Apartment 23

ТНА

Хане стало не хватать дыхания в тот момент, когда их губы соприкоснулись и стали двигаться в унисон. Любой другой звук из гостиной оставался где-то на заднем плане. Было слышно лишь стучащее в груди сердце и кровь, бурлящую в венах. Она ухватилась за рубашку Сехуна, чтобы почувствовать его ещё больше, забыв обо всех их ссорах и недоразумениях. Блондин удивился, что она его ещё не оттолкнула, и нагнулся, ещё больше впиваясь в губы девушки и проводя по ним языком. Девушка с лёгкостью подчинилась; её рецепторы обострились из-за адреналина, пронизывающее всё тело, и мужчины, из-за которого ей стало трудно дышать. Его на удивление сладкий парфюм ударил в нос, отдающий чем-то знакомым. Но вскоре эта мысль отпала, потому что в тот момент ей было плевать. В мыслях был только Сехун, Сехун, Сехун. Мужчина скользнул рукой от щеки к загривку, кончиками пальцев прокладывая путь к волосам и прижимая девушку ближе. Он плавно скользнул языком между приоткрытых губ, ощущая реакцию своего тела на знакомый вкус, который имел место быть только у Ханы. И только сейчас он понял, как сильно скучал по девушке, и полностью воспользовался её слабостью. Хана захныкала, когда блондин стал посасывать её нижнюю губу, и запихнула ему в рот свой язык, доминируя. Парень был приятно удивлен, улыбаясь ей в губы, и прижал её к своей своей груди. Хана охнула, почувствовав тело Сехуна напротив своего, и обняла его за шею, позволяя рукам соседа исследовать её тело. Вскоре Хана неожиданно для себя оказалась напротив стола. Сехун навис над нею, искусывая и облизывая каждый миллиметр ее губ, а она тихо стонала. Будучи не в состоянии выдерживать все эти ощущения, Сехун замедлился, отпустил её нижнюю губу и прислонился лбом ко лбу девушки, заглядывая в её тёмные глаза. Самым разумным решением прямо сейчас было бы отойти и отвернуться, не позволив необдуманному слову сорваться с губ и забыть о случившимся. Но, конечно, слова «разумный» нет в словаре О Сехуна. Да и его мозг слишком затуманен, чтобы сделать любое разумное решение. И он со всеми своими чувствами, разными мыслями и затуманенным разумом чувствовал себя так, будто взорвётся на месте. — Ты мне нравишься. Дыхание у обоих перехватило, а сердца забились в геометрической прогрессии. Один ощутил облегчение от сказанного, а другая застыла в оцепенении, молчаливая и сбитая с толку. — Ты не знаешь меня, — мягким голосом возразила Хана. Сехун занервничал, но в то же время обрадовался из-за ответа девушки: он не нёс в себе отрицательного значения. Всего лишь четыре слова. Парень крепче сжал руки на бёдрах девушки и закрыл глаза, наконец-то поддаваясь своим желаниям. — Но я хочу узнать. Хана напряглась, ощущая нехватку кислорода. Губы до сих пор покалывали, на них ещё сохранялось призрачное ощущение мягких губ Сехуна, несмотря на желание, чтобы оно ушло. По крайней мере, она это вбивала себе в голову. Она опустила руку ему на грудь и начала медленно отталкивать Сехуна, тряся головой. — Ты не знаешь, о чём говоришь, — еле слышно ответила она, но Сехун разобрал слова и схватил её за запястья, отчаянно сжимая. — Я впервые в жизни знаю, о чём говорю, — тихо усмехнувшись, возразил он, намереваясь убедить Хану. Но девушка отвела взгляд, как Сехун и ожидал, потому что его признание получилось спонтанным. Он сам был ошарашен, потому что и понятия не имел, как осмелился признаться в чувствах. Может, её сегодняшний образ или их общение растопило его сердце. Или этому поспособствовал их поцелуй. Но все это не казалось правильным. Когда сегодня утром Хана, больная, подошла к Сехуну, он признал, что она хорошо справляется с работой бариста. Он не знал, когда или почему это