Страницы, которые не войдут в летописи

      Удар. Лязг когтей по щиту. Тварь, насаженная брюхом на клинок, ревет и дергается. Смрад и запах серы стали так привычны, что не ощущаются вообще. Она отталкивает тушу издохшего миньона щитом и откидывает с лица волосы. На фоне кожи, потемневшей под солнцем Арака, они кажутся еще белее, белее песков Танариса, белее снега Нордскола.       — Держать оборону! — командует капитан Эллана Салтерил. Среди барханов рассеяны черно-алые фигурки, пытающиеся скрыться от зеленого огня летучих тварей. Подкрепления с неба не будет. Оскальзываясь на песке, Эллана бежит к коновязи и берет личного дракондора. Двое рыцарей устремляются за ней. Белое солнце режет глаза. Солнце не может быть таким безжалостным к защитникам этого мира. Лана сквозь слезы рубит крылья и пасти атакующих сквернотопырей, они зловещим дождем падают вниз и песок засыпает их.       Жалобно стонет дракондор, раненый в перепонку крыла, быстро теряет высоту под тяжестью боевой брони. Они планируют за скалы, и эльфийка сразу же прыгает из седла, чтобы снести голову очередному демону, вздумавшему полакомиться драконьей плотью. Прыснувшие в разные стороны от убитого мелкие бесы заставляют ее кружиться, отбивая щитом стрелы хаоса. В этом танце она уже не помнит, где север и юг.       Неожиданно клинок сталкивается с клинком. Эллана оказывается лицом к лицу с мужчиной. Горят проклятой зеленью его глаза, оружие и татуировки на обнаженной груди. Голову венчают витые рога. Секунду они смотрят друг на друга. Друг? Враг? Демон? Синʼдорай? Клинок скрежещет по клинку. Он отшагивает назад и бросает глефу. Лана вскидывает щит. Объятое зеленым лезвие свистит у ее уха. Мужчина прыгает, его крылатая тень накрывает ее на миг. Обернувшись, рыцарь крови видит эльфоподобного демона, сцепившегося с огромной тварью Легиона. Чудовище окружают другие охотники. Мелькают в воздухе боевые глефы, сливаясь в изумрудные узоры. Демон-синʼдорай падает под ломающим кости ударом. Мерзостное обличье сходит с него, как отслуживший морок. Монстр замахивается, чтобы добить, но его топор с лязгом врезается сияющий оплот. Эллана пригибается под мощью удара, стискивает зубы и движением всего тела отклоняет его. Мужчину за ее спиной обнимает Свет. Он поднимается, мотает головой, подбирает выпавшие глефы и со звериным рычанием снова бросается на демона. Над рогатой головой горит жертвенная печать рыцаря крови. У них на двоих одна боль.       — Капитан здесь!       Песок глушит стук лошадиных копыт. Черно-алые табарды смешиваются с иллидари. Кому-то, наконец, удается пробить толстую шкуру владыки преисподней. Демон падает. Эллана пятится от него и обнимает своего раненого дракондора. Ласковый Свет льется на раненое крыло. Охотники Иллидана подзывают своих сквернокотов и растворяются в дрожащем воздухе за ближайшем барханом. Никто не произносит ни слова благодарности. У них всех — одно дело.

***

      Максвелл Тиросс произносит свою прочувствованную речь у алтаря. Новый Верховный лорд стоит за его правым плечом. Новый владелец Испепелителя клянется принять бремя погибшего Тириона Фордринга и пронести его с честью. Эллана смотрит на священный меч и думает, что все реликвии мира ничто, если для них не найдется достойных рук. И пусть этому человеку хватит Света в сердце, чтобы совершить то, что он задумал.       Леди Лиадрин присягает новому лорду объединенного Ордена Длани. Присягает воздаятель Борос. Все встают. Золотые блики переливаются под сводами зала. Недолгий официоз окончен.       Матрона рыцарей крови идет к выходу, кивает своим командирам. Лана встречается с ней взглядом и прижимает сжатый кулак к сердцу. На ее груди новый белый табард с золотым фениксом. Лиадрин проходит мимо. Эльфийка ждет еще несколько секунд и тоже покидает зал.       — Леди-командор!       — Вольно, Вранеш.       Он улыбается, что она знает его по имени. Лана тоже улыбается — с грустью. Когда-то она была влюблена в него. Теперь у нее осталась только война.

***

      Над Далараном ночь. Небо с прозеленью. Тихо журчит фонтан в тени новой статуи погибшему архимагу Ронину. Эллана сидит на мраморном бортике, царапая кинжалом золотой галеон из последнего жалования.       — Увольнительная?       — На рассвете в Азсуну.       Мортифлай стоит, сгорбившись, и смотрит на нее желтыми глазами-угольками.       — А! Горело бы оно все ярким пламенем! — бросает чернокнижница в сердцах. Парящий у ее плеча череп клацает челюстью и улыбается. И горит.       Эллана прячет кинжал и кидает в фонтан монетку. На золоте выцарапана кривая талассийская вязь: «После этой войны я вернусь домой. Обещаю».