Обида

В поместье Капуль-Гизайлей они приехали действительно быстро. Когда карета, въехав на широкий, залитый закатным солнцем двор остановилась, Ричард удивленно подумал о том, как долго он спал. Он уснул на поляне утром, теперь же был уже вечер. Оказалось, что барон, не счел для себя зазорным остаток пути проехаться рядом с возницей, мол, так можно в полной мере насладиться пением лесных птах, однако Дик ему не поверил, конечно, дело было в Марианне и ее желании остаться с Окделлом тет-а-тет. Это, было в корне неправильно, Ричард не понимал этого, но был признателен, за то, что барон его нашел и не оставил досматривать сны лежа под кустом. Что бы там ни было дальше, Дик не смог бы идти вперед с распухшей и болевшей лодыжкой. Славный человечек, так радовался гостю, что стоило Ричарду с трудом выбраться из кареты, как барон тут же захватил его в плен, радостно рассказывая о том, какие у него живут чудесные птицы на открытых галереях особняка. Он заверил герцога, что лишь только тот встанет на ноги, добрый хозяин ему продемонстрирует их всех до одной. Дик широко улыбался, позволяя Капуль-Гизайлю себя поддерживать, и смущенно поглядывал на Марианну. Та лишь улыбалась, игриво оправляя кружева на очень открытом лифе своего платья. — Добро пожаловать в наш дом, герцог, — барон лучился добродушием, отчего Ричарду становилось совсем уж неловко. — Чувствуйте себя как дома, милый Ричард, — баронесса присоединилась к мужу и поддерживала Дикона с другой стороны, — я велю приготовить для вас комнату. Скоро подадут ужин. Но сначала — ванна! Ванна… Ричард не сопротивлялся, когда хозяйка лично проводила его в купальню, а когда он понял, что Марианна не собирается уходить, оставшись под предлогом помощи бедному хромому мальчику, он без смущения скинул с себя грязные после леса вещи и, опираясь на руку баронессы, погрузился в душистую горячую воду. — О нет, вот ногу греть нельзя, — покачала головой Марианна, и распухшую конечность пришлось выкинуть за пределы благоухающей воды. — Я уже послала за лекарем… — Благодарю вас… — Дикон вздохнул и закрыл глаза. Присутствие баронессы его больше не смущало, нисколько. После всего того, что с ним вытворял Ворон, стыдиться перед лицом женщины было как-то глупо… Впрочем, теперь, настойчивые и жадные губы Рокэ канули в прошлое, так же как его горящий вожделением взгляд, подрагивающие от желания руки, скользящие по обнаженному телу Ричарда, медленно разводящие его колени… Тьфу ты! Дик болезненно сморщился, опять припомнив последние слова, которые он слышал из уст любовника. Все это непременно нужно забыть, выбросить из головы, все — кроме последней фразы. Она пусть останется и запомнится навсегда, и как девиз на родовом гербе, впредь будет приводить герцога Окделла в чувство, и отгонять ненужное. Позволит оставить прошлое и подумать о настоящем. Так разве может быть способ лучше, чем отдаться на милость роскошной Марианны? Раньше ему было с ней хорошо, очень. Так отчего же не сейчас? — Что у вас с герцогом случилось? — вдруг тихо спросила баронесса. Ричард открыл глаза и тяжело на нее посмотрел. Это был не праздный вопрос, она смотрела так, словно точно знала об их отношениях. — С чего вы взяли, что у нас с герцогом что-то случилось? — От любви по доброй воле не убегают, Ричард. — От любви? — Я, в силу своей… профессии, — Марианна легонько, но невесело улыбнулась, присаживаясь на край ванны, — могу отличить любовь от всего прочего. И да, герцог, я точно знаю, что вы влюблены в своего монсеньора. — Это не так! — вскинулся Дикон, сверкая глазами и морщась. Ну что за женщина! — Прошу, дайте мне закончить, милый герцог, — маленькая ручка ловко зарылась в намокшие волосы, то ли лаская их, то ли утешая. — Вы влюблены, я вижу это так же ясно, как то, что ваша нога опухла. Но это еще не все. Герцог Алва тоже любит. Возможно, он сам еще не понял и не принял этого до конца, но тот взгляд, которым он из-под ресниц иногда следит за вами, Ричард, я бы дорого дала, чтобы кое-кто так же глядел на меня. — Боюсь на этот раз вы ошибаетесь, баронесса, — Дик отвел взгляд и закусил губу. Разговор отбил у него все удовольствие от горячей воды и купания, — господин маршал испытывает ко мне чувства не более, чем к любому мимолетному интересу. Единственное существо, в этом мире, которое Ворон любит — это его конь. — Поверьте опытному в делах любви человеку, юноша, — произнесла