случилось, но он не хотел больше отрицать свои чувства. Он просто влюбился. Пока Хана стояла, сбитая с толку, нетерпеливый голос из гостиной вернул их обоих в реальность. — Эй, Хунни! Я всё ещё жду свою воду! Хана воспользовалась моментом, выскользнула из объятий Сехуна и, напоследок взглянув на парня, который гипнотизировал ее взглядом, ушла. — О, Хана, ты тоже там была? — Сехун услышал обеспокоенный голос начальника и, вздохнув и подобрав бутылки с водой, последовал за Ханой. Увидев, как Минсок успокаивающе гладил девушку по руке, он сжал пластиковые бутылки. Почему он везде тянет свои руки? Сехун сжал зубы и прокашлялся, чтобы его заметили. — Наконец-то! — воскликнул Чондэ, нетерпеливо тряся рукой, чтобы Сехун поторопился. Одну бутылку Сехун бросил имениннику, а вторую поставил на кофейный столик, всё это время не отводя глаз от босса. Хана смутилась, когда взглянула в сторону и быстро обратила внимание гостей на себя, которые не то с непонимающим взглядом, не то со знающими улыбками наблюдали за ними. — Мне пора домой, — негромко начала она, нервно выламывая руки от всех этих взглядов, направленных на неё. — Так рано? — воскликнул Чондэ и встал с дивана, окидывая недобрым взглядом блондина, мимо которого шёл к девушке. Подойдя к ней, он обхватил её за плечи и сжал. — Да, я что-то вымоталась, так что будет лучше, если я просто посплю и отдохну. Хана мягко улыбнулась и похлопала его по рукам. Чондэ окинул её взглядом, замечая румянец на щеках и опухшие и покрасневшие губы. Он кивнул и обнял девушку, успокаивающе гладя по спине. — Всё будет в порядке, — тихо заверил её друг, так, чтобы никто не услышал: эти слова предназначались только ей. После чего громко её поблагодарил, провёл рукой по волосам и проводил до двери. Работники Блэкджека попрощались с Ханой, но, как только они услышали щелчок двери и затихающие шаги, угрожающе посмотрели на Сехуна. Блондин явно не ожидал такой смены атмосферы. — Что? — коротко спросил он, подозрительно оглядывая каждого. Минсок раздражённо простонал, а Чондэ щёлкнул Сехуна по лбу, который посмотрел на него так, будто собрался убить, и расположился на диване рядом со своей девушкой. Остальные присутствиющие только разочарованно покачали головой. — Ожидал чего-то большего от тебя, мелочь, — нахмурился Тао и скрестил мускулистые руки на груди. Сехун фыркнул: — Ты не намного старше меня. — Дело не в этом, — встрял Чунмен, глядя на Минсока. Блондин молчал, испламеняя взглядом Тао, а потом посмотрел на всех присутствующих. — А в чём тогда? — начал раздражаться Сехун. И чего они до него докопались? — Ты упустил очередную возможность, идиот, — гаркнул Минсок, отвесив любимому работничку подзатыльник. Сехун ойкнул и потёр затылок, прежде чем раздражённо спросить: — Какую, чёрт возьми, возможность? — он ни хрена не понимал, на что намекали коллеги. — Богу клянусь, Сехун, для сквернослового и острого на язык вредины ты слишком идиот, — закатил глаза Чондэ, кивая в сторону, где за стеной находится другая квартира. — Я про Хану! Увидев в этих словах скрытое оскорбление, до Сехуна наконец дошло, и он отвёл глаза, вспоминая о случившемся на кухне. Он действительно идиот. Если не друзья, то он и сам бы отметелил себя за такое. У него была прекрасная возможность, которой он и воспользовался. А вот Хана её пользостью проигнорировала. Он решил не думать о произошедшем, но когда комната погрузилась в молчание, он кое-что понял. — Что значит очередная возможность? — он повернулся к боссу, выглядя растерянным. Минсок засмеялся и кивнул: — Забавная вещь этот алкоголь. Сехун недовольно нахмурился. — Да ты чуть не переспал с ней на танцполе, чувак. Сехун повернулся в сторону