Обида

Это случилось в тот момент, когда Рокэ уже перестал надеяться. Маршал был вынужден свернуть поиски своего оруженосца и по прямому приказу короля вернуться в Олларию. Уставший, озлобленный, несчастный, почти поверженный. Столько усилий и все впустую. Мрачнее осенней тучи, Алва держал путь в столицу. Не доехав до городских ворот половины хорны, маршал заметил скачущего им навстречу всадника. Черной птицей он летел во весь опор. Рокэ сразу узнал его. Это был Алехандро, один из людей Хуана. Лошадь под ним была едва жива, верховой чуть не до полусмерти загнал бедное животное. Рокэ встрепенулся и замер, делая знак своему отряду остановиться. Весь вид Алехандро говорил о том, он везет новости. Вот только хорошие или… Первый маршал, пряча волнение, ожидал, когда всадник приблизится, пристально вглядываясь в него, невольно гадая, о чем же таком важном спешит сообщить Хуан. Вот уже слышен нестройный стук копыт загнанной лошади, еще немного… — О, соберано, — выдохнул Алехандро, соскакивая из седла и почтительно кланяясь Рокэ, — как хорошо, что я вас повстречал… дор Хуан… послал меня… — Успокойся, отдышись, — Рокэ до побелевших пальцев сжал узду Моро, но лицо его оставалось непроницаемым, — переведи дух, потом будешь говорить. — Мы разыскали его… вашего оруженосца, — сообщил, наконец, Алехандро, по сути ничего толком не объяснив. Нашли… Святая Октавия…Живого? О том, что может быть по-другому, думать было невозможно. Рокэ выдавил из себя улыбку. — Нашли, хорошо. Надеюсь с моим оруженосцем все в порядке? — А что ему станется, — как-то зло выдохнул Алехандро, и это насторожило Рокэ, — мы тут весь Талиг носом изрыли, а он… — Продолжай, — вкрадчиво и обманчиво мягко. Живой это прекрасно, от сердца отлегло, но в чем дело? — Жив он, и довольно и неплохо проводил все это время… дор Хуан велел мне скакать вперед, чтобы я вас разыскал, — посланник измучено улыбаясь, смотрел на своего соберано, — я не слишком сильно их обогнал, думал, придется повернуть на север в сторону, где мы вас оставили. Через полчаса они нагонят. — Хорошо, я все понял, спасибо, — Рокэ спрыгнул с Моро и хлопнул гонца по плечу, ободряя его, улыбнулся, все еще не смея поверить в то, что Хуану удалось разыскать Дика. Полчаса… Маршал огляделся и отдал приказ устроить небольшой привал. — Будем ждать здесь… Полчаса… Казалось, никогда в жизни время не ползло так медленно. Рокэ сидел на траве, прислонившись спиной к стволу исполинского дуба, и не спускал глаз с дороги. Он так долго мечтал об этой встрече. Так соскучился и вот теперь, растерянно и устало думал о том, что он скажет Ричарду в первую минуту. Удивительно, но слова не шли, хоть открывай проклятого Дидериха и ищи что-нибудь подходящее к случаю. Рокэ задумчиво жевал горькую травинку. Наконец, на дороге появились всадники. Трое. Первым ехал Хуан. Следом за ним скакал Паоло, двоюродный племянник Суавеса, а третьим был…. Рокэ замер, вглядываясь в третьего всадника. Совсем не такого Ричарда он ожидал увидать! Несмотря на то, что Алехандро обмолвился о том, что мальчик не бедствовал все это время, ехавший за Паоло Дик Окделл удивлял и настораживал. Дикон прямо и гордо восседал на очень недурном вороном линарце, сбруя и узда которого были искусно выделаны и с большим вкусом сочетались с самой лошадью и нарядом своего наездника. Сам же Окделл был одет в черный бархатный костюм, отлично подогнанный по фигуре, дорогой плащ подбитый с изнанки алым атласом и новые высокие ботфорты. Постойте, а куда подевался старый надорский костюм, так бережно хранимый? Где стоптанные со времен Варасты дорожные сапоги? Рокэ не смог сдержать перекосившую его губы злую ухмылку, а в сердце, соленым холодным потоком, хлынул страх. С первого взгляда было ясно что его мальчик нашел покровителя и, судя по общему впечатлению, которое производил Дик, тот, кто его приодел и приголубил, имел исключительный вкус. Закатные тваррррри! Кто бы ни опекал Ричарда, он не мог получить от мальчишки ни суана. Та фамильная ценность, что была у  Дика в ночь побега, была безрассудно отдана олларианскому привратнику. Кровь прилила к бледному лицу Алвы, как только он подумал о том, что единственное сокровище, которое Повелитель нищего Надора мог передоложить своему обретенному покровителю — это он