Год Нуль

      Крыса замерла, встала на задние лапки, принюхалась. В темных ходах коллектора сложно было различить другие запахи, отличные от вони. Последняя являлась замечательной смесью отрыжки, экскрементов, грязи, песка, слизи, пахнущих соответствующе.       Крыса повела ушками. В сливающемся в сплошную черноту мире ее выдавали лишь кроваво-красные глаза. Но вот появилась третья точка. Быстренько перебежала со стены на зверька, замерев на лбу. Крыса занервничала, затопала лапками. А в следующую секунду раздался оглушительный хлопок. И тушка упала на холодную плитку.       Бен утер выступивший на лбу пот. На сей раз засада увенчалась успехом. Подстреленная крыска оказалась пятой за день.              *****              Он шел не спеша, насвистывая грустную мелодию. Старался двигаться тихо, не желая спугнуть будущих жертв. Скоро крысы станут большими параноиками. Либо эволюция пойдет дальше, и они обретут новые черты, которые помогут им пережить людей. Только Бен не собирался оставлять планету им. Люди не сдохнут, пока такие, как он, еще живы.       Пять крыс мужчина насадил на крючки, прицепленные ровным рядом к веревке. Перекинув веревку через плечо, Бен одной рукой придерживал ее, а второй крепко сжимал ствол снайперской винтовки. В этих тоннелях было относительно спокойно. Но воображение рисовало мир, переполненный мутантами, монстрами и ожившими мертвецами. Возможно, скоро оно так и будет. Только Бен не собирался и им сдаваться. Он припас для этих тварей немало свинца.       Тем не менее, всегда стоит быть начеку. Монстры могут появиться в самый неподходящий момент. А он должен быть готов к их появлению.       Грубо толкнув дверь, печально скрипнувшую, Бен ввалился в очередной отсек. Пришлось идти осторожнее, канализационные воды продолжали свое бессмысленное движение. Она хлестала по центру, оставляя немного места вдоль стены. Бен не знал, несла ли вода радиацию, но не исключал такого варианта. Крысы мутировали неспроста.       Двигаясь бочком, он все-таки добрался до комнаты с вентилями. Многие не знали об этих секретных точках. Вот Бен еще с молодости был в курсе. Ведь сеть тоннелей и бункеров являлась соединенной в единое целое.       Положив связку крыс, включив яркий фонарь, отпугивающий любителей поживиться падалью (а крыски не гнушались поеданием себе подобных), Бен нашел в закутке вентиль, выглядящий как новенький. Это он его покрасил, чтобы отличить от четырех других, покрывшихся ржавчиной. Ведь они вели в другие убежища. И никто не знал, опустели ли бункеры. И пополнились ли жильцами. Бомбардировка стирала с лица земли крупнейшие города.       Бен применил незаурядную силу, мышцы его напряглись, показались бицепсы, и вентиль поддался, с каждым оборотом поддаваясь все сильнее, словно пьяная девушка — на уговоры парня.       Прыгнув в люк, Бен забрал связку крыс, винтовку и фонарь. А затем хлопнул крышкой.       В тоннелях всегда царила кромешная тьма. Вырыли их еще во времена Холодной Войны, только никак не обустроили. Простые пластины из свинца, скрепленные друг с другом. С четырех сторон. Идешь по круглому тоннелю, пригнувшись в три погибели, и конца-края пути не видно. Так и было задумано, ведь желали проектировщики связать все ближайшие бункеры. И соединить с канализацией, из которой впоследствии добирались бы до города. Ведь жизнь рано или поздно наладилась бы.       Только Бен в это не верил. Он знал, что Армагеддон рано или поздно настанет. И в глубине земли спасение. В бункерах.       Дорога порой ветвилась, обрастала сетью проходов. Бен продолжал идти прямо. Лишь на пятнадцатом повороте свернул в левую ветку. Оставалось идти не так далеко, восьмой поворот направо вел прямиком к запасному выходу его бункера.       Однажды Бен захотел узнать, живы ли соседи. Судя по расположению тоннеля, семья Пирсов позаботилась о бункере. Умными были, в отличие от Броунов и Джонсонов. Только сколько Бен ни стучал, никто ему ни разу не открыл. Да и в тоннелях он никого не видел. И чувствовал себя бесконечно одиноким.       