Сказочный мир леди Фионы

      - Ноа! – было первым, что выкрикнул Майлз, как только к нему вернулась возможность хоть как-то себя... осязать. Но звук с его губ не сорвался – с чавканьем утонул в вязком и густом, как кисель, воздухе.       Странное чувство. Тело не ощущалось – Миллиган словно парил в невесомости, зрение, потеряв фокус, концентрировалось с огромным трудом - едва различаемые тени и очертания... чего-то неясного расплывались и не соотносились с реалиями привычного мира. Все как будто в сумрачном тумане плавало, тумане, который клубился вокруг влажным завихрениями, неприятно раздражая нервы. Или... нутро, душу? Голый, с содранной кожей и вывернутый наизнанку – наверное, так. Майлз чувствовал себя опустошенным и беспомощным. Потерянным.       Жутко ныло в области груди. Сердце вырвали и растоптали, насквозь пробили, оставив дыру. Миллиган погружался в бездну безысходного отчаяния – разум на автомате твердил: «Это конец. Это конец. Это конец. Тебе не выбраться отсюда».       И снова выстрел. Снова боль. Снова кровь. Лицо Ноа... Теряющее резкость. И сам он... растворяется в небытие, забирая с собой надежду.       Холодно. Темно. Одиноко.       - Это Междумирье, чувак, - донесся до Миллигана спокойно-равнодушный голос Лукаса. – И оно играет с твоим сознанием. Расслабься и дай лапу.       - У меня нет рук, - испуганно бросил парфюмер, пытаясь разглядеть себя, а затем найти взглядом некроманта. Ничего. Никого. – Я... призрак? – растерянно уточнил молодой человек. – Меня больше нет?       - Дебил ты, - раздраженно отозвался по-прежнему невидимый Лукас. – Епти, ты читал манускрипт об этом месте. Хватит уже разводить панику! Вспоминай! Иначе я тебе не смогу помочь.       Майлз напряг память, смутно припоминая текст на пожелтевших страницах...       Междумирье – место, затерянное в пространстве вселенной. Между Небом и Землей, где обитают души падших и проклятых, низвергнутых и неупокоившихся духом. Души тех, кто застрял на промежутке очищения и принятия прошлого жизненного пути. С его ошибками и победами. Со взлетами и падениями. Души тех, кто не смирился со Смертью, но уже отверг Жизнь. Кто не простил себя и не смог простить других.       Некоторые теоретики выдвигали версию, что Междумирье – это и есть Ад. И демоны, обитающие в нем, порождены беспокойным сознанием неприкаянных душ. У каждого свои персональные бесы, и только от желания блуждающей по Междумирью души зависит: победить их и очиститься или продолжить бесконечный путь в Никуда. По спирали. В замкнутом пространстве собственных грехов, обид, отчаяния.       И другого Ада нет. Все остальные домыслы – лишь страшные сказки для детей. Но... что на самом деле может быть страшнее медленного и непрекращающегося движения по кругу? В вечном повторении одной и той же сцены, где падший вновь и вновь переживает не отпускающий его душу на покой момент личностного уничтожения?       - Давай, Миллиган, шевели мозгами, - торопил Лукас. – Не позволяй страху взять над тобой верх. Ты в своем праве. Ты – не пленник. Ты свободен. Безгрешен. У тебя нет незакрытых гештальтов. Считай, мы тут в гостях. Нам всего лишь нужно дождаться твоего этого... как там его... – он запнулся, очевидно, опять забыв имя Иллардеса. - Короля твоего, - выкрутился некромант. - И пока ждем, можно провести время с комфортом. Междумирье – это как мрачная Страна Чудес из ужастика. Все подвластно воображению. Абсолютно все. Только мало кто в эту фишку врубается.       - Ты говорил, что это страшное место, - напомнил парфюмер.       - Для обычных смертных – да, но для меня – нет, - хмыкнул Лукас. – Я нахожу его довольно забавным. И когда умру – определенно останусь тут. Небесные кущи меня не интересуют.       - А что... так можно? – Миллиган, заинтересовавшись сентенцией некроманта, мгновенно отключился от гнетущего чувства ужаса, не позволяющего ему собраться с мыслями, успокоиться и воображаемо «взять себя в руки». Любопытство определенно родилось на минуту раньше самого Майлза.       - Хах! Мне можно. У меня тут есть счеты к кое-кому. К одной душе. Бывшему Нареченному, бля, - фыркнул Лукас, развеселившись. – Думаю, вечности мне хватит, чтобы объяснить идиоту, как он был не прав, позорно сбежав от Великой Любви... – и до парфюмера донесся придушенный издевательский смешок. Наигранный. Лживый.       - Ты псих, - заметил Майлз. – И ты врешь. Тебе очень больно. Оттого, что тебя отвергли. Только потому, что ты Темный. Из-за предубеждения.       - Фуфло... То, что ты говоришь, - огрызнулся некромант. – Я, скорее, комический персонаж. Никакой трагедии. А эта боль... про которую ты говоришь. Она мне нужна, пока я жив. Благодаря ей я еще помню, что являюсь человеком. Иначе... – Лукас закашлялся. – Миллиган, давай уже, меняй антураж! Это болотная топь меня изрядно напрягает.       - А ты не можешь?       - Не могу. Это твоя проекция.       - Блин, - Майлз попытался сосредоточиться. Но истерика подкралась, как расчетливый хищник, и задушила в своих объятиях.       – Не получается, - сдался парфюмер. Междумирье медленно, но верно порабощало его сознание. Тени сгущались, перед глазами мелькали кроваво-красные всполохи. Атмосфера давила. «Выхода нет, выхода нет. Он не придет. Зачем ему умирать ради тебя? Зачем? Любовь не стоит добровольной Смерти» - шептало, свистело, ухало. - Поговори со мной! – воскликнул молодой человек.       - О чем? – Лукас оставался безмятежно спокойным. Его присутствие подбадривало. Не один. Майлз сейчас не один. Парфюмер зацепился за эту спасительную мысль.       - Ты пробовал ставить ментальный блок? – спросил Миллиган, игнорируя темные тени, загоняющие его разум в ловушку паники.       - Пробовал, - неохотно ответил некромант. - Результат – мой родной городишко похоронен в руинах армией умертвий. Подозреваю, деление на «светлых» и «темных» возникло не с пустого места. Слава богам Неба, обошлось без жертв. А то распылили бы меня миротворцы на атомы, а так спасибо Первому Стражу – благодаря его заступничеству отправили на поселение в Вольный без права покидать его. Я, как и многие в нашем славном городе, в своем роде уникум – сила зашкаливает. Ты, кстати, замечал, что Вольный – концентрат гениев от магии?       - Нет. То есть... Никогда не задумывался об этом, - проговорил Майлз, замолчав. Перебирая в уме знакомых... – Слушай, а ведь верно!       - Ага. Заслуга Первого Стража, - отозвался Лукас. – Он как фанатичный коллекционер – собирает по всему миру таких вот... чрезмерно одаренных. Как ты и я.       - Я сам пришел, - заметил Миллиган.       - Без подсказки? – скептически хмыкнул некромант.       - Мама отправила, - признался парфюмер.       - Думаю, неспроста она тебя в Вольный заслала. Поверь мне, Первый Страж насильно никого сюда не тащит, но сделает все, чтобы не упустить из виду очередного гениального изгоя, - Лукас тяжело вздохнул. – Если бы не он... Многим бы из нас пришлось туго. А в Вольном мы все находим свое спасение. Свое место под солнцем. Даже такие убогие недочеловеки, как я.       - Кто такой Первый Страж? Ты знаешь? – Майлз изо всех сил поддерживал беседу – помогало: дышать как будто стало чуть легче, дыра в груди не так ныла.       - Нет, - честно признался Лукас. – Но склоняюсь к версии, что он шестой из сонма богов. Слишком уж он... хм... всевидящ. Типа того. И мудр. И проницателен. Мне нравится думать, что есть бог, который живет среди нас. Который исправляет ошибки своих собратьев, который не участвует в их грандиозных играх, который всегда с нами. Потому что я... Точно какая-то ошибка, сбой в программе, - едкая горечь, прозвучавшая в этой фразе, осела у Майлза на губах. Он ее почувствовал!       - Почему? – не останавливался в расспросах парфюмер.       - Понимаешь... Вот какая хрень. Я лишился контрОллера (а им должен был стать мой Нареченный), и чуть что – у меня вышибает пробки. Но сдается мне, зомби-апокалипсис не предусматривался в программе мироздания. Пока, во всяком случае. Я надеюсь. А с моей силой... Хо! Это возможно. А так-то да, я добрый и пушистый. Только бухать люблю и трахаться. Делать-то больше нечего... - закончил свою внезапную исповедь Лукас на дурашливой ноте. – Ну и вместо облагораживающего влияния Нареченного держу свою силу на привязи благодаря... боли, испытываемой от оборванной связи с любовью, бля, всей моей жизни. Прикольненько, да?       - Эммм... – завис Майлз, переваривая информацию. – А...       - Слушай, я не против поболтать, правда, но давай все-таки сделаем это в более приятной обстановке, - деловито предложил некромант. – Чувак, соберись уже!       - Я не понимаю... – растерянно пробормотал Майлз. – Как? Что я должен сделать?       - Блин, чел... Ты чего? Ты ритуальный маг. Твоя сила при тебе, если уж мозгов не хватает понять, что ты тут не на постоянное место жительства прописался. Цокни языком, произнеси что-нибудь наподобие: «Да будет свет, диван и пара бутылок пива» - я, по крайней мере, хоть отдохну. Неделька выдалась не из легких, - как-то устало вздохнул в финале тирады некромант.       Миллиган завис.       - А если Ноа не придет... – выдавил из себя парфюмер, озвучивая тот самый страх, что сейчас ему мешал справиться с демонами Междумирья.       - Ну... Тут вопрос доверия, брателло, - откликнулся после короткой заминки Лукас. – Если все так запущено, хана тебе.       - Я верю Ноа! – воскликнул Миллиган. – Верю! – убежденно, громко. Стряхивая с себя грязь сомнений.       - Так чего ты меня паришь не по теме? – возмутился некромант. – Давай, давай, напрягись. К пиву бы еще не помешала какая-нибудь закусь. Орешки там... Или эти... как их там. Такие маленькие сушеные рыбки...       Майлз вдруг хрюкнул от смеха: абсурд ситуации стремился к высшей точке, а затем, не сдержавшись, громогласно расхохотался.       - Лука... – икая, выдавил парфюмер. – Ты точно уникум! Какой на хрен диван и пиво?       - Светлое нефильтрованное – вот какое, - невозмутимо бросил некромант.       Миллиган, продолжая смеяться, кое-как проговорил:       - Хочу!       И тут картинка поменялась: сумрак рассеялся, сквозь проявившиеся низкие облака пробились лучи солнца - действительность вспыхнула яркими красками. Глазам Майлза, который резко ощутил свое тело и возможность шевелить конечностями, открылась уютная беседка, увитая плющом, удобные лавочки с высокими спинками и мягкими подушками, столик, заставленный хмельным элем и тарелками с закусками.       - Блин, я пива хотел! И диван! – возмутился некромант.       - А я беседку, как дома, и красный эль, - пожал плечами Миллиган. Мол, мой Ад – что хочу, то и творю. И обернулся к спутнику.       Лукас стоял чуть позади него.       Не тот Лукас, которого привык видеть Миллиган.       Другой.       - Это моя истинная ипостась, - предупредил вопрос парфюмера некромант, с блаженным «охом» плюхнувшись на скамейку, и вытянул длинные, стройные ноги, обтянутые черной податливой кожей неприличных по откровенности брюк. Не сказать, чтобы он чертами лица сильно отличался от того Лукаса-соседа, чье ворчливое «И вам не хворать» слышал Майлз в ответ на свое приветствие при каждой встрече, но все-таки отличался.       Его невероятно густые, смоляные волосы лежали плотным ровным полотном, красиво обрамляя тонкий овал лица, белая чистая кожа как будто подсвечивалась изнутри, агатовые миндалевидные глаза, подчеркнутые выразительно-пушистыми ресницами, словно обведенные по контуру, казались просто огромными, прямой нос с тонкими ноздрями, узкие губы, острый подбородок подчеркивали четко обозначившуюся аристократическую утонченность. Худой да, но... неожиданно пропорционально сложенный – исчезла сутулость и приподнятые вверх плечи, усиливающие его земную нескладность. И одет он был иначе: вместо невнятного бесформенного балахона – жемчужная, обтягивающая туника со шнуровкой на груди. Обнажающая в вырезе очаровательно изящные ключицы.       Этот Лукас был...       «Ходячий секс», - не только мелькнуло у Миллигана, но и против воли вырвалось вслух.       - Хэй, спасибо, - ухмыльнулся некромант, кинув насмешливый взгляд на парфюмера. Он вальяжно растекся по сиденью, закинув одну руку на спинку.       - Как? – удивился Майлз. – Ты умеешь менять свой облик?       - Да никак. Я сильно изменился? – спросил Лукас.       - Я не знаю. Вроде, нет, - признал Миллиган. – Но выглядишь иначе.       - Это Междумирье, чувак. Здесь никакие маски не работают. Ты вот не отличаешься от себя земного. Это говорит только о том, что притворяться ты не умеешь, - пояснил некромант.       - А ты притворяешься? – поинтересовался Майлз, присаживаясь рядом со своим сопровождающим. Тот немедля протянул ему бутылку с элем, чуть поморщившись, мол, я таки хотел пива. Светлого. Нефильтрованного, но хрен с тобой. Пусть так.       - Не-а, - пожал плечами некромант. – Просто не вижу смысла открываться. Все земные создания видят то, что они хотят увидеть. Есть некий стереотип, отвечающий представлениям о Темных. Ну вот я ему и следую. Не люблю лишнего внимания. Доказывать что-то кому-то мне лень. У меня и без того хватает проблем.       Майлз припомнил фразу, брошенную пару месяцев назад Иллардесом. О стереотипах. Да, видимо, подобные заблуждения всегда будут присутствовать в жизни простых смертных.       - Тебя устраивает жизнь без Нареченного? – тихо спросил Миллиган, решив продолжить увлекшую его беседу. Что помогла ему победить чары Междумирья.       - А какие у меня есть варианты? – удивился Лукас. - Покончить жизнь самоубийством? Да ну нах... Успеется. Я планирую дожить до глубоких седин. Поверь, я научился даже любить эту боль. Она отрезвляет. Она лишает многих и многих иллюзий. Ты себе не представляешь, насколько проще воспринимать несовершенство этого мира и окружающих тебя существ, когда нет иллюзий. Все очень просто. И понятно.       - Тебе не одиноко?       - Пф... Нет, - качнул головой Лукас. – Точнее, я привык. Мне двадцать девять лет. Я молод. Хорош в постели, - он подмигнул, пошло подергав бровями. – И я умею развлекаться. Может, лет эдак через тридцать я задумаюсь о старости... Возможно, мне будет грустно, что у кого-то есть семья, а у меня ее нет. И не будет. Возможно, тогда я подумаю о самоубийстве, чтобы найти в Междумирье эту слабохарактерную тварь по имени Кристабаль Рене и показать ему, что есть на самом деле Ад. Пусть пока наслаждается мнимой свободой от меня. Я его все равно достану.       - Ты хочешь отомстить? Думаешь, это правильно? Не лучше ли отпустить и простить слабость своему Нареченному? – Майлз пристально рассматривал Лукаса. Он был отличным от всех, с кем до этого приходилось общаться парфюмеру.       - Он меня предал. Сука... – Лукас сжал кулаки, поджав губы. - Но я его люблю. Люблю несмотря ни на что. Несмотря на то, что его больше нет. Мне срать на его слабость. Мы должны были быть вместе! - некромант пнул ножку стола. - Он – мой балансир, понимаешь? Светлый. Это, мать ее, гармония! А что в итоге? Если бы не Первый Страж... Я не знаю, почему так произошло. Почему мой Нареченный родился тупым недоумком! – Лукас вспыхнул, его глаза зажглись на дне зрачка красным огнем. - Знаешь, трудно смириться с тем, что твою пару несправедливо забрала болезнь. Или трагическая случайность – всякое бывает. Но принять, что твой Нареченный просто отказался от тебя... Испугался! Такого не должно быть! Не может!!! – проорал он, подорвавшись со скамейки. Его волосы вскинулись вороновым крылом от неизвестно откуда взявшегося бешеного порыва ледяного ветра, губы искривились, а кожа стала мертвенно бледной. И глаза... Его глаза из темных превратились в адские пламенеющие щели.       - Лукас! – Майлз вскочил вслед за некромантом и, поддавшись первому порыву, считая его единственно верным, крепко обнял мужчину. Прижал к себе. – Тише. Пожалуйста.       - Извини, - моментально поник некромант. – Не режь больше по живому, - попросил он, отстраняясь от парфюмера, но тот продолжал удерживать его за руки, с тревогой вглядываясь в лицо спутника. - Не лишай человеческого. Если я отпущу себя – даже Первый Страж не справится со мной.       - Хорошо, - поспешно проговорил парфюмер. – Не буду... – Майлз утянул некроманта за собой на скамейку. Помолчал. – Ты настолько силен?       - Увы, - тяжело вздохнул Лукас. – По-хорошему... Меня надо было еще во чреве матери убить. Всем было бы спокойнее.       - Не говори так! – ужаснулся Миллиган. – Если ты есть... Такой... Значит... – он задумался. – Так надо?       - Хер его знает, - некромант снова лениво растекся по скамейке, вернув выражению лица отрешенность, свойственную ему в земном облике. – Крис... Кристабаль... Он был бы моим идеальным партнером. Рядом с ним я впервые в жизни ощутил спокойствие. Помню, как смотрел на него и улыбался, словно идиот. Я не знаю, каким даром он был наделен – Рене покончил с собой до его проявления... Мы были еще такими детьми... Глупыми детьми... Знаю только... Он был моей парой, моим дополнением. С ним бы я действительно представлял ценность. А так... стал угрозой всему живому.       - Я не чувствую в тебе угрозы, - уверенно заметил Майлз. – Лукас, я вижу тебя. Ты... Твоя аура черна, да, но не потому, что ты опасен... Это из-за утраты Нареченного. Это твоя боль, за которую ты держишься. Потому что... это память, да? Это все, что у тебя осталось от Криса, да? – Майлз понимал, что может вызвать очередную вспышку ярости у некроманта, но не мог остановиться. Что-то важное царапало мозг, и ему нужны были ответы. Будто он мог, правда мог кое-что сделать для Лукаса. Ибо... владеет магией. Ритуальной. Способной... на многое способной. - Я не знаю, как объяснить, я просто вижу, что ты очень, очень хороший человек. Иначе Первый Страж не стал бы защищать тебя, ведь так? И... признайся, тебя тянет в Междумирье к своей паре. Дело не в мести. Ты тоскуешь... Ты ведь не в первый раз здесь?       - Блядские чтецы аур... – Лукас цокнул языком. – Все-то вы знаете... То же самое мне и Первый Страж вещал. – Он глотнул эля. – Я часто сюда прихожу. К Крису. Смотрю на него. Он знает, что я прихожу. Но не видит меня. И это усугубляет его страдания. Мне больно вместе с ним. Но я не могу... не могу не приходить, - он глянул на безоблачное небо, нахмурившись, – признание давалось ему нелегко. - Это все моя дурацкая сила. Если бы у некромантов сохранилась иерархия, если бы наш Орден не был распущен...Сейчас я занял бы место Высшего. Но реалии таковы, что я работаю простым судмедэкспертом в Охранке, нахожусь под строгим надзором у Первого стража и веду бессмысленный, распутный образ жизни. И речь о самоубийстве – сплошная бравада. Если я покончу с собой... Я навсегда потеряю Рене. Это сейчас я могу свободно ориентироваться в Междумирье, а за гранью Смерти стану таким же падшим, как и он. Да, я тоскую без него.       - И ты нам помогаешь, потому что... – начал фразу Майлз.       - Своя корысть есть, конечно, - кивнул Лукас. – Но... нет. Не для того, чтобы лишний раз наведаться сюда. Я просто не могу вам не помочь. Это мой долг. Я тебе уже говорил, сила Жизни прочно связана с силой Смерти. Думаю, если бы Крис был жив... Нас бы рано или поздно свела судьба с вами. Возможно, при более радостных обстоятельствах. Не знаю, зачем. Не предполагаю, но чую... так бы оно и было.       - Чтобы менять этот мир... – пробормотал Миллиган.       - Может быть. Но... придется вам довольствоваться нестабильным в магическом плане психом-некромантом, - усмехнулся Лукас. - Я, кстати, такой же потомок Владимира, как и ты. Поцелуй бога. Он мне тоже достался. Но с другим вектором магии, - Лукас толкнул парфюмера в бок. – Сейчас будешь ржать, но моя родовая фамилия – Шайн. Стайны и Шайны – суть одно Древо, - и он глотнул эля.       - Значит, ты вроде как... мой брат? – округлил глаза Майлз. Эта новость, пожалуй, поразила его в самое сердце.       - Какой-то там... юродный. Типа того, - подтвердил некромант.       - Но... Почему ты...       - Шарахался от тебя, как от прокаженного? – спросил Лукас. - Да как-то не в курсе был. Я, в общем-то, не особенно приветливый по жизни. Вот когда Ноа появился... Проклятье вступило в силу... Кое-что прояснилось. Плюс видения.       - О да, как же я мог об этом забыть! - фыркнул Майлз. – Наши отцы любят говорить с нами через видения.       - Фетиш у них прям какой-то на эти дела, - согласился Шайн, закидывая в рот горсть орешков.       - Особенно у Элиана, - кивнул Миллиган и потянулся за сэндвичем с мясом. Как только страх полностью исчез – проявилось чувство голода. Майлз понятия не имел, как это работало в Междумирье, но жрать захотелось неимоверно. Видимо, проекция привычной реальности ему удалась на сто процентов.       - Мудло он эгоистичное, - внезапно выдал крамольное некромант. – Наворотил дел в запале... А теперь... расхлебывай тут за него.       - Эмм... ну... – парфюмер потер кончик носа. – Ноа уверен, что между ним и Миладом вышло какое-то недопонимание. И что они оба в равной степени виноваты.       - Твой Ноа дело говорит, – Лукас поставил бутылку с элем на стол. – Но лучше все услышать из первых уст. Знаешь, здесь время тянется, как резиновое. Пойдем-ка, поболтаемся в окрестностях, пока ждем твоего благоверного. Познакомишься с родственничком своего мужа.       - Было бы неплохо, - воодушевился Майлз. - А ты покажешь мне Криса? – осторожно попросил он вдогонку.       - Если хочешь, - легко согласился некромант. – Но не удивляйся. Он... Мы... Он выглядит как подросток. Он ушел, когда был... И... – Шайн потер лицо руками. – Хотя для меня... Для меня он взрослел вместе со мной. Много раз себе представлял, каким бы он стал в двадцать девять лет. Все бы за это отдал. Чтобы посмотреть.       - Дай слово, - едва слышно, но четко произнес парфюмер. Майлз сам не понимал, откуда в нем взялась уверенность, что он сможет... Что ему под силу даже такое... Но попробовать стоило.       - Что? – не понял некромант. Обернувшись, он замер, пораженный выражением лица мастера. Отчаянная решительность.       - Дай слово, что ты никогда больше не появишься в Междумирье. Хватит. Дай слово, что ты примешь и простишь слабость своей пары. Пора. Дай слово, что будешь ждать. Нареченного, - потребовал Миллиган.       - Чего ждать? – прошептал неверяще Лукас. Но против воли надежда обозначилась на его лице.       - Кого... – поправил Майлз. - Рене. Ты будешь ждать Рене.       - Ты с ума сошел? – сухо поинтересовался некромант. – Комплекс бога проснулся? – в его голосе появилась злость. - Извини, но даже я не умею возвращать души с того света, а тем более из Междумирья. Могу лишь забавляться с мертвыми телами.       - Дай слово! – проорал Миллиган, ощущая себя сейчас на подъеме. Сила в нем всколыхнулась и завибрировала.       - И кто из нас двоих еще псих... - пробормотал себе под нос Лукас, делая пару шагов назад.       - Откат! – воскликнул Майлз. Он подскочил к некроманту и, подхватив его за грудки, как следует встряхнул. – Ну же, Лука! Такие случаи уже были. Я читал! В этом манускрипте. С помощью ритуальной магии можно вернуть душу. Если она...       - Если Предназначение не осуществилось, а душа насильственно завершила свой путь... Не осознав его, - медленно закончил Шайн. – И есть тот, кто за нее попросит.       - Ты сам говорил, что дар Кристабаля не проснулся. Он мог не знать. Просто глупый ребенок, который испугался, - торопливо зачастил парфюмер, озаренный догадкой. – А может, его запугали. Кто знает! Это ваш случай, Лука. Ваш. Надо попробовать. Рискнуть. Вдруг получится?       Некромант облизнул губы и судорожно сглотнул.       - Хорошо, - он заметно занервничал. – Хорошо. Я даю тебе слово. Как только я выведу вас с Ноа из Междумирья... Я больше не вернусь сюда. И я... я прощаю Рене. Прощаю... Нет, пока не получается. Но я... я обещаю, я постараюсь, - лихорадочно проговорил Лукас. – Я постараюсь. И буду его ждать. Больше никакого блядства! Только покер и виски. Честно.       - Вам придется заново... знакомиться друг с другом, - заметил Майлз, удерживая строгое выражение на лице. Лука неподражаем! – После семнадцати лет пребывания в Междумирье...       -...память о прошлом у Рене сотрется. Да, я знаю, знаю! Но... Демоны Ада, я найду его! Нашел здесь – найду и на Земле. Узнаю эту скотину трусливую из миллиарда, - сквозь сжатые зубы процедил Лукас.       - Н-да... Тебе еще придется поработать над собой, - вздохнул Миллиган. – Тебя как-то нефигово бросает от ненависти к любви. И наоборот.       - Согласись, у меня есть оправдание. Я семнадцать лет жил с осознанием, что... Бл...ть, он меня кинул! – опять взорвался Лукас. – Даже узнать ближе не захотел!       - Лука! – Майлз укоризненно качнул головой. – Вам было по двенадцать лет! – напомнил он Шайну.       - Я буду работать над собой, - покорно произнес некромант. – Прямо сейчас начну. Вот с этого момента... Ты пока с Миладом пообщаешься, как никак прародитель твоего супруга, а я буду работать над собой, - повторил Шайн.       - Где он? – парфюмер завертел головой, всматриваясь в окрестности.       - Да вон он... На скале сидит. Он все время там сидит, - кивнул в сторону внезапно возникшей перед глазами изумленного Миллигана горной цепи. На одной из белоснежных вершин различалась темная точка.       - Кстати, забавная ирония... Ты - Темный, а фамилия у тебя – «светлая». Шайн. Шайни... Хехе, - подколол родственника парфюмер, щелкая пальцами и договаривая:       - Хочу оказаться рядом с Миладом.       - Охренеть как смешно, - буркнул некромант, хватая Миллигана за руку. – Меня-то не забудь, фокусник.       