стола, за которым сидел Исин и что-то ел. Как он тут оказался? Хмурая моська Сехуна продолжалась до тех пор, пока он обрабатывал полученную от Минсока информацию. Он выпучил глаза до размеров блюдца и попытался что-то произнести, чтобы его друзья поняли. — Это было в твою смену, когда мы устроили вечеринку в честь Ханы, — сказал блондину Минсок и хитро ему подмигнул. — Вы немного увлеклись, блондинчик. Думал, ты захочешь знать. У Сехуна отвисла челюсть, и он плюхнулся на ближайший стул, пытаясь вспомнить, что случилось тем вечером. Парни в комнате засмеялись, видя обескураженность друга. В голове тут же предстала картина страстной Ханы, и как она пальцами очерчивает его тело, а он трогает её… О боже! Сехун удручённо простонал и закрыл лицо руками. — Ахаха, он всё вспомнил! — рассмеялся Чондэ, видя, что Сехун покраснел как помидор. — Поэтому-то ты не отвёз меня домой? — промычал из-под ладоней Сехун и потёр глаза. Парни вновь заржали, а Минсок по-дружески похлопал младшенького по плечу. — Я классный друг, правда? — Так вы все знали? — недовольно крикнул Сехун. Друзья кивнули, продолжая смеяться. — Вообще-то могли и сказать мне, придурки! — А зачем? Так было бы неинтересно, — хихикнул Чунмён и, смахнув пыль с брюк, подошёл за выпивкой к столу, за которым сидел Исин. — Я советую тебе перейти к действиям, Хунни, — усмехнулся он, сделав глоток напитка. Ребята согласились с его выводами, и вскоре они уже общались между собой, больше не затрагивая тему неопытности Сехуна в любовных делах. Минсок подошёл к всё ещё расстроенному Сехуну, переварившему информацию. — Может, перестанешь думать и перейдёшь наконец к действиям, чтобы что-то изменить? — сказал Минсок, разглядывая поникшие плечи друга. — Я уже это делал, босс. Минсок качнул головой: — Тогда ты просто напился, это не считается. — Помимо этого, я пытался в тот день, когда привёз её домой, и вот только что… Минсок прервал парня, снова влепив ему затрещину, глядя на него широко распахнутыми глазами: — Ты воспользовался больной женщиной? — взорвался он, но Сехун на него шикнул и закрыл рот рукой, пока кто-нибудь другой не услышал их разговор. К счастью, музыка играла громко, и никто не заметил красноварёное лицо Сехуна и летающие во все стороны руки Минсока. — Может, ещё громче будешь орать? — сквозь зубы прошипел Сехун. Минсок успокоился, но пригрозил блондину ещё парочкой затрещин. Он понял, что его работника и друга в одном лице затянуло глубже, чем он изначально думал. Его уже три раза динамили, но в глазах всё равно горел огонь, и затухать он не намеревался. Минсок признал его силу воли и решил хоть раз закрыть на это глаза. — Знаешь, существует один термин в боксе, который точно описывает то, через что ты сейчас проходишь. — Босс, я правда сейчас не в настроении для боксерских метафор, — обречённо вздохнул Сехун. Минсок угрожающе поднял руку, сжав зубы, но Сехун не дал ему снова его отлупить и быстро закивал. — Хорошо-хорошо, продолжай, я люблю бокс! Минсок сузил глаза, но опять же решил не обращать внимание. — ТНА. Сехун нахмурился, ни хрена не поняв в этом наборе звуков. — Технический нокаут в боксе. Если кто-то из двоих три раза побеждает противника, то это называется ТНА. Сехун понимающе кивнул. — Но в твоём случае это не бокс, — продолжил Минсок, мягко улыбнувшись, — это любовь. Сехун покраснел от шеи до щёк и быстренько отвёл взгляд, вдруг заинтересовавшись небольшой трещиной на стене. Минсок засмеялся и щёлкнул пальцами перед носом Сехуна. — Тебя три раза отшили, грустно, но правда. Видя, что Сехун собрался что-то сказать, Минсок сразу же продолжил: — Я знаю, что, когда всё случилось впервые, вы ничего не запомнили, второй