Дойдя до нужной развилки, Бен вновь повернул. На сей раз быстро дошел до свинцовой двери. Поставил фонарь у ног, принялся крутить очередной вентиль. Потушил источник освещения, а затем шагнул в зияющий провал. В темноту. А затем захлопнул за спиной крышку люка. Вот он и дома.              *****              Бен потер два камешка кремния и зажег плиту. Решетку снял давно, и тушки обжаривал на остреньких веточках-шпажках. Пока крыска прожаривалась, а корочка затвердевала, мужчина успел подумать об одиночестве. Телефон больше не раздражал, ибо вечно трезвонил, когда не нужно. Батарейки новых агрегатов разряжались быстро, и его аппарат не отличался длительным временем работы. Сел к концу дня, когда электрические сети были уничтожены ковровой бомбардировкой.       Бен представил себе любителей поторчать в сети. Интернет каюкнулся вместе с электричеством. Вай-фай не мог помочь. Куда ни тыкайся, всюду ты остался с холодным диким миром один на один. И совета у гугла не спросишь. «Окей, человек, как мне развести огонь?» — вот единственный вопрос, который стоит задать. Только ответ на него сложно получить. Большинство людей так же кинутся в интернет, которого нет. И останется вопрос висеть в воздухе…       Крыска зажарилась до корочки. Бену не нравилось срезать шкуру, но, не разделывая тушку, до мяса не доберешься. Живодером он себя не видел и в страшных снах, но выбора не осталось. Запасы подходили к концу.       На этот раз ужинать ему есть чем. Грибы мужчина собрал во время предыдущей вылазки. Консервы с тушенкой Бен ел раз в день, оставляя вкуснятину на вечер. Символический вечер, ибо не видя солнца, с ходу и не определишь, сколько сейчас времени. Он их покупал с каждой зарплаты и складировал в бункере, руководствуясь принципом: тот, кто заблудился в лесу, не планировал в нем заблудиться. Тушенка — друг человека, и Бен старался сделать ее запасы поистине неисчерпаемыми.       Закончив с готовкой, мужчина выключил газ и проверил подключения. Пока утечек не было. Но в нынешние времена газ никто не добывал, значит, его запасы ограничены. Со светом все оказалось куда плачевнее. Электроэнергии осталось совсем немного, ресурсы переносного генератора казались довольно скудными. Фонари же потребляли немного электроэнергии, хотя батареи не были рассчитаны на очень уж длительное время работы.       Холод стал настоящей проблемой. Бен кипятил воду и заливал ее в горелки. А потом приматывал к телу, так и спал. Хотя в бункере царила еще неплохая температура. Вот наверху точно наступила зима. Почва оказалась твердой, с кусочками льда. Промерзший грунт всерьез беспокоил Бена. Металл мог стать хрупким и липким. Потому помещение стоило прогревать каждые час-два. Без отопительной батареи приходилось тяжело.       Плотно поев, Бен вспомнил о старом облезшем коте Фредди. Назвал его в честь Меркьюри. Кот оказался голосистым, усатым и совершенно неуправляемым. Копия Меркьюри. Только вот помер не своей смертью — схлестнулся в драке с псом. Другого кота Бен так и не завел. Никто не мог заменить горлопана-Фредди, так душевно мяукающего, когда мужчина чувствовал себя разбитым и уставшим. Хотя порой он думал о том, чтобы завести морских свинок. И не пришлось бы бегать по канализации за поумневшими крысами. Источник мяса находился бы на расстоянии вытянутой руки.       Бен лег на подвешенный к двум стойкам гамак. Подложил руки под голову, растянулся, потянулся… И подумал о собственной крутости. Ведь не боялся же, что крысы в один момент нападут. Или какая-то секция тоннеля вдруг рухнет. Мнимые угрозы и опасности его не волновали так сильно, как Дэйва Кентербери. И уж точно он не стал бы следовать советам Леса Строуда, неумехи, который и рыбу-то поймать не может. Не голыми руками, как Бен, а простой удочкой. Еще и вечно голосил на камеру и плакался о тяжелой жизни. Вот Бен никогда бы так не поступил. Он всегда был собранным, готовым к неприятностям. Его ничто не застало бы врасплох. Даже когда все произошло, Бен уже знал, что делать.       