Всё о моем безумии

В тусклое, очерченное лишь настенным бра помещение, ворвался сноп электрического света. На пороге палаты стояла дежурная медсестра, умиротворенная после украдкой выкуренной сигареты. Она сдула со лба спираль волос и ворвалась внутрь, неся с собой вся разом: вес, кудри, неуклюжесть, любопытство и поднос с набором медицинской дряни, хранящей в себе все элементы таблицы Менделеева. Удивленно оглядев пространство, она воскликнула: — А вы тут что делаете, смею я полюбопытствовать?! — Я друг семьи, — буркнул Арнав, даже не пытаясь подняться со своего места. Медсестра многозначительно посмотрела на того, кто еще пару часов назад привез в больницу пострадавшую пациентку из Индии. Она обошла кресло и, подойдя вплотную к кровати девочки, записала данные, обозначенные на табло, в историю болезни, висевшую на стене, у изголовья. — Стабильность — не всегда плохо. Иногда стабильность значит куда больше, чем кажется вначале. Барби не становится лучше, но и хуже не становится. — Барби — это как кукла? — он нехотя почесал переносицу. — Барби — это как Барбара, мистер Райзада. — Окей. — На его лице не было не единой эмоции. Вдавленные глаза цвета крепкого чая и темные тени добавляли и без того угрюмой фигуре еще больше зловещей таинственности. — Может, вам будет интересно, пациентка из соседней палаты пришла в себя. — Окей. — Ее сейчас осматривает врач, но скоро вы сможете навестить ее. — Окей. — Она спрашивала о вас, господин Райзада… — раздалось уже на выходе из палаты. Сатанея, едва скрывая яростное бессилие, он вложил всю злобу и боль в короткое слово, произнеся одними губами: «Окей». Бесцветное, как и все, что окружало Арнава Сингх Райзада до тех пор, пока в его жизнь не ворвалась она. Вместе с ней пришли смех, плач, колокольчики, джалеби и картофельный карри, стекающий по лацканам дорогого костюма. Но все это было давно, в его другой жизни. Дверь прошелестела в обратную сторону, оставив его наедине с маленькой незнакомкой. — Ну что, Барбара… Я тоже ее ждал. Не подумай, я не наказываю ее своим молчанием, просто я и впрямь не знаю слов, которые должен ей сказать. Таких слов нет ни в моем языке, ни в твоем. Может, только если «Время». Но черт, его понадобится столько, что песком из часов накроет меня, ее и для тебя кусочек останется. Просто я тоже ждал ее, понимаешь? Просто… да чтоб тебя, все до омерзения просто и невозможно одновременно. На самом деле я ждал ее всегда. Начал ждать в свой первый день после той поездки — неосознанно, но ощутимо. Вздрагивал каждый раз, чувствуя порыв ветра на своем лице, заслышав любой шорох в стенах офиса или дома, ощутив перепад температуры хоть на градус. Один день я помню точно, меня то морозило, то бросало в жар так, что, сдавшись под градом слез и уговоров сестры, я вызвал врача. Он подтвердил мою догадку — я был абсолютно здоров в той степени, в которой это возможно для диабетика, страдающего аллергией. Я даже ничего не сказал Аману, решившему припомнить детали той моей поездки. Однажды, просматривая счета, подготовленные братом, он заметил, что моя экономия на гостиничном номере пойдет компании только в плюс. Мое молчание он принял за поощрение своих бесполезных разговоров и добавил до кучи, что не каждый начальник так заботится о благе своих сотрудников и экономит на собственном комфорте. Ютится в лачуге бедняков, лишь бы избежать растраты трех сотен долларов. Я приказал ему совершить перевод семье Гупта. По сто долларов за сутки, именно во столько мне бы обошлось проживание в Вирандж Хауд Роуд, будь он проклят. А еще я напомнил ему о своем обещании уволить любого, кто заговорит о Лакхнау. Он недовольно цокнул языком, но все же заткнулся. Банк отправил курьера с конвертом прямиком в дом, в котором мне выпало провести несколько дней. Неопределенная женщина средних лет и средней комплекции расписалась в получении и потом… все. Дальше ничего не случилось. И нет, я не передавал никаких записок, не оставлял следов, которые могли бы привести ко мне. Разве что упоминание