Сказочный мир леди Фионы

      Майлз кубарем скатился с лестницы на первый этаж, в два скачка преодолел пространство кухни, вылетел в зал магазина. Здесь царили полумрак, создаваемый плотно закрытыми ролл-ставнями, и удручающая тишина. Миллиган так и не понял, что сейчас: утро, день или вечер. Но в любом случае в это время он бы еще работал - под настроение иной раз и до десяти вечера не закрывал двери для клиентов. А тут... целых три дня за прилавком продавца место пустовало. Вдруг кому-то срочно нужна была его помощь? Да еще и друзей отвлек от повседневных дел... Перед ними он, конечно, в неоплатном долгу.       Майлз в тот момент не думал о том, что для друзей долгов подобного характера не существует – разве сам он не бросил бы все на свете ради Фионы и Ала, или Розиты, или Ши? И чувство гордости не шевельнулось, а ведь согласно древней поговорке: «Хороший человек гордится нажитыми друзьями, глупый – нажитым золотом». Майлз был привязан душой к каждому из них, не ставя себе в заслугу их ответную любовь. Скорее, принимая ее как большую удачу.       Он дернул ручку входной двери - привычно брякнул колокольчик – и вышел на крыльцо. Огляделся. Скромный палисадник: клумбы с цветами, парочка ягодных кустов, несколько яблоневых деревьев, узкая дорожка к забору, выложенная тротуарной плиткой, крошечная беседка, увитая виноградными лозами. Благодаря собственным стараниям все это богатство выглядело ухоженным и домашним – Майлз, несмотря на свою неряшливость и бесхозяйственность, любил ковыряться в земле.       Солнце спряталось за крыши особнячков, рядком выстроившихся вдоль улицы Мастеровой, окрасило небо в розово-фиолетовые тона - значит, уже вечер. Майлз прикрыл глаза и прислушался к себе.       - Где ты? – прошептал он, двигаясь вперед по наитию.       «Угадай», - неожиданно отозвалось насмешливо-хриплым в голове.       Миллиган вылетел за калитку и замер, оглядывая окрестности.       - Я тебя все равно найду, любовь моя! – пригрозил парфюмер.       «Да я уже и так здесь – чего меня искать? Как и заказывал – практически приполз. Радуйся», - ерническое в ответ. Но с нотками трагической обреченности.       - Дурак, - пробурчал Майлз себе под нос, уверенно шагая в сторону скамеечки, скрытой развесистыми ивами. Руки зудели от двух противоречивых желаний – поскорее обнять Ноа и как следует его поколотить.       Иллардес сидел, забравшись на скамейку с ногами и обнимая себя за колени. Грязные, спутанные волосы, лишенные глянцевого лоска, были небрежно скручены в пучок на затылке, кожа приобрела землистый, болезненный оттенок - только на щеках горел румянец лихорадки, под глазами – темные круги-провалы, бледные, словно обескровленные губы сжаты в кривую, упрямую линию. И одет в несвойственной ему манере: местами выгоревшая черная футболка с разорванным воротом, мешковатые льняные штаны, стоптанные грязные ботинки.       - Привет, - внезапно ослабевшим, неродным голосом произнес Майлз.       - Привет, - Ноа спустил ноги вниз, откинулся на спинку и кивнул на скамейку, приглашая сесть.       Парфюмер плюхнулся рядом, приняв расслабленную позу - усилием воли создавая видимость обыденности происходящего. Словно не он трое суток болтался на границе между явью и безумием в ожидании Нареченного. Но на уровне обострившейся интуиции, чувствуя угнетенное состояние Иллардеса, все еще внутренне сопротивляющегося неизбежному, Майлз и без подсказок Линор знал, как себя следует вести.       Осторожно, очень осторожно. Связь-то между ними установилась, но теперь предстояло главное - нащупать верный тон общения, чтобы уничтожить все преграды между ними. В предыдущие разы каждое слово прозвучало фальшью.       - И стоило противиться судьбе? – спросил Миллиган, укрощая бурю эмоций. Почти строго.       Иллардес метнул в его сторону раздраженный взгляд, дернул подбородком.       - Не терпится стать жертвой на заклание? – зло усмехнулся Ноа. – Ну-ну. Давай.       