Он вдруг подскочил, утерев пот со лба. В бункере стало жарко, камин разгорался слишком ярко. Пока дровишки и пара мешков угля оставались. Потом придется выбираться…       Вспомнил Бен и о винтовке. Ведь он не пересчитал еще патроны! Помешав дровишки, Бен вернулся к старой верной снайперской винтовке. Ее он купил еще во времена бурной молодости, когда хотел пристрелить конкурента за сердце одной милой барышни. Потом убивать хахаля изменщицы расхотел. А винтовка осталась, обрастая все большим числом модификаций. Даже лазерный прицел не являлся последним наворотом.       Вытащив рожок, Бен высыпал патроны на ладонь. Семь. И еще один в стволе. На две ходки максимум. Потом придется распечатывать новую коробочку с патронами. Хорошо, что закупил ее заблаговременно.       Жара вызвала жажду. Увы, с водой как раз имелись грандиозные проблемы. Та, что несла воды с поверхности, пропиталась радиацией. Возможно, и подземные реки тоже отравлены. Круговорот воды никто не отменял. Это-то и страшило.       Фильтры давно пришли в негодность. Вот Бен и тратил порой уголь и йод, чтобы привести воду в удобоваримое состояние. Только запасы быстро истощатся. Уголь оказался расходным материалом. Скоро придет время выбора: или тепло, или вода. От холода и жажды риск умереть одинаково высок.       Бен думал об этой проблеме заранее. Ведь неизбежно придется с ней столкнуться, а значит, нужно решить ее намного раньше. Для начала предстояло достать где-то карту. В этих местах была шахта, законсервированная в период высоких цен на нефть. Уголь еще добывали короткий промежуток времени по инерции, пока не забросили шахту. Отец Бена работал там, пока не получил увечье. Камень обвалился и срезал кусок мяса с предплечья. Пришлось отцу бросить тяжелую физическую работу и встать за прилавок. А сыну пришлось взять реванш у своенравной шахты, вернувшись туда, где неудача постигла папу.       Только сделает он это позже… Сначала как следует отоспится…       Но сон не приходил. Лежал Бен на гамаке и мечтал о бутылке текилы. Или, хотя бы, виски. Без алкоголя нервы, целый день натянутые в струнку, совсем расшалились. Нужно было успокоить их…       Все-таки сон пришел, глаза закрылись, и, мерно причмокивая губами, Бен погрузился в страну грез.              *****              Проснулся мужчина весь в поту. Перебрал с разгоряченной водой. Еще подумал о том, что и ее надо бы дозиметром проверить. Грелки-то резиновые, а не свинцовые.       Приняв с утра таблеточку йода, Бен отправился в читальный зал. Он не особо любил сидеть над книжками, но в них пряталась мудрость столетий. Давалась она тяжко, Бен никогда не получал отметок выше «С». Но книги и журналы он собирал только тематические. Только те, что помогали ему выживать.       А ведь в свое время подписку оформил с трудом. Рыскал по всем газетам и журналам, прежде чем наткнулся на красочные надписи «Все для того, чтобы выжить в дикой пустыне». Оказывается, тематических журналов немало, но до их городка доходила лишь малая доля. Только три, и на все Бен оформил подписку, тратя шесть долларов в месяц. А вот с книгами пришлось попотеть. Ездил в центр штата, чтобы закупить несколько весьма ценных экземпляров. Поначалу покупал в книжном магазине, затем узнал о барахолке, где можно было приобрести талмуды в полцены. Один из продавцов свел его с торговцем раритетами, Джо «Бутчем» Сандерсом. Сандерс доставал издания, выпускавшиеся крохотными тиражами. За некоторые издания Бен отвалил двести долларов. Но они того стоили.       Например, мужчина узнал, как делается спиртовка. Весьма полезное изобретение на случай выхода из строя конфорки.       Вот только жаль, что семья не разделяла его увлечения. Пока Бен заливал спиртом банку из-под краски и поджигал ее, осваивая новую технологию, его жена только и делала, что ворчала. Нужно было ей помочь убраться в доме, пропылесосить, помочь с готовкой еды или хотя бы чисткой картошки, выбросить мусор и заняться другими незатейливыми бытовыми делами. А еще она ему в упрек ставила то, что он совсем не занимается детьми.       На глаза Бена навернулись слезы. Джуди и Майка ему не хватало. Но проклятая Мэри ушла, громко хлопнув дверью и забрав детей с собой. Забрав в могилу.       