раз, видимо, тоже. Но всё же. Минсок наблюдал, как Сехун переваривал информацию, медленно кивнув. — Но это значит, что меняли три раза отправляли в нокаут, так что шанса вновь подняться у меня нет. Минсок покачал головой и пальцем тяпнул его по носу. — А вот здесь ты ошибаешься. Боксёров обычно вырубают так, что они не в состоянии стоять, даже если хотят. А у тебя, — Минсок ткнул указательным пальцем в грудь Сехуна, где находится сердце, — есть способность и сила встать на ноги, когда тебя отвергли, — улыбнулся он и погладил младшего по голове. — Используй их, — сказал он напоследок и ушел к остальным гостям. После небольшого монолога Сехун находился в изумлённом состоянии, но в сердце вновь появилась уверенность. Что такое три отказа? Полная хрень, они ничего не стоят. Сехун схватил куртку. — Спасибо, босс! — бросил он через плечо, собираясь к Хане вновь попытать счастья. Но далеко он не ушёл, потому что, распахнув дверь, перел ним предстала худенькая светловолосая девушка, которая, судя по зависшему в воздухе кулаке, собиралась стучать в дверь. Девушка смотрела на Сехуна во все глаза, хлопая ресницами. — Хм, привет… — Тут пришли! — крикнул Сехун, рассматривая девушку с головы до ног и слегка хмурясь. — Прошу прощения, — пробубнил парень и отпихнул девушку в сторону, чтобы пройти. Девушка молча наблюдала, как мужчина прошел мимо неё и скрылся в тёмном коридоре. — Ара? Ты что здесь делаешь? — твёрдым голосом спросила Чери, заметив знакомую у двери. Ара повернулась к девушке, до тошноты мило улыбаясь. — Разве я не могу поздравить с днём рождения своего нового соседа? — невинным голоском, после чего прошмыгнула вглубь квартиры. Чери закусила нижнюю губу, но закрыла дверь, бросив перед этим взгляд на коридор, где увидела Сехуна, мысленно готовящегося постучать в дверь соседки. *** У Сехуна в голове был полный бардак. В голове смешались слова Минсока и образ Ханы, когда он её гладил по розовой щеке, и кокосовый запах её волос, и её тело в его руках… Всё так непонятно, что Сехун долго раздумывал над тем, что скажет, когда Хана откроет дверь, если она вообще откроет. Но шанса ещё подумать ему не представилось, потому что он уже поднёс костяшки к деревянной двери и постучал три раза. Сердце стучало быстрее с каждой секундой, и Сехун в панике прикусил костяшки пальцев. Что, если она откроет? Что, если она не даст ему объясниться? Что, если она его пошлёт? Этих «что, если» было так много, что Сехун уже передумал использовать шанс и развернулся на пятках, собираясь уйти в свою квартиру, но остановился на полпути, услышав открывающуюся дверь. Тепло разлилось по телу, как только он встретился взглядом с темноволосой девушкой. Хана моргнула и крепче сжала дверную ручку. Даже несмотря на злость и непонимание, при виде Сехуна сердце до сих пор заходилось в бешеном темпе, а тело само по себе двинулось в его сторону, пока она не ощутила, как их губы слились в страстном поцелуе. Сехун пытался противостоять прикосновениям Ханы, но в конечном итоге прижал её к себе настолько, чтобы между ними не осталось свободного места. Её язык проскользнул между его губ, и она начала исследовать его рот, как только ей предоставился доступ. Хана, зажимая в руках его белую рубашку, сделала несколько шагов, пока Сехун не стукнулся спиной о стену напротив квартиры девушки, которая прижималась к его всё более сексуально неудовлетворенному телу. Он скользнул руками к её бёдрам и приподнял девушку, которая обернула их вокруг его бёдер. Они соприкоснулись промежностями. Хана перебирала мягкие пряди волос Сехуна, слегка их сжав, когда последний толкнул ей в рот язык, принимая первенство в игре на доминанство. Когда Хана