Милад Иллардес... Настолько безупречен внешностью, что двоякого мнения быть не могло – его создатель превзошел сам себя, достигнув совершенства. Ноа, судя по видениям, все же был больше похож на Элиана, если не почти точной его копией. Первый Король – любимое творение, одаренное всеми теми чертами, что мечтал увидеть в своем возлюбленном отец андрогинов, красотой в разы затмевал потомка.       Он ослеплял. Обескураживал. Единственное сходство – зеленые глаза с крапинками янтаря и каштановые волосы с прядями запутавшихся в них солнечных лучей.       Майлз жадно разглядывал предка Ноа. Андрогина, Первого Короля, Нареченного бога.       Иллардес-старший сидел в гордом одиночестве на каменном выступе скалы, напоминающем по форме заснеженный трон, подперев щеку рукой, не обращая внимания на ледяной, пронизывающий до костей ветер, и смотрел в никуда. Пустой взгляд. Так выглядят безнадежность и разочарование.       - Кхм-кхм... – Майлз, пихаемый в бок Лукасом, решился наконец потревожить уединение Милада.       - Оу, какое пополнение, - без эмоций в голосе, едва повернув голову в сторону прибывших, произнес андрогин. – Потомок Владимира. Узнал.       - Я Майлз Миллиган, супруг Ноа Иллардеса, - представился парфюмер, несколько стушевавшись под равнодушным взглядом Первого Короля.       - Не повезло. Сочувствую, - пожал плечами Милад и снова погрузился в созерцание Великого Ничто.       И снова тишина. Только свист ветра.       - Нет, почему же? – опомнился Миллиган, не ожидавший такого прохладного приема. Он рассчитывал хотя бы на банальную вежливость. – Очень повезло. Я люблю Ноа. Он любит меня. Он... скоро придет ко мне, - добавил путанно молодой человек, незаметно прокрутив серебряное кольцо на пальце. – Потом мы вернемся... Назад... И... ваш род... Андрогины... Начнется новая история.       - А потом закончится, - бросил апатично Иллардес-старший. – Смерть – ожидаемый финал у всех историй.       - Наверное, - пробормотал Майлз, окончательно растерявшись.       - Симпатичное колечко, - добавил Милад, вроде не смотревший на Миллигана, но приметивший его нервный жест.       - Это символ... – прошептал разочарованно парфюмер. – Любви.       - Говенный символ, - отрезал Иллардес-старший. – Выброси и смирись. Чудес не бывает.       - Хэй, дружище, не перегибай палку, - встрял Шайн, усаживаясь рядом с Миладом и обнимая его по-приятельски за плечи.       - Лукас... Не наглей, - андрогин сбросил руку некроманта. – То, что мы провели какое-то время в беседах, не дает тебе право таскать ко мне... Кого не попадя.       - Это муж твоего потомка, - возразил Шайн. – Лад, не делай вид, что тебе безразличен этот юноша. И твой прапрапра-и-так-далее-внук... Ты бы им гордился. Я серьезно.       - Только он вряд ли гордится мной, так что... мне достаточно презрения. Переживу как-нибудь без дополнительной порции, - желчно заметил Первый Король.       - Неправда! – возмущенно воскликнул Майлз. – Ноа... Ноа не верит легендам. Он... считает, что... Он не презирает вас. Ни в коем случае. И я тоже. И для меня бесценно то, что я пусть и так... Но все-таки познакомился с кем-то из родных моего мужа. Точнее, не с кем-то, а с...       Иллардес-старший хмыкнул и развернулся всем корпусом к парфюмеру, пристально его оглядел.       - А нынче плохо дело обстоит с этикетом, не правда ли? Так ли приветствуют Короля? – задрав подбородок, неожиданно высокомерно произнес Милад и протянул руку для поцелуя.       - Извините, - Майлз потоптался на месте, почесал затылок, взъерошив волосы, беспомощно глянул на поджавшего губы Лукаса, явно старавшегося не расхохотаться, и шлепнулся со всей дури на колени. – Ауч! – скривился он от удара о каменную твердь коленными чашечками.       - Боги Неба, дитя! – Милад мгновенно преобразился, превратившись из ледяной статуи имени себя в суетливую наседку. – Ну что ты творишь, чудовище неразумное? Я же пошутил.       - Фуф, оттаял, - выдохнул с облегчением Лукас. – Не обращай внимания, Милли. С ним случается. Слишком долго сидит тут один. На скале. Хотя мог бы...       - Не мог бы, - буркнул Милад, метнув сердитый взгляд на некроманта. - Не верь физической боли. Ее здесь нет, - это уже Иллардес-старший говорил парфюмеру, помогая ему подняться и, бережно поддерживая за талию, усаживая его на свое место. – Просто представь, что все в порядке.       - Ага, - отозвался Миллиган, на секунду прикрыв глаза. Колени тут же перестали ныть, а вместе с этим еще и промозглый ветер пропал. То есть он был, но холод исчез. – А знаете, вот теперь я нисколько не сомневаюсь, что Ноа – ваш потомок. У него такие же приколы в ходу. Типа, кто ты, смерд, пади передо мной ниц.       - Одна кровь, - усмехнулся Милад. Как только его мимика оживилась, в чертах лица появилось нечто живое, настоящее – он сразу стал и каким-то более доступным, но одновременно с этим еще более прекрасным. Странный эффект. Сумасшедший. Неудивительно, что Элиан от любви к нему голову потерял. – Значит, Майлз? – задумчиво проговорил андрогин. – И ты свято веришь в то, что мой потомок тебя не оставит. Жизнь за жизнь.       - Ноа... Он лучшее, что могло произойти со мной, - пылко отреагировал Миллиган. – Он... Он – надежда вашего рода. Он... – парфюмер не мог подобрать слов, чтобы донести до скептически прищурившегося Короля истину о своем возлюбленном.       - Когда-то я так же захлебывался от восторга, думая об Элиане, - медленно произнес Милад. – И потом так же мощно жалел о своей доверчивости и глупости.       - Нет! Нет-нет-нет... – замотал головой Майлз. – Я не буду вас убеждать. Вы сами увидите. Он придет. Проклятье будет уничтожено, - Миллиган почти обиделся. Как ребенок может обидеться на проигнорировавшего взрослость его чувств родителя.       - Блажен тот, кто верует, - кивнул Иллардес-старший, отходя к краю скалистого выступа. – Я сам был таким. И был счастлив в своем заблуждении.       - Это не заблуждение! – разозлился Майлз. – А вам должно быть стыдно! Делать преждевременные выводы недостойно Короля.       - Ух ты! – Милад вернулся взглядом к молодому человеку и беззвучно рассмеялся. – Неужели моему потомку посчастливилось урвать сокровище?       - Нам обоим повезло. А Элиан любит вас. До сих пор, - рискнул затронуть волнующую его тему Майлз, решив, что сейчас не подходящее время для капризов. Лукас в этот момент закатил глаза и сложил руки на груди, откинувшись спиной на камень. Видимо, предполагал реакцию Милада.       - Любит... Любит! – фыркнул андрогин. – Ах да, ты забыл еще добавить, что он простил меня и готов принять назад. Отвести к воротам Неба. Чтобы поселить в своей обители. Да только не дождется! Я не простил его! И это он должен извиниться! Так и передай ему! – вспылил Король.       - Никому я ничего не обязан передавать, - насупился Майлз. – Я жду Ноа. И точка. А вы оба и вправду... зациклены на себе. Что вы, что Элиан. Из-за ваших разборок... – теперь Миллиган действительно почувствовал себя ребенком, которого в пылу затяжных скандалов используют родители. Да ну их... Причина, по которой поругались Милад и Элиан, внезапно перестала быть такой уж важной и интригующей. - Приятно было познакомиться, - и он дернул Лукаса за рукав туники, увлекая за собой. Лучше найти Криса и потратить свое время в Междумирье на помощь двум Нареченным, у которых еще может быть будущее.       - Стой! – окликнул его Милад. – Извини. Я... Мне трудно поверить в нечто искреннее и настоящее. В Междумирье нет душ, познавших счастье. Здесь все – пример того, как можно разрушить свою жизнь до основания. Недоверием. Неуважением. Непониманием. Прости меня, дитя. Я рад. Рад, если ошибся. Мне хочется надеяться на то, что когда-нибудь мои страдания закончатся. Если не примирением с... Элли, – он прикрыл на мгновение глаза, - то хотя бы осознанием, что моя раса, мои потомки будут спасены.       - У вас есть выбор. Закончить СВОЮ историю миром, - проникновенно произнес Майлз.       Иллардес-старший склонил голову – волосы с плеч скользнули на лицо, пряча исказившую его лицо злую усмешку.       - Ты не представляешь себе, как трудно любить бога... – нарушил повисшее молчание исполненный страдания голос Иллардеса-старшего. – Боги Неба... Знаешь, правда о них очень проста. Они такие же, как мы. Им свойственны все наши земные страсти и пороки. Все наши земные чувства и эмоции. Только у богов они проявляются в разы сильнее. Если уж любить, то отдать сердце. Навсегда. Одному-единственному. Если уж ненавидеть, то до Проклятья, до точки невозврата. Если уж прощать - то великодушно, широко, не думая о том, что ждут не прощения, а понимания... Уважения.       Парфюмер отпустил рукав Лукаса и не глядя, куда садится, упал рядом с некромантом на каменный выступ. Но промахнулся. Шайн охнул – Майлз умудрился сесть к нему на колени. И не заметить этого.       Лукас попытался спихнуть с себя Миллигана, но тот никак не отреагировал – он уже ушел с головой в рассказ Первого Короля. Шайн вздохнул, обнял какого-то-там-юродного брата за талию и пристроил острый подбородок у него на плече. Он эту историю уже слышал... Но, похоже, не против был послушать еще раз: в ней крылись ответы и на его собственные вопросы. Как простить... когда тебя предали.       - Я с момента рождения знал, кому принадлежу. Элиану. Богу Неба. Главному из сонма богов. Я рос, окруженный его заботой и нежным вниманием. Я с нетерпением ждал совершеннолетия, чтобы наконец-то полностью – и телом, и душой – отдаться своему возлюбленному. Я никогда не сомневался в своей судьбе.       И этот день наступил. Я был счастлив. Будущее сверкало открытыми горизонтами. В моих делах меня направлял и наставлял Элиан. Моя раса процветала. У меня не было ни единого повода для печали.       Кроме одного. У богов своеобразное представление о верности. Нет, душой и сердцем Элиан был моим, но телом... Для него было в порядке вещей менять любовников – так он делился своей силой, энергией. Он гордился своими детьми, гордился тем, как они совершенны. И все благодаря его божественным дарам. Он сеял свое семя, наблюдая за всходами. Н-да... А я ревновал. Понимал, что так нужно, но ничего не мог поделать со своей ревностью. Мудрый Король во мне противился собственническим, несправедливым чувствам, но обычный смертный... Задыхался от ядовитой отравы, в которую превращалась моя любовь.       Я пытался с ним поговорить. Объяснить свое состояние. Просил его помочь мне. Просил найти другой способ делиться своей силой. Но Элиан меня не услышал. Отругал за эгоизм. За чувства, недостойные правителя. Я должен, в первую очередь, думать о своей расе. Так он мне сказал. И в ту же ночь, чтобы преподать мне урок смирения, покинул нашу постель. Чтобы разделить ее с новым, дозревшим до продолжения рода, юношей.       Я едва с ума не сошел... Рвал и метал. И почти помутился рассудком. А на утро у меня созрело решение. Хорошо, Элиан. Я принимаю твои правила. Но не думай, что оставлю все так, как есть. Мы. На. Равных. Тело – это всего лишь тело. Отлично. Значит, и я имею право проводить ночи без тебя в чужой компании.       Гадко и мерзко – вот, как я себя чувствовал после своей глупой мести. Но наказанием для меня стала другая правда: никогда... никогда Элиан не считал меня равным себе. И то, что позволено ему, запрещено мне. Он разнес в щепы полдворца, обвиняя меня во всех грехах. Он сгорал от ревности. Я видел, как ему больно. Его сердце истекало кровью. Я должен был почувствовать себя отомщенным – вот то, что я чувствовал на протяжении многих лет. Но нет. Я страдал вместе с ним. И тогда я понял... Наша любовь никогда не принесет нам обоим счастья. Он не может поступить иначе, а я не могу принять то, что он не смертный. А бог.        Я молчал. Долго молчал. Потом попросил: «Отпусти меня. Дай свободу. Раз я недостоин тебя, раз я так ничтожен, раз посмел спорить с тобой – отпусти! Зачем я тебе такой? Порченный?» Он ответил: «Я не могу. У тебя нет выбора. Ты мой. Навечно мой». И ушел.       Но смирение и покорность – не мои сильные стороны. Элиан не учел того, что создал меня не столько по подобию своему, сколько по силе характера и образу мышления. Уязвленная гордость, обида, разочарование затопили меня. Я не собирался оставаться игрушкой в его руках. Так мне виделась ситуация. В тот же день я собрал мой народ и объявил, что отрекаюсь от Нареченного мне небом, от бога своего Элиана. Отныне нет в Элианате другого правителя, кроме Милада Иллардеса.       Такого оскорбления Элиан не мог простить... Да еще его братья вмешались.       Чем все закончилось для меня и моего народа - вы знаете.       Милад замолчал, погрузившись в свои печальные мысли.       Майлз, ошарашенный рассказом, смотрел прямо перед собой. Ему было жаль обоих влюбленных, но Милада немного больше. Его чувства, его обида понятны. Но в то же время покоя не давало видение, где Элиан... Он по-своему видел эту историю. Для него Милад был гордецом, строптивцем, решившим проверить свою власть над богом. Но он его простил. И...       Миллиган поерзал на коленях Лукаса...       