сам. За достойный вид и возможность оседлать вороного линарца, Дикон заплатил либо телом, либо продал свой титул, помолвившись с дочерью кого-нибудь, кто мечтал породниться с благородными Окделлами. Оба варианта заставляли внутри Рокэ все переворачиваться от гнева и ревности. Он не поднялся, когда всадники достигли разбитого лагеря, продолжал неподвижно сидеть, цепляясь глазами за бледное и какое-то непривычно бесстрастное лицо своего мальчика. Гордый, бледный, до одури красивый… Хуан, хмурый и уставший, тяжело спешившись подошел к Алве. — Мы нашли его, соберано. — Я вижу, — хмыкнул Рокэ, не отрывая взгляд от Ричарда, который невероятно равнодушно скользнул по монсеньору взглядом и теперь, так же бесстрастно разглядывал темнеющий вдали поворот дороги, ведущей к Олларии. — И где же герцог пропадал все это время? — нарочито громко, так чтобы Дик это тоже слышал, спросил Рокэ. — Его приютила баронесса Капуль-Гизайль, — ответил Хуан, все также хмуро глядя на соберано. Марианна? У Рокэ отлегло от сердца, и все тяжелые отвратительные мысли в мгновение ока выдуло теплым майским ветерком. Он ревновал напрасно — Ричард все это время был у прекрасной Марианны. — Ваш оруженосец жил в ее загородном поместье, нам удалось его отыскать только потому, что баронесса любит устраивать своим гостям верховые прогулки и живущие в соседней деревне крестьяне видели дора Рикардо и узнали его по моему описанию, — продолжал Хуан. Рокэ усмехнулся. Как интересно! — И, должен признаться, покидать свою благодетельницу герцог совсем не хотел, — закончил доклад Суавес. — Ну, что же в этом удивительного? — Рокэ насмешливо приподнял бровь и легко поднялся на ноги. Усталости и тревоги как ни бывало. — Кто же по доброй воле захочет покидать прекрасную Марианну? Рокэ пружинисто подошел к сидевшему в седле Ричарду. Тот не шелохнулся и, не меняя выражения лица, холодно глянул на Алву. Как же холодно! Создатель… — Добрый день, Ричард, — Рокэ подошел вплотную к линарцу и медленно погладил лоснящийся бок животного, так, что его рука едва не касалась колена Дикона. Тот не шевельнулся, не отвел глаз, вообще никак не среагировал на эту маленькую провокацию. О, как же хотелось маршалу, скользнуть рукой по стройному бедру затянутому в чёрный бархат. Как, оказывается, он соскучился! Весь ужас прошедшей разлуки стал доходить до Рокэ только сейчас. Сердце его трепетало и хотелось так много сказать, сделать, позволить себе… Но Ричард словно застыл. — Я рад видеть тебя в добром здравии. Чудесный костюм и лошадь превосходна. Баронесса, как всегда безупречна в своем вкусе. — Здравствуйте, господин маршал, — тоном Дика можно было охлаждать игристое вино и это «господин маршал», пренеприятно резануло слух. Рокэ чуть сморщился, но мальчишка не повел и бровью, — при встрече с Марианной, я передам ей, что вы остались довольны. Так произошла долгожданная встреча. Сухо и холодно. Нет, не такого Рокэ ожидал. Он не стал заводить серьезных разговоров в присутствии посторонних, с трепетом ждал, когда же они, наконец, доберутся до улицы Мимоз, вот тогда они смогут поговорить и Рокэ попытается загладить свою вину. Смотреть на напряженную, ровную, как доска, спину Дика — было неприятно. Сейчас светлый и солнечный прежде Окделл сильно напоминал младшего Придда. Именно такое лицо было у Валентина, когда тот появлялся на людях. Может, Дик у однокорытника перенял эту маску и ледяную чопорность? Даже в день когда Ричард впервые появился в доме Рокэ, он выглядел более человечным и живым, чем теперь. А черный бархат, отчего-то казался теперь маршалу признаком неприступной холодности и вестником конца того, что ещё толком не началось. Сердце сжалось. Неужели их отношения больше не волнуют мальчика? Рокэ ужасно захотелось коснуться его руки, почувствовать былое тепло, а не мерзлый лед, который застыл в серых глазах. Рокэ, в два прыжка Моро, поравнялся с Ричардом и протянув руку коснулся-таки кожи. Ну, слава Создателю — теплая. Мальчик вздрогнул и резко отдернул свою руку. А потом, глянув на Алву, и совершенно бесцветно спросил: — Что вы себе позволяете, господин маршал? — Дииик, послушай… — чуть слышно простонал Рокэ. — Меня зовут Ричард, герцог Окделл, и впредь прошу вас не переступать дозволенную приличиями границу, господин маршал.