АР Групп управляющим банка, которое услышал курьер и, быть может, проболтался. Черт, все это были мои догадки, но, в конце концов, она могла хотя бы постараться. Не знаю, что еще сказать о том моем периоде. Я много работал, время от времени злился, срываясь на Лаванье, а потом часто оставался ночевать у нее. Не для того, чтобы заслужить прощение, а для… в общем, тебе это знать не обязательно. Приходилось придумывать для семьи новые безболезненные их нравственности поводы — командировки. Или же я тихо уезжал из дома глубокой ночью и возвращался к завтраку, пытаясь избежать лишних вопросов. Единственный, кто хранил мою тайну — Акаш, мой двоюродный брат по линии матери. Он держал заданную ноту и прекрасно играл свою роль, не задав мне ни единого вопроса. Я не могу сказать, что что-то пошло не так в моем комфортном мире. И я бы с легкостью забыл звук ее имени, вот только судьба мне того не позволила. Богиня, черт ее дери. Она всегда была на стороне Кхуши Кумари Гупта. Кажется, был четверг. Скорее всего, было совещание. Я, определенно, был на взводе из-за тупости очередного подрядчика, подогретый очередными, вошедшими в привычку, препирательствами между моим ассистентом и моей… ну, в смысле, Лаваньей. — Все, Арни. — Аман отложил в сторону чертежи. — Котелок не варит совершенно, и я не выдавлю из себя ни единой приличной мысли до тех пор, пока мы не поедим! — Oh Gott, наконец твой верный лакей сказал хоть что-то толковое. АСР, я умоляю тебя, давай закажем суши. — Нет-нет, никаких суши, Ла. Никакой доставки. Никаких обедов из пластиковой посуды. Сейчас мы все вместе идем в ресторан молекулярной кухни. Наслаждаемся едой и обществом, упиваемся собственным богатством. Ну-ка, подъем, друзья! — Какого? Какой еще кухни, Аман? Акаш, сядь на место, мы еще ничего не решили. — Ооо, — он нетерпеливо потер ладони. — Ну как ты можешь не знать? Молекулярная кухня: они декупажируют на составляющие привычные тебе блюда, и ты выпиваешь стаканчик пиццы. Или намазываешь на тост стейк. Или… — Аман, что за ересь?! Я не хочу ничего намазывать и выпивать. Я хочу пасту с морепродуктами и… — Да-да, и суп с белыми грибами, но, Арни, давай ты проявишь хоть грамм фантазии. — Что за? .. Аман, ты уверен, что подобрал правильный тон для нашей беседы? — Весь этот цирк начинал выводить меня из себя, и я был на миллиметр от того, чтобы выгнать главного клоуна из шатра. — Знаю. — Он миролюбиво развернул ладони в мою сторону. – Ну, подумай сам, господин Райзада. Каждый день ты заказываешь грибной суп и пасту с морепродуктами. Каждый раз одно и то же. Давай сейчас внесем разнообразие в твою стабильную жизнь? Акаш, ты как? За? — Да, ну то есть, нет… — Он снял очки и протер линзы белоснежным платком. — Если брат пойдет, то и я с вами, а так. Я и пасту люблю. И продукты эти…море… Но вообще, я вот за индийское… знаете, чтобы как дома, такая домашняя кухня… — Так, с тобой все понятно. АСР, просто прими решение, это обед, на кону моя стройная талия, а не лакх рупий. И я напомню, — Лаванья повернула голову в сторону моего ассистента, — я на диете, и сегодня мне можно есть рыбу. — А я тебе напомню, что молекулярная кухня — очень модная штука. Кто как ни ты должен следить за последними трендами? — Oh Gott, Акаш, хоть ты скажи ему, чтобы он перестал быть таким мооодным. — А ты прикажи солнцу перестать светить, — съязвил мой друг в ответ. — И впрямь, Аман. Может, не стоит бросаться на все веяния… — глядя куда-то в стол, произнес Акаш. — Хватит!!! — Я упер руки в зеркальную крышку стола. Чуть более громко, чем хотел. Чуть менее сердито, чем был на самом деле. — Это всего лишь обед, Ла верно сказала. И если вы не в состоянии решить такой вопрос, то я не понимаю, как вы все до сих пор работаете вместе! Нет, Ла, ни единого слова! — Я пресек ее попытку оправдаться и схватил телефон, лежавший на столе. В телефонной книге не было номера моего любимого итальянского ресторана. Там вообще ничего не было. Почти пустой, почти такой же, как у меня, за исключением нескольких