проскулила, мужчина вернулся в реальность, вспомнив, зачем он здесь на самом деле. Он попытался увернуться от губ девушки, но Хана двигалась вместе с ним, покусывая его нижнюю губу и облизывая язык. Сехун чуть было не простонал, но взял себя в руки и, к своему разочарованию, отодвинулся от девушки. Заглядывая ей в глаза, он заметил никуда не исчезнувшую с их на кухне поцелуя похоть. — Я пришёл сюда, потому что-аа… черт, Хана, — запинаясь, начал Сехун, пока Хана прокладывала дорожки поцелуев от губ к подбородку и шее, прикусывая чувствительную кожу, перебирая теперь уже спутанные волосы Сехуна. — Тактический нокаут… Нет, это был очень приятный нок… аут, — Сехун замолчал и закрыл глаза, проникая со спины под майку девушки. — Боксерские термины и… — Сехун снова осекся, когда Хана перешла к его шее, шепча: — Извини. Сехун опешил, но Хана оставила на его губах целомудренный поцелуй, пояснив: — За то, что снова убежала. На губах ощущалось дыхание девушки. Она придвинулась, пока их опухшие губы вновь не слились в поцелуе. Услышав признание Ханы, Сехун решил отбросить свой неловкий монолог и воспользоваться наконец появившейся возможностью. Он вписался спиной о стену и яро завладел губами Ханы, на этот раз пренебрегая ее заигрываниями. Кое-как войдя в квартиру 22, он захлопнул входную дверь. У обоих внутри горели лёгкие от нехватки воздуха, но им было плевать: они хотели жить здесь и сейчас и наслаждаться телами друг друга. Сехун подцепил край майки Ханы и одним рывком стянул ее, обнажая верхнюю часть тела. Сехун позволил майке соскользнуть из пальцев на пол и посмотрел жадно хватающей воздух Хане в глаза. Подушечками пальцев она провела по его шее, оставляя за собой мурашки. Сехун плавился от прикосновений и ощутил на щеке мягкие губы девушки, которая, к большому разочарованию парня, едва коснулась его губ. Она руками пробралась на плечи под пиджак и скинула его. Сехун молча наблюдал за каждым шагом, обнимая её одной рукой. Затем Хана перешла к белоснежной рубашке и растегнула верхнюю пуговицу, открывая доступ к молочной коже и ключицам. Расправившись с остальными пуговицами и обнажив пресс коллеги, она костяшками провела по горячей коже. Сехун зашипел и ткнулся носом ей в волосы, будто бы прося остановиться. Но Хана лишь улыбнулась, когда услышала низкий стон Сехуна, и дала наконец ему желаемое: отсутствие ткани между телами. Хана осталась поражена открывшимся видом и наклонила голову, чтобы встретиться со светлой кожей и осыпать её невесомыми поцелуями рядом с ключицами, изредка посасывая и мягко прикусывая кожу. Сехун прикусил нижнюю губу и прикрыл глаза, наслаждаясь ощущениями нежным губ, обжигавшими своими лёгкими прикосновениями. — Куда? — прохрипел он, пока Хана оставляла ему внушительный засос. — Налево, — выдохнула ему в грудь девушка и, улыбаясь, пробежала кончиками пальцев по его подбородку. Блондин быстро добрался до спальни и на мгновение замер, разглядывая. Типично девчачья комната, но что-то в ней отличалось. Ни одной фотографии или картинки на стене. Пустая стена, которая была неброского освежающе-кремового цвета. Сехун посмотрел на Хану, уткнувшуюся ему в грудь и оставлявшую повсюду поцелуи. Неужели ей так одиноко? Он осторожно опустил её на простыни. Девушка до сих пор обнимала Сехуна за шею. Она в очередной раз притянула его к себе, чтобы уж наверняка зацеловать до смерти. Сехун отстранился и, опершись рукой о постель, заправил тёмную прядь волос ей за ухо, с мягкой улыбкой рассматривая черты лица девушки, что совсем не похоже на обычно бесстрастного бармена. Хана закрыла глаза, упиваясь теплотой парня, как только он бережно обнял её, словно стараясь не сломать. Её темные волосы