Через тернии к звёздам (новеллизация кинофильма)

      Утром следующего дня Сергей перед отлётом на работу позвал в кабинет сына и сказал ему:       – Сегодня покажешь ей море. Сходи на наш пляж. Только загорать не давай – мы не знаем, вредно ли ей долгое пребывание на солнце или нет.       – Хорошо, отец, – ответил Степан. Он обожал плавать в море, и лишний раз сходить на любимый пляж для него было радостным событием. – Рыбалку ей тоже показать?       – Нет, пока в лодку её не сажай, тем более, не начинай рыбачить с аэромобиля. Мало ли что, доставай её потом с глубины! – приказал сыну Сергей.       – Ладно, покажу ей пляж и поплаваю на её глазах, – вздохнув, сказал юноша.       После завтрака Степан, одевший старенькие, видавшие виды шорты и грязноватого цвета футболку и Нийя, одевшая простой голубенький сарафанчик, вышли из дома и снова пошли через еловую рощу и полянку с розами. Только на этот раз там они уже не останавливались. Степан повёл гостью дальше. Тропинка вела их через ельник и начала снижаться. Внезапно Степан и Нийя вышли на ещё одну полянку – на ней, ярко освещённой солнцем, паслись пятнистая, с коричневатой шёрсткой, олениха и маленький оленёнок.       Нийя вздрогнула и прижалась к Степану. Тот по-братски приобнял девушку.       – Кто это? – спросила испуганно Нийя. Она ещё никогда не видела таких существ.       – Олениха. Мама, – ответил Степан спокойно. Он очень любил животных и никогда не упускал случая понаблюдать за их повадками прямо в дикой природе.       – Мама. Зачем? – спросила Нийя странным голосом.       Степан поперхнулся. Не знать этого? Странно как-то. Но вслух произнёс:       – Это ты спроси у бабушки. Она всё знает.       Он отпустил Нийю и повёл её через полянку. Олени даже не обратили на двух людей внимания, продолжая щипать травку.       Скоро Степан и Нийя вышли из леса на крутой скалистый обрыв. Степан уверенно зашагал по дорожке, проложенной прямо по краю обрыва, и поманил Нийю за собой. Та не смотрела вниз. Внезапно дорожка повернула и стала довольно крутой лестницей. Юноша побежал по ней вниз. Нийя повернула голову в его сторону и впервые увидела море.       Море поразило её до глубины души. Никогда в жизни, как ей показалось, она не видела вблизи такого широкого пространства, заполненного одной водой, не считая, конечно, полёта на флаере, но тогда ей было всё равно, что происходит внизу, под ней! Был штиль, слабенькие волны накатывали на каменистый пляж. Солнце играло бликами на водной ряби. На пляже никого не было, кроме их двоих. Лишь несколько чаек сидело на воде в порядочном отдалении от берега, да совсем далеко в море виднелся какой-то быстро уплывающий вдаль корабль тёмного цвета.       Нийя осторожно спустилась по лестнице к пляжу. Она подошла к Степану, стоявшему у кромки воды. Тот уже скинул шлёпанцы и футболку с шортами, оставшись в одних чёрных плавках.       – Ты пойдёшь в воду? – спросила Нийя с испугом.       – А как же! – сказал Степан весело. Он поднял с земли перо чайки и воткнул его в свои волосы.       – Я не хочу, чтобы ты шёл туда, – неожиданно твёрдым тоном произнесла девушка.       – Да что ты! Я тут вырос! Это моя стихия! – сказал Степан со смехом. Это он-то, абсолютный чемпион института по плаванию, не пойдёт купаться? Когда температура воды уже около двадцати пяти градусов?       Нийя стояла, не шелохнувшись, и смотря на воду со странным выражением лица.       Степан зашёл в воду по колено и протянул руки к девушке.       – Иди ко мне. Тебе кажется, что вода опасна. Не бойся! – позвал он Нийю.       Та, казалось, послушалась Степана и двинулась к нему. Но когда её ступни коснулись воды, она вдруг увидала нечто, поразившее её разум.       Берег из чистой, иногда выпачканной возле воды водорослями, гальки превратился в тёмную грязь. Вода из изумрудной стала грязно-коричневой жижей. Волны пенились ядовитой желтизной. А справа от девушки из скалистого обрыва, спускавшегося к воде, торчала уродливая труба. Из трубы сплошным потоком лилась чёрная мерзость, лилась прямо в море.       Немного дальше из берега торчала такая же труба, из которой в море падал поток чего-то омерзительно-зелёного. Из того, что плескалось у ног, что страшно было назвать водой, сколько хватало взора, торчали какие-то металлические и каменные обломки, куски неведомых машин, покосившиеся железные башни…       Нийя и не заметила, как телепортировала метров на десять от воды. Вот только что Степан помогал ей, держа её за руки, войти в воду – а сейчас она стояла уже далеко от него, смотря на воду с нескрываемым ужасом.       Степан вздохнул и опустил руки.       – Знаешь, я иногда тебя просто боюсь, – произнёс он неодобрительным тоном, повернулся к морю лицом и бросился бежать. Когда Степан добежал до места, где глубина ему была по пояс, он резким движением нырнул в воду.       Нийя оторопело смотрела, как юноша скрылся под водой. Он всё не выплывал и не выплывал оттуда. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мокрая голова Степана показалась на поверхности моря. Он был так далеко от берега, что его едва можно было разглядеть на фоне сверкающих бликами волн.       Нийя, словно завороженная, медленно подошла к воде. Не снимая сарафан, она начала заходить в море. Один шаг. Другой. Третий. Море ласково лизало её ножки, не причиняя никакого вреда. Нийя зашла уже почти по колено, намочив край сарафана, когда вдруг над её ухом раздался совершенно незнакомый низкий женский голос:       – Привет! Ты Степана не видела?       Нийя резко обернулась. Недалеко от воды стояла молодая девушка. Ростом она была немного ниже Нийи, фигурка, облачённая в красивый короткий зелёный цветастый балахон с капюшоном, была очень женственной, хотя и не отличалась худобой. Шикарные длинные вьющиеся каштановые волосы выбивались из капюшона. Красивые длинные ноги были обуты в пляжные босоножки. Яркие зелёные глаза сияли на привлекательном курносом лице. Полные губки улыбались Нийе. В руках девушка держала большую пляжную сумку такого же цвета, как и её балахон.       – Он там! – показала на море Нийя, выбегая из воды навстречу незнакомке.       – Я Селена, – представилась девушка. – А ты, бесспорно, найдёныш?       – Нийя, – представилась в ответ инопланетянка.       – Правильно. Красивое имя! – сказала Селена и замахала руками в направлении горизонта, где различить голову Степана было уже просто невозможно, так далеко он отплыл от берега. – Стёпка! Степан! Вылезай!       Нийя смотрела во все глаза на Селену. Она никогда не видела, чтобы Степан приводил домой девушек. Для неё это было в новинку. Тем более, что общаться ей, кроме Степана, с молодыми людьми или девушками на Земле никогда ещё не приходилось. Только с учёными или врачами, а почти все они были людьми достаточно зрелого возраста.       – Что так смотришь? Нравлюсь? – с самодовольной улыбкой спросила Селена. – Я многим нравлюсь.       Она достала из сумочки большое пляжное полотенце, постелила его на гальку, скинула с себя и бросила на полотенце свой балахон, оставшись в раздельном купальнике ярко-оранжевого цвета. Фигурка у неё была уже загорелой – видно было, что Селена не упускала случая побыть на солнышке.       Красавица обернулась к Нийе и спросила:       – Плавать умеешь?       Та покачала головой.       – Нет? Научу! – засмеялась Селена и вбежала в морскую воду по колено.       – Нет, – сказала тихо Нийя, но Селена её услышала.       – Боишься? И зря! – продолжая смеяться, крикнула Селена, бегая около берега и поднимая фонтаны брызг. – В жизни, бесспорно, надо всё испытать. Я вот по натуре испытатель. На Луне была. В батискафе спускалась!       Что такое «батискаф», Нийя не знала. Но неожиданно для себя она задала вопрос совсем другого рода:       – Что значит «увлечение молодости»?       Селена поперхнулась. Она вышла из воды и подошла к Нийе. Улыбка сошла с лица красавицы, она больше не смеялась.       – Ого, даже так! – протянула Селена. – А ты почему об этом спрашиваешь?       – Степан сказал, что ты – его увлечение молодости, – сказала Нийя совершенно спокойным голосом, будто отвечала на банальный вопрос о том, сколько времени.       Селена широко раскрыла глаза. Её красивое лицо исказила странная усмешка.       – Глупости какие! Я и внимания на него не обращала!       Она вдруг помрачнела и совсем тихо произнесла:       – Это он тебе так сказал?       – Это он при мне так сказал, – отчеканила Нийя, словно сержант на построении.       – Бесспорный глупец! – рассердилась Селена и топнула ножкой.       Нийя удивлённо на неё посмотрела. Только что около неё стояла прекрасная девушка, а сейчас её словно подменили. Рядом находился враждебно настроенный человек, чью неприязнь Нийя почувствовала словно физически. Она не понимала, что произошло.       – А ты почему парик не носишь? – вдруг злобным голосом сказала Селена, показав на белый пушок на голове Нийи. – Так слишком примитивно!       Нийя дотронулась до своей головы. Никто ей никогда не говорил, что с её головой что-то не так. Она спокойно воспринимала себя, смотрясь в зеркало, и не испытывала никаких комплексов на этот счёт.       Селена тем временем плюхнулась в воду недалеко от берега и продолжала болтать, словно не было только что между ними неприятного разговора:       – Я очень люблю музыку, солнце, воду и хороших людей! Особенно обожаю детей! А ты любишь детей? Ах, да, ты их не знаешь!       – Я знаю, – спокойно сказала Нийя.       – Откуда? Ты же искусственная!       – У меня есть сёстры и братья, – ответила Нийя.       – В пробирках? – со смехом спросила Селена. Но смех этот отличался от того, что слышала Нийя при появлении Селены. Сейчас в нём слышались издёвка и металл.       Перед Нийей возникла картина, как кто-то достаёт из непонятного стеклянного бокса ребёнка и передаёт в её руки. На голове у ребёнка – такой же белый пушок, как и у неё самой. Ребёнок кричит, надрывается. Что делать дальше, Нийя не знает и обращается к тому, кто ей дал младенца, но на этом воспоминания оборвались. Она стояла на морском побережье Крыма и смотрела на море, откуда уже выходил на берег вернувшийся из дальнего заплыва Степан.       – Твоя неполноценность, бесспорно, оправдана. Я, как психолог, смогу тебе во многом помочь. Если ты, конечно, захочешь этого сама! – бросила Нийе Селена.       – О, привет, Селена. Как там на Луне? – весело сказал подошедший к девушкам Степан.       Селена раскрыла рот, чтобы ответить, но так и застыла с открытым ртом. Нийя внезапно сбросила сарафанчик и осталась обнажённой. Но не это поразило Селену и повернувшегося к Нийе Степана. Нудистами было трудно удивить кого-то даже в середине бурного XX века, не говоря уже о XXIII-м, когда люди хотели – надевали на пляж купальники, хотели – не надевали. Степан и Селена поражённо смотрели на живот инопланетянки, где должен был быть пупок, каковой и полагается иметь любому человеческому существу.       Пупка не было. Идеальный плоский животик Нийи был абсолютно гладким.       Наблюдавшая всё это по системе видеонаблюдения профессор Иванова только к этому моменту закончила свои исследования. Теперь ей стало понятно, на что и каким образом реагирует мозг её подопечной. Она включила видеофон и набрала Сергея. Тот ответил не сразу – Лебедев уже успел вернуться с работы домой и не особенно жаждал заниматься делами.       – Привет, Серёжа, – сказала Надежда.       – Привет. У тебя ко мне дело? – с вызовом спросил Лебедев.       – Да. Включи большой экран, – сказала Иванова.       Сергей с неохотой прошёл в свой кабинет и включил монитор, на который тут же поступило изображение с видеофона.       – Посмотри сюда, – Надежда повернула камеру видеофона так, что в поле зрения попал экран с изображением мозга Нийи. – Видишь этот жёлтый участок в левом полушарии и две точки? Это область управления.       – Не понял, поясни! – потребовал Сергей, привстав в своём кресле.       – Тот, кто создал Нийю, хотел, чтобы она стала послушным автоматом, – обеспокоенно сказала Надежда. – Я вчера распорядилась поставить новое оборудование у тебя на участке, помнишь? Сегодня я разобралась, на какие сигналы и как реагирует её мозг. Переключись на видеонаблюдение, выведи его на пол-экрана!       Сергей нажал несколько клавиш. Половину экрана заполнило изображение пляжа, на котором Селена и Степан во все глаза наблюдали, как голая Нийя медленно входит в море.       – Посмотри. Сейчас я её одену, – сказала Надежда. Она нажала несколько рычажков на пульте управления и дала какие-то команды с компьютера.       Нийя внезапно повернулась к берегу, быстрым шагом вышла из воды и надела сарафанчик. Всё произошло очень быстро; когда Степан подбежал к девушке, та уже была одета и тихо стояла, опустив взор в землю. В голове у неё опять раздались те же странные сигналы… три сигнала, два, опять три… Они словно заглушили собой все звуки – шум прибоя, крики чаек, гудок какого-то далёкого корабля. Они как будто заглушили саму способность думать, рассуждать и чувствовать.       – Что с тобой? – испуганно сказал Степан.       – Не знаю, – просто и как бы отрешённо ответила Нийя, не смотря на Степана.       Селена стояла неподалёку, уже успевшая вытереться полотенцем и сложить его в сумку.       – Пошли, – сказал Степан Селене. – Надо проводить её в дом, посидим, чаю попьём.       Селена усмехнулась и надела свой балахон. Все трое – впереди Степан, позади Селена и между ними Нийя – начали подъём по обрыву.       – Ты по мне скучал? – спросила Селена странным голосом.       – Ага, – не оборачиваясь, бросил Степан.       – Ты, бесспорно, влюблён, – протянула Селена и слегка побледнела.       – Да чепуха, просто она живёт у нас в доме, я за неё отвечаю, – небрежно сказал Степан, продолжая шагать по лестнице.       – Из тебя вышла бы отличная нянька! Только ребёнок, бесспорно, великовозрастный! – прошипела Селена, догнав Степана на вершине обрыва, когда они начали движение по направлению к лесу.       – Отстань от неё, Селена! – неодобрительно протянул Степан.       – А я к ней и не пристаю, – воскликнула девушка. – Но держать её в доме – бесспорная патология! Это я тебе, как психолог, говорю! Я бы её к детям близко не подпускала! Вдруг она их ест?       – Селена! – предостерегающе сказал Степан.       Но было поздно. До Нийи наконец-то дошла вся враждебность отношения к ней со стороны Селены. Причину она так и не поняла, так как пока не задумывалась над хитросплетениями человеческих чувств и не знала истории отношений Степана и его гостьи. Но яростное желание дать отпор большим торнадо завертелась в её душе.       – Я тебя обидела? – спросила она у Селены странным голосом, растягивая слоги.       Селена злобно расхохоталась и посмотрела прямо в глаза Нийи.       – Я хочу, чтобы её не было, – вдруг совершенно незнакомым, металлическим тоном произнесла Нийя и вытянула по направлению к Селене правую руку, повернув к девушке ладонь. Та неожиданно для самой себя начала отходить от инопланетянки, медленно, словно семеня своими красивыми ножками. Селена только и успела выкрикнуть: «Ты что!», как всякая способность мыслить покинула её. Она шла, повинуясь руке Нийи, пятясь назад, к обрыву, на вершину нависающего над морем скалистого выступа. Вот до страшной пропасти осталось всего метра три, вот уже и обрыв. Степан что-то крикнул, но Нийя не обратила внимание на его окрик.       Надежда, наблюдавшая за этим действием на экране, снова нажала несколько кнопок на пульте управления.       – Остановись. Ты не имеешь права причинять вред человеку и допустить, чтобы в твоём присутствии причинялся людям вред. Это должно быть первым твоим законом, – жёстким голосом процитировала Иванова Айзека Азимова, одновременно с этим давая новую команду с компьютера.       На обрыве, внезапно обретя возможность двигаться самостоятельно и мыслить, на самом краю Селена вдруг осознала, что сейчас упадёт вниз. Она взвизгнула и убежала в лес так быстро, как только могла. Степан не стал её ловить. Он хотел подойти к Нийе, но та неожиданно схватилась за голову и сама кинулась в море с двадцатиметровой высоты.       Степан тут же, не снимая одежды, забыв, что в кармане у него новенький видеофон, прыгнул вслед за Нийей. Для него, имевшего профессиональную прыжковую подготовку, был бы не страшен и прыжок с высокого моста. Сгруппировавшись, он чётко вошёл в воду, погрузился на несколько метров и начал, открыв глаза, которыми привык смотреть в воде без всяких масок или очков, искать свою подопечную. Вскоре он нашёл ту, которую искал – девушка просто висела в воде, как в невесомости, на небольшой глубине, закрыв глаза, даже не пытаясь всплыть и вдохнуть живительного воздуха. Степан обхватил её руками и вытолкал на поверхность моря.       – Ну, ты чего меня так пугаешь? – отдышавшись и приплыв с девушкой к берегу, прохрипел Степан. – Ты могла разбиться! Тут подводных скал, как муравьёв!..       – Может, я и хотела…– еле слышно проговорила Нийя. Её глаза наполнились слезами. – Я больше не могу.       – Никогда так не делай! Ты нужна нам. Ты нужна мне! Понимаешь? – сказал Степан, вынося Нийю из воды и бережно кладя её на гальку.       Нийя вздохнула и прижалась к плечу севшего рядом с ней на камни Степана. Тот обнял свою подопечную и почувствовал, как дрожат её плечи. Нийя плакала.       Сергей это всё видел на экране своего монитора. Когда Нийя зарыдала, он сжал кулаки и громко сказал Надежде:       – Никогда этого больше не делай! Поняла? Никогда!       – Я работаю, Серёжа, – сказала Надежда невозмутимо.       – Я сейчас к тебе прилечу, – Сергей вскочил с места и, не переодеваясь, одетый по-домашнему в простые серые брюки, чёрную футболку и сандалии на босу ногу, ринулся к флаеру. Через несколько минут флаер уже совершал посадку на площади перед невысоким, но изящным зеленоватым зданием Симферопольского филиала Института Космической биороботехники. Не обращая внимания на крики охранников, которые, прекрасно зная Сергея, всё равно решили проверить его пропуск, он взлетел по лестнице на третий этаж и ворвался в кабинет Надежды.       – Ты понимаешь, что ты совершила? – закричал он. Надежда никогда не видела всегда невозмутимого друга в таком возбуждённом состоянии. – Ты понимаешь, что натворила?       – Я всего лишь… – только и смогла промямлить профессор Иванова.       – У тебя в руках была власть над человеком! И ты с наслаждением ею воспользовалась! – проорал Сергей, сжав кулаки.       Надежда потрясённо молчала.       – Ты бы замечательно устроилась в XX веке, Надя! – продолжал кричать Сергей. – Гиммлер был бы счастлив взять тебя на работу! Ты была бы отличной доктором Смертью!       – Прости меня, Серёжа, – очень тихо ответила профессор Иванова, опустив глаза. – Я думала, что помогаю тебе. И науке.       – Ты отстранена от работы с Нийей, и плевать мне на твои полномочия! – крикнул Сергей, пропустив мимо ушей реплику Надежды. – Если сегодня же твои техники не снимут все камеры и излучатели, я сам это сделаю, а Глаша это всё переплавит в комья шлака и вышвырнет на помойку! Пусть меня за это посадят в Центральную тюрьму на Плутоне, но издеваться над девочкой я тебе не дам! До председателя Совета Организации Объединённых миров дойду, но добьюсь, чтобы ты никогда больше с ней не встречалась, даже по видеосвязи!       Он вылетел из филиала Института, прыгнул в флаер и полетел домой. Не долетев до дома, он направил флаер вертикально вверх и дал полный газ. Через несколько минут он был уже на орбите Земли, где остановил свою машину и сжал руками виски. Никогда ему не было так противно и больно от того, что человек, которого он считал другом, оказался совсем не тем, кем казался всю жизнь.       Раздался сигнал вызова и на приборной панели зажёгся экран видеосвязи.       – Мы всё видели и слышали, – сказал председатель Совета по контактам Андрей Загорский, появившийся на экране. Его лицо было, как и всегда, невозмутимым, но в глазах читалось негодование. – Я не одобряю ваше поведение, конечно же, но полностью поддерживаю вашу точку зрения. Отныне Нийя переходит под наблюдение медиков симферопольского Института Мозга. Иванову я отстранил от работы со всеми инопланетными существами, до разбирательства в Совете по контактам.       – Спасибо, Андрей Исаакович, – сказа Сергей с облегчением.       – Вы что, на орбите? – удивился Загорский, внимательно посмотрев на экран связи. – Идите на посадку! Я жду вас в своём кабинете через час. Необходимо дать вам личные инструкции по поводу полёта на Плутон, в котором вы примете участие приблизительно через месяц. Это не для видеофона, информация весьма интересная и вы не пожалеете.       – Слушаюсь. Конец связи, – ответил Сергей и направил флаер в атмосферу. Он лёг на курс к Москве и постарался думать не о поведении Надежды, а о том, что же приготовил для него руководитель.       А в своём кабинете в симферопольском филиале Института Надежда Иванова, почувствовав запоздалое раскаяние, обхватила голову руками и разрыдалась.