номеров и тысячи сообщений от кого-то, записанного как «мамуля». — Что за черт?! Это не мое! — Я вертел в руках бесполезный кусок пластика. Акаш, кашлянув пару раз, взял из моих рук аппарат и промямлил, что я перепутал телефоны. Черт, я и впрямь забыл, что мы покупали их в один день, и он остановился на той же модели, что и я. — Плевать. Брат, распорядись по поводу еды, хорошо? — Как скажешь. Что-то итальянское, да? — Да мне без разницы. — Я досадливо вспомнил такие точные слова Амана, изучившего мой нехитрый рацион до мельчайших деталей. — На свой вкус, мне все равно. Он отошел в сторону и позвонил по номеру какого-то кафе. Заказав четыре стандартных обеда. О Боги, а чего еще можно было от него ждать? Акаш сложил пальцы в колечко, показывая, что все под его контролем, и вернулся на место. Мы приступили к стандартному обсуждению текстиля. Лаванья со скучающим видом перелистывала портфолио моделей, отобранных специально для показа. Я знал, что это ее безразличие слетит так же быстро, как и шелуха с гороха; в глубине души она завидовала каждой из них. За многое, в первую очередь, за недостаток ума, который и помешал ей уйти за мечтой на модельные подиумы. Аман искренне веселился, заставляя Акаша пересчитывать смету каждый раз, меняя длину платьев с очень короткой на ультра короткую. Тот молча брал калькулятор, поминутно посылая негодующие взгляды в сторону моего ассистента. Впрочем, они всегда великолепно ладили и, как правило, не доставляли мне хлопот. Вдруг у Акаша сломался грифель карандаша, и я потянулся, чтобы передать ему мою ручку, лежащую без дела. Она скатилась вниз и упала на пол с гулким стуком. — Сиди. — Я остановил его взмахом руки и присел на корточки, забравшись под стол. Прямо передо мной открывался восхитительный вид ножек Ла, таких же длинных, как и ожидание сегодняшнего обеда. Я протянул руку, чтобы дотронуться до кружевной резинки ее чулок, но стук двери и голос вошедшего словно заморозил меня. — Добрый день, горячие обеды от «Пряности и Сладости». Четыре порции риса, овощи, чечевичная похлебка, картофельный карри и чай. А это комплимент от ассистента повара — свеженькие джалеби, только с огня! Ее голос с непривычной дикой хрипотцой, ее растянутые гласные, ее изогнутая, как крылья птицы, интонация, ее шаги, приближающиеся к огромному полотну стеклянного стола. Я поднялся, глядя в теплые глаза цвета жженой карамели. Кхуши молча поставила жестяные миски на стол и потянулась пальчиками к своей щеке, отзеркалив мое движение. Я коснулся лица, того места, где должен был остаться след от ее ногтей — те царапины прошли уже через неделю и не доставили мне никакого неудобства. За исключением мук униженного мужчины. — Вы… — слова давались ей с трудом. — Я… послушай, я должен тебе кое-что объяснить. — Мой голос казался чужим, далеким, но не таким, как может быть Англия или Америка. Он уходил далеко в прошлое, звуча интонациями растерянного мальчишки. Им я себе и казался. — Тогда мне пришлось сказать неправду. Я кое-где … слукавил. — Неправду? О, Богиня, и в чем же состояло ваше лукавство, господин Аман Малик?! — Я слушаю. — Мой ассистент поднялся со своего места, глядя то на меня, то на нее. Остальные ошарашенно молчали, не понимая суть вещей, которую и я не мог постичь. — Аман, сядь на место. — Я видел, что она вздрогнула как от резкого удара кожаным ремнем. — И не подумаю, Арни. В в кои-то веки такое очарование само плывет мне в руки, а злой начальник снова отодвигает верного раба на задворки. — Аман, заткнись! — Черт, почему его имя пролетело по воздуху так резко, рассекая воздух одним своим звучанием. Я оглядел зал, считывая с лиц всех присутствующих шок и удивление. Что ж, по законам этой вселенной ничто не могло связывать меня и такую девушку, как Кхуши. Одно ее появление в стенах моего офиса несло за собой невольную улыбку и снисходительный кивок. И это было правильно. Так и должно было быть. — То есть, вы хотите сказать, что у вас в офисе работают два Амана Малика? Очень мило, а главное, что