругался себе под нос и, порывисто развернувшись, исчез за следующим же поворотом. — Это мы ещё посмотрим, мой влюблённый господин… — прошептал Шото. Прежде, чем отправиться следом за Учихой, посланник ещё раз взглянул на девушку по имени Кохана. Улыбка исчезла, как и ехидство во взгляде. Сосредоточенность тенью легла на изменившееся лицо. Шото нахмурился. Ситуация в корне меняется. То, что Кохана — та девушка, которая нужна его владыке, он не сомневался. Но требовалось заново скоординировать действия. Прежняя тактика придётся не по вкусу его владыке. А если он не будет знать, какую девушку он, его преданный пёс, выбрал… Произойдёт что-то страшное. И во всём виноваты были прекрасные насыщенного розового цвета пряди, стянутые гребнями на затылке.

***

Чуть позже вечером в пустующем без хозяина большом доме Главы клана разгорелся спор, от которого разве что воздух не полыхал. Ни тот, ни другой не желали уступать противнику, твёрдо отстаивая свои (и не совсем) интересы. — Я не позволю. Кохана — лучший ирьёнин клана. Она слишком ценна для нас. Я даже не планировал включать её в состав отряда, который мы предоставим для защиты сына Даймё. Она останется в поместье. — Но с ней успех нам обеспечен. Таких девушек Иоширо-сама никогда не видел. Она сразу же привлечёт его внимание, а дальше потребуется лишь её женский шарм, очарование и хитрость. — Кохана не та девушка! Она… Она не способна на такое. Я знаю её. Она кто угодно, но не похотливая искусительница, совращающая свою жертву, а затем хладнокровно её убивающая. Чёрт возьми, вы можете узнать это у каждого мужчины в клане. Кохана никогда не… — Она вам нравится, Акихиро-сама? Ещё один точный выстрел. С прямым попаданием в цель. Следующий аргумент застрял у него в горле, это чётко промелькнуло в его на мгновение расширившихся глазах. От наблюдательного взгляда Шото не ускользнуло ничто — пускай молодой человек умело контролировал себя и свои слова, но всё-таки допускал ошибки. Повышенный тон, раздражение, граничащее с бессилием, порывистые движение, так не свойственные его уравновешенному характеру… — Наверное, я сказал бы больше. Вы любите её. — Шото хмыкнул. Получилось даже сочувствующе. — Какая ирония. Жениться, потому что так велит долг и традиции. Заставить голос сердца утихнуть. Научить глаза не смотреть ей в след. — Акихиро сжал губы в тонкую линию, пустым взглядом смотря в сторону. — Разучиться заботиться о ней. Вы очень сильный человек, Акихиро-сама. Я искренне вами восхищён. Изо дня в день видеться с женщиной, которая никогда не станет вашей. Для этого нужна большая сила воли. — Для шиноби ты слишком болтлив, — ледяным голосом прошипел Учиха, но Шото ничуть не обиделся. — У вас нет оснований отказывать мне и моему хозяину. Вы согласились на наши условия и должны были быть готовы к тому, что даже вашу красавицу-невесту вовлекут в это дело. К тому же, Кохана не принадлежит к клану Учиха. Вам ли беспокоиться? — Эта девушка — одна из нас, — отчеканил сын Главы. — И не вам судить ни о ней, ни о наших взаимоотношениях. Кохана не отправится на эту миссию. Она останется в поместье. Под моим надзором. И точка. — Вам придётся тяжело, когда узы брака свяжут вас по рукам и ногам. К сожалению, а может быть и к счастью, но голос сердца ничто не заставит замолчать. Словно червь, копошащийся в могучем дереве, ваша любовь будет изнурять душу и тело, подтачивать вас, превращая в слабого и безвольного человека. И подобно этому древу, вы так же упадёте. Женщина, дающая и яд, и исцеление от него. Она станет вашей погибелью и слабостью. Если, конечно, вы не придумаете, как избавить себя от её присутствия. О, не делайте поспешных выводов, мой господин! — Шиноби замахал ладонями, заметив, как дёрнулась рука Акихиро в сторону танто в ножнах. — Только выслушайте, как сделали это ранее. Как и вчера, юноша дал посланнику закончить. Просто не мог не позволить мерзавцу договорить. Паутина лжи липко обвивала, мешая мыслить и решать что-то самостоятельно. — Кохана справится со своим поручением, я уверен. Не важно, захочет она или нет. Просто заставьте сделать работу, для которой она предназначена. Не важно, каким образом она в итоге избавится от наследника. Если в конце всё увенчается успехом, мой владыка для неё ничего не пожалеет. Золото, влияние, власть — что угодно. Я могу замолвить словечко и… — Шото наклонил голову вперёд, смотря точно в глаза Акихиро. — Кохана исчезнет из клана Учиха. Вы сказали, она первоклассный медик. Новому Даймё он потребуется. Старик Бономару уже не справляется со своими обязанностями, и Кохана легко его вытеснит. Девушка будет жить во дворце и будет обеспечена всем. Мой владыка обеспечит ей полную защиту… — Ни одна защита не бывает полной, — огрызнулся Акихиро. — Вы сошли с ума. Кохана знает о клане столько, что для Сенджу она станет очень ценным приобретением, и даже твоему господину не хватит казны её выкупить. — Вы забыли его