Табу

      Лидия стоит на пороге. Ладонь безвольно соскальзывает с дверной ручки. Элена опускает рукава, пряча руки в карман. Боится, что охотники заметят, как они дрожат. Алек тяжело вздыхает, молясь Ангелу, чтобы Лидия не подумала ничего лишнего. Он знал, что Бранвелл всегда держит свои эмоции под контролем, но возникшая ситуация явно была двусмысленной. Монтеро хотелось истерически засмеяться. Сколько раз она натыкалась на такие сцены из сопливых фильмов и откровенно хохотала, а теперь сама будто оказалась на экране. Лидия, растерявшаяся всего на мгновение, тут же берёт себя в руки, шумно втягивая носом воздух.       — Алек, — ровным голосом говорит она, и Эл слышит звон металла. Она чувствует себя нашкодившим котёнком и готова поклясться, что охотник ощущает тоже самое.       — Уже иду, — поднимается Лайтвуд, быстро застёгивая рубашку. Деревянные пальцы не слушаются.       — Ликантропа нужно доставить к Безмолвным братьям как можно быстрее, — торопит Лидия, а сама смотрит на примитивную. — Где ты была?       — Курить выходила, — говорит Эл и прикусывает язык под жутким взглядом Лайтвуда. На лице Лидии она видит отразившееся непонимание. Охотница сводит брови, мол, что за бред.       — Тебя не было в Институте несколько часов, — настаивает Лидия. Ей нужно справиться с эмоциями, но она не может. Как они с Алеком собираются заключать союз и управлять Институтом, если он потакает вольностям примитивной?       — Я не должна отчитываться, Лидия, — увиливает Монтеро, чувствуя, что её начинает мутить. — Извини, но я плохо себя чувствую после сегодняшнего инцидента. Мне нужен отдых. И охотника бы тоже нежелательно никуда тащить.       Она не дожидается ответа, огибает Бранвелл и выходит. Лайтвуд бросает ей вслед короткий взгляд. Он чувствует горький запах цитруса. Её запах. Он никогда не относился к этим фруктам как-то особенно, ну есть они и есть. А теперь лучник отчаянно хочет от запаха избавиться, но, кажется, что он прочно осел на нём самом. Он забирает со стола куртку и кивает невесте.       — Можем идти.       — Ты в порядке? — Лидия имеет ввиду руку, но Алеку кажется, что она совсем не об этом.       — В полном. Идём.       Охотница изобразила подобие улыбки и вышла из кабинета, даже не оборачиваясь.       Монтеро стучится в спальню Изабель уже второй раз за день, но ей никто не отвечает. Она приоткрывает дверь и обнаруживает комнату пустой. Подумав о возможном местонахождении охотницы, она направилась в спальню к Фрэй.       Изабель увлечённо рассказывала подруге сегодняшнем приключении, но её прервал раздавшийся стук.       — Войдите! — крикнула Фрэй, приподнимаясь на локтях.       — Мы провалились, Из, — говорит Эл, закрывая за собой дверь, — привет, Клэри.       — Привет. Изабель уже рассказала мне о вашей драке. Как твои руки? Я знаю, ты прикрыла Алека. Это так здорово, что ты спасла его, — принимается тараторить Фрэй. Элена останавливает её взмахом руки и ползёт до кресла. Ей кажется, что силы покинули её тело слишком внезапно, как-то предательски.       — Ты как? — заботливо спрашивает Изабель, усаживаясь на кровати так, чтобы видеть обеих девушек.       — No еstoy bien, — отвечает Элена, сжимая пальцами виски. Ей кажется, что подушечки обожжены телом Алека Лайтвуда. Охотницы непонимающе смотрят на Эл. Она вздыхает. — Не очень. Тошнит и голова кружится. Крови я потеряла немного, но всё же. Просто нужно поесть и отдохнуть. Я была у твоего братца. Он нашёл пепел в моих волосах.       — Что он вообще искал в твоих волосах? — хмурится Изабель.       Элена смеётся.       — Я перевязывала его. А он заметил эту улику, изобличающую нас, — отвечает агент.       — И что ты сказала? — допытывается Из.       — Что пепел говорит сам за себя. Мы справились, а остальное неважно. О чём сплетничаете?       Элене хотелось отвлечься. Ей предстояла бессонная ночь за изучением договора и ей до тошнотворного кома в горле не хотелось прикасаться к злосчастному документу.       — Помнишь, я рассказывала тебе про свою маму и Валентина? — уточняет Клэри. Эл кивает. — Мы пытаемся найти способ отыскать его.       — Он ведь был охотником, верно? — припоминает Монтеро рассказ Алека, — если все охотники живут в Институтах, то и у него должно быть какое-то убежище в Нью-Йорке.       — В этом городе сотни развалин. Как иголка в стоге сена, — разводит руками Изабель.       — Как он перемещается? Я имею ввиду, он же не разъезжает по улицам в бронированном автомобиле. У вас наверняка есть какой-то иной способ передвижения.       — Родители возвращаются из Идриса через портал, — жмёт плечами Иззи.       — Портал! — Клэри бьёт себя по лбу, вскакивая на колени.       — Создавать новые могут лишь маги. Не думаю, что Магнус помог Валентину в этом, — сомневается Лайтвуд.       — Кто такой Магнус? — Эл понимает, что со всей этой суматохой она совершенно забыла, кем он является.       — Верховный маг Бруклина, — объясняет Из.       — Если он не создавал новых порталов, значит, он может знать, где находятся другие, — вслух рассуждает Клэри. — Мы должны с ним поговорить!       — Попроси об этом Алека. Ему Магнус точно не откажет, — советует Изабель, усмехаясь.       Эл подпирает щёку рукой и смотрит на брюнетку, вопросительно поднимая брови.       — Алек нравится Магнусу, — терпеливо поясняет она, получая тычок под рёбра от Клэри. Иззи недовольно шипит, но продолжает, — но братец женится на Лидии, чтобы восстановить честное имя нашей семьи в глазах Конклава, — пафосно скандирует она, а после меняется в лице, — противно.       — Почему вам нужно реабилитироваться? — интересуется Элена, перекидывая волосы за спину. Она снимает удобные лодочки и усаживается в кресло с ногами. Изабель тяжело вздыхает и переводит взгляд на Клэри. Та поджимает губы и виновато опускает взгляд.       — Конклав считает, что Алек не имел права проводить несанкционированные миссии в поисках моей мамы от их имени, — отвечает Клэри.       — Правительство, — понимающе кивает агент.       — Это изверги, а не правительство, — шипит Из, — карьера наших родителей под угрозой и они решают впутать в это нас. Они знают, что Алек всегда действует по правилам и сделает всё ради семьи. Они давят на это. А это нечестно.       Элена горько усмехается, замечая, что сейчас Изабель похожа на неё десятилетней давности.       — Он женится на Лидии только для того, чтобы очистить репутацию вашей семьи? — уточняет Эл.       Лайтвуд кивает. Клэри касается её плеча, поддерживая.       — А если они узнают, что ты здесь без их ведома, и что Алек заключил с вашим директором договор, я не знаю, что будет. Родители будут держать это в секрете. Но вот Лидия.       — Что, так всё плохо? Она же вроде его невеста, к чему подставы?       — Она предана Конклаву до последней капли крови. Следует каждой букве закона. И ужасно меня раздражает.       — Бранвелл не так плоха, я думаю, — возражает Элена.       — Да она даже не знает Алека! — вспыхивает Фрэй. Монтеро вскидывает брови.       — Если он сделал ей предложение, значит, он этого хотел. Научитесь уважать чужие решения.       — Он обрекает себя, неужели ты не понимаешь? — отчаянно спрашивает Лайтвуд.       — Всегда нужно чем-то жертвовать, Из, — устало отвечает агент.       — Даже собственным счастьем? — Клэри пронзает Элену взглядом. Эл усмехается, сминая ткань свитера. Она дергает за ворсинки и молчит, кусая губы.       — Иногда даже собственной жизнью, — наконец, отвечает она, отрывая взгляд от собственных рук. Охотницы тушуются, переводя взгляд друг на друга. — Может быть, они влюбятся потом, когда узнают друг друга лучше. Кто знает.       Изабель без сил заваливается на кровать. Чёрные волосы змеями лежат на золотистом покрывале. Она обречённо выдыхает, прикрывая глаза.       — Ты не понимаешь, — шепчет охотница, складывая руки на животе. Элена потирает висок, шумно втягивая носом воздух.       — Может быть, — она жмёт плечами, соглашаясь, — мне нужна ваша помощь, — переводит тему она, — поможете?

Message To Bears — You are a memory

      Монтеро сидит в библиотеке, жуя бутерброд. Охотницы помогли ей вымыть голову, а душ она приняла сама, стараясь не намочить повязки. Они предложили ей помощь и в этом, но Эл не хотела, чтобы девушки видели её прекрасный шрам.       Она сидит и листает белоснежные страницы, монотонно жуя, не чувствуя вкуса. Агент читает каждое слово, предложение, абзац. «Сто семнадцать стран. Подумать только!» — проносится в её голове. Она ставит пустую тарелку на пол, припоминая, когда в последний раз ела ночью. Эл жмурится, продолжая чтение, пока буквы не расплываются перед глазами. Воспоминания наслаиваются друг на друга, как морские волны. Она чувствует, как глаза начинает щипать.       — Мне что, обязательно с ним встречаться? — спрашивает Эл, дёргая Наташу за руку. Они не спеша идут по парку, слушая, как шуршат под ногами опавшие листья.       — Он мой напарник. Так что, да, — отрезает Нат, тряхнув волосами.       — А если я ему не понравлюсь? — Элена задирает голову, упирая взгляд в хмурое небо, — ты брекеты мои вообще видела?       — Перестань. Это временно.       — Нет ничего более постоянного, чем временное, — многозначительно выдаёт девочка, продолжая идти, задрав голову. Она ждёт, что вот-вот хлынет холодный осенний дождь.       Наташа смеётся, сильнее сжимая руку приёмной дочери. Она уже два года может считать себя полноправной матерью, но вот привыкнуть к этой мысли ей никак не удаётся.       — Слушай, вот там какой-то человек стоит, — Элена снова дёргает мать за руку, — это, случайно, не он?       Наташа вглядывается в знакомый силуэт в нескольких шагах от них и узнаёт в нём Бартона.       — Проницательно, — хвалит Вдова. Они сокращают расстояние в считанные шаги.       — Клинт, — мягко зовёт Наташа. Мужчина оборачивается, его лицо озаряет тёплая улыбка.       — Нат, — выдыхает он, заключая подругу в объятья. Элена многозначительно покашливает. Напарники переводят взгляд на неё.       — Клинт Бартон, — лучник первым протягивает руку. Эл смотрит на него так, как смотрела на Романофф два года назад. Она ищет в нём подвох.       — Элена, — торопит Нат. Девочка со скепсисом протягивает ему руку и называет своё имя. Лучник ей не понравился. Внешне, так точно. Особенно её взбесили его уши. Элена решает, что с ним ей общий язык не найти.       Монтеро лежит на диване, свернувшись калачиком, обняв свои ноги. Пальцы Клинта запутались в её смоляных волосах. Его жена приносит графин с водой и стакан, ставит их на журнальных столик и тихо удаляется. Элена провожает её взглядом, всхлипывая.       — Перестань, Сорока, — просит Бартон, вороша её волосы, — выпей воды. Яда в ней нет, клянусь своими стрелами. Элена фыркает сквозь слёзы, но поднимается и тянется за водой. Она осушает стакан разом, чуть не давясь.       — Ну зачем всё сразу, — сетует лучник, легко стуча по спине девушки.       — Может, захлебнусь, — бросает Эл, возвращая голову на колени Клинта.       — Чтобы облегчить жизнь мне и Нат? — язвит мужчина. Элена бьёт его кулаком по коленке. Клинт шипит.       — А я что, тебя не предупреждал? — спрашивает он. — Или тебе внутренний голос шептал, что ему доверять нельзя? Да какой там шептал? Просто надрывался! Да у него же на лице написано, что он муд… — Клинт осёкся, сдерживая нецензурную брань.       — Предупреждал, — всхлипывает Монтеро.       — У меня же глаз-алмаз! — продолжает он.       — Замолчи уже, а, — просит она, размазывая тушь по щекам, — без тебя знаю, что дура.       — Да не дура ты, — вздыхает лучник, — просто неопытная.       — Ага, — соглашается девушка, сжимаясь ещё больше.       — Запомни, кареглазым доверять нельзя. Они все козлы!       — Прям все?       — Да поголовно.       — Значит, наш директор тоже козёл?       — О, тот ещё.       Монтеро смеётся. Так искренне, что слёзы прекращают течь. Она любит этого лучника. Уже да.       Солёные капли кляксами размывают типографскую краску на белоснежных страницах. Монтеро улыбается. Она знает, если нужен совет насчёт парня — надо бежать к Клинту. Он в этих делах знаток, каких поискать. Не то, что Стив. Роджерс просто поддержит, посоветует в любой другой ситуации, но только не в делах сердечных. С его-то любовью, оставшейся в сороковых.       Элена смотрит на Капитана, чей профиль такой совершенный. Рукотворная идеальность. Тошнотворная. Она видит, как он пытается переспорить Старка, и уже заведомо знает о его поражении. Чтобы переспорить Тони, ему нужно просто отрезать язык. Но тогда он начнёт писать. Стало быть, выиграть спор со Старком невозможно. Монтеро видит в Роджерсе солдата, который только и может, что выполнять приказы. Чудо из пробирки.       — Стив, это катастрофа! — Монтеро залетает в квартиру Роджерса в Вашингтоне и облокачивается спиной на закрытую дверь. Капитан вздыхает, скрещивая руки на груди и прислоняясь к стене, ожидая пулемётной очереди из слов.       — Я влезла в такую задницу, — тянет она, скидывая обувь.       — Элена, — одёргивает Капитан, проходя за ней на кухню.       — Perdóname*, — просит Эл, забираясь на подоконник с ногами.       — Рассказывай, — разрешает он, — голодная?       — Как собака, — отвечает Элена, удобнее устраиваясь. Стив кивает и направляется к холодильнику.       — В общем, я вчера была в клубе, — начинает девушка, — только давай без нотаций. Нат узнает — расстреляет без суда и следствия.       Роджерс качает головой, нарезая овощи.       — Ну и зацепилась там с одним громилой. Спокойно, я жива, переломов нет, — Эл предупреждающе вскидывает руки, замечая мгновенное напряжение Капитана, — он назначил мне стрелку. Здорово, правда? Прямо как в детстве, когда я жила на улице. У меня этих стрелок было, как волос на голове. Соль в том, что там такой шкаф, просто с ума сойти можно! Капитан, помоги, а?       Стив молча протягивает ей тарелку бутербродом и наливает кофе.       — Кто виноват? — спрашивает он, протягивая кружку дымящегося напитка агенту.       — Ну естественно не я, — жмёт плечами Эл, впиваясь зубами в ржаной хлеб.       — Элена, — Капитан качает головой.       — Да ладно, Стив! Это же весело! Давай, тряхни стариной! — давит она, быстро запивая внушительный кусок бутерброда, давясь.       — Не торопись, — говорит Роджерс, аккуратно похлопывая её по спине.       — Может, захлебнусь. Тогда на стрелку идти не придётся, раз ты помочь не хочешь.       Стив смотрит на неё небесно-голубыми глазами, которые так странно отливают зеленью, и усмехается.       — Когда начинаем? — спрашивает он. Монтеро отставляет посуду в сторону, слетает с подоконника и виснет на мощной шее Капитана. Она в сотый раз убеждается, что его идеальность была вовсе не рукотворной.       Элена уже не читает договор. Она просто смотрит в витражное окно пустым взглядом, вспоминая всё, что было. Агент с ужасом понимает, что прошлое превратилось в пыль. И теперь утекает через её пальцы.       Монтеро наблюдает за сосредоточенной работой Старка, удивляясь безграничным возможностям его мозга.       — Вы во мне дыру прожжёте, — говорит Тони, не оборачиваясь, — агент, — язвительно добавляет он.       — Можно подумать, ваша жизнь после этого хоть как-то изменится, — фыркает она.       — Я удивляюсь вашему агентству, — мужчина поворачивается, снимая маску, — берут на работу молодняк. Вы хотя бы оружие в руках держать умеете, агент?       — Чтобы отстрелить вам язык, мистер Старк, особых умений не требуется, — Элена ведёт бровью и скрещивает руки на груди.       — Мне знакомы эти жесты, — щурится Тони, — не могу вспомнить, где же я их видел.       — Какая досада! Столько мозгов, а память подводит.       — Агент Романофф, — хрипло тянет мужчина, окончательно прерывая процесс сварки. — Вы не знакомы с ней?       — Не довелось.       — Вам повезло. На редкость удивительная дрянь.       — Сдаётся мне, мистер Старк, язык у вас действительно лишний, — Монтеро тянется к кобуре.       — Что вы это, агент? Меня нельзя убивать, я нужен вашему прекрасному одноглазому директору, — гений выставляет руки вперёд.       — Досужие домыслы, — жмёт плечами Элена, сжимая в руках пистолет.       — Агент Монтеро, — одёргивает Фил, входя в мастерскую Старка, — отставить. Мистер Старк, прошу вас, чтобы избежать разногласий между вами и Эленой, лучше не говорите ничего об её матери. Ей это не нравится.       Старк скривился.       — У агента Романофф есть дочь?       — И она неплохо стреляет.       — Тони, это казнь египетская, — стонет Эл, роняя голову на сложенные руки, — как ты вообще это понимаешь?       — Ну, технически, это просто, — Старк рассекает рукой воздух, отрываясь от создания очередного костюма.       — Я слишком Халк для физики, — мычит Элена в учебник. Тони усмехается, сдвигая очки на лоб.       — Ну, что тебе не ясно, Вдовушка?       — Ой, ну затеряйся в лесу, сделай одолжение. И вообще, не называй меня так. А то сглазишь, с тебя станется, — Эл отрывает лицо от книги и смотрит на явно веселящегося гения.       — Чего сделаю? — подаётся вперёд он.       — Из окна вылетишь, тут не далеко. Объясни ты мне эту дифракционную сетку, не будь занозой в моей отсиженной заднице.       Старк закатывает глаза.       — Не сетку, а решётку, — со вздохом поправляет он, — ладно, тащи учебник, Вдовушка. Будем делать из тебя умного агента.       Монтеро смеётся, размазывая соль по щекам. Всё это кажется таким далёким, таким нереальным. Несбыточной мечтой её детства.       Элена открывает квартиру Вдовы ключами, входит внутрь, ставит пакеты на пол, разувается и бредёт на кухню.       — Ната, я пришла, — оповещает она мать, на ходу разматывая лёгкий шарф. — Я купила перец, сделаю тебе гаспачо.       Она входит в любимый уголок вдовьей квартиры и застывает на пороге. Наташа поднимает на неё мутные глаза. Напротив неё сидит темноволосый мужчина с широкими плечами и мощной спиной. Стив стоит у окна, созерцая безрадостные пейзажи. Агент видит, как по потолку и стене ползут блики закатного солнца. Она ищет источник отражения и понимает, что у мужчины напротив матери — металлическая рука. Шёлковый шарф выскальзывает из руки, падая на пол. Элена вцепляется деревянными пальцами в ткань плаща и чуть не оседает на пол.       — Стив! — кричит Ната, замечая, что дочь не держат ноги.       Незнакомец реагирует быстрее. Он подрывается, опрокидывая стул и быстро подхватывает обмякшее тело агента. Она в сознании, терять его и не думала, но осознание приходило болезненно, ужасающе медленно. Мужчина поднимает её на руки и несёт в комнату, опуская в мягкое кресло. Ната присаживается рядом, беря дочь за руку. Она смотрит на незнакомца, а Стив становится позади него.       — Зимний Солдат, — хрипит Элена внезапно предавшим её голосом. Лёд в глазах мужчины ломается. — Джеймс.       Она знает, кто перед ней. Кошмарная любовь всей жизни её приёмной матери.       — Джеймс, уйди, — Элена выпихивает Барнса из квартиры на лестничную клетку и захлопывает дверь.       — Я нужен ей, — упрямится Солдат.       — Сейчас ей нужен покой. И ничего больше. Ей хватает тебя в кошмарах, что снятся каждую ночь. Не усугубляй, — просит Монтеро. Баки видит под её глазами залёгшие тени. Сама же агент осунулась, стала похожей на привидение.       — Ты не справишься, — горбится Барнс.       — Да хватит заливать, — отмахивается Элена, усмехается. Баки смотрит на неё так пристально, что может прожечь дыру. А после. Поддавшись внезапному порыву, тянет её на себя. Эл поддаётся, прижимаясь к Джеймсу и прикрывая глаза. Он обнимает её, проводя бионической рукой по свалявшимся волосам. Монтеро слышит биение его сердца. Она почти уверена, что сердечный ритм у матери точно такой же.       Монтеро скинула договор на пол. Документ приземлился с глухим шумом. Она обняла руками колени, утыкаясь в них лбом. Сделать выбор невозможно. Это просто смертельно для неё. Элена пропустила волосы сквозь пальцы, сжимая зубы, сдерживая слёзы. Она не хочет, чтобы мать вставала под удар. Ей и так немало достанется. Агент отрывает лицо от колен и упирается пустым взглядом в витраж окна.       — Алек, я прошу тебя, — слышит она жаркий шёпот в коридоре.       — Ты что, в прихожей ночевала? — удивляется охотник.       — Мне нужно, чтобы ты поговорил с Магнусом, — просит Фрэй.       — Клэри, иди спать! — повышает голос Алек. — Время уже давно за полночь.       Элена видит, как его силуэт тенью мелькает в дверной щели. Внезапно шаги стихают. Рыжая буквально врезается в Лайтвуда, который резко остановился. Александр разворачивается, подходя к библиотеке. Двери широко распахиваются.       — У примитивных ночью спать не принято? — он стучит тяжёлыми ботинками по полу.       — Я не примитивная, — машинально огрызается Фрэй, входя следом, — Элена!       — Молись, чтобы Ходж этого не увидел, — Лайтвуд указывает на тарелку рядом с креслом.       — Уже начинаю, — язвит Эл. Ей хочется шмыгнуть носом, но это выдаст её недавнее эмоциональное состояние.       — Ты что, плачешь? — догадывается рыжая по голосу Монтеро. Та говорит в нос.       — Нет.       — Она книгами разбрасывается, — произносит Александр, приближаясь к креслам. Он берёт в руки договор. Монтеро не успевает его остановить.       — Что это? — охотник поднимает глаза на Элену и видит, как блестят бисеринки слёз на густых ресницах. Он убеждается, что Клэри была права.       — Сожги.       — Эл, что случилось? — Клэри подходит ближе.       — Жизнь.       — Примитивная, — тянет Алек, листая договор.       — Ты знаешь моё имя, Александр.       Холодная вспышка гнева Элены заставляет тело охотника покрываться мурашками. Его собственное имя действует на него отрезвляюще.       — Расскажи, что произошло, — мягче просит он. Элена трёт глаза, размазывая бисеринки слёз между пальцами. Клэри опускается на пол в ожидании.       — Сядь в кресло, Фрэй, — командует охотник. Рыжая, удивлённая такой заботой, перебирается туда.       — То, что мы сегодня видели, — начинает Элена, глядя в глаза Лайтвуду, — этот митинг был устроен против героев. Люди начинают бояться их. Правительство решило надеть на героев кандалы. Ты держишь их в руках. Генерал Росс предлагает Мстителям, Людям Икс, ЩИТу и другим героям подписать этот акт о регистрации. Если не подпишем — заставят. Старк или Фил могли рассказать о вас правительству. Вас принудят подписать. Потому что вы делаете ту же работу, что и мы. Я прикрою ваш мир, не проблема. Но начнётся война. Мир рухнет.       Алек неотрывно смотрел на агента, а его пальцы машинально сминали тонкие страницы договора. Клэри часто дышала.       — Это можно как-то остановить? — подаёт голос она.       — Иди спать, Клэри, — вздыхает Александр.       — Я не пойду, — мотает головой Фрэй.       — Позвони Магнусу. Скажи, я приду завтра утром. Давай, Фрэй.       — Клэри. Тебе достаточно своих проблем, — добавляет Элена. Рыжая сдаётся и оставляет их наедине.       — Это очень плохо, Александр. Договор повлияет и на вас.       Охотник сидит в кресле. Он смертельно устал. Монтеро видит это.       — Я буду покрывать вас столько, сколько смогу, — мягко заверяет она.       — Зачем? — вдруг спрашивает Лайтвуд.       — Я, конечно, не Александр, но тоже защитница, — агент едва улыбается. — Я — это щит. А щит должен защищать.