не надо запоминать новое имя, правда же, господин Аман? — Она смотрела мне прямо в глаза. И мне от этого становилось неуютно. — Ты что, идиотка? — С сожалением я тотчас узнал голос моей любовницы. — Перед тобой стоит Арнав Сингх Райзада, учредитель и владелец компании, в которой ты находишься, тупая деревенщина! — Ла! — Я постарался одернуть ее, так и не в силах оторвать глаз от растерянного личика Кхуши. — АСР, разве я не права? Кто такая она и кто ты, и как она смеет… Все дальнейшее я наблюдал со стороны, просматривая замедленную съемку какого-то фильма не про нас. Шок Лаваньи, страх Акаша, улыбка Амана. Ее неуклюжие руки, обгоняющие неуклюжие ноги, звон посуды, коричневая жижа, стекающая по вороту пиджака, пряный запах острого карри и ее протяжный визг все время, пока край фиолетовой дупатты не скрылся за дверьми. Твою ж мать. Кажется, она начала повторяться. Я вылетел в центр зала, лишь бы не видеть Амана, сотрясшегося в беззвучном хохоте. Куски картошки оказались просто везде: на пиджаке, на полу, за пазухой, распространяя навязчивый пряный аромат. Я не помню первую мысль, которая пришла ко мне после испытанного шока. Ярость затмила все логическое и разумное в моей голове. Я запустил руку за ворот пиджака и достал оттуда пригоршню картофельного соуса, такого же липкого и острого, как и месть, приготовленная для пигалицы Гупта. — Аман, закрой рот, еще хоть звук — и я уволю тебя. — Мой рык сотряс стеклянную крышку стола. — Акаш, где ты нашел телефон этой жральни? Быстро!!! — Ну, брат, это «Пряности и Сладости«… — Мне плевать, что это! Откуда ты достал их номер?! — Я часто там обедаю, это кафе недалеко от нашего офиса. — Я выхватил сотовый телефон из рук брата и набрал последний исходящий номер. Через пару гудков на том конце провода раздался мужской скрипучий голос. Некоторые вещи не стоит говорить. Некоторые поступки не следует совершать. Каждое слово и неосторожный взгляд несут за собой необратимые последствия. Я не знал этого тогда и толком не разобрался до сих пор, в какой именно момент мы перестали жить и начали вершить наши с ней судьбы: в Лакхнау, в моем кабинете в тот злосчастный день или же сейчас, сидя здесь с тобой, на рубеже лжи и правды. Пропуская дежурное приветствие, я набросился на собеседника с привычными для Арнава Сингх Райзада угрозами. Это было несложно и в некотором роде приятно. Спустя пять минут исход дела решился в мою пользу, и хозяин лавки «Пряности и Сладости» заверил меня, что сегодня же уволит нерадивую сотрудницу. Нажав отбой, я разочарованно выдохнул — победа не принесла мне никакого удовлетворения. Ничего из привычного набора чувств. Зато апатия и растерянность доверху наполнили мои карманы, а может, это был всего лишь картофельный карри. — Я домой, скоро вернусь. — Проверив ключи в кармане, я поднялся со своего места. — Брат, тебе не обязательно ехать, ты можешь надеть мою рубашку, а я похожу в твоем костюме. — О, Акаш. Я тебя прошу, заткнись и работай дальше. — Насколько я помнил, подобного рода переодевание в чужую одежду не приводили ни к чему хорошему. На дорогу домой и обратно ушло чуть больше часа и все это время я придумывал изощренные пытки для Кхуши Кумари Гупта, попадись мне она на глаза. В тот вечер я сильно задержался в офисе. Мне не хотелось ехать домой в компании брата, быть вовлеченным в холостяцкий кутеж Амана или же стать снова обласканным Лаваньей — не сегодня. Цифры как нельзя более удачно складывались в соответствующие графы в моем мозгу, и я покорно переносил их на бумагу — это было и впрямь идеальное время для работы. Ближе к девяти я выглянул в окно и, увидев разбушевавшуюся погоду, решил остаться еще на пару часов, чтобы переждать пробку, вызванную дождем. Уже в полночь я выключил компьютер и спустился на парковку. Сидя на черном кожаном кресле, я расслабился впервые за весь этот день. Суматошный и пропитанный ошибками прошлого, одной ошибкой, если быть точным. Пришлось включить дворники, дождь крупными каплями стекал по капсульному телу моего