Хм, нет, не так. Майлз развернулся всем корпусом к андрогину, разглядывая его великолепный профиль. Ужасно хотелось пальцем очертить его скулы, нажать на ямочку на подбородке, дотронуться до губ. Красивый и вредный. Миллиган незаметно улыбнулся. Колючка.       Всепоглощающая нежность, разрушающая тщательно выстраиваемую стратегию поведения, взяла вверх.       - Ноа... – молодой человек нащупал руку Иллардеса и легонько ее пожал. Андрогин не ответил на пожатие, напрягшись и будто окаменев. Видимо, смирение не относится к его добродетелям. И просто так сдаваться он не намерен.       – Как тебе удалось исчезнуть незамеченным из отеля? – парфюмер поспешил отвлечь возлюбленного любопытным и ему самому вопросом.       - Я не исчезал. Никакой хитрости. Просто большая часть смертных привыкла видеть глазами то, что она хочет увидеть. Достаточно изменить ожидаемую картинку – и ты уже невидимка, - хмыкнул андрогин. – Твои... друзья... – он поморщился, - искали идеальное воплощение шика, блеска и лоска, соблазнительного вечного инженю. Но никак не оборванца.       Майлз еще раз окинул взглядом Иллардеса – в общем, да: Ноа сам на себя не был похож. Но только не для Миллигана – он его видел сердцем, и поэтому андрогин оставался для него все таким же невыносимо притягательным и желанным.       - Почему ты пришел? – тихо спросил Майлз.       - Сдался, - сердито выплюнул Ноа. – Оказывается, не все мне под силу. И такую боль я не смог вынести. Торжествуй победу. Считай, я у твоих ног. Умоляю принять меня, о возлюбленный мой, - проговорил он с сарказмом, демонстрируя тоном, что это вынужденный, а не добровольный шаг.       - Только поэтому? – уточнил Миллиган упавшим голосом.       Ноа молчал. Но Майлз ощутил, как мечется его душа, стремясь к нему всей сутью, и как ломаются, обрушаясь, тщательно выстроенные разумом Иллардеса защитные барьеры.       - Скажи... – Майлз чуть подался вперед, вглядываясь в лицо андрогина. – Пожалуйста, ответь. Честно, Ноа. Неужели я... наказание для тебя? Неужели... наша связь настолько ненавистна тебе?       Мучительная пауза.       - Нет, - выдохнул андрогин, вздрогнув телом. И тут же, прикрыв глаза, глубоко втянул воздух, шумно вбирая в себя аромат парфюмера. Его лоб разгладился, очистившись от «мыслительных» складочек. Майлз подсел ближе и погладил большим пальцем запястье Ноа, которого собирался всю жизнь крепко держать за руку.       - Кто я для тебя, Ноа Иллардес? – настойчиво допытывался Миллиган. Ну давай же, милый, давай!       - Ты сам знаешь, - сглотнув, едва слышно ответил андрогин.       - Я знаю, кто мы для богов Неба, - качнул головой Майлз. - Но кто я для тебя, Ноа? Скажи... – он прислонился лбом к виску возлюбленного, ощущая, как где-то внутри разлилась река света, как затопило берега огненными водами, как запылало сердце.       - Я люблю тебя, - Ноа с силой сжал наконец в ответном пожатии пальцы молодого человека. – Люблю, - помолчал и вдруг сорвался в горячечный бред:       - Люблю до умопомрачения, до острого желания умереть, лишь бы не причинить тебе боль, лишь бы не подвергать тебя опасности, лишь бы ты спокойно, без тревог и потрясений прожил свою счастливую, уютную жизнь в маленьком особнячке. Лишь бы никогда, никогда не знать тебя! И не потому, что не хочу, а чтобы сохранить твой мир. Я бы трижды взошел на жертвенный алтарь и трижды умер. И был бы счастлив, умирая раз за разом, твердо знать, что ты свободен от меня, от проклятья, от уплаты долгов не за наши ошибки.       - Мне не нужна счастливая, уютная жизнь в особнячке без тебя, - проговорил жестко, акцентируя каждое слово Майлз. Порывисто обнял Ноа и притянул к себе. Еще не рискуя поцеловать – через горячее объятие пытаясь передать, что его чувства схожи, но бояться уже поздно. И не надо.       Они вдвоем – неразрывное целое, а значит – небывалая мощь. И у них есть шанс доказать своим отцам, что те в них не ошиблись. Их союз скреплен энергией Жизни, в их руках – будущее нового рода. У них нет права на малодушие и сомнения.       - Пойдем домой, - улыбнувшись, предложил Майлз, отстранившись от тяжело дышащего Ноа, вцепившегося в него с отчаянием утопающего. – Я что-то есть захотел.       