Cognosce te ipsum(Познай самого себя)

Я буду ждать здесь, Надеясь, молясь, чтобы Этот свет привёл тебя домой. Если ты потеряешься, я спрячу свою любовь Под палящим солнцем На случай, когда придет тьма. Colbie Caillat — When The Darkness Comes

      Всё, что есть у Магнуса — это магия и тьма.       Тьма была его навязанной попутчицей всегда: она пожирала его сознание и доводила до высшей точки одиночества, а одиночество в свою очередь старалось максимально быстро развить свою пищевую цепь, уничтожив все чувства, держащие Верховного мага Бруклина на плоту жизни, которая давно уже ощущалась вкусом горечи на кончике языка. Любовь, дружба, преданность, страсть. Где-то глубоко в душе эти чувства всё также сидели, томились в немом ожидании, дожидаясь своего часа. Бейн же продолжал сидеть в клетке своих мыслей, в квадрате своей комнаты, наслаждаясь милейшим профилем госпожи Одиночества в другом углу тюрьмы, которая всегда находилась рядом. Её холодное дыхание всегда щекотало кожу на шее, вызывая мурашки ужаса только от осознания того факта, что она рядом. Магнуса устраивала такая компания, потому что другого компаньона по жизни, кроме как того самого пресловутого одиночества, у мага не было.       Боль в груди росла в геометрической прогрессии, порождая собой сдвиги шаткого баланса реальности, а потом на смену ей пришла пустота. Пустота в голове, выраженная взглядом в непонятное направление, пустота в мыслях, которая прекрасно отнимала способность говорить, пустота в груди, где билось чёртово сердце, чьи удары отдавались в висках Магнуса терпким осознанием: «Я ещё жив».       Всё, что есть у Магнуса — это он сам.       Бейн не привык полагаться на кого-то, доверять свою и без того незащищённую спину, потому что считал, что человеческой природой, да и не только человеческой, руководят два чувства: жалость к ближнему человеку и гнев. Жалость, как считал Магнус, была катализатором к «особому» отношению, которое маг ненавидел как к себе, так и при общении совершенно посторонних людей. Жалость культивировала подчинение, основанное на каком-то недостатке, а Магнус был слишком гордым, чтобы списывать черноту пред глазами на дефект своего существования. Но в глубине души Бейн был мечтателем, который оставался верен своей маленькой детской мечте, что когда-нибудь он увидит свет, а не это тёмное пятно, застилающее глаза.       Магнусу кажется, что никто не сможет разрушить стену, что тот воздвиг вокруг себя в тандеме с поглощающим чувством, разъедающим его изнутри: за столько лет эта стена превратилась в роскошный замок страхов и боли.       У Магнуса нет ничего, кроме магии и тьмы перед глазами, пока в один день он не встречает глупого нефилима, что безумно заикается в присутствии слепого существа Нижнего мира. В этот момент Верховному магу Бруклина кажется, что сумеречный охотник безумно красивый, хоть он и не может увидеть черт его лица из-за своего недуга, а потом у этой красоты появляется имя, звучащее так же благородно, как и поступки этого ангела. Александр, защитник. — Алек.       От голоса Лайтвуда веет невесомой нежностью, приятным ощущением дождя и лёгкой ноткой книжного запаха. Его тембр мягкий, но гласные не тягучие, что сразу же выдаёт в нём человека чести, готового пойти за тем, что ему дорого. Магнус улыбается краешком губ, стараясь не смущать своего собеседника. Защитник, да? В его воображении сразу же рисуются, оживают прямая осанка, широкие плечи и уверенный взгляд. Так, по мнению Бейна, выглядит настоящая красота. Так выглядит Алек. — Это ведь сокращение? — Да, от Александр, но я не люблю, когда меня так называют. — Я запомню, Александр.       Магнус уходит в портал под неуверенный лепет мальчишки, а его сердце, словно, наконец, ожившее, отдаёт ударами в висках. И, хоть перед глазами всё так же темно, Бейн думает, что не зря внутри него до сих пор сидел мечтатель, потому что его желание увидеть свет начинает исполняться, даря лёгкость внутри. Александр и есть его мечта.       У Магнуса нет ничего, кроме магии и тьмы. Так он когда-то думал, пока не встретил обворожительного нефилима, заикающегося при каждом упоминании его полного имени.       Теперь у Магнуса ещё есть голос Александра, который ведёт его не хуже света в конце тоннеля, который так нужен погибающим внутри.       У Магнуса есть вечера, когда он осторожными касаниями подушечек пальцев смотрит на Александра, пытаясь представить его черты в своём воображении. У Бейна есть чудесные песни, которые он просит спеть Лайтвуда, потому что его голос — свет мага в этой кромешной тьме. У Магнуса есть тишина и тёплые руки его парня на своей талии. В такие моменты у Верховного мага Бруклина есть зрение, которого, казалось бы, он был лишён очень долгое время.       У Магнуса есть всё, чтобы маленький мечтатель внутри него, наконец, расплакался от счастья.