внедорожника. Свет фар вырвал яркое пятно среди серого пейзажа. Кто-то бездвижно стоял по центру дороги, не предпринимая ни единой попытки уйти от столкновения. Нажать на тормоза, вывернуть руль вправо — не помню, что из этого было вначале, что потом. Я вылетел из машины и хорошенько встряхнул ту, которая только что неплохо встряхнула меня. — Кхуши, твою мать! Что ты тут делаешь?! Что ты делаешь тут, я тебя спрашиваю??! — Мокрая, сжавшаяся в комок цветных ниток, испуганная и дрожащая. Бледными губами она пробарабанила: «Я жду вас, господин Ама… Райзада». — Садись в машину. — Она покачала головой, вцепившись в прозрачное от своей тонкости полотно сальвара. — Кхуши, это не вопрос. Я сказал: садись немедленно в машину. Не дожидаясь ее реакции, я с силой потащил безвольное тело к авто, перекрывающему часть дороги. Посадил ее на место рядом с водительским, застегнул ремень после ее недолгих, но безуспешных попыток справиться с замком, чертыхнулся пару раз и сел за руль. Там, стоя под проливным дождем, я отчаянно пытался побороть чувство, вызванное ее появлением. На этот раз не ярость. Паника. Да что с тобой? Ты совсем сошла с ума? Что ты делала ночью посреди дороги?! — Слова давались мне легко и попадали прямо в цель, несмотря на весь сумбур в голове и грудной клетке. — Я ждала вас. — Она продолжала дрожать, и я повернул регулятор, чтобы прогреть салон машины. Следующие несколько минут мы провели в тишине, до тех пор, пока ее тело не перестало содрогаться в ознобе. Наконец, перестав слышать всхлипы и стук ее зубов, я терпеливо повторил свой вопрос: — Зачем ты ждала меня, Кхуши? — Мне нужно было поговорить с вами. — Отлично. Я здесь — говори. — Вы ужасный человек… — слегка заикаясь, начала она. — Отлично, Кхуши. Я думал, ты хочешь сказать что-то такое, чего я сам не знаю. — Из-за вас меня уволили! — Из-за тебя мне пришлось выкинуть костюм! — О да, господин Аман… да что же это такое, я хотела сказать Райзада. Или кто вы там, я уже и не знаю, может, тех людей вы тоже обманываете, и зовут вас совсем иначе. Впрочем, — она закрыла уши ладонями, не желая слушать мои возражения, – мне, правда, не важно, как вас зовут. Прошлое имя мне нравилось, но оно совершенно не подходит такому отвратительному человеку, как вы, о Богиня, прости мне мои слова. Вы лишили меня работы. Но самое ужасное, что вы ставите этот поступок наравне с испорченным костюмом великого правителя АСР Дизайн. — АР Дизайн. — Я поправил ее неосознанно. — Что? Да какая разница! Странно, что ваша компания не называется АД Дизайн, было бы куда логичнее. — Кхуши… — Хватит, господин Райзада. Никаких Кхуши, никаких «послушай» и никаких выдуманных историй о бедной сиротке из Лакхнау!!! Я сыта вашим враньем! — Я не врал тебе! — Мне пришлось сжать ее запястье, пока она не замолчала. – Все, что я говорил, за исключением моего имени, было правдой. И я хотел объясниться, но ты… — Отпустите мою руку. — Кхуши устало опустила голову вниз. Теперь строптивая девчонка казалась мне совсем другой — сломленной и разочарованной в чем-то куда большем, чем солгавший ей незнакомец. Я подчинился, без всякого удовольствия наблюдая, как она растирает кисть своей руки. — Уже совсем не важно, что и зачем вы сказали. Мне не нужны ваши отговорки и извинения. — Кхуши, я никогда не перед кем не извиняюсь. — Тем лучше, господин Райзада. Это совершенно лишнее в любом случае. У меня была работа, которая мне необходима, но теперь ее нет. Я ждала вас все это время, чтобы сказать, как скверно вы поступили, но знаете, даже себе я не могу ответить, зачем я это делала. Мне не нужно ваше раскаяние, но я хочу, чтобы вы поняли, что некоторые вещи делать не стоит. Вот и все. — Кхуши… — Хватит. — Она сгорбилась и положила руки на колени, всем своим видом напоминая растрепанного воробья. — Никаких больше слов. Я очень устала. И я хочу спать. И есть. Если вы не собираетесь сказать, что в багажнике у вас спрятан чан с рисом и пури, то лучше молчите. Другое меня не интересует. — Я могу отвезти тебя в кафе, если