Take me with you

— Эмили, может быть ты поможешь? Или хотя бы не мешай, — Карен обращается ко мне и я чувствую себя виноватой, потому что я добровольно согласилась помочь ей с переездом, а сама сижу ем чипсы на диване, который она собирается передвигать в угол комнаты. — Я помогаю, все, все, — убираю пачку в сторону, потому что все равно она уже пустая и на секунду закрываю глаза. — Как по мне, то этот диван слишком тяжелый для двух хиленьких малышек, — улыбаюсь, и Карен улыбается, показывая свои бицепсы, которых кстати совсем не видно. — Ну это другое дело, думаю, ты и без меня справишься, — мы смеемся, и двигаем диван в одном направлении, но делаем это так, чтобы не поцарапать пол. — Наконец-то я буду жить одна, — девушка поправляет свои короткие белые волосы, которые едва закрывают уши и ее губы расплываются в мечтательной улыбке. — Мне кажется, твоя мама будет приезжать к тебе каждый день, тебе не удастся так просто от нее избавиться, — я говорю правду, потому что миссис Голтон очень сильно заботится о своей дочери, иногда это доходит до маразма и ей позволили переехать жить отдельно лишь в двадцать лет. Я бы уже крышей поехала с такими родителями. — Не говори об этом, дай насладиться моментом, Эмили, — Карен закатывает глаза и я понимающе киваю, осматривая комнату. — Нам осталось распаковать только те коробки, не так ли? — показываю пальцем в сторону больших картонных коробок, в которых всякий хлам, и подруга поет корявое «Да», заставляя меня кривиться. — Каким, блять, волшебным образом ты шесть лет пела в школьном хоре? Никак не пойму, как так получилось, Боже. — Эй, перестань! — Карен скрещивает руки на груди и делает вид, что обиделась, а я лишь тяжело выдыхаю и направляюсь к коробкам, чтобы быстрее покончить с ними. — Нам ведь нужно отметить мое новоселье, не так ли? — Конечно, — рассматриваю стену в поиске гвоздика, чтобы повесить странную картину с голой девушкой и черепахой. — Где ты ее взяла, может это лучше выбросить? — Ты ничего не понимаешь в искусстве, уважаемая! — Да что здесь понимать, говно оно везде говно, — все же вешаю эту картину рядом с маленьким светильником, хотя она совсем сюда не вписывается. Пусть висит, все равно не мне здесь жить. — Так на счет новоселья, может быть купим пива и посидим вечером у меня? — Я же не люблю пиво, доброе утро, Карен. Ты же девушка, зачем такое пить? — А ты куришь, но ты тоже девушка! — Ты тоже куришь, — закатываю глаза и решаю больше не спорить, потому что это бессмысленно. — Давай мы разберемся с этими блядскими коробками, а потом будем решать что делать вечером, ладно?

***

Я иду домой поздно вечером после посиделок у Карен и мое желание спать настолько большое, что я с легкостью могла бы прилечь прямо под деревом. Весенний ветер продувает мою кожанку и я содрогаюсь на мгновение, но стараюсь не думать об этом. Вечером действительно прохладно и тем более ночью обещали дождь. Через пару минут я спускаюсь в метро, где уже намного теплее, сажусь в вагон и радуюсь, что людей совсем немного. Мне нравится полупустое метро, хотя на самом деле я посмотрела слишком много ужастиков, в котором фигурировало это место, поэтому иногда бывает страшно. Я поворачиваю голову и замечаю парня, из-за которого дыхание становится сбитым. Это он. Опять он. Я почти уверенна, что не видела его пару минут назад на том месте, но сейчас он сидит и смотрит на меня, а в руках держит книгу с потертой обложкой. Я не понимаю, почему он так смотрит на меня и я не понимаю, как можно уже третий раз натыкаться на этого парня в совершенно разных местах в большом городе. Я не верю в случайности. Я не скажу, что очень смелая, но я решаюсь подойти к нему, потому что так дальше не может продолжаться. Такое чувство, словно я нуждаюсь в нем и это безумно пугает. Так не должно быть. Я поднимаюсь со своего места, медленно иду к нему, а он даже не моргает, просто смотрит мне в глаза и чем ближе я подхожу к нему, тем больше нуждаюсь в нем. — Эй, привет,— слова вылетают из моего рта и мне больно. Я клянусь, я могла чувствовать, как они царапают стенки горла и с каким трудом превращаются в то, что можно услышать. Кажется, я могу сойти с ума прямо сейчас. — Я Люк. Меня…меня зовут Люк, — он кажется таким испуганным и я боюсь даже вдохнуть, чувствуя себя неловко. — А я Эмили. Ты следишь за мной, да? — я бы хотела, чтобы он ответил: «да», потому что это бы объяснило некоторые вещи. — Нет, нет, ты что, — он машет головой в разные стороны и улыбается. Этот парень улыбается и мне становится больно где-то под ребрами, но эта боль сладкая. Снова ощущение того, что он мой. Он ведь не может быть моим, я ведь только минуту назад узнала его имя. Или может? В детстве мне бабушка рассказывала, что если мы видим незнакомого человека и появляется ощущение, будто мы знакомы всю жизнь, то его нельзя отпускать. Кто-то наверху уже расписал нашу судьбу и если потерять этого человека, мы потеряем свою судьбу, мы потерям то единственное, что принадлежит нам. Это ведь детская сказка для маленьких девочек, а я уже давно выросла, но именно в это мгновение, когда Люк улыбается, а его голубые глаза кажутся самым красивым искусством на свете, я думаю, что в этой истории есть доля правды. Если я потеряю его, я потеряю себя.