Бен не мог простить эту безголовую курицу. А ведь он предупреждал, что ее хождение на митинги по защите прав транссексуалов до добра не доведут. Содом и Гоморра пали, но лишь та семья, что не обернулась назад, смогла покинуть уничтожаемый город. Любопытная женщина повернулась и окаменела. Мэри же не просто оглянулась, она побежала в их ряды с распростертыми объятиями. И за это сгорела в огне.       Бен не считал себя набожным или верующим человеком. Он доверял только тому, что видел. Но ту историю запомнил с самого детства. Тех, кто относится к жизни легкомысленно, кто поддается разврату вместо саморазвития, постигнет кара. И он оказался дальновиден.       Отвязав от тела бутылки, Бен склонился над картой. Обычно после охоты он день-два проводил в бункере, предаваясь размышлениям или играя в карты с незримым противником. Но эти увлечения быстро наскучили. Как-то раз ему в голову пришла шальная мысль: отыскать других выживших. Он быстро ее отмел. Но возвращался не раз. Все-таки одному жить тяжело. Поговорить не с кем. Не со стеной же. Так быстро можно свихнуться.       В это утро одиночество почему-то завопило о себе во весь голос. С трудом сглатывая ком, подступающий к горлу, Бен решился покинуть уютное местечко. На сей раз взял в рюкзак, в которые положил две новые бутылки-грелки. Кто знает, что встретится в пути… Может быть, придется переночевать в холодном тоннеле. Винтовку повесил через плечо на ремень, к поясу на карабин прикрепил фонарь. Немного еды сложил в фольгу и уложил в рюкзак. Взял и флягу с водой. И отправился в путь.              *****              Шут его знает, что заставило мужчину покинуть теплую лачугу и пуститься в приключения. Сам же обустраивал уютное гнездышко, а теперь, получается, покинул его. Но усилия даром не пропали. Бен обещал самому себе, что вернется. И не один. Места в берлоге хватит на двоих. Вдвоем будет и веселее, и практичнее. Выживать одному тяжелее, приходится полагаться только на себя. Как Кентербери и Лундин.       Достав светодиодный фонарик, Бен принялся вышагивать вдоль тоннелей. Сначала он решил обойти соседей. Притом не только тех, с кем знался в жизни до уничтожения всего. Вообще всех. Стучал в двери, просил открыть, оповещал о произошедшем, рассказывал, кто он. Ни ответа, ни привета. Прислонял ухо к двери, но не слышал ничего. Никакого движения, случайного чиха или тяжкого вздоха. Одно запустение.       Он двигался по длине всей ветки. Но в какой бы пролет ни сворачивал, сколько бы ни стучал в двери и крышки люков, ни один человек не вышел к нему на встречу. Так Бен дошагал до тупичка. И теперь должен был решить, что делать дальше. Возвращаться ли к себе, чтобы дальше отсиживаться… или выйти во всеобщую сеть тоннелей.       Победило первое желание. Все-таки панический страх вернулся. Или он начал заболевать агорафобией? Бен всем нутром почувствовал неладное и поспешил вернуться к двери. Успел примчаться вовремя. Страшный рык пробежался эхом по тоннелям. Вовремя закрывшаяся крышка люка отделила слоем брони источник звука и мужчину. Отдышавшись, он припал к середине крышки и прислушался. Рык раздался еще раз. Но только он один. Никакого перебирания лапами, грохота от слоноподобных лапищ или шарканья ног Бен не услышал. А звук повторялся и повторялся словно заезженная пластинка… И Бен понял, что боялся напрасно. Открыл люк и вышел в общий тоннель. Добрался до пересечения с канализацией. Звук раздавался все громче. Значит, он шел верным направлением. И вскоре предмет, вызвавший недоумение, показался, качаясь на волнах. Всего лишь старый магнитофон…       В тот момент Бен пожалел, что не нашел палку, которой можно было подцепить прибор. Переживший плавание по канализационным трубам, он заслуживал достойного будущего. А в итоге так и уплыл, мрачно и безвольно…       Бен не отказался бы послушать музыку. Хотя кассет у него не осталось, последние продал на распродаже. А вот виниловые пластинки валялись в доме, собирали пыль, хотя он все мечтал однажды послушать их. Теперь уж граммофон канул в лету.       