растрепались по кровати, а щеки окрасились в розовый. Сехун ещё никогда в жизни не чувствовал, что его сердце бьётся сильнее, чем сейчас. Хана очень красивая, и он бы с радостью сейчас себя отметелил, раз не заметил этого раньше. Он очертил указательным пальцем линию до ее губ и приподнял ее за подбородок. Хана обернула ноги вокруг бёдер мужчины, прижавшись к нему, и слегка подалась бедрами вперёд. Что-то промычав Сехуну в губы, она почувствовала отчаяние от того, что, несмотря на близость, Сехун был всё ещё далеко. Когда Сехун ее поцеловал, она потянулась к его брюкам и расстегнула ширинку с ремнем, стаскивая гладкий материал вдоль бедер и до колен. Сехун последовал ее примеру и стал оставлять поцелуи от её шеи до груди и живота, одновременно работая над завязками от домашних штанов. — Подними, — потребовал Сехун. Хана всё поняла и выгнулась, чтобы Сехун снял с неё серые брюки, по пути оглаживая ноги девушки. Хана застонала, но ахнула, ощутив теплое дыхание мужчины напротив части тела, которая осталась прикрытой материалом, и стала ёрзать, намереваясь свести ноги вместе. Блондин ей не позволил, пальцами подцепил край трусиков и, поцеловав внутреннюю часть бедра, снял бельё, через плечо откинув куда-то вдаль комнаты. — Сехун-а! — ахнула Хана, ощутив пальцы парня на бедрах, а затем на коже между ними. Она снова попыталась свести ноги, но Сехун с лёгкостью их прижал к кровати и без предупреждения вставил один палец. Хана выгнулась почти по-кошачьи, захныкала и сжала в кулак прядь волос Сехуна, чтобы хоть как-то держать себя в руках. Сехун хищно улыбнулся, убедившись, что она достаточно влажная, и дразня её прикосновениями. Губы заскользили по коже, пока язык не настиг клитор, а палец погрузился внутрь. Хана открыла рот в немом крике, со всей силой сжимая волосы парня, что отличалось от прикосновений языка Сехуна. Вскоре Сехун добавил ещё один палец, продолжая работать языком, пока Хана не задергалась и не стала многократно выстанывать имя соседа. Перед глазами пронеслась белая вспышка, когда Сехун добавил ещё один палец, задевая комок нервов, расположенный глубоко внутри. — О да! — вскрикнула девушка, подаваясь бедрами вперёд. Ощутив сжимающие стенки, он передвинулся в более комфортную позу, продолжая вбиваться и целовать Хану с большей силой, заглушая её стоны. Она уцепилась в его плечи, едва не разрывая ногтями кожу. Сехун вздрогнул, но его ужасно возбуждало всё, что Хана делала. Он неосознанно двинул бёдрами вверх. Женщина это заметила и опустила руку к тому месту, от которого все сжималось от наслаждения. — В меня, — выдохнула она в губы Сехуна и попыталась стянуть свободной рукой боксеры Сехуна. — Мне нужно чувствовать тебя прямо сейчас. Услышав ее голос, Сехун замер, ощутив жар в паху. Он вынул пальцы и облизал их прямо перед глазами девушки. Хана в свою очередь облизнула свои губы и медленно поддалась бедрами вперёд, желая вновь ощутить трение. Мужчина, чувствуя это, низко простонал, пальцами сжимая простынь. Он снял брюки вместе с нижним бельем, обнажая эрегированный член. Хана вздохнула и, обняв мужчину за шею, откинулась на кровать. — Сделай это, — прошептала она и поцеловала за ухом. Услышав её нежный голос, Сехун не стал медлить и удобно расположился, чувствительной головкой скользя между складками и входом. Хана ёрзала, шипя как кошка от поведения всё ещё такого раздражающего Сехуна, которому нравилось бесить Хану даже в такой ситуации. Мужчина ухмыльнулся и клюнул бесячую девушку в губы, а затем с громким хриплым стоном вошёл в неё. Узость внутри сводила его с ума, и он чуть не кончил от этого. Хана ахнула и сжала Сехуна за плечи, привыкая к размеру. Ей было хорошо как