Иллардес мгновение помедлил с ответом, меняясь в лице. Снова появилась ехидная ухмылочка, но уже другого свойства – чистое озорство.       - А как же: «Порог моего дома ты переступишь только в одном случае – законным супругом, принесшим клятву верности на крови»? – припомнил Иллардес пафосную фразу Миллигина, насмешливо прищурив глаза. – Ты не последователен, Ма, - и он сложил руки на груди, вопрошающе выгнув бровь.       Миллиган рассмеялся. С каким-то веселым азартом принял, что в пару ему достался далеко не пушистый и покорный возлюбленный. Кажется, ему еще достанется на орехи от острого языка Ноа. И это здорово!       - Ох, эти дурацкие условности! - всплеснул руками Майлз, наигранно сетуя на очередное препятствие. И тут же призадумался. Кстати, действительно ведь препятствие: парфюмер в тот момент был очень зол, и красиво брошенные слова могли сработать заклинанием. Для этого, конечно, нужна особая сила...       А если Ноа и вправду не попадет домой к Миллигану? Без супружеской клятвы, а кушать хочется – желудок, разрушая трогательную подоплеку сценки, предательски заурчал. Демоны ада...       – Подожди, как ты меня назвал? – переспросил Майлз, цепляясь за другую тему и попутно соображая, нужен ли им свидетель для поспешного заключения брака или сами справятся. Вроде, для клятвы на крови присутствие посторонних не обязательно...       - Ма, - пожал плечами Ноа. – Мне нравится. И так тебя никто не зовет.       - Никто, - согласился парфюмер. – Мне тоже нравится. И раз ты так настаиваешь... – он рассеянно похлопал себя по карманам джинсов, потер подбородок. – У тебя есть что-нибудь колюще-режущее? – уточнил Миллиган, решившись. – Будем клятву на крови давать друг другу.       - Что? – брови Иллардеса взметнулись вверх. – Прямо здесь? На скамеечке? Такая романтика – охренеть, - ерничал андрогин.       - Лар, я правда хочу жрать, - бросил Майлз. – Трое суток в бессознанке лежал. Из-за твоего упрямства, кстати. Тебе меня не жалко? Или пошли домой, или давай уже... А то еще правда порог не перейдешь. Я был очень зол тогда... - Миллиган многозначительно помолчал, с суровым видом сведя брови к переносице.       - Какие мы грозные! – фыркнул Ноа. – И... Лар?! – андрогин цокнул языком, закатив глаза.       - Почему нет? – пожал плечами Майлз.       - А как же... «О, Ноа...» - передразнил будущего мужа Иллардес. – И еще так с придыханием, глаза в глаза? М? У тебя отлично получается.       - Какая ж ты зараза! – восхитился Миллиган. Но для профилактики пихнул андрогина в плечо.       - Привыкай, - бросил Иллардес, ответно толкая его в бок локтем.       - Ладно. «Ноа» я приберегу для спальни. Когда ты будешь стонать подо мной, - расхрабрившись, в кураже шепнул на ухо своему без пяти минут супругу Майлз. И тут же покраснел от высказанной вульгарщины.       - Какая милая пошлость! Где ты этого понабрался, дружочек? – удивился Ноа. – Вроде, в романах твоей подружки таких пассажей я не встречал. Колись, девственник.       - С чего ты взял, что я девственник? – буркнул Миллиган, обиженно засопев.       - Душа моя, если это не так – я шею тебе сверну, - ласково пообещал Иллардес, многообещающе огладив его тело глазами. По-собственнически смело.       Миллиган из краснеющего щеками томата превратился в бордовую свеклу. Где-то внизу живота сконцентрировался незнакомый доселе жар. Такие разговоры ему были внове.       - А... а ты? – запинаясь, спросил Майлз.       - А мне двадцать семь лет, и до знакомства с тобой, суженый мой, я был лишен иллюзий в плане отношений. Делай выводы, - просто ответил Ноа, ничуть не тушуясь под умоляющим его солгать взглядом молодого человека.       - По-понятно, - пробормотал Миллиган, старательно придушивая гадкое чувство болезненной ревности к тем, кто был до него.       - Давай начистоту. Тебе неприятен мой опыт? – прямо задал вопрос Ноа, внимательно наблюдая за реакцией юноши.       Майлз погрузился в раздумья, тщательно анализируя свои чувства и мысли. При этом он чутко уловил тревожную нервозность андрогина. И его сожаление... горькое сожаление.       - Нет, - уверенно произнес Миллиган. – Ни в коем случае, - с улыбкой. – Два недотепы-девственника в постели – это катастрофа.       Ноа расхохотался, откинув голову назад. А затем резко успокоился. Подхватил Майлза за подбородок, наклонился и бережно поцеловал. Всего лишь дотронулся до губ. Выражая искреннюю благодарность. Не пряча взгляда.       Майлз, широко распахнув глаза, замер. Его загипнотизировала зелень с крапинками янтаря, подрагивающие длинные ресницы, россыпь родинок на левом виске Ноа. Он даже ответить не сумел – просто позволил ласкать свои губы, плавясь от транслируемой через эту незатейливую ласку нежности.       Первый поцелуй. Под развесистыми ивами. На простенькой, видавшей виды скамеечке. Долгожданный и нужный. Сладкий и непорочный. И слова уже лишние.       Теперь все по-настоящему. Больше никаких сомнений.       - Я люблю тебя, Ма.       - Я люблю тебя, Ноа.       - Мы еще не добрались до постели, - напомнил со смешком Иллардес, нивелируя подколкой чувственный накал момента.       - Какая ж ты зараза, Лар! – с удовольствием повторил Майлз. – Идем домой, - он подорвался со скамейки, увлекая хохочущего возлюбленного за собой.       Иллардес вмялся всем телом в невидимую преграду на его пути и отлетел назад, шлепнувшись на крыльцо. Майлз обернулся, почувствовав, как ладонь Ноа выскользнула из его пальцев. Секунду изумленно смотрел на потирающего ушибленный лоб сердитого андрогина – не удержался и прыснул со смеха.       - Теперь буду знать, что лучше не выводить тебя из себя, - усмехнулся Иллардес, хватая протянутую ему руку.       - Я сам не ожидал, - признался Майлз. – Никогда не чувствовал в себе такой силы.       - Видимо, нужен был правильный катализатор для ее пробуждения, - заметил Ноа.       - Ага, одна вредная язва, - кивнул Миллиган.       - Ма, а ты в курсе, что это значит? – серьезно спросил андрогин, присаживаясь на ступеньки и задирая голову вверх.       - Эммм... Что я... эммм... заклинатель? – подобрал себе определение парфюмер, опускаясь рядом с Иллардесом.       В типах магии юноша не разбирался, изучая скрупулезно лишь свой дар. Знал только, что любой человек при рождении получает талант, который может развить или не развить в зависимости от силы дара и собственного желания до уровня мастера. А еще – что у каждой расы свое представление о сути магии: андрогины, к примеру, были полностью лишены всех ее проявлений; драконы – стихийные существа – в разной степени владели силой управлять своей стихией: Огня, Воды, Земли или Воздуха, но в современном мире пользовались ею редко – слишком она была бесконтрольной, способной нанести вместо пользы огромный ущерб, поэтому реализовывали себя в «спокойных» сферах, в основном связанных с финансами и экономикой; гномы – ремесленники – в чем-то были близки людям, с той разницей, что все их таланты носили сугубо практичный, бытовой характер: среди них не бывало целителей душ, врачевателей и тем более парфюмеров; эльфы – дети искусства – рождались поэтами, художниками, музыкантами, дизайнерами, фотографами... журналистами, стилистами, модельерами – в общем, существами с обостренным чувством прекрасного.       Также магия делилась на созидательную и разрушительную в зависимости от финального итога, хотя в обоих случаях могла быть как полезна, так и вредна. С древних времен осталось предрассудочное деление на светлую и темную магические стороны. И хотя, к примеру, уже давно было признано, что некроманты – незаменимые люди в Охранном деле, так как их дар оживлять на время даже распыленных в прах мертвецов позволял добывать необходимые в расследовании улики и доказательства... К ним по-прежнему относились настороженно. Некоторые страхи неистребимы.       По той же причине побаивались менталистов, способных насильно вторгнуться в чужое сознание и подчинить себе волю другого существа (хотя иной раз это жестокая необходимость, особенно в случаях лечения шизофрении), «энергетиков», также без дозволения умеющих выкачивать из живого существа энергию (причем забывая о том, что они же ее и отдают нуждающемуся, работая временным сосудом). И так далее. Общенародным законом было запрещено предвзято относиться к «темным», да и вообще само деление запрещено, но... Пожалуй, только в Вольном этот закон работал.       