имя? — дьявольски усмехнулся Шото. — Сенджу для него не помеха. Можете сами решить, куда лучше направить её после завершения миссии. Хоть в другую страну. Поверьте, даже там ей будет безопаснее, чем в вашем поместье. Постоянная война, а так же свободная рука и сердце… К чему вам лишние мучения? А её с такими способностями можно увезти даже в Казе но… — Может, лучше спросить об этом меня? Оба шиноби как по команде обернулись. В дверях стояла Сакура. Распущенные волосы спадали на плечи и спину, слегка прикрывая лопатки. Одна ладонь покоилась на створке фусума, вторая была слегка сжата в кулак. К удивлению Акихиро, девушка была спокойна, но колючий взгляд зелёных глаз неторопливо переходил с одного на другого. Явственно чувствовалось напряжение, волнами распространявшееся от розоволосой целительницы. — В Казе но Куни я уже бывала, — будничным тоном продолжала Кохана, заходя внутрь. — Почему бы не отправить меня в Мизу но Куни? — Кохана, я сейчас… — Но Учиха не договорил, потому что розоволосая остановила его, мягко подняв ладонь. — Я согласна. Надеюсь, вы, Шото-сан, объясните мне более подробно мои… Обязанности. — Потемневшие глаза опустились вниз, вырвался свистящий вздох, а потом голова гордо вскинулась. — Уж простите, я не всё поняла. Шото мотнул головой, словно отгонял назойливое насекомое, и молча кивнул, выдавливая свою отравленную улыбочку. Акихиро же второй раз за день почувствовал, как пол уходит из-под ног. В черноволосой шевелюре сегодня точно появился один седой волос. Спасибо Ками, в этот раз собственные эмоции не сдавливали грудь стальными обручами, лишь только внутри что-то с визгливым скрежетом рухнуло вниз. Стараясь шагать как можно ровнее, он подошёл к девушке, смотря с высоты своего роста на её маленькую фигурку и не веря своим ушам. — Ты не обязана… — только и смог выговорить юноша, всё-таки решаясь положить ладонь ей на плечо. Кохана только улыбнулась. — Ты сказал, что я — часть клана. Так почему же ты до сих пор выделяешь меня, как что-то инородное? — Девушка заправила прядь за ухо, и Акихиро заметил, что ладонь слегка дрожит. — Я такая же куноичи, как все. Если мой Лидер поручает мне миссию, я обязуюсь её исполнить. Его пальцы впились в мягкую ткань одежды, царапая ногтями кожу под ней. Кохана как-то грустно улыбнулась и положила поверх руки юноши свою. Она была чертовски холодной для тёплого летнего дня. — Шото-сан, — шиноби взглянул на куноичи, опять выдав дежурную улыбку, и в первый раз за день она была не слащавой, а немного вымученной, — прошу вас, расскажите мне всё, что вам можно рассказать. — Боюсь, это придётся отложить до завтрашнего дня, — отозвался мужчина, даже кланяясь перед ней. — Мне следует сообщить господину, что я нашёл подходящую девушку. — Я предоставлю вам ястреба, он доставит донесение, — холодно бросил Акихиро, хмурясь. — А с Коханой я поговорю сам. Лучше это сделать мне. Шото пожал плечами, нисколько не возражая. Поклонившись, шиноби незаметно выскользнул из комнаты, оставив девушку и юношу наедине. В какой-то степени хладнокровному шиноби стало жаль и этого странного мальчишку, и эту девчушку, что пошла на акт самопожертвования, подслушивая под фусума почти весь разговор. Не намерено, это было написано на посеревшей физиономии и круглых, как блюдца из-под саке, глазищах. Но чувство жалости легко испарилось, вытесненное благоговением перед владыкой, задумавший план, который позволит выйти всем, даже этой девочке сухими из моря крови, что прольётся через какие-нибудь недели. Максимум несколько месяцев. Едва Шото скрылся за фусума, как вся бравада Сакуры с тяжёлым вздохом вылетела, оставив дрожащую пустоту в животе. Её даже затрясло, но крепкая хватка на плече быстро уняла трясучку. Акихиро стоял к ней непозволительно близко. Даже не напротив, а просто рядом. Он словно встал вместе с ней на одну чашу весов в противовес светловолосому мужчине, умеющему припирать к стенке. Никогда в жизни она бы не опустилась до детского подслушивания под дверью. Словно маленькая девочка, которая слушает взрослые разговоры родителей, она замерла за фусума, с гулко бьющимся сердцем ловя каждое слово. К Акихиро её послала сердобольная Фумико, которая заметила странности в их общении и посоветовала, наконец, поговорить, а не бегать друг от друга. — Это приносит одни проблемы, и вы оба ведёте себя глупо. Просто поговорите. Я… — Она смело взглянула на розоволосую подругу и светло улыбнулась. — Я доверяю тебе, Кохана-чан. Ты — моя семья. Что ж, поговорить на тему, которую предложила дочь старейшины, вряд ли теперь удастся. Несколько минут они так и стояли, не смотря друг на друга, лишь его ладонь грела ей плечо, ничуть не заботясь о том, что её ледяная рука лежит сверху. Осознав это, Сакура тут же её одёрнула, выводя и Акихиро из транса. Тепло ладони исчезло, оставив только приятный согревающий след. — А теперь объясни мне, как ты умудрился ввязаться во всё это, шаннаро?

. . .

