Обида

От того, чтобы броситься прочь: галопом, во весь опор, не разбирая дороги, лишь бы подальше от черных всадников - Ричарда удержало только присутствие баронессы. Кэналийцы приблизились и осадили взмыленных коней. Дик, закусив изнутри щеку, почти до крови, с вызовом глядел на Хуана. Было страшно. Взгляд Суавеса горел таким огнем, что любая тварь из Заката могла бы позавидовать, и все же Ричард глаз не отвел. — Герцог, — Хуан заговорил первый, охрипшим и страшным голосом, в котором сквозила неприкрытая ярость, — безмерно рад нашей встрече. Так отрадно видеть вас в добром здравии. Вот уж не чаял, Создатель не даст соврать. — К сожалению, не могу вам ответить тем же, дор Суавес, — зло прошипел Дик, а потом, обернувшись к застывшей Марианне, уже спокойно сказал, — Баронесса, нам пора. Господа, покорнейше прошу нас извинить… — А ну стой! — рявкнул Суавес, перехватив лошадь Дика за узду, Ричард дернулся и обнажил шпагу поднося ее острие к горлу кэналлийца. Остальные двое подались вперед, но Хуан на них цыкнул и они отступили. — Господа, — подала голос Марианна, приветливо улыбаясь Хуану, так, словно ничего странного не происходило, - вы, должно быть, устали с дороги? Я полагаю, доверенные люди герцога Алвы не случайно оказались в этих краях, будет разумно, если вы отправитесь с нами, и мы спокойно все обсудим за ужином. Ричард, милый, убери оружие. Дик, не спускал глаз с Хуана и мысленно усмехнулся, когда услышав это «милый» кэналлиец заметно вздрогнул. Ричард, подстрекаемый злорадством, неспешно повиновался просьбе Марианны, дополняя картину нежным: «Как скажешь, любовь моя». — Мне очень жаль, госпожа баронесса, — резко произнес Хуан так, что стало совершенно очевидно, что ему не жаль, ничуть, — но я вынужден отказаться от вашего любезного приглашения. Дело в том, что соберано очень ждет нашего возвращения в Олларию, я не смею терять ни минуты. И герцог должен ехать со мной. Это желание соберано. — Я. Ничего. Никому. Не. Должен! — припечатывая каждое слово выкрикнул Ричард, снова схватившись за шпагу. Он весь ощетинился, и забыв о присутствии баронессы, двух сопровождающих Хуана мужчин, про язык, за которым Рокэ велел следить, переполняемый гневом закричал, вкладывая в свою речь всю скопившуюся за это время в душе обиду и боль: — Ворон хочет, чтобы я вернулся? Для чего? Он не все мне сказал? Счел, что я недостаточно унижен? Или заскучал без своей подстилки? Некого трахать? Пусть найдет себе другого мальчика, в Талиге, найдется немало желающих раздвинуть перед ним ноги! А меня пусть оставит в покое! Убирайся и передай ему, что я не желаю его больше видеть! Над дорогой повисла давящая тишина, казалось, даже птицы смолкли, только тихонько фыркали уставшие кони кэналлийцев. Хуан молча, без прежней ярости, глядел на тяжело дышащего Ричарда, постепенно меняясь в лице. И только тут Дик понял, что Суавес был не в курсе произошедшего между любимым соберано и его непутевым оруженосцем. Ну конечно, стал бы Рокэ делиться подробностями их ссоры и причинами побега глупого мальчишки. Наверняка Алва просто, без лишних слов, велел разыскать, вернуть, да еще и пригрозил расправой, если приказ не будет исполнен в кратчайшие сроки. О том, что Ворон его ищет, Дик узнал еще в первый день, от Марианны. Сколько с тех пор прошло времени? Неделя, две? Не удивительно, что Хуан так зол на него. Вздохнув, Ричард снова сунул шпагу в ножны и, подавляя дрожь в голосе, сказал: — Прошу простить меня, дор Суавес, но я не вернусь. — Рикардо, — как-то мягко, почти по-домашнему, обратился к Дику Хуан, заставляя его чувствовать досаду за шпагу у горла и крик. Лицо кэналлийца разгладилось, и на нем проступили признаки дикой усталости, — он страдает … — Не верю… — Дик упрямо покачал головой, — он не умеет этого. — Поверь, с того дня как ты пропал, соберано места себе не находит. Больше всего, все это время я боялся, что тебя найдут мертвым, где-нибудь в канаве  или лесу… — Передай ему, что я жив и со мной все в порядке. Теперь Суавес, смотрел на Дика почти умоляюще. Больше не винил за побег и волнения Ворона, понял… — Ричард, — голос Марианны прозвучал совершенно неуместно во всем этом кошмаре, Дик вздрогнул и обернулся к баронессе, — ты должен поехать с ними. — Что? — Ричард не мог поверить своим ушам, — Я не могу! Не хочу… — Ты присягнул ему. Герцог не может нарушить клятву. — Очень весомо и чистая правда. Дик скрипнул зубами. Он за всеми переживаниями и обидами совершенно позабыл о том, что до сих пор находится под присягой. С тех пор, как они стали близки, Рокэ почти не напоминал об этом, Дик расслабился, привык, забыл о главном. Убегая той ночью, ему даже не пришло в голову, что он дезертирует. Закатные твари! Марианна была ужасно права. Как глупо. Дикон настроил себе планов, но совершенно забыл о том, что данная клятва связывает его по рукам и ногам, удерживая подле Ворона. — Поезжай и помни о нашем разговоре в первый вечер, в купальне. Ты никому ничего не должен Ричард, кроме себя самого. Подумай о том, как лучше будет для тебя, — Марианна мягко улыбнулась и нежно потрепала Дика по щеке, — мне было так замечательно в вашей компании герцог. И да, я попрощаюсь за вас с бароном. — Спасибо, за все, милая баронесса, — едва слышно проронил герцог Окделл и развернув лошадь, низко понурив русую голову, не оглядываясь поехал прочь от усадьбы Марианны.