Отдельная каста у каждой расы – воины, но и тут проявлялись отличия в способностях: драконы демонстрировали мощь и напор, эльфы – скорость и маневренность, гномы – техническое превосходство и умение грамотно уходить из-под удара, люди – владение тактикой и стратегией. И только андрогины воздерживались от любого участия в военных действиях, сразу сдаваясь на волю победителя.       Еще существовала ритуальная магия, доступная единицам. Защитные обереги и талисманы, заклинания всех видов, проклятья, ритуалы единения и прочее – все, где определенный набор слов, вкладываемая в них магическая сила и сопутствующие обстоятельства помогали достигнуть результата. Пожалуй, самая опасная. Требующая невероятного контроля над собой от того, кто ею владел. И, похоже, именно этой магией обладал Майлз. Сам того не ведая.       - Тц! – качнул головой Ноа. – Это значит, придурок мой ненаглядный, что ты не только повелитель ароматов, - подтвердил он догадку Миллигана. - Сдается мне, что твой магический потенциал не имеет ограничений. При желании ты можешь миром управлять.       - Как-то не очень хочется, - пробормотал Майлз, не слишком радуясь открытию.       - Тем не менее. Щедро одарил же тебя батенька Владимир, - добавил андрогин.       - Откуда ты знаешь? – вздрогнул парфюмер.       - Что знаю? Что ты урожденный Стайн? – усмехнулся Иллардес. – Душа моя, мы с тобой одно целое. Твои секреты – мои секреты. И наоборот, - он тяжело вздохнул. – Как бы я хотел быть обычным смертным. Без всех этих божественных заморочек. И наследия в виде никому не нужного трона.       - Не говори так, - Майлз обнял за плечи Ноа. – Ты нужен своему народу.       - Угу. Только они пока еще об этом не знают, - скривил губы андрогин.       - Разберемся. В любом случае, для начала нам полагается медовой месяц, - с намеком заметил Миллиган, уже уставший думать о проклятье, избранности и прочих возвышенных материях. Здоровый организм напомнил, что таки неплохо бы поесть для начала, а потом оценить, насколько опытен Ноа в делах интимных.       Иллардес, поймав отголоски мыслей Нареченного, хитро покосился на Миллигана и бросил:       - Ну и? Чего ждем?       Майлз подскочил, как ужаленный, и ринулся в дом на поиски чего-нибудь острозаточенного. Первым на глаза попался нож для вскрытия писем. Подойдет.       Он вернулся на крылечко, дернул на себе Ноа – тот незамедлительно встал. Молодые люди замерли напротив друг друга. Майлз понятия не имел, что нужно делать, но решил следовать интуиции. Раз уж его в утробе матери такой сильной магией за компанию накачали...       Он аккуратно надрезал кожу на запястье андрогина, затем – свою. Выступили одиночные капельки крови.       - Повторяй за мной, - попросил Майлз, прикладывая свою руку к руке Ноа.       - Хорошо, - с вновь проступившей от волнения хрипотцой в голосе отозвался Иллардес.       - Отдаю себя в твою власть, о моя душа, предназначенная мне и Небом, и Землей. В горе ли, счастье – разделю с тобой все невзгоды и радости. Кровью закрепляю наш союз, и перед богами, отцами нашими обязуюсь: идти за тобой, какой бы путь ты ни выбрал. Последовать за тобой даже за грань жизни, - на ходу сочинял брачную клятву Майлз, не раздумывая над ее смыслом – будучи уверенным в ней. – Не сомневаться в вере своей в тебя. До последнего вздоха защищать тебя, и если надо – пожертвовать собой. Жить не в ослеплении, но в осознании – больше я себе не принадлежу. Вручаю тебе мое слово верности, как святыню, как главный талисман. Ничего от тебя не требую, но жду... ответного обещания смиренно разделить со мной судьбу.       - Обещаю... – повторив за супругом клятву, добавил от себя Ноа. – Обещаю, душа моя, уважать тебя как личность, ценить как равного себе и просто любить. Но иногда, для разнообразия, буду проверять твои нервы на прочность и уж точно не поставлю тебя на пьедестал. Не дождешься.       - Ты испортил торжественность момента, - ребячливо хихикнул Миллиган.       - Да ну его, этот пафос, - пожал плечами Иллардес. – Ты мой. Я твой. На этом точка, - и одной рукой притянул Майлза за ворот футболки к себе, а второй – недвусмысленно прихватил его за ягодицу. – Уммм... Неплохо, - одобрил андрогин и смачно чмокнул супруга в губы.       - И кто еще из нас двоих клоун? – рассмеялся парфюмер. Ух, как ему нравился его новоявленный супруг! Что-что, а умереть от скуки им точно не грозит.       - Всегда, пожалуй... – но договорить Ноа не успел – завис, глядя на то, как тонкий порез на руке мгновенно затянулся, а на его месте появился филигранной красоты рисунок, стремительно расползающийся по всей левой руке.       - Поздравляю, - охнул Майлз ошарашенно. – Мы теперь муж... и муж. А я и правда владею ритуальной магией.       - Фортануло мне, ничего не скажешь, - кивнул андрогин.       Они переглянулись, осмысливая очередное открытие.       - И что – никакой пышной свадебной церемонии? – неожиданно поддел Ноа, снова сбивая градус эпичности происходящего. Со смешанными чувствами на лице он разглядывал проступившую вязь татуировки, сложившуюся в узнаваемый рисунок – Древо Жизни.       - А ты хочешь... церемонию? – растерялся Майлз, сообразив, что шутки шутками, но ведь ему достался в Нареченные не обычный парень из соседнего домишки, а принц. Причем... боги Неба, настоящий принц!       - Нет, не хочу, - серьезно произнес Иллардес, поднимая глаза на теперь уже мужа. – Я так устал... Я к тебе хочу. С тобой хочу. Тебя хочу... – последние слова, сказанные интригующим шепотом, заставили Майлза вспомнить все жаркие сны с участием Ноа.       - Я согласен! – вырвалось у Миллигана.       - Я тоже, - мурлыкнул андрогин. – Итак, двое «за», «против» - ноль голосов, воздержавшихся тоже не наблюдается. Чур, я первым в душ!       Майлз гостеприимно распахнул двери, и Ноа уже беспрепятственно вошел в его дом. Сработало.       Миллиган глянул на татуировку, задумчиво почесал кончик носа и пробормотал:       - Завтра же заберу у Фионы манускрипт Ши из библиотеки Огненных. Пора бы самому разобраться с откатом у проклятья. Кажется, у меня внезапно козырь на руках появился...       «Да еще какой!» - услышал он голос Ноа.       - Эй! – воскликнул Майлз. – Ты теперь все мои мысли читать будешь?       «Безусловно, - задорно отозвался андрогин. – Я вдруг открыл в себе крайне ревнивого собственника, которому есть дело до любого твоего телодвижения».       - Кому я нужен? – хмыкнул Миллиган, запирая дверь на замок и вешая табличку «Закрыто». Он направился в сторону кухни – соорудить гору бутербродов и заварить чай.       «Да есть тут один... дракончик, - продолжая телепатический разговор, бросил Ноа. – Руки чешутся... высказать ему пару ласковых».       - Успокойся. Мы просто друзья, - отмахнулся Майлз, тем временем проверяя – а увидеть, как принимает душ андрогин, получится? Связь и в этом случае работает?       «Боги Неба! Так бы и сказал, что не против помыться вместе! – не упустил из вида потуги юноши Иллардес. – Иди уже ко мне, лютик мой невинный. А с драконом твоим я еще разберусь, так и знай. Пусть себе другой объект для «дружбы» ищет...»       Майлз облизнул пересохшие от нахлынувшего возбуждения губы, позабыв про стенания желудка, и решил, что ужин подождет, а ситуацию между Ноа и Ши потом прояснит. И вообще... все потом. Одно только...       - Лар! – крикнул Миллиган, поднимаясь по лестнице на второй этаж.       «Да, душа моя?»       - Я забыл предупредить... Вечеринку по случаю бракосочетания все равно придется устроить.       «Не хочу-у!» - капризно протянул Иллардес.       - А нашего разрешения никто спрашивать не будет, - заметил Майлз. – Смирись, Лар. Со мной в довесок тебе еще нехилый бонус отвалился в виде очень активных и любящих друзей.       Кажется, в ответ Миллиган услышал забористую и витиеватую брань на языке андрогинов. Впрочем, стоило ему приоткрыть дверь в ванную комнату, как все мысли улетучились из его головы...