баронесса, а Дикон вздрогнул от проклятого обращения. Марианна спокойно продолжала, — Рокэ любит вас. Дайте лишь срок, и он это проявит в полной мере. — Уже проявил! — неожиданно зло фыркнул Ричард. — Слышали бы вы… — О, он вас обидел? — Нет, он смешал меня с грязью! Вам не понять! — Думаете? — Марианна печально закусила пухлую губку. И глядя на нее, Ричард, вдруг вспомнил одно событие, свидетелем, которого он невольно являлся. Оллария. Гостеприимный дом баронессы. Игорный стол. И она… на кону. Вот ведь дурак! Как он мог забыть? Тогда глядя на Марианну, у Ричарда сжималось сердце от жалости. Марсель Валме, проигравшись в пух и прах, поставил на кон любовницу. И если бы не Алва, лежать бы прекрасной баронессе под цивильным комендантом. — Вы любили его? — тихо виноватым тоном спросил Дик, позабыв о собственном горе. — До сих пор люблю… — Но как же? Ведь он… — Он меня тоже, возможно, не так, как мне хотелось бы, но… — она печально улыбалась Ричарду, а он, глядя на прекрасное лицо, никак не мог понять. — Я бы на вашем месте его больше на порог бы не пустил! — Он ошибся. Я дала ему шанс. Тем более, что видела искреннее раскаяние. Конечно, я могла бы его прогнать, но кому от этого стало бы лучше? — Вашей гордости! — уверенно заявил Дик. — Ей, может быть, но сердце было бы несчастно, обида отравляет жизнь и делает ее серой, — рука баронессы нырнула в воду и прижалась к груди Ричарда, в то самое место, где бился его несчастный и разбитый орган, — я смогла переступить через это и теперь понимаю, что поступила верно. — Я не смогу… — Вам просто нужно немного отвлечься и успокоиться. Дайте срок, и все станет яснее. А я вам помогу, — улыбнулась Марианна совсем по другому, лукаво и солнечно одновременно, а ее ладошка от груди игриво скользнула вниз, а губы, все еще сияя улыбкой весьма опасно приблизились, — не могу спокойно наблюдать, как страдает такой славный мальчик. Сколько времени прошло, Дикон не считал. Марианне удалось-таки на время унять боль и заставить Ричарда не думать о своих несчастьях. Баронесса была в этом деле мастерица. Оказавшись у нее в будуаре в первый раз, Дик был чертовски зол на Ворона за вмешательство в самоубийственную дуэль и за то, что Алва прикончил Колиньяра. Дикон не желал «навознику» смерти, но маршал решил по-своему. Когда же, выбравшись из объятий Марианны, Ричард добрался до дома, то понял, что ураган в его душе сошел на нет, и появилась возможность спокойно подумать о том, что случилось в Нохе. В тот момент, Ричард совершенно ясно понял, что был неправ, с самого начала этой истории. Теперь же все было по-другому. Дик не хотел думать о Вороне. Он, в нечастые минуты одиночества размышлял над тем, что будет делать дальше, когда решится покинуть гостеприимный дом баронессы. Прежние мысли о том, чтобы податься в пираты, казались ему теперь чистым ребячеством. Ну какой из него пират? А вот в армию можно. Куда-нибудь подальше. Торка, к примеру, подойдет. Марианна не давала скучать своему маленькому герцогу, именно так она величала Дика, и он был не против. Она творила с ним чудеса, почти заставляя забыть о ласках Рокэ, хотя, ее похожие на густую гриву черные волосы, рассыпанные по белоснежным плечам то и дело давали повод для непрошенных ассоциаций. Удовольствие Ричард получал не только в постели, на мягких коврах или раскиданных по полу спальни баронессы шкурах, в купальне и даже на качелях в саду — как только нога перестала болеть и опухоль спала, Марианна стала вывозить своего гостя на конные прогулки по окрестностям своего поместья. Дик был этому рад… Они долго носились по цветущим медоносным лугам, загоняя лошадей, а после усталые и разморенные зноем возвращались в особняк. И вот однажды, после такой прогулки, когда Дикон и баронесса, неспешно подъезжали к дому, и особняк Капуль-Гизайлей уже должен был показаться за поворотом, позади, раздался дробный стук копыт. Марианна вздрогнула. Дикон, проверил, как вынимается из ножен шпага, которую он не забывал брать с собой даже на прогулки, и развернул свою лошадь, чтобы оказаться лицом к приближающимся всадникам. Их было трое. Они были черны подобно ночи. Они скакали во весь опор… — Кэналлийцы, — облегченно выдохнула Марианна и заметно расслабилась. А вот Ричард, напротив, напрягся и побледнел, крепче сжимая рукоять шпаги. И было отчего. Дикон увидел, что почти нагнавших их кэналлийцев возглавлял Хуан Суавес.