Cognosce te ipsum(Познай самого себя)

Прошлые чувства всегда возвращаются другими людьми. Приветствуй их. Позволь им войти. Позволь им разрушить тебя снова. Ведь всё это лишь ничтожная часть битого стекла твоей собственной вечности.Той вечности, до которой нет дела другим. Добро пожаловать в мою. — Если когда-нибудь тебе все осточертеет, приходи ко мне полежать в тишине… в. понкин — осколки одной кометы (четвёртый осколок)

      Александр искренне считал, что яркие синяки, которые расползлись на бронзовой коже Магнуса, словно убийственная чума — это уродство.       Нет, это совсем не означало, что сам Алек считает Магнуса некрасивым, напротив, Александр никогда не видел существо красивее мага, но эти травмы, что покрывают тело любимого, нефилим считал уродством, которое он не смог предотвратить. «Не смог уберечь в очередной раз», — зависает в комнате сорванным дыханием и разъедающей горечью.       Воздух в комнате был тяжёлым: Лайтвуд уже несколько часов провёл тут, а всё ещё не может отделаться от чувства, будто его шею схватили удавкой и медленно душат. Возможно, причина была в том, что на кровати без сознания лежал Магнус Бейн, а его тело было покрыто синяками и ранами. Александр не может точно ответить, сколько раз он прошёлся по царапине на щеке взглядом, он не может ответить, сколько раз за это время сжимал обессиленную руку в своих ладонях и сколько раз он проклинал себя за то, что опять втянул Магнуса в нефилимскую жизнь. Ему страшно было подумать, сколько ещё раз ему придётся видеть такое состояние мага.       Они говорили об этом много раз, но всегда их дискуссии заканчивались ссорами и наглым хлопком двери, лишь бы не продолжать бессмысленный спор. Магнус говорил, что не может позволить ему умереть раньше времени, которого у нефилима было и так мало по меркам мага, а Александр твердил, что ему надоело видеть ссадины на любимом теле, а ещё больше ему надоело видеть такое состояние Бейна, когда ему приходилось лежать без сознания несколько дней, чтобы восстановить магический запас сил. Хорошо, если всё ограничивалось бессознательным состоянием: один раз Магнус пробыл в коме несколько недель.       Алеку было тяжело смотреть на такого Магнуса. Нутро разрывалось, а душа рвалась к магу, чтобы хоть как-то облегчить его восстановление, однако нефилим прекрасно понимал, что одно его желание не может повернуть ситуацию в другую сторону: маги питаются только своими силами. Порой они могли подпитывать себя чужой энергией, но только по обоюдному согласию. Александр проклинал эти правила, а ещё больше в такие моменты он проклинал свою беспомощность.       Лицо Магнуса без макияжа, волосы, которые определённо потеряли свою укладку, неопрятно растрёпаны, он был в какой-то глупой длинной белой сорочке, которую никогда бы не надел на себя во здравии. Его руки, покрытые синими пятнами и заметными царапинами, покоились на груди. Магнус был прекрасен даже таким: беспомощным, усталым, обессиленным и сломленным. Это всё ещё был его Магнус, только с обратной стороны медали, где ему приходилось платить за своё колдовство, за своё бессмертие и за свои порывы чувств, которые он выплёскивал в бою. Такого Магнуса не видел никто, Александр прекрасно знает это.       Такого Магнуса никто не должен видеть, потому что для всех этот мужчина является идеалом восторженной энергии, не знающей горя, только радость. Никто не имеет права видеть его таким, только Алек, который брал на себя право прозрения. Нести крест Верховного мага Бруклина было тяжело, но Лайтвуд с радостью брал на себя эту миссию. Магнус и так слишком долгое время был один, он нёс это на своих плечах слишком долго. Александр почему-то уверен, что рядом с магом не было никого, кто сидел бы около его постели и ждал, когда веки Бейна приоткроются и миру явятся кошачьи глаза, ещё не прикрытые из-за бессилия гламуром. — Большой брат?..       Старший из детей Лайтвудов замечает сестру, оббивающую порог, и Джейса, стоящего чуть поодаль. Он должен радоваться тому, что с ними всё в порядке, но где-то в мыслях проносится только одна надоедливая мысль: «Только я имею права видеть Магнуса таким. Только передо мной он может быть слабым».       И Александру не остаётся ничего, кроме как защищать это право. Он быстро подходит к выходу из комнаты, окинув тело Магнуса печальным взглядом, а потом закрывает дверь прямо перед носом сестры и брата, зная, что они поймут. Может быть потом, когда сами осознают, что значит быть и в горе, и в радости с тем, кого ты так сильно любишь. — Я смогу защитить эту сторону тебя, Магнус, только приходи в себя скорей, я ужасно соскучился.       Алеку не остаётся ничего, кроме как просидеть рядом с кроватью мага, пока тот хриплым голосом не произнесёт «Александр» и не откроет свои чудесные глаза золотого цвета. У всех есть слабости, но Александр готов защищать Магнуса от них.