ты голодна. — Вести разговор было гораздо проще, чем раньше. Везти Кхуши было гораздо сложнее, чем когда-либо. — Лучше отвезите меня домой. — Она назвала адрес в бедном квартале Лакшми Нагар, известном своими базарами и скоплением машин на узких дорожках. Я завел мотор и, наконец, тронулся с места. Мы ехали молча, даже капли дождя, разбивающиеся о холодный металл машины, не отвлекали нас от мерных мыслей. Мне не было неловко или стыдно. Казалось даже, что мне было… никак. Как будто это не я, а чужой человек совершил несколько часов назад безграничную подлость по отношению к бедной девушке. Кстати, уже тогда стоило ее спросить, для чего именно ей нужна работа. Мы затормозили возле небольшого, но довольно крепкого дома, смотрящего на нас пустыми глазницами черных окон. Все было более чем скромно, но ухожено. Обжито. — Это тетин дом. Сейчас мы живем здесь, — сочла нужным пояснить Кхуши. — А почему так темно? — Мне не хотелось отпускать ее в пасть сонного дома, скрытого тенью дерева и стеной дождя. — Да потому что ночь на дворе, господин Райзада. Или вы такой вежливый гость, что желаете поднять всю семью, чтобы лично выразить свое почтение? Я постарался пропустить издевку в ее голосе. — Кхуши, иди. Ты же хотела спать, тебе необходимо выспаться. — О серьезно? — Она снова воевала с ремнем безопасности, неужели в машине ее семьи не было никаких мер предосторожности? — Я могу спать сколько угодно, господин Райзада. Вплоть до Дивали, чтобы проснуться вечером, зажечь пару лампад и снова лечь спать. Смею напомнить, теперь у меня нет работы. — Кхуши! — Я выглянул из машины, не сильно заботясь о том, что намокну вновь. Она меня не услышала. — Кхуши!!! Вздрогнула, но так и не остановилась. Глупая упрямая девчонка. Я в несколько шагов догнал ее и крепко схватил ее хрупкие птичьи плечики, боясь, что она снова упорхнёт от меня. — Если тебе так нужна работа, то я могу дать тебе должность. У нас на складе. Будешь сидеть в тепле и перебирать всякое барахло. Она задумалась, но ровно на секунду. Впрочем, эта пауза была нужна ей, скорее, для придания ответу театральности, я же сразу прочитал «да», вспыхнувшее в черных зрачках усталых глаз. — Одно условие. — Кхуши, ты не в том положении, чтобы ставить мне условия. — И все же. Я хочу, чтобы мы с вами никогда не встречались. Я не могу отказаться от вашего предложения, но видеть вас каждый день или даже раз в неделю — тоже не могу. Никаких встреч, личных поручений, совещаний и прочего. Договорились, господин Райзада? — Ты сильно преувеличиваешь свою должность, если думаешь, что там тебя ждут совещания или личные поручения от директора всего холдинга. — Отлично. Значит, я могу получить ваше обещание никогда не пытаться искать встреч со мной? Ни единой попытки? Она протянула мне руку, дожидаясь моего решения. Стояла под дождем с этой своей ладошкой, обращенной против монстра и тирана. Ждала. — Кхуши, не питай иллюзий, видеть тебя не доставляет мне особого счастья. — Поверьте, я испытываю сходные чувства. — Она выхватила мою ладонь и вцепилась в нее двумя руками. — Значит, сделка, господин Райзада. А вот теперь мне и впрямь пора спать. Кхуши развернулась и бросилась к двери, выжав на пороге дома косу, с которой стекло не меньше литра воды. Я проводил ее взглядом, увидел, как в комнате зажегся слабый ночник и как он потух через несколько минут — она не хотела будить никого из своей семьи. Черт, уже тогда стоило поговорить с Шаши — отпускать такую молодую девушку ночью одну — это казалось безумством. Хотя неизвестно, кто кому принес больше вреда. Дальше мои дни поплыли как осенние листья, упавшие в жерло реки. Я был деревом. Мир — рекой. И если ты спросишь меня, сдержал ли я свое слово, то да. Я сделал все, как она просила. Не предпринял ни единой попытки для того, чтобы увидеть ее. Ни одного шага, чтобы встретиться, поговорить, посмотреть хоть издали — ничего. Я перевернул лист и подвел черту. Но чертова Богиня всегда подсуживала своей любимице. И на этот раз она все решила по-своему.