Вспомнил Бен об еще одном важном приборе. Радио. Обещали при сигнале «Воздушная тревога» дать ценные указания. В итоге, как только истерия схлынула, радио умерло. Как ни настраивал приемник Бен, как ни пытался поймать сигнал, все было тщетно. Некому было связываться с людьми, по всей видимости.       Бен все надеялся наткнуться хотя бы на одно радиопослание. Но пока без толку. Эфир молчал не первый день. Люди боялись добираться до последних радиостанций. Либо же они были разрушены без надежды на восстановление.       Карманное радио Бен носил с собой. Магнитофон напомнил ему о важной миссии, и теперь он прокручивал колесико, пытаясь отыскать нужную волну. Эфир вновь оказался пустым. И Бен оставил это дело.       Он пошел в ту сторону, куда уплыл магнитофон. Может, его прибило к решеткам. Там-то Бен его и выцепит. Однажды нашел запакованные в брезент коробки спичек. Пополнил запасы на худшие дни.       А еще однажды отыскал целую коробку, полную пакетиков «Kool-Aid». Притом самый любимый, виноградный вкус. Бен сиял от счастья. Разводил в воде пакетик и пил маленькими глотками, растягивая удовольствие. Правда, запасы уже подошли к концу.       На сей раз Бена постигло разочарование. Увы, магнитофон не доплыл до решеток, увязнув где-то по пути. Или же доплыл, но утек сквозь прутья. Или банально утонул, и теперь его можно отыскать на дне канализации. Покойся с миром, хрипящий дружок.       Он прошествовал дальше, пройдя через коллекторы. В одной из секций решетки выходили на поверхность. Хорошо, что она была герметичной. Порой Бен думал о том, что неплохо бы подобраться как можно ближе к ней и попробовать рассмотреть, что же произошло на верху. Но любопытство останавливала рациональная сторона. На поверхности сейчас творился ад, не стоило лишний раз проявлять любознательность.       Бен прошел мимо этого отсека, когда услышал грохот. Но не придал этому значения. А, повернув за угол, понял, что звук раздавался совсем не с той стороны. Это одна из коробок с мусором упала на пол, раскрыв тонкие створки, некогда скрепленные скотчем. Бен присел на корточки и посмотрел на целую кучу, служившую прообразом плотины. Интересно, какой смысл был городить груды мусора?       Он вспомнил о забастовке, что случилась пару месяцев назад. Мусорщики собрали немало сторонников, перекрыв улицы города. Они заявляли, что весь город потонет в дерьме, если им не увеличат жалование. Глупцы вновь все перевели на деньги. Мусорщики не бедствовали, не голодали, в отличие от детей в Африке, а все равно задумывались о хрустящих бумажках в карманах. Вот и вся забота о благе города.       Он шел все дальше и дальше, пока не уперся в тупик. Со скорбным вздохом, Бен повернул обратно. Это раньше мир казался необъятным. Путешествия являлись обыденным делом, и облетать весь мир можно было за год. Но правила игры изменились. Теперь весь мир сузился до крохотной сети тоннелей. И одиноких лачуг-бункеров, до которых не успели добраться бедняги-хозяева.       Теперь, когда вылазка закончилась бесплодно, тягостные мысли вовсю налетели на него, словно падальщики на труп. И отмахиваться не получалось.       Его дети остались в умершем мире. И он ничего не мог с этим поделать. О, почему же суд тогда поверил россказням полоумной мамаши? А все дело в том, что женщины, геи, чернокожие и инвалиды априори правы. Хоть бейся об стенку, но на равных с ними бороться не сможешь. Лишь старина кольт всех уравнивал. Но беспричинно им пользоваться было нельзя. Полиция могла запросто заграбастать «асоциальный элемент». Пришлось повиноваться решению.       Он не заметил, не прочувствовал момент, когда все началось. Просто в один день его милая Мэри заявила, что устала от этой бестолковой жизни. Устала бояться. Устала прятаться. Она желала путешествовать, узнавать мир, развивать собственные умения. Хотела отдыхать и веселиться. Смотреть на мрачное лицо Бена, любовно рассматривающего очередную леску, она не могла. Не раз и не два жена заявляла, что он страдает ерундой. Но мужчина оставался глух как стена. Он не внимал ее просьбам, настаивая на собственной правоте, которая в один момент могла спасти им всем жизнь. Она ушла, не оценив его усилий. И не сможет уже никогда оценить их по достоинству. Увы, ей не хватило терпения.       Она совершила кощунство. Упрекнула своего мужчину. Перестала его поддерживать. Бен уверял Мэри, что конец рано или поздно настанет. Но в ее глазах он оставался лишь глупым сектантом, проповедующим о страшных испытаниях, что выпадут на долю всего человечества. Ей хотелось мира и спокойствия. Бену тоже. Только он считал, что если хочется мира, стоит готовиться к войне.       Он знал, что ублюдки в Вашингтоне ни с кем считаться не будут. Им важно каждый день ходить на Уолл-Стрит и пересчитывать монеты. Игра в маленькую победоносную войну могла набить их карманы до предела. Только такие же ублюдки по ту сторону океана думали о том же. Но расплата их никогда не касалась, ведь во всем виновато население, избравшее столь недальновидных вождей. Бен знал, что игра в клепание танчиков рано или поздно обернется уничтожением всего. Только как ни объяснял это Мэри, розовая пелена с ее глаз не собиралась спадать. Она просто не прислушивалась к его доводам. Назвала сумасшедшим, собрала сумки и ушла.       Бен не мог поверить в то, что она его никогда не любила. Просто прикидывалась хорошей женой. Ласковой, любящей, нежной. На самом деле, ей хотелось только одного: стабильной жизни и статуса замужней женщины. А уж с кем его обрести, Мэри не интересовало. Просто Бен первым подвернулся под руку. Он был хорошим парнем. Заботливым, воспитанным. Надежным. Последнее слово вообще было синонимом Бена. Он никогда бы не завалился домой пьяным, не бросил бы супругу наедине со своими проблемами. Про таких в барах говорили: «Хороший ты парень…» Но еще отец предупреждал Бена, что женщинам нравятся плохие парни.       Те, кто будут непредсказуемы. Те, от кого никогда не поймешь, что они сделают завтра. А Бен каждый день просиживал с журналами и учился выживать. С таким мужчиной можно быть как за каменной стеной. Только мало кому нравилось добровольно себя заключать в темницу. Увы, Бен понял это слишком поздно.       Возвращаться с пустыми руками было не в его правилах. Тем не менее, возвращался он в плохом настроении. А заодно еще понял, что при случае вернул бы неблагонадежную женушку.              *****              Гулко тонули шаги в вязкой темноте. Даже с выключенным фонарем Бен хорошо разбирался в хитросплетении ходов. Он не выучил их. Просто, лишившись солнечного света, мужчина стал лучше видеть очертания. Зрение заострилось, хотя он и не ел достаточно морковки в свое время.       Наверное, это какая-то мутация. Те же кроты и дождевые черви превосходно видят в толще земли. Могло ли нечто подобное произойти и с ним?       Улучшился и слух. Потому Бен с такой легкостью услышал рычание магнитофона.       И вот теперь услышал падение камешка. Тут же включил фонарь, прикрыв глаза, чтобы не ослепнуть. Надо было повязку повесить на левый глаз, чтобы видеть в такие моменты.       Досчитав до пяти, Бен распахнул очи, чуть не ослепнув. Медленно привыкало зрение к яркому свету. Но убегавшую тень успело захватить.       Вряд ли это ему почудилось. Не из того теста он слеплен, чтобы бежать за призраком. Своим глазам Бен доверял, и ошибки быть не должно.       В тоннелях кто-то есть.       Сама мысль о том, что он не один, стучала в висках призрачной надеждой. Неужели пережил катастрофу не только он? Неужели голос разума подсказал, куда бежать, и другому человеку?       Бен припустил со всех ног, но поскользнулся на грязи, шлепнулся, растянулся, вскрикнул… Фонарь гулко стукнул по каменному полу и откатился на пару метров. Гладя ушибленное колено, Бен все-таки смог подняться. Ноги продолжали скользить, грозя разъехаться в разные стороны. И все же он удержался, сохранил равновесие. Дошлепал до фонаря, поднял его и свернул в боковой тоннель. Но не услышал даже шлепанья. Если кто-то и был в этих ходах, он давно убежал. Перепугался бы кто угодно, услышав такой страшный грохот. Но Бен сдаваться не собирался. Он старался бежать, хотя колено мешало развивать приличную скорость. Если бы не дурацкое падение, мужчина давно бы нагнал тень. И вскоре он вновь увидел ее, бегущую в тусклых лучах одиноко блуждавшего фонаря. Припустил со всех ног, невзирая на боль. И выбежал в секцию, в которой тоннель ветвился и дробился.       Следов тени и днем с огнем не сыщешь. Но сдаваться Бен не собирался. Ноги не так быстры, как голос. Набрав в легкие как можно больше воздуха, Бен прокричал:       — Не беги от меня, человек! Нам вдвоем легче будет выжить!       Но никто на призыв не отреагировал. Как ни вслушивался Бен, но в тоннелях по-прежнему было тихо. Он опустился на корточки, поставил фонарь подле себя и утер скупую слезу. Похоже, одиночество сделало его своим рабом. И никуда от такой судьбы не деться.              *****              Бен обратно шел с неохотой. Он обрел надежду и тут же ее потерял. Как это глупо! Повел себя как мальчишка. Надежды нет, стоило это признать.       Мир сузился до размером канализационной сети. Возможно, она выведет к другим городам. Если взять как можно больше запасов, он сможет путешествовать не один год. Кого-нибудь да найдет… Вот только Бену больше не хотелось заниматься поисками. Дурное это занятие. Бестолковое.       У своей двери Бен поставил фонарь, прокрутил вентиль и вошел внутрь. Настало время подумать, какую проблему проще решить — воды или тепла. Бен вновь засел за привычные журналы. Стал помечать карандашиком нужные вещи, подчеркивал предложения, на которые стоило обратить внимание. Путем нехитрых подсчетов, Бен понял, что вода — восполняемый ресурс. Оставалось только найти пеналы с обеззараживающими таблетками, и проблема будет решена. А найти их довольно просто. Раздавали каждому гражданскому. Можно вскрыть один из бункеров, оставленных хозяевами, да поживиться…       Лома у мужчины отродясь не водилось. Отмычками Бен пользоваться даже не умел. Все проблемы с замками мог решить один выстрел.       Заперев свой бункер, Бен направился к соседскому. Простите, Пирсы, но мертвецы — помощники живых. Вскинув винтовку, Бен прицелился в замок и выстрелил. Затем потянул на себя ручку.       Он так надеялся, что кто-нибудь из Пирсов выскочит и отчитает его, но нет. Жилище выглядело опустевшим. Даже крышка на самом верху была закрыта. Пирсы не пытались попасть внутрь, не успев добраться до спасительного убежища.       Пенал с таблетками Бен нашел возле холодильника. Там же лежали замороженные продукты. Закрыв дверцу, Бен обратил внимание на один из магнитиков. Улыбающиеся детишки — мальчонки-близнецы Пирсов. Увы, улыбку с их лиц стерла проклятая война.       В уголках глаз защипало. Бен не мог дальше смотреть на трагедию, чьим невольным свидетелем он стал. И отправился дальше, в поисках неизвестно чего. Вряд ли старший Пирс собирал журналы да чем-либо интересовался. Он, скорее всего, просто поставил галочку «построить бункер», только и всего. Запасы еды оказались довольно скудными. Зато имелся автономный генератор электричества, от которого подпитывался холодильник. Уже неплохой задел. Пули и два пистолета лежали в одном из ящиков. Тоже сгодятся.       Подумав, Бен снял магнитик с холодильника и положил в карман. Пока он помнит о Пирсах, они не стерты с лица земли бомбежкой.       Выйдя из соседского бункера, Бен направился в свой.              *****              Так проходили день за днем никуда не спешащие недели. Бен все так же увлеченно читал журналы, взламывал бункеры и пополнял запасы.       В одну из ночей он услышал стук в дверь. Но даже не удосужился встать и открыть ее. В какой-то момент Бену стало все равно.       Звук не повторился. И тогда Бен понял, что стук ему просто причудился. Измаявшееся одиночеством воображение подкинуло дровишек в виде слуховых галлюцинаций.       На следующий день Бен вышел из бункера, отправившись на охоту на крыс. Тоннели выглядели опустевшими. Перед дверью Бен не увидел следов. И смирился с тем, что остался единственным выжившим разумным существом в этих тоннелях.