никогда. Она чувствовала внутри заполненность, ей хотелось именно почувствовать его. Затаив дыхание, она замычала, побуждая Сехуна двигаться, и стала самая делать круговые движения бедрами. Сехун откинул голову назад, после чего вошёл во длину и вновь прижался к губам девушки. Хана не прекращала стонать, но все её стоны были заглушены губами Сехуна. Он огладил рукой тело девушки, заметив, что он забыл снять важную деталь белья девушки. Она вела себя как уличная шлюха, а Сехун был необычайно голоден. Хана сдавленно захрипела, когда мужчина перевернул их обоих так, что девушка оказалась сверху, позволяя члену Сехуна глубже в нее погружаться. Заполненная до краев, Хана громче простонала, закинув голову назад. Она была слишком увлечена процессом, что не заметила, как Сехун ловко расстегнул лифчик. Только когда влажные губы оказались на одной груди, а грубые пальцы — на другой, она испытала ещё больше бурлящих в венах ощущений. — Двигайся, — тяжело дыша, скомандовал Сехун и подался бёдрами вверх, получая в ответ протяжный всхлип. Для устойчивости она опустила руки на плечи любовника и стала двигаться по кругу, чтобы стимулировать каждый чувствительный нерв внутри. Сехун периодически двигался вверх, а губы его постоянно находились на соскам, выписывая языком круги, оставляя кожу изрядно измученной. Хана запустила пальцы ему в волосы и оторвала Сехуна от груди, чтобы он помучал вместо них её губы. Ойкнув, девушка вскоре снова оказалась лёжа на спине, когда Сехун сменил позу и ускорил темп; капли пота скатывались по его крепким рукам. В комнате были слышны лишь громкие стоны и тяжёлое дыхание. Скоро Хана ощутила знакомую пульсацию внизу живота. Внутренние стенки сжались, сводя Сехуна с ума и подводя до грани. Хана металась под ним, стонала, дыхание было на пределе — и вдруг узел внутри взорвался, отправив ее на небеса. Она выгнулась дугой, открыв рот в немом стоне, и Сехун кончил вслед за ней. Толчки стали медленнее. Хана водила ногтями по влажной коже рук парня, пока он, наконец, уставший и такой чувствительный, не упал на девушку. Тяжело дыша, блондин обнял руками лицо девушки и приблизил к своему. Она до сих пор ничего не соображала, но взгляд соседа привёл ее в чувства. В нём читалось нечто более глубокое, чем просто обычный взгляд последние несколько дней. Хана запустила пальцы ему в волосы, провела до самой шеи, встречаясь с гладкой вспотевшей кожей. Сехун закрыл глаза. Хана под пальцами ощутила небольшой шрам, и она осторожно очертила эту тонкую линию. Ей стало любопытно. Время, конечно, не самое подходящее, но… Ей все равно было интересно. — Откуда это? — негромко спросила она и прислонилась своим носом к его, ощущая на себе руку Сехуна. Блондин улыбнулся, но ничего не сказал. Вместо этого он накрыл их одеялом и погасил свет на прикроватном светильнике. Лёжа в кромешной тьме, Сехун заключил Хану в свои объятия и уткнулся носом в ее волосы. Девушка дышала ему в грудь, обняв парня за пояс. Сехун ещё некоторое время молчал, слушая дыхание соседки, после чего слабым голос ответил: — Шрамы остаются, чтобы о них помнили. Хана подняла голову и посмотрела ему в глаза, а которых отражался лунный свет, проникающий сквозь шторы. — Но прямо сейчас я хочу забыть об этом, — закончил он, гладя большим пальцем нижнюю губу девушки. Их взгляды встретились, и Хана, заметив отголоски меланхоличного настроение, решила оставить эту тему для другого раза. Она улыбнулась ему и крепче прижалась к мужчине, гладя его по спине. Они столкнулись лбами, и Сехун целомудренно поцеловал ее в губы. — Тогда давай забудем вместе, — тихо прошептала девушка, наблюдая, как Сехун с улыбкой закрывает глаза. — Давай забудем вместе.