— Ты рехнулся! — не скрывая эмоций, вспыхнула Сакура, едва услышав о вчерашнем визите посланника и его предложении. — Как ты согласился на это… Это… Да у меня даже слов не хватает сказать на что! Всех Учиха казнят, едва только… — Об этом узнают все Учиха, если ты не прекратишь вопить на всё поместье! — шикнул на неё Акихиро. — Никто не должен об этом знать. — Как ты себе представляешь провернуть всё это на глазах Даймё и Сенджу? Шаннаро! Мысли о том, чтобы отказаться от произнесённых час назад слов, даже не промелькнуло. Если бы Харуно была более спокойна, то смогла бы с улыбкой про себя отметить, что она, наверное, точно стала частью семьи владельцев шарингана. Как иначе объяснить подобную безвыгодную для неё верность? — Это уже не забота твоей розоволосой головки. Я и Шото решим всё самостоятельно. Чёрт возьми, что ты здесь делала? — Какая уже разница? — отмахнулась Сакура. — Я услышала то, что должна услышать. Меня задело совсем другое. Ты хотел скрыть это от меня. — Я вообще не хотел ввязывать тебя в подобное! — рыкнул в ответ Акихиро, заражаясь яростным запалом девушки. — Тебя совершенно не волнует, что тебе придётся исполнять роль люб… — Как подросток, Учиха запнулся на дурацком слове и кашлянул, усиленно делая вид, что это просто физиологическая потребность. — О, уж будь спокоен, что спать я с ним не собираюсь! — буркнула девушка в ответ, меряя шагами комнату со скоростью техники Хирайшина. — Я найду, как избавить себя от участи стать подстилкой (на этом слове несчастный Акихиро опять подавился) для сынка Даймё. Но прошу тебя… — Она остановилась напротив. — Объясни, зачем. Он же будущее страны, наследник правителя. Убивать его только потому, что какому-то господину что-то там померещилось… — Это не просто господин, — оборвал её Учиха. — Далеко не просто. Его власть намного превышает власть Даймё, хотя по иерархии он стоит ниже его. Даже ты, совсем не разбирающаяся в политике, поймёшь, кто это. — Сакура сомневалась в этом утверждении, политика, как не раз отмечал Акихиро, явно не её стезь. — Но я не скажу. Шото дал понять, что всё должно быть секретно. В особенности имя его владыки. — Если он такой человек, как ты мне расписываешь, то зачем… — Боится лишних подозрений. И они могут быть оправданы, если какой-нибудь умник начнёт копать глубже. Но я всё равно считаю, что он чёртов параноик. Во дворце Даймё регулярно кто-то умирает при загадочном стечении обстоятельств, начиная от растопщика бани и кончая чиновниками из совета, но это никого не волнует. Все расследования в итоге затормаживаются, заходят в тупик, и про них удачно забывают. — В какое страшное место ты хотел меня отправить, — беззлобно улыбнулась Харуно. Если вначале рассудок едва не помутился от мысли, что её просто так выставят за ворота и отправят чёрт знает куда, то теперь розоволосая была спокойна — Акихиро не допустил бы. Как и всегда, он готов защищать своих людей и семью до конца. Но то, что он выгораживал её перед таинственным посланником, не могло не насторожить. Сакуре впервые хотелось думать, что в этом виноваты их особые взаимоотношения, а не фактор крови и семейных уз. Акихиро отвёл глаза в сторону и тяжело выдохнул. — Я никогда не пошёл бы на это, и уверен, что ты это сама знаешь. Слишком опасно выпускать тебя в большой мир с твоими способностями и знаниями о клане. К тому же, я ещё не Глава, чтобы принимать такие решения. А отец ни за что бы не позволил тебе уйти, даже если бы вмешался Даймё. Но… — Виноватые тёмные глаза остановились на лице розоволосой, и Сакуре вдруг стало до ужаса стыдно. — Я не мог… То есть… Я мог, но… Ты всё ещё можешь отказаться. — Секунда молчания, а потом печальная усмешка. — Ками, я лжец… — Ни за что, — тряхнула головой Харуно и непроизвольно прикоснулась к плечу Учихи. — Ты же сам понимаешь, чем это чревато? Ты никогда не стал бы преувеличивать опасность, и я верю, что тот человек очень могуществен. Если пойдёшь на попятую, начнёшь защищать меня, то всё закончится печально. Иногда ты вынужден рисковать семьёй и оставшиеся дни, отмеренные тебе, в тёмных уголках сознания обречён ненавидеть себя за слабость и беспомощность. Пока слова негромко разлетались по просторной комнате в доме Главы, перед глазами стоял образ Учихи Итачи. Половину своей тяжёлой жизни он провёл с клеймом особо опасного преступника, при встрече с которым ты либо бежишь, либо умираешь. И все слепо этому верили, не желая выяснять, почему и зачем. А ведь всё было так просто. Он АНБУ. Приказали — выполнил. Не выполнил — потерял всё. Карин мало вдавалась в подробности, объясняя, почему Саске неожиданно переменил планы. Но Сакуре не составило труда проанализировать сказанное и найти недостающие звенья цепочки событий прошлого десятилетия. История циклична, не так ли? Итачи пытался идти против приказов деревни, но вышло то, что вышло: поставили жёсткий ультиматум, предоставили выбор. И всё закончилось кровавой резнёй. — Я сделаю то, что от меня потребуется. Не прощу себе, если из-за завышенного самомнения пострадает клан. А ведь в нём есть те, кто мне очень дорог. — Предлагаешь отдать тебя на растерзание? — нервно усмехнулся Учиха. — Неужели ничуть не страшно? — Мы были в передрягах и пострашнее, верно? — засмеялась Сакура. — К тому же я, кажется, придумала, как обойти самую пикантную часть моей миссии. — Какая самоуверенность, — хмыкнул Акихиро. — Уж прости, но ты совсем не тянешь на соблазнительцу. — Ты прав, с таким заданием я сталкиваюсь впервые… — передёрнула она плечами. — Но я справлюсь. — Справишься? Даже со своей совестью? Если бы Акихиро только мог себе представить, насколько тиха была сейчас её совесть. И даже неизменный спорящий с ней во всём голос в потёмках разума молчал. Потому что Сакура, отличница и одна из лучших студентов Академии, хорошо учила уроки истории, всегда заслуживая похвалу от Ируки-сенсея. И история гласила, что восхождение Даймё Хи но Куни в Сенгоку Джидай было одним из самых кровавых, ибо ему предшествовали многочисленные покушения и убийства, гибло очень много людей. Но в памяти зацепился только один очень удивительный факт — последнее покушение увенчалось успехом, кто-то умер от руки наёмных ниндзя, в результате чего в стране появился правитель-реформатор, пересмотревший отношения между простыми людьми и шиноби. Имена уже давно стёрлись с памяти (а может и сразу после теста по Эпохе Войн): имя Даймё, имя убитого, но общий смысл остался — кто-то должен был умереть. Сакура старательно пыталась определиться с политическими событиями, но благодаря рассказу Акихиро всё встало на свои места. Детальки пазла сложились, развязав девушке руки и успокоив её совесть (по крайней мере, так казалось сейчас). Не пришлось даже успокаивать себя словами о том, что это история, что так и должно было случиться, что от неё ничего не зависело. А ещё она и так чересчур сильно вмешалась в ход времени. И если сначала Сакура согласилась лишь ради Акихиро, Мадары, Изуны, Рьё и всех Учиха, то теперь соглашалась ради истории. Неожиданное хладнокровие и уверенность наполнили тело. Видимо, год, проведённый среди безэмоциональных Учиха давал о себе знать. — Мы ведь шиноби, — наконец нашлась Сакура. — Нам не пристало заботиться о своих эмоциях. — Не говори словами этого подонка, — проворчал Акихиро, забавно закатывая глаза. — Сегодня он едва не свёл меня с ума философскими рассуждениями о смерти и людях, которых можно пускать в ход, как расходный материал. — Ты сказал, он под Хенге. — Ага. Даже не вздумай использовать Кай. рядом с ним. Мне абсолютно всё равно, как выглядит этот верный пёс, хочет скрываться — пусть скрывается. В какой-то степени с шиноби иметь дело проще, чем с чванливыми господами. Кстати, о шиноби. — Акихиро взглянул на Сакуру. — В помощь тебе следует приставить двоих-троих, так сказать, для поддержки. — Ты прекрасно знаешь, с кем я сработаюсь без проблем, — улыбнулась девушка, уперев руки в боки. — Сыновья Таджимы? — Учиха кивнул. — Я рассчитывал на них. Мадара и Изуна. — А Рьё? — нерешительно спросила Сакура. — Он уже давно ждёт возможности проявить себя. — Рисковано. Рьё самый младший в их семье, и в случае смерти старших он останется единственным наследником Таджимы. И он не готов к такой опасной миссии. — Он будет расстроен… — Я уверен, Кохана-чан сможет его приободрить, — усмехнулся Акихиро. — Мадару ты можешь ввести в курс дела. Позже я зайду, чтобы забрать у него Гохана. — Он немного помолчал и робко коснулся её плеча. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Сакура сделала вид, что не заметила, но загоревшиеся щёки сдали её с головой. — Завтра мы послушаем план Шото. — Розоволосая направилась к фусума. — И решим, как лучше скоординировать наши действия. — Кохана. — Его голос остановил её у самых дверей. Сакура до последнего надеялась, что он не поднимет эту тему. — Да? — Она обернулась, держа ладонь на створке фусума. Будто намёк, что задерживаться она не собирается, намёк, что оставаться ей не очень хочется. — Как много ты слышала? Сакура хотела соврать. Очень хотела, и ложь едва не соскользнула с языка, но девушка вовремя себя одёрнула. Её жизнь и так сплошная ложь. Враньё в глаза всем. Не стоит прибавлять к этой куче ещё одну, пускай и маленькую небылицу. — Почти всё. — Ты не соврала, — усмехнулся Акихиро. Сердце медленно окутывала липкая паутина волнения. — Я ценю это. — Фумико хотела, чтобы мы поговорили. Знаешь, если бы не она, я бы не смогла набраться смелости подойти к тебе. Если честно, даже сейчас страшно… — Сакура нервно улыбнулась. — Но наверное, больше слов и не нужно. — Бегство от проблем бессмысленно. Лёгкая истина. И я никогда не бежал от них. Но сейчас мне пришлось узнать ещё одно кредо — от себя самого не спрячешься и не убежишь. — Акихиро повторил её улыбку. — Пускай так. Мои чувства останутся со мной, и ты не должна винить себя ни в чём. Твоя поддержка, твоя дружба гораздо ценнее всякой любви. — Акихиро… — со свистом выдохнула Харуно, и ногти болезненно впились в дерево, загоняя несколько щепок себе под ногти. — Ты… — Я буду счастлив, если ты просто прекратишь убегать в другую сторону, когда я иду навстречу. И если не будешь молчать, когда я спрашиваю, как прошла миссия. — Ты правда этого хочешь?.. — А ты нет? Или услышанное заставило тебя усомниться? Кохана что-то невнятно пробормотала, снова покраснела и замотала головой так рьяно, что розовые пряди пушистой волной забили её по щёкам. Акихиро уверен, что это одна из самых милых вещей, которые он когда-либо видел. — Мне тоже очень хотелось бы, чтобы всё стало как прежде… — Тогда друзья? Единственная рука потянулась к ней с раскрытой ладонью, и Сакура робко коснулась пальцами его пальцев. На секунду показалось, что подушечки и ногти обожгло, но это всего лишь на короткое мгновение. Её ладонь легла в его, и они прочно сплелись в крепком рукопожатии. И Харуно снова показалось, что держит она не человеческую руку, а раскалённый добела штырь. — Друзья.

Звучный и протяжный свист разлетается под оранжевым небом с синеющими перьями облаков. Парившая в вышине чёрная точка стремительно опускается вниз, и Мадара довольно улыбается: в этот раз противная до невозможности птица с первого раза поняла команду и летела к нему. Вскоре у точки появились тоненькие выступы, быстро превратившиеся в шикарные крылья, и мальчуган смог разглядеть мощный клюв, несомненно острый и опасный, как и когти, дугой вонзающиеся в свою жертву. Гохан определённо ему нравился. Тренировать строптивую птицу, не желавшую подчиняться, для Мадары было одним удовольствием. Он будто раз за разом завоёвывал право быть хозяином, и чувство триумфа приятно кружило голову. Собственно, Гохану, похоже, тоже нравилось испытывать мальчика, оценивать его умным птичьим взглядом, наклоняя пернатую головку и потом, словно убедившись, что сегодня Учиха заслужил право побыть его хозяином, благосклонно принимать куски сырого мяса с его руки. Когти, сделанные будто из стали, впиваются в толстую кожу перчатки, и Гохан усаживается на его руке, издавая пронзитильный вопль. — Ну что, мерзавец, ты сегодня практически не клевал мне мозг, — усмехнулся Мадара, надевая на пернатую макушку простенький клобучок. Гохан недовольно крякнул (как бы забавно это не звучало), но послушно замолчал, устроившись на своём месте. — Братик, ты молодец! — в восторге воскликнул сзади Рьё. — Он так тебя слушается! — Практика и никакой магии, — гордо отозвался Мадара, спиной ощущая взгляд зелёных глаз. Расстроенный тем, что на задание, к которому готовился мальчик, его не взяли, как и на миссию, куда собирались братики и сестричка, Рьё едва не расплакался от несправедливости. — Я освоил Огненный шар! Я уже взрослый! Почему меня не пускают на миссию! В объятиях всепонимающей Коханы малыш нашёл утешение. Сестричка всегда знала, какие слова подобрать, чтобы успокоить. — Всему своё время, Рьё. Ты ещё впишешь своё имя в историю клана. Но пока нужно немножко подождать. — Слишком долго, — пробухтел обиженный мальчуган. — Я так состарюсь и ничего не успею! — Я позабочусь о том, чтобы ты всё-всё успел сделать, мой хороший, — ласково улыбнулась Сакура и погладила короткие чёрненькие волосики. — Твоя жизнь только началась и закончится ещё не скоро. Мадара улыбался, пряча за долговязой мальчишеской спиной улыбку. Какая же Кохана всё-таки удивительная и замечательная! Другой такой девушки он не знал, да и сама мысль, что где-то в мире живёт кто-то, похожий на неё, не умещалась в голове. В ней словно были собраны все качества, которые заставляли молодое сердце трепетать! «Интересно, а цвет волос сможет передаться её детям? Или глаза? Тёмные волосы и зелёные глаза…» От этой мысли щёки Мадары стали пунцовыми. Какие дурацкие мыслишки приходят в голову вечером! — А эта миссия правда так опасна? — Акихиро не стал бы врать, Рьё. Если он так говорит, значит, всё действительно серьёзно. Таджима-сан тоже уходит из поместья, кто же тогда останется защищать твою маму? Повисла тишина, и Мадара мог с уверенностью сказать, что младший брат с сопением обдумывает слова девушки, морща нос и сводя брови. — Наверное, ты права, сестричка… Ещё как права. То, что рассказала ему час назад Кохана, пришлось старшему сыну Таджимы не по вкусу, начиная от работы с Сенджу бок о бок и заканчивая ролью розоволосой во всём этом. В аналитических способностях Акихиро мальчуган не сомневался, как и в рациональности принятых им решений (разумеется, кроме Коханы). Но что-то его всё равно раздражало, не позволяя проникнуться вкусом будущего задания. Может, потому, что придётся объединится с заклятыми врагами? Или потому, что девушка, спасшая его отца, станет палачом, но прежде всего любовницей будущего Даймё? А может и потому, что Хаширама, этот придурок с дурацкой причёской, мог оказаться среди древесных шиноби? Ведь существовала такая ничтожная вероятность, правда? Его клан остался тайной, но впечатляющие способности к Суйтону и Дотону… — О чём задумался, редиска? Мадара повернул голову, встречая насмешливый взгляд Акихиро. — Не твоё дело! — тут же вспыхнул мальчуган. — Да не ерепенься, маленький пижон, — усмехнулся юноша и с удовольствием оглядел замершего Гохана на перчатке. — Ты делаешь успехи. Неделю назад он пытался выколоть тебе глаза. — Ничего-о… — протянул Мадара, хмыкая и задирая нос. — Совсем скоро Гохан будет подчиняться только мне. — Будь осторожен со словами, охотничьи птицы редко подчиняются зазнавшимся гордецам, — предупредил Акихиро. — Сегодня Гохану предстоит выполнить одно поручение. — Я знаю. Кохана мне рассказала. — Сын Таджимы провёл свободной рукой по перьям ястреба, отчего тот ворчливо впился в кожу перчатки когтями. — Проследи, чтобы этот придурошный не угробил мою птицу. — Не сомневайся, так и будет. Если бы отец не забрал… — Я защищу её. — Что? Мадара взглянул на него снизу вверх. В тёмных глазах под грозно сведёнными бровями блестела решимость. — Ты не смог защитить Кохану от какого-то шинобишки. Но я не оплошаю. Я защищу её от всех опасностей, что ей предстоят. Недоумение отразилось на лице Акихиро. Мальчишка словно бы был зол и недоволен, но в то же время во всей долговязой фигурке читалось превосходство. Над ним, сыном Главы. — Я сделаю это вместо тебя. Можешь не сомневаться. — Мадара бесстрашно поймал взгляд юноши и легонько, словно извиняясь за свои слишком наглые слова, усмехнулся. — Присмотришь за Гоханом, ладно? Ястреб стрелой взмыл в сумрачное небо, мощными крыльями вспарывая воздух. За спиной птицы на сыромятных кожанных ремешках висела маленькая сумка, в которую без труда уместилось послание, написанное рукой Шото. Шиноби долго провожал ястреба взглядом, пока он не исчез вдали, за зелёными макушками, превратившись в невидимую точку. Ему не нужно было владеть шаринганом или другим додзюцу, слава о котором летела за пределы страны — бьякуганом, чтобы узнать — его послание перехвачено. Будущий Лидер, ещё мальчишка по сравнению с ним самим, готов к сотрудничеству, но доверия от него Шото вряд ли когда добьётся. И опытный шиноби не сомневался, что через километров десять-пятнадцать ястреб, подзываемый свистом, приземлится на чью-то перчатку. Свиток бесцеремонно вытащат, без труда сломав лёгкую защитную печать, прочитают и… Не узнают ничего нового, стоящего и полезного. Лишь короткие строчки о том, что девушка, которую они искали, найдена. И всё, ничего более. В предоставленный (и охраняемый посерьёзнее, чем замок Даймё) Учиха дом он вернулся, когда первые сумерки легли на землю. Ужин был простым и нехитрым. В качестве постели на полу лежал футон, но Шото, уже забывший, что значит спать на мягких одеялах, лишь сдернул простыню, чтобы укрыться от ночной свежести, тянувшейся по полу. Приглушив свет и оставив в комнате полумрак, Шото разделся, надел спальное кимоно, повязал на половину лица плотную чёрную ткань, сел на пол, скрестив ноги и сложил печать. Хенге с лёгким звуком, будто лопнул бумажный фонарик, развеялось. Светлые волосы стали более насыщенными, словно перезревшие колосья пшеницы. Щуплость тела исчезла, под кимоно заходили поджарые мускулы, когда шиноби, называвший себя Шото, потянулся. Во сне он вряд ли смог бы поддерживать созданную чакрой личину, но если какой-нибудь особо инициативный охранник захочет на него взглянуть, то особой разницы в ночи не заметит. Смельчаку, у которого зачешутся руки снять с гостя импровизированную маску, придётся их лишится. Из походной сумки Шото достал свиток. Небольшой, вполне обычный и девственно чистый, когда шиноби его раскрыл. Следом появилась тонкая кисть с выгравированным на ней золотом кругом — эмблемой его господина и тушь в маленькой коробочке. Обмакнув мягкий ворс кисти в чёрную краску, шиноби неторопливо начал выводить на шершавой бумаге иероглифы. Один за другим они складывались в строчки, которые вскоре покрыли собой всё чистое пространство. Периодически ворс снова опускался в тушь, насыщяясь ею, и снова плясал по свитку, оставляя за собой маленькие дорожки. Закончив, Шото аккуратно положил кисть на крышечку коробочки и снова сложил печать, концентриуя и направляя свою чакру. Кропотливая работа, это не животных с птицами оживлять на радость детям. Иероглифы начали исчезать так же неторопливо, как и появлялись из-под ворса кисти. Тушь будто впитывалась в полотнище бумаги, как капля воды с жадностью пожирается расскалённой землёй пустыни, и не оставляла за собой и следа. Чакра активно циркулировала, четко контролируемая Шото, и последний подумал, что заставил сенсоров клана хорошенько поволноваться и напрячься. Явно сейчас каждый во все шаринганы следил за маленьким деревянным домиком на отшибе поместья. Но Шото это не волновало. Иероглифы исчезли, и бумага снова сияла своей чистотой. Тушь и кисточка были ловко спрятаны в тонком циллиндрическом футляре, расположенном в концентрическом окружении тонкого бумажного полотна. Свиток вернулся в сумку, а та одиноко осталась у стены. В ней не было ничего ценного, даже материалы для письма куплены в обычной лавке на ярмарке. Разве что только кисть с его гербом. Но Шото уверен, что она никому не понадобится. Свет в домике потух. Расположившись на сухих досках и накрывшись тонкой простынёй, шиноби повернулся к окну спиной и крепко заснул. На сегодня все его задачи были выполнены. Далеко в столице, в богатых покоях замка, скупо освещённых свечами, среди шёлковых простыней и мягких подушек сидел человек. Тот самый владыка, перед которым так благовел преданный до мозга костей Шото и который заставил Акихиро Учиха почувствовать беспомощность и страх. Позади человека лежала обнажённая женщина, небрежно прикрытая одеялом. Она спала, утомленная несколькими часами любви со своим господином, и не слышала тоненького хлопка, раздавшегося от стола владыки. Зато прекрасно слышал он сам и знал источник звука. Мужчина подошёл к столу, его рабочему месту, заваленному всякой мелочовкой, и среди большого количества свитков нашёл тот, который был ему нужен. Обычный, купленный в лавке торгаша, без опознавательных регалий, гербов и печатей. Владыка вернулся на кровать и, удобно устроившись, развернул свиток, на котором теснились строчки иероглифов. Он знал, чьим почерком написано послание, и знал, кто и откуда его отправляет. Глаза господина жадно впивались в каждую строчку. На лице сменялись эмоции, сначала удовлетворение, за ним недоумение, удивление и, наконец, шок. Пальцы впились в тонкое полотно бумаги. Это… Это просто невозможно. Нет, нет, вполне возможно. Пути Ками неисповедимы. Просто это… Потрясающе. Владыка провёл ладонью по волосам, даже встал и несколько раз прошёлся из одного угла комнаты в другой. Улыбка то появлялась, то вновь исчезала. Может, он зря начал это опасное предприятие, пускай и великолепно продуманное? Может, стоило прекратить, пока всё не зашло слишком далеко и не пострадали люди? Ведь девушка… — Кохана… — прошептал он в темноте. — Её имя Кохана. Нет. Поздно идти на попятую. Слишком много сделано. И слишком много сказано этим бездарем в расписанных золотом одеждах по имени Иоширо! — Нет, убью тебя я. — Владыка скривил губы, подходя к горящей, плавившейся от воска свече. — Заставлю пожалеть о каждом слове, о каждой минуте, прожитой на этом свете. Резкий выдох, и пламя гаснет, распространяя горьковатый запах гари и лёгкий сизый дымок, который тут же вытянуло ночным ветром в окно.

***

Сад Даймё по праву можно было сравнить с кусочком Нирваны, закинутой каким-то могущественным богом на бренную землю. Буйно цветущие кусты, могучие кроны деревьев, идеально выложенные белым гравием дорожки, разбросанные по огромной территории павильоны и беседки. Более двух сотен людей не покладая рук трудились в этом раю, поддерживая его красоту. Такео шагал по дорожке один, если не считать следующего тенью за своим господином Кио. С той ночи прошло несколько дней. Состояние Даймё не улучшилось — он по-прежнему не мог шевелить ни руками, ни ногами, но стал говорить внятно, и разум его был в полном порядке. Правитель уверенно заявлял, что его болезнь — явление временное, и Бономару поставит его на ноги, однако Такео по лицу лекаря видел, что все попытки безнадёжны. Даймё прикован к своей постели навсегда и обречён провести остаток дней беспомощной куклой в руках заботливой прислуги. — Его не раз предупреждали, что в его почтенном возрасте заниматься любовными утехами чревато, — проговорил наследник, останавливаясь под раскидистыми ветвями сакуры. — Но он, как всегда, никого не послушал и привёл в покои трёх женщин. Кио молчал. Но молодому наследнику не нужно слов, он и без них знал, что телохранитель полностью с ним согласен. — И что из этого вышло? — продолжал свой монолог Такео, прикасаясь ладонью к коре дерева. — Даймё превратился в беспомощного младенца, который абсолютно ничего не может сам. Стране нужен правитель, правитель разумный и сильный, а не тело, не в силах даже поднять голову с подушки. Юноша вздохнул. В минуты, когда на него будто наваливался своим титаническим весом весь мир, он приходил сюда. Его мать, Микку Харуно, своими руками посадила привезённый с родины маленький саженец вишнёвого дерева, который быстро разросся до взрослых размеров благодаря климату и тщательному уходу слуг. В год её смерти сакура впервые расцвела, и розовые лепестки были такими же прекрасными, как её волосы — розовыми и мягкими. Женщина долгие годы сама заботилась о дереве, и Такео думал, что после смерти её душа слилась с ним. Для неё всё было чужим в обширной стране Огня, и древо, привезенное с родных земель, могло стать пристанищем для одинокой души первой жены Даймё. — Что там с Учиха и Сенджу? — Через дней пять они будут у поместья Иоширо-сама, — отозвался Кио. — Они все прибудут на место к утру, после этого их будут распределять по обязанностям. — Включая круглосуточную слежку? — Разумеется. — Пусть будут бдительны и не попадаются на глаза Иоширо. — Я передам ваше распоряжение. — В гарем так же будут внедрены куноичи? Кио короткое мгновение молчал, а потом ответил: — Оба Лидера с большой неохотой согласились на это. Большинство женщин клана замужем, а отдавать молодых девственниц ни Хостуо-сама, ни Тайхама-сама не хотели. — Это их работа, — отрезал Такео. — Куноичи — это женщина, способная одинаково ублажать и убивать. Пусть прекратят заботиться о целомудрии и запросят свою цену. — Полтора миллиона йен за каждую женщину. — Пусть подавятся, — махнул на такие мелочные затраты наследник. — Главное, чтобы даже в его постели были верные люди, готовые защищать его жизнь ценой своей. В прошлый раз Иоширо едва не прирезала собственная любовница. — Юноша поморщился. — Весь в отца своими наклонностями. — Что касается шиноби-мужчин, за них было запрошено девятьсот пятьдесят тысяч йен за каждого. В случае смерти цена будет кардинально меняться. За своих лучших людей оба готовы сдирать сказочные суммы. Такео кивнул и на это. Не было смысла торговаться и брюзжать слюной, что такие ценники откровенный грабёж. Всё равно правда будет на стороне наёмников. За скупость они могут хорошенько отыграться на заказчике. К тому же экономить на защите брата Такео не собирался. — Сколько всего людей? — С обеих сторон суммарно получается четыреста сорок человек. На этом сошлись оба Лидера перед тем, как отправиться по поместьям. Желаете встретить их воинов, мой господин? Впереди послышался детский смех, нежный перелив колокольчиков, зазвучавший для наследника настоящей музыкой. Такео не удержал широкой улыбки. Деловой настрой улетучился почти сразу же. — Нет. Я полностью полагаюсь на тебя в этом деле. Кому, как ни шиноби работать со своими коллегами? — Юноша кивнул телохранителю, и тот поклонился. — Ты служишь мне столько лет, и ни разу не дал усомниться в своих талантах. Моё доверие к тебе не знает границ. — Я бесконечно ценю это, мой господин, — проговорил Кио, поднимая на Такео взгляд преданных, как у пса, глаз. — Одно ваше слово, и я готов умереть подле ваших ног, ничуть не сожалея. — Таких приказов ты уж точно от меня не дождёшься! — рассмеялся сын Даймё и похлопал того по плечу. — Живой ты гораздо полезнее. Кио улыбнулся сквозь маску. Его господин, как и всегда, донельзя великодушен. Уже больше десяти лет прошло с того дня, как произошла их первая встреча. Тогда он, грязный оборванец, только и умеющий что убийствами зарабатывать на жизнь свою и своей небольшой семьи, впервые встретился с пятнадцатилетним сыном Даймё. Тот не сделал ничего феноменального, всего лишь спас едва живого шиноби, его немногочисленную родню и обеспечил их домом. Больше десяти лет, как он состоит на службе у Такео, и с тех пор Кио ни разу не пожалел о своём решении присягнуть ему на верность, которую ни один правитель в мире не способен был купить. Пускай он и был шиноби — вещь, приобретаемая для войны, но его с молодым господином связывало нечто большее, чем золотые монеты. Вновь послышался счастливый детский смех, теперь уже сбоку. Такео широким шагом двинулся вперёд и остановился у невысокой живой изгороди, усыпанной маленькими белыми цветочками. За ней расстилалась широкая поляна с невысокой сочной зеленью. А по ней бегали двое ребятишек, толкаясь и хохоча. Мальчик и девочка, похожие на Такео как две капли воды. Только дочка имела более насыщенный розовый цвет волос (и наследник не уставал повторять, что она вся в бабушку), а сынишка, родившийся на пару минут позже, получил тёмный волос деда и пронзительный взгляд отца. Рядом с детьми суетились служанки и няньки, причитая и умоляя внуков великого Даймё не валяться по земле и вести себя подобающе. Но малыши ловко уворачивались от протянутых рук и продолжали наслаждаться детством, когда единственной проблемой был обеденный сон. Улыбка Такео стала шире, холод серых глаз исчез. Его сменила любовь — бесконечная, всеобъемлющая и светлая. Кио знал, что никого его господин не любил так же сильно, как Миюки и Масаши. Любил так, как никогда не любил женщину, подарившую ему этих малышей, и женщин, которые периодически проводили с наследником ночи. — Я так боюсь их потерять. — Голос Такео был глухим. На секунду улыбка дрогнула, превращаясь в гримасу жалости, будто он признался в чём-то постыдном. — Я готов на всё, чтобы защитить их. Они — частичка моей души. И я никому не позволю забрать их у меня. — Я не допущу подобного, Такео-сама. Он грустно хмыкнул и взглянул на телохранителя. Наверное, только ему одному из всех жителей замка он мог доверить благополучие своих детей. — Сделай всё, что нужно. Наследник поджал губы, снова взглянув на играющих в мяч близнецов. Такие свободные и счастливые, необременённые и невинные. Он нахмурился и коротко бросил через плечо прежде, чем выйти на поляну к сыну и дочери: — И как можно скорее. Ближе к полудню Такео проводил детей до замка, пообещав, что обязательно зайдёт перед обеденным сном. — Только ты обязательно приходи! — наставляла его Миюки, грозя пальчиком. — Ты обещал! — Папа всегда держит обещания, — невозмутимо заявил Масаши и потянул сестру к замку. — Я приду, — улыбнулся Такео, поцеловав обоих в лобики. — А теперь бегите. Стоило детям в сопровождении служанок исчезнуть за дверями дворца, как Кио предупредил, что чувствует приближение Кайоши. Такео поморщился, но всё-таки двинулся советнику навстречу. Всё, что хотел сказать щуплый старичок, наследник уже знал из уст преданного шиноби, но всё-таки решил послушать и его. Кайоши был один и тут же рассыпался в сладких любезностях, которые Такео терпеливо выслушал, как и подробности встречи двух Лидеров и их условия. Наследник всё знал, потому усиленно делал вид, что ему интересно лебезение старика, привиравшего с лихвой. Но ложь была очень незначительной, а порой даже смешной (особенно, если ты знаешь реальное положение дел), потому Такео пропускал её мимо ушей. Когда же поток слов остановился, юноша, коротко поблагодарив за отчёт, развернулся и зашагал прочь, а тенью за ним двинулся Кио, одним взглядом голубых глаз заставив трусоватого советника вздрогнуть. Кайоши отвесил несколько поклонов в спину удаляющемуся сыну Даймё, и любезность слезла с морщинистого лица. Складки у рта жестко обозначились в гневной гримасе. — Хитрый розовласый лис, возомнивший себя хозяином Хи но Куни. Скоро я раскрою твоё лицо перед всеми. — Кайоши-сама. — За спиной торопливо поклонился паренёк чуть младше Иоширо. — Вы меня вызывали? — Ты вовремя, Ди, — усмехнулся старик, не поворачивая головы. — Я принял решение. Немедленно пошли весть Лидеру Узумаки. Пусть начинают действовать. — Понял! — с готовностью выпалил Ди, и подошвы сандалий торопливо захрустели галькой. — Посмотрим, кто кого перехитрит, Такео Харуно.