Боги давно уже не приходят к своим детям в образе земных смертных! Остался только поцелуй, через который они наделяют божественной силой избранных. Может... Может ли это значить, что Элиан все-таки признал, что тоже был виноват?       Но сказать ничего не успел...       - Боги не признают слова «Нет» и не дают нам права выбора, - внезапно продолжил свой монолог Милад. - О, это самое наше грандиозное заблуждение... В том, что оно у нас есть... Это право выбора. Они наделяют нас определенным даром, и мы должны следовать своему Предназначению. Они дают нам Нареченных, и мы обязаны откликнуться на зов, найти свою пару и быть с ней счастливыми. У нас нет свободы. Она мнимая. Мнимая! Попробуй, воспротивься, и что будет? Долгие годы блуждания во тьме. Пока не сдашься. Потому что каждому хочется урвать свой кусочек счастья. И он будет. При условии, что ты будешь слушаться отца, - Иллардес-старший усмехнулся.       - Но ведь... Это работает, - тихо проговорил Майлз. – Кто знает, каким бы стал этот мир, если бы мы не имели предопределенного пути, своих Нареченных...       - Кто знает... – повторил эхом за ним Милад. – Может, искали бы? Пробовали себя? Ошибались, страдали, но сами... сами строили свою жизнь, свое будущее! Может так? – он резко обернулся к Майлзу и Лукасу. – На заре мира так и было. Мы, андрогины, первая раса, были свободными. Сами решали, как нам жить и чем заниматься. С кем жить, кому улыбаться, за что дарить свою привязанность. Мы без подсказок и зова находили своих Близких по духу, мы по желанию могли заниматься тем, к чему душа лежит. А надоест – сменить увлечение, работу. Мы просто жили. А потом... – Первый Король тяжело вздохнул и прикрыл глаза. – Все изменилось. Из-за меня. Я стал первым из тех, кто этой свободы был лишен. Что вызвало цепочку наслоившихся друг на друга обид. И остальные боги Неба решили, что не допустят больше подобных трагедий. Никакой свободы. Никакого выбора. Никаких примеров того, что может быть иначе. Они решили, что лучше знают, как сделать своих детей счастливыми. Вот вы двое... Лука, ответь мне, мой друг... Если бы не было этого зова, что бы ты сделал, когда узнал: понравившийся тебе юноша не ответил на твои чувства взаимностью?       - Отпустил бы его, - подумав, произнес Шайн. – Наверное, пострадал бы немного. Но... двенадцать лет – не возраст трагедий. Я так думаю. Я встречал много интересных существ среди пяти рас, даже среди андрогинов. Но из-за связи с Рене никогда не смог бы пустить их в собственную жизнь. Как и они меня – в свою. У всех есть Нареченные...       - Вот именно! – вздернул вверх указательный палец Иллардес-старший.       - Но это не отменяет того, что я люблю Рене, - добавил Лукас.       - Потому что тебе никуда не деться от этого чувства. Ты не свободен в нем, - настаивал на своем Первый Король.       - Но он моя половина, Милад. Боги Неба знают, кто, кому и зачем нужен. Так что... Ты не совсем прав, дружище, - некромант бездумно погладил пальцы Майлза. – Я не знаю, что хуже: потерять Нареченного или, обладая свободой, вслепую... искать. И так ни разу и не встретить свою пару. Не забывай, боги Неба еще и в разы умнее и мудрее нас.       - Чушь. Мы просто привыкли так думать. Веками, - не согласился андрогин. – Владимир тебя наделил силой Повелителя Мертвых и в пару дал балансир. Где тут свобода? Ты уже был рожден таким, как решил Владимир. Потому что это богам зачем-то нужно. Всего лишь пешки. Мы всего лишь пешки в их игре.       - А где гарантия, что дай нам свободу... она бы у нас осталась? И не нашлись бы земные великие стратеги, которые бы точно знали, как лучше жить остальным? Всегда кто-то играет роль богов, а кто-то - роль простых смертных, - ответил Лукас. И Миллиган понял, что это какой-то давний спор между Первым Королем и некромантом.       - Но ты несчастен, друг мой. Ты живешь не своей жизнью, - напомнил Милад.       - Может быть, - кивнул Шайн и крепче стиснул Майлза под грудью. – Но у меня появился шанс. Вернуть себе свою жизнь. И пару, - он помолчал. – Всегда есть шанс, Милад. Вот наша свобода. Вот наше право выбора. Милли... Я прощаю его. Прощаю Криса. Я не знаю, почему так произошло. Но сейчас верю – он не виноват. Мой Рене. Мой маленький глупый ребенок. Он не виноват. Верни его мне. Боги Неба, он был таким шебутным, такой... мелкой вредной оторвой. Я хочу... Ох, мы бы могли стать... Аахаха! – Лукас откинул голову назад. – Думаю, мы бы стали самой горячей парочкой Вольного.       - Размечтался, - пробурчал Майлз, внезапно отчаянно начиная скучать по Ноа.       - Дети... Вы еще такие наивные дети, - тихо произнес Иллардес-страший.       - А ты строптивый упрямец, - не остался в долгу некромант. – Радоваться надо! Перед тобой супруг твоего потомка. Сильного духом. Настоящего воина. Ты бы его видел, Милад! Да и Милли... Ты знаешь, что он будущий Великий Мастер? Парфюмер. Ритуальный маг. И это все незначительная ерунда на фоне самого главного: Милли – чистейшая душа. Сострадательный, добрый, чудесный. И такой же твой наследник. Это ли не счастье, Милад? Это ли не повод... хотя бы поговорить с Элианом? Не ради него или себя. Ради них, - завершил свой страстный монолог Лукас, проделав всю работу за Майлза. Сказав то, что он хотел донести до обиженного Короля.       - Из тебя вышел бы превосходный оратор, - шепнул на ухо родственнику парфюмер.       - Случается, - смутился некромант. – Но редко. Обычно я косноязычен, как немой Ворлок. В последний раз меня накрыло, когда мне втюхали в магазине вместо красного полусладкого какую-то отстойную кислую херню. Зато, типа, фиг знает какой выдержки. Дрянь редкостная. Никогда не ведись на рекламу.       Майлз хихикнул, представив себе эту картину. Милад вскинул брови, цокнув языком, еще раз пробормотал: «Дети...». Отошел к краю скалы и замер, вглядываясь в пропасть. Миллиган надеялся, что теперь Первый Король найдет в себе силы покинуть Междумирье.       - И кому мне первым оторвать голову?! – разъяренный голос Ноа Иллардеса разорвал повисшую тишину. А вслед за гневными вибрациями, сотрясшими воздух, материализовался и сам андрогин, явно в этот момент мечтавший порвать на тряпочки сначала Лукаса, а затем надавать как следует по Майлзовой заднице, сидящей на чужих тощих коленках. – Я, блин, чуть с ума от горя не сошел! Да и пуля в лоб – тот еще экспериенс, а этот... Развлекается тут. С недоделком-некросом. Ты охренел? Ты, между прочим, должен был как минимум без меня страдать!       - Я страдаю. Честно, - помямлил пойманный врасплох Миллиган, ответно лягая спихивающего его с себя Шайна.       - Я заметил! – Ноа пнул в сердцах первый попавшийся камешек – тот с грохотом покатился вниз, срывая за собой лавину.       - Эй, ну че ты бузишь? – попробовал было вмешаться Лукас. – И «некрос» – это, к слову, было обидно.       - А вот ты молчи, понял? – Иллардес ткнул пальцем в некроманта. – Молчи и... Просто молчи. Иначе я за себя не отвечаю.       - Лар, это вообще не то, что ты там себе нафантазировал, - неуверенно пролепетал Миллиган, осознавая, что ситуация какая-то двусмысленная получилась.       По сценарию, он и правда должен был как минимум громко страдать, призывая возлюбленного. Но отвлекся. Столько всего разом интересного приключилось... Да и в своем муже Майлз ни секунды не сомневался, поэтому... Ну чуть-чуть. Поначалу. Но это все дурацкая атмосфера Междумирья. А так не сомневался. Ни чуточки. Чего сопли-слюни расходовать? Можно еще эля на дорожку выпить.       Это все Миллиган и выдал на-гора супругу.       - Что-о?! – взревел Ноа. – Значит, вот так, да? Ты представляешь, через что я прошел? А твои друзья? Ты о них подумал?       - Ла-ар... – протянул Майлз, делая несколько маленьких шажочков по направлению к супругу. – Не злись, любовь моя.       - Вернемся домой и поговорим, - прошипел Иллардес-младший, дернув Миллигана на себя. Тот стушевался под грозным взглядом супруга, пригорюнившись.       Ой-ей! Ходить ему отшлепанным. Хотя... Мм-м-м, отшлепанным... Майлз незаметно улыбнулся, с облегчением сжал горячую ладонь мужа и прижался к нему боком. Домой. Жутко захотелось в родной особнячок.       Ноа, считав мысли мужа, покосился на него. И, не выдержав, ущипнул за левую ягодицу. Мстительно. Угу.       - Ноа... – Милад до сего момента молча наблюдал за разыгравшейся сценкой. Со светлой улыбкой, так и оставшейся на его губах. – Мальчик мой...       Андрогин вздрогнул и на пятках развернулся к позвавшему его прародителю. Часто заморгал, сбившись с дыхания. Просто во все глаза смотрел на своего знаменитого предка.       - Король... Мой Король... Отец... – сорвался с места Ноа, бросившись к Миладу. Но при этом не отпуская руку Миллигана, в связи с чем парфюмер оказался стиснутым между представителями двух поколений Иллардесов.       - Блин... А я как всегда зритель, - хмыкнул Лукас, извлекая из пустоты недопитую ранее бутылку с элем.       - Заткнись! – цыкнул на него Ноа.       - Он мой... какой-там-юродный брат, - наконец сообщил важную новость Миллиган. – Так что, помягче с ним, пожалуйста.       - А еще я вас должен вывести из Междумирья, - добавил ехидно некромант.       - Это не отменяет того, что ты меня пока бесишь, - бросил Иллардес-младший.       - Временное явление, - парировал Шайн.       - Балаган. Дети, вы только что, между прочим, превратили в балаган самую значимую встречу тысячелетия, - ласково пожурил троицу Милад.       - Отец... Самой значимой встречей станет... – Ноа, посерьезнев, выпустил из объятий предка, позволив за компанию вздохнуть полной грудью Миллигану. – Тебя ждет Элиан. Пора простить друг друга. За все. Он там. На подходе к Междумирью. Благодаря ему... Смерть оказалась не такой уж страшной штукой. И он мне все рассказал. Вы оба были не правы. Он... Мой Король, твой возлюбленный... признает свою ошибку. И просит прощения. Но хотел бы... Хотел бы сказать тебе это лично.       - Я... – Милад отступил на шаг. – Я...       - «Мое сердце принадлежит только тебе». Он просил напомнить, - добавил Ноа, пристально глядя на Иллардеса-старшего.       - Кольцо... – прошептал Майлз. – Милад, вот кольцо, - он принялся стягивать с пальца символ этой многострадальной любви. – Оно ваше.       - Нет, дитя. Оставь, - качнул головой андрогин. – Пусть оно будет для вас напоминанием. Не повторяйте чужих ошибок. Совершайте свои. И учитесь их вовремя исправлять. И... – Первый Король замолчал, растеряв слова. От волнения. От осознания скорого свидания. Со своим персональным божеством. Со своим возлюбленным. Несмотря на тысячи лет забвения и зло тлеющей в душе обиды. Несмотря на вековое добровольное заточение в очень странном месте – Междумирье. Несмотря на...       - У меня ведь больше нет выбора, да? – счастливо улыбнулся Милад.       - Есть, - шмыгнул носом некромант, взбалтывая в бутылке остатки эля. – Дружище, ты можешь продолжать упрямствовать и остаться здесь.       - Нет уж, хватит, - сдался Иллардес-старший. – Я Король. Я тоже умею признавать свои ошибки и прощать, - это было сказано с гордо поднятой головой, с развевающимися за спиной волосами, с засиявшими ярче солнца глазами.       - Прощай, отец... И иди. Иди уже к нему, - взволнованно потребовал Ноа. – Когда-то я сетовал на свою судьбу, считая наказанием фамилию Иллардес. Но сейчас... Сейчас... Я, Ноа Иллардес, потомок Первого Короля Милада Иллардеса и его Нареченного Элиана, заявляю: я верну Элианат! Он восстанет из руин во всем своем великолепии. Обещаю!       - Да будет так! – царственно кивнул Милад. – Будьте счастливы, дети. И не забывайте в погоне за высокими целями друг о друге. Прощайте! - он взмахнул рукой, прошептав:       - Элли...       Майлз сосредоточился, мысленно отправляя Иллардеса к своему возлюбленному. Лукас указал направление.       Первый Король... исчез.       - Это было эффектно! – зашелся в аплодисментах Лукас, но потерял равновесие и грохнулся с заснеженного трона. Эль в Междумирье, похоже, оказался забористым.       - Ты уверен, что этот клоун – твой брат? – шепотом поинтересовался у Майлза Ноа.       - Да, - расплылся в довольной улыбке Миллиган. – И он крутой.       - Ну-ну... Так, думаю, нам пора домой, - зевнув, произнес Ноа. – В этот раз обойдусь без экскурсии по Междумирью. Лукас, давай уже, веди нас, следопыт хренов.       - Лар, есть еще одно дело, - оборвал супруга Майлз.       - И почему я даже не удивлен, душа моя? – вздохнул Иллардес. Притянул к себе мужа и нежно его поцеловал. – Пока всем не поможешь, не успокоишься, сердобольный мой?       - Кажется... Это все-таки мое главное Предназначение, - пожал плечами парфюмер. – Помогать тем, кому еще можно помочь.       - Нажрусь в слюни, когда вернусь на землю, - пробормотал некромант. – Я тоже хочу быть таким же омерзительно счастливым. И до розовых соплей влюбленным!       - Будешь, - уверенно произнес Миллиган.