Всё о моем безумии

Я ненавидел современную музыку, шум, софиты, скопление людей. Я стремился ко всему этому вот уже целую неделю, заканчивая каждый свой день посещением ухающего во все басы бара. Мне нравилось быть окруженным тактом, духотой, зловонием — гораздо лучше, чем томиться в плену непрошеных мыслей. И да, я держал свое обещание. И нет, это не составляло мне особого труда. Аман поставил на круглый деревянный стол три высоких бокала с пивом и уселся на свободное место рядом со мной. — Клянусь всем Богам, Арнав, это место должны вывести с карты Дели. Не хочу наводить на тебя панику, но, кажется, я видел таракана на барной стойке. — Он проорал мне это в самое ухо. — Не преувеличивай. — Я глотнул белую шапку горьковатого напитка. Черт, это было даже хуже, чем я мог себе представить. Редкая гадость местного производства заставила меня скривиться и отодвинуть бокал подальше от себя, к самому краю стола. — Да ты шутишь, должно быть! Сам притащил нас сюда, а теперь воротишь нос от этих чудесных напитков и угощений. — Аман повторил мой жест в точности до мельчайших деталей: глоток, гримаса отвращения — и его стакан отправился в компанию к моему. — Да, АСР, скажи, почему мы здесь? Аман мог бы выбрать куда более подходящее для нас заведение. — Лаванья недовольно одернула юбочку, пытаясь скрыть свою женственную часть хоть на пару сантиметров. Выглядела она великолепно, блестяще и так неуместно в кирпичных стенах вонючего бара. — Мне здесь нравится. Тут громкая музыка, и вы с Аманом можете отдохнуть от своего снобизма. — Что? — Ла сложила ладони ракушкой, пытаясь расслышать мои слова. — Здесь достаточно шумно, Лаванья. Музыка заглушает собственные мысли. — Что ты сказал, АСР? — Я сказал, что мