Cognosce te ipsum(Познай самого себя)

И я знаю, Мы погружаемся глубже, под кожу, Но то, что лежит внутри, Пока ещё серьёзнее, чем мы можем представить. И несмотря на всю эту пантомиму, Ты должна увидеть в каком я состоянии. Я не смог бы исцелить себя временем, в одиночестве. Я сделал татуировку с твоим изображением на своей коже. Poets Of The Fall — Skin

       Александр пытался встретиться с родственной душой уже пару месяцев, но так и не смог поймать её, словно она была неким наваждением, ускользающим из его рук каждый раз. Наверное, он успел узнать абсолютно всё про человека, который предназначался ему судьбой. Его звали Магнус Бейн, он был очень экстравагантен в плане внешнего вида и учился в том же колледже искусств, что и сам Лайтвуд, только на специальности хореографа. Магнус любил капучино с разлетающимся паром и корицей по утрам и долгие вечера за любимым сериалом с мурлыканьем на заднем фоне кота в своей собственной квартире, на которую сам же и заработал каким-то невероятным образом. Парень грациозно двигался, словно каждое его движение было составляющей некого танца, и, чёрт возьми, Алек был уже влюблён в него, так и не встретив.       Александр прекрасно помнил тот день, когда Иззи, его любимая младшая сестра, прибежала к нему с новостью, что видела человека, на чьём запястье красовалось имя самого Алека, только вот выхватить незнакомца у неё так и не получилось: блестящий парень испарился, словно его и не существовало вовсе. Впрочем, девушке удалось узнать, что Магнус находится довольно близко к ним, в общежитии отделения танцев и всех, кто был близок к этому направлению. — Он очень горячий, большой брат, — говорила она с огромной улыбкой и одобрением в голосе. — Тебе определённо повезло с ним.       Лайтвуд только неопределённо пожимал плечами, потому что сгорал в нетерпении, ожидая этой встречи. Ему казалось, что уже все успели увидеть Магнуса — только не он. Первое время Алек пытался поймать Бейна около общежития, где его и увидела Изабель, вот только он не добился никаких результатов, стоя у ворот каждый вечер на протяжении недели. Когда парень, всячески преодолевая своё смущение, решил поспрашивать у обитателей огромного белого здания с толстыми колоннами, где же живёт такой персонаж как Магнус Бейн, Александру с удивлением ответили, что он как раз недавно уехал на конкурс, чтобы представить хореографическое отделение. Алека одолевала гордость за то, что его родственная душа явно не последняя по успеваемости и таланту на курсе, раз работает на таких мероприятиях, но вместе с тем появилось чувство опустошённости от мыслей, что он может и вовсе не познакомиться со своей второй половиной. И вроде бы понятно, что они когда-нибудь да встретятся, по-другому и нельзя было, учась в одном колледже, но повороты судьбы выбивали Лайтвуда из колеи полностью. — Не кисни, Алек. Найдёшь ты своего гламурного танцора, — добродушно замечает Джейс, хлопая его сильными руками по плечам.       Но Алек думал в такие моменты, что довольно просто говорить о встрече с родственной душой, когда со своей уже живёшь со всеми прелестями конфетно-цветочного периода около года.       Когда где-то через неделю татуировка с именем его родственной души начинает вновь гореть приятной болью, Александр понимает, что Магнус приехал со своего конкурса и находится слишком близко к нему, чтобы его организм начал реагировать. Подросток довольно скоро возвращается к знакомому общежитию, чтобы весь вечер просидеть под дверью человека, который был предназначен ему судьбой, однако жжение на запястье постепенно сходило на нет, что говорило о том, что Бейн куда-то пропал — Алек опять потерял его где-то.       Сидя у школьного фонтана в десять вечера, когда краски природы уже сгущались, Александр думал о том, куда мог уехать или уйти Бейн (потому что другого объяснения такой реакции татуировки он просто не видел). Приходил вариант о том, что танцор отправился отмечать удачное окончание конкурса: мельком Лайтвуд видел на стенде почёта, что оценки и отзывы на его номер были довольно хорошие, определённо выше остальных участников, Магнус даже умудрился привезти диплом за прекрасную постановку с невероятным использованием светотени. А ещё Алек знал, что будущий хореограф с удовольствием посещает и устраивает вечеринки, о которых потом говорят восторженно даже за пределами колледжа искусств. Выводы напрашивались сами собой, конечно.       Трель телефона разряжает атмосферу его напряжённых мыслей. Звонила Изабель, и Алек был совершенно не в состоянии знать, что могло понадобиться сестре в десять вечера. Честно признаться, даже не хотелось знать, потому что иногда в голову сестры приходили совершенно безумные идеи. — Да, Иззи? — Алек, твой суженный минут десять назад вышел из нашего крыла. Удивительно, как вы взаимно друг друга динамите. — Что? В смысле? Что он там делал? — Наверное, выслеживал тайного маньяка, который бегает по мою душу уже пару месяцев.       Алека сразу бросает в дрожь из-за этого голоса, который раздаётся слишком близко. Наверное, Александр бы подскочил, если бы не был так очарован звучанием плавного тембра, что произносился как-то даже лениво, но с толикой сарказма. А иронию в этой ситуации он мог оценить прекрасно: после всех месяцев, что Лайтвуд бегал за Магнусом, тот сам нашёл его, да ещё и с пунктиком на то, что Алек — маньяк. — Я перезвоню, Иззи. — О! Только знай, что я не пущу тебя в комнату до самого утра. Развлекайтесь, мальчики!       Александр воспринимает её угрозу всерьёз, потому что знает, что сестра — та ещё эгоистка, когда дело доходит до её маниакальных желаний. Лайтвуд заканчивает разговор и медленно поворачивается, потому что ему кажется, что глупее в этой ситуации выглядеть нельзя, но… О, ради Ангела, но неужели можно? Кажется, он роняет не только свою челюсть при взгляде на Магнуса, но и все свои страдальческие внутренности. Можно ли влюбляться в человека каждый раз, когда ты видишь его? Александр Гидеон Лайтвуд знает ответ. Можно, если дело касается Магнуса Бейна.       Художник хочет только начать оправдываться, но Магнус не позволяет ему этого сделать, аккуратно целуя губы своей родственной души. Это было простое прикосновение, ничего большего, но Лайтвуд растворяется в ощущении цельности и любви. Может быть Иззи его и не увидит сегодня до утра, всё же не стоит зря проверять её на исполнение своих обещаний. — Знаешь что, Александр Гидеон Лайтвуд? — Алек довольно приподнимает брови, выражая крайнюю степень заинтересованности. — Твои родители могли бы придумать имя и короче. Это больно, вообще-то, когда татуировка жжёт от запястья до самого локтя.       Александр только смеётся, утыкаясь Бейну куда-то в грудь, замечая, что имя Магнуса на его запястье становится серебряным. Татуировка больше не болит.