Apartment 23

Все в порядке

У каждого бывают такие в жизни моменты, когда хочется на всё забить и побыть одному. Никаких контактов с окружающим миром, только ты и твои мысли. Но некоторые люди боятся оставаться наедине со своими мыслями, потому что они не знают, какие идеи окажутся на поверхности, какие чувства обнаружатся в одиночестве. Наверное, некоторые вещи лучше пока оставить. И мысли тоже. Хана никогда в своей жизни не знала, что такое одиночество. Рядом всегда были люди, на которых можно положиться, и если у девушки случалось что-то нехорошее и она хотела побыть наедине, эти люди всегда вытаскивали ее из состояния хандры и показывали, насколько хороша жизнь. У нее не было возможности привести мысли в порядок, поэтому в голове был настоящий хаос. Сейчас же в груди у нее гулко стучало сердце, а перед глазами всплывали самые разные воспоминания, и от этого было больно. Каждое появление Лухана было сродни пощечине, острой болью пронзающей щеку. Она страдала всякий раз, когда его губы прикасались к ее губам. Каждое прикосновение горело на коже. Для девушки это было слишком, она устала. Хана перестала бежать и, опираясь руками о колени, наклонилась, чтобы отдышаться, после чего выпрямилась и пошла к краю дороги. Там на небольших участках травы рядом с асфальтом стояли деревянные лавочки, ожидающие прохожих. Рядом с открытой дорогой около озера с маленькими, заполненными деревьями, островками. Успокаивающий звук журчащей воды казался таким, будто волны океана ударяются о скалы. Это приносило умиротворение, в чем Хана и нуждалась. Она не знала, куда прибежала, но здесь было гораздо тише и спокойнее, здесь, где нет Лухана или родителей. Только Хана, её мысли и тихое журчание воды. Сехун бежал вдоль побережья, поворачивая голову в каждом возможном направлении и ища одну определенную темноволосую особу. — Черт бы побрал эту девчонку, — прошипел он сквозь сжатые зубы и раздраженно провел рукой по волосам. Почему Хана все-таки сказала те слова и заставила своих родителей волноваться еще больше? Почему она не могла просто тихо посидеть, есть свой ужин и подождать, пока он закончится? Вскоре Сехун резко остановился, заметив длинные волосы, развевающиеся на ветру. Он облегченно вздохнул и подошел к лавочке, где сидела Хана, о чем-то задумавшись. Парень слегка удивился, когда увидел ее лицо: уголки персикового цвета губ были приподняты вверх, формируя небольшую улыбку, а мягкий взгляд скользил по спокойным волнам воды. От порыва ветра у Ханы разлетелись во всех стороны волосы, и Сехуну в нос ударил нежный аромат яблок. Она казалась довольной жизнью, что крайне отличается от той Ханы в ресторане несколькими минутами ранее. Парень не спеша подошел к ней и сел рядом. Хана повернула голову в его сторону и расширившимися глазами от осознания, что рядом с ней сидит ее сосед, произнесла: — Что… — У тебя совсем твоя чертова крыша съехала?! — воскликнул Сехун, залепив ей по лбу щелбана. — Я знаю, что умом ты не блещешь, но в самом деле?! Ты хоть представляешь, как я волн… твои родители волновались?! Черт возьми, такая дурочка, — недовольно проворчал Сехун, взлохматив волосы. Хана вздрогнула от такой грубости. Ей ничего не оставалось делать, кроме как терпеливо выслушивать лекцию Сехуна о том, что она не могла просто так встать и убежать из ресторана, заставляя людей беспокоиться о ней и обо всей ситуации в целом. Но дело в том, что Хана едва ли могла его внимательно слушать: покрасневшие щеки парня и его взъерошенные волосы слишком отвлекали. Казалось, будто сосед гнался по улицам в поисках девушки. Мысль о том, что Сехун тоже о ней беспокоился, грела душу. — …тогда мне пришлось бежать дохрена километров… — Сехун остановился на середине предложения, когда заметил на лице Ханы озорную улыбку. Парень понял, что дело было не в ее реакции, а в том, что соседка совсем его не слушала. Его это раздражало, но также Сехун почувствовал облегчение, что Хана не была настолько расстроена, как он сначала думал. — Извини, — заговорила Хана, — и спасибо. Сехун был несказанно рад, что его моська уже была красной от бега, потому что от слов девчонки ему стало еще жарче. Он молчал, не зная, что сказать, потому что она застала его врасплох. Хана продолжила улыбаться, вновь обратив внимание на простирающийся перед ней пейзаж, дыша свежим воздухом. — Я не хотела вот так испортить ужин, но… Она затихла, подбирая правильные слова, но так и не смогла их найти. — Но тебе пришлось так поступить, — закончил за нее Сехун и последовал примеру девушки, став смотреть на спокойную воду. Хана мягко улыбнулась и посмотрела на руки: — Да. Какое-то время они ничего не говорили, наслаждаясь спокойствием и свежим воздухом. До прихода Сехуна Хана находилась в себе, фильтруя мысли. Это именно то, чего ей долгое время не хватало. Она сразу же почувствовала себя легче, особенно после того, как выплеснула свои эмоции в ресторане. Казалось, словно она закрыла ненужную главу в жизни, мешающую свободно дышать. Сехун приподнялся с деревянной скамейки, потягиваясь и разминая мышцы. — Пойдем домой, а? — спросил он, повернувшись к Хане с полуулыбкой на губах. Девушка окинула его взглядом и отметила про себя, что сейчас он не выделывался, стараясь лишний раз ее побесить, и не надевал на лицо каменную безэмоциональную маску. Сехун был довольно красив, да еще на удивление и заботлив. А если бы это было не так, то парень не пошел бы ее искать по городу, чтобы убедиться, что Хана в порядке. Даже несмотря на его идиотскую привычку читать человеку лекцию, чтобы его успокоить. Хана все еще с осторожностью смотрела на его протянутую руку, но в конце концов сдалась и вложила туда теплую ладошку, позволяя соседу поднять ее со скамейки. Она ожидала, что затем Сехун отпустит ее, но отнюдь. Он просто-напросто развернулся на каблуках и пошел к своей машине, оставленной около ресторана, на которой он приехал. Спустя некоторое время Хана увидела машину своих родителей и тут же застыла, оттягивая руку Сехуна. — Я не могу туда вернуться, — тихо призналась она, когда Сехун повернулся к ней, собираясь спросить, что случилось. — Что, если они все еще там? Я не смогу смотреть им в глаза, Сехун. Сердце молодого мужчины сжалось, когда с губ девушки сорвалось его имя. На самом деле, она впервые произнесла его без злого умысла или угрозы. Голос Ханы дрожал, и Сехуну стало ее жаль, когда слезы, скатывающиеся по щекам девушки, только добавили масла в огонь, который горел в груди парня. Он приподнял, колеблясь, и оглянулся на парковку рядом с рестораном, где находилась его машина, терпеливо ожидающая, когда их можно будет забрать из этой адовой дыры, пока не ощутил, что Хана крепче сжала его руку. Сехун понял, в чем проблема, когда увидел выходящую из заведения пару в компании красноволосого парня. Женщина покачала головой и сказала что-то мужу, который кивнул и направился к парковке, бросив последний взгляд на Лухана. Хана опустила голову и потерла лицо, пытаясь спрятаться. Сехун почувствовал, что она дрожит, и вздохнул, прежде чем развернуться и пойти первым, заслоняя девушку так, чтобы ее никто не видел. — Все в порядке. Хана резко подняла голову, услышав низкий шепот Сехуна. Его тень нависла над девушкой, а благодаря его широким плечам она не видела ни родителей, ни Лухана. Она почувствовала, как Сехун еще крепче сжал пальцы, что успокоило Хану, потому что она знала, что мужчина ее понял. Сехун едва заметно вздрогнул, когда Хана прислонилась лбом к его груди. Он удивленно приподнял брови, чувствуя теплоту, разливающуюся по телу и пробуждающую каждую уставшую частичку самого себя. Мать Ханы окинула Лухана мягким взглядом, но когда Сехун оглянулся через плечо, то увидел нахмуренные брови, придающие Хэен обеспокоенное чувство. Она подняла руку, и Сехун увидел, как Лухан вздрогнул от неожиданного движения. Но вскоре он расслабился, когда пожилая дама похлопала парня по щеке, улыбаясь сжатыми губами, а после направилась к своей машине. Лухан стоял, пораженный таким жестом, и смотрел, как машина выезжает на главную дорогу. Было странным видеть Лухана таким беспомощным, потому что из того, что видел Сехун, бывший парень Ханы казался тупицей и самовлюбленным болваном, которому было плевать на всех, кроме себя любимого. Но в его взгляде было еще что-то, говорившее Сехуну о том, что все же ему не плевать и ему больно. Однако Сехун не изменил своего мнения насчет всей ситуации, потому что его беспокоило кое-что еще. — Пойдем, — мягко сказал он, потянув девушку в сторону парковки. Его соседка все еще сомневалась, хорошая ли это идея, но Сехун, наплевав на все, поднял ее на руки. Хана же находилась в глубоком шоке от случившегося, чтобы заметить отвисшую челюсть Лухана. Сехун не бросил на китайца и взгляда, продолжая гордо шествовать к машине. Он и сам не знал, почему поступил именно так, подхватив девушку на руки, но в то же время и не подозревал, что Лухан в это самое время упускал кое-что важное. Но было поздно. Сехун открыл дверь в пассажирский салон и подождал, пока Хана туда заберется, после чего сел на место водителя, завел мотор и унесся прочь, оставляя Лухана в полном одиночестве. Хана дрожащими руками перебирала ключи, не в состоянии найти нужный. Сехун смотрел на ее попытки, с болью в сердце осознавая, как же сильно тот парень влиял на девушку. Самоуверенная Хана, которую Сехун так часто любил дразнить, куда-то пропала. Сейчас он видел слабую и хрупкую девушку, отчаянно нуждавшаяся в любви. Хана разочарованно вздохнула, когда связка ключей упала на пол. Ощущая себя хуже некуда, она прислонилась головой к двери и горько вздохнула. Сехун медленно подошел к ней и поднял упавшие ключи. — Дурочка, — негромко произнес он и легонько стукнул рукой по ее плечу. Реакции не последовало, и это начало его раздражать, потому что он понять не мог, почему она так убивается по этому идиоту. У них были нестабильные отношения, которые к концу совсем испортились. Неужели по этому можно скучать? — Эй! — громче окликнул Сехун девушку, которая слегка вздрогнула и повернулась к соседу. Сехун мысленно выругался за то, что поднял на нее голос, когда увидел покрасневшие глаза Ханы. — Да что с тобой такое? — уже мягче спросил он, глядя на ее прекрасные черты лица, где сейчас красовались дорожки от слез. Он не хотел так сильно о ней беспокоиться, но Хана не оставляла ему выбора. Ее взгляд буквально кричал: «помоги мне!», но парень пообещал себе не проникаться чувствами. И не влюбляться в нее. Хана усмехнулась и покачала головой. — Скажи, — пробормотала она слегка гнусавым голосом, вытерев при этом нос рукавом, и сделала дрожащий вздох, чтобы не заплакать вновь, — может, я не достойна любви? — она рассмеялась своим словам, но вскоре вновь начала плакать. Это было ужасное зрелище, потому что никто не заслуживает такого. — Как ты можешь такое говорить? — Сехун внезапно сорвался, срывая Хане жалостливую мини-вечеринку. Но девушка качнула головой. — Я только говорю правду! Просто признай, что ты тоже так считаешь, потому что ты ясно показал свое мнение за эти дни! — плача, кричала Хана. — Очевидно, я не заслуживаю ни капли уважения, и мне можно только лишь изменять, иначе я бы тут тебе душу не изливала! Сехун не знал, почему из-за ее слов он так среагировал. Может, потому, что он проходил через что-то подобное, и его бесило, что с ним опять это повторяется. Сехун покачал головой и бросил Хане ключи. — Знаешь, если честно, — разочарованно произнес Сехун, проведя рукой по непослушным волосам и подойдя к своей квартире, — я думал, ты другая, может, немного сильнее. Не как все те девушки, устраивающие трагедию после разрыва. Но я ошибся. Хана таких слов совсем не ожидала, но они буквально ворвались в ее сознание. Она никогда не хотела, чтобы другие видели ее как слабого человека. Но, тем не менее, мужчина, который едва ее знает, стоял перед ней и через плотную стену видел ее настоящую. — Как ты можешь так говорить? Ты даже не знаешь меня! — Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы видеть, что ты «настоящая» не настолько сильная, какой пытаешься казаться. Простые, но точные слова Сехуна разрушили остатки стены, которую Хана так старательно возводила. Как этот парень узнал, на какие точки надавить, чтобы обнажить ее истинные чувства? Хана не могла возразить, но слова продолжали звенеть в ушах, и девушку даже стало подташнивать, настолько правильные они были. — Нет ничего страшного в том, чтобы иногда побыть слабой, — мягко продолжил Сехун, — или показать кому-то, каким ты являешься на самом деле, даже если некоторые люди используют это против тебя. Мужчина отпер свою дверь, задержавшись на секунду. Он взглянул на Хану и ободряюще ей улыбнулся. — Все в порядке, если ты скажешь, что пыталась, даже если мир вокруг рушится. Просто знай, что рядом есть люди, готовые быть рядом и поддерживать тебя, несмотря ни на что. Сехун в последний раз улыбнулся и исчез в комфортной атмосфере своей квартиры, оставляя онемевшую Хану одну. Громко стучащее сердце оглушало так, что девушке пришлось прислониться к двери, чтобы не потерять равновесие. Все в порядке. Она тысячу раз слышала эти слова, но почему только сейчас до Ханы дошел их смысл? И почему именно благодаря Сехуну? Хана вздохнула, вытерла оставшиеся слезы и вновь стала искать нужный ключ. В это раз руки дрожали гораздо меньше, чем прежде, и ей удалось-таки открыть дверь. Девушка последний раз посмотрела на входную дверь соседа, после чего зашла к себе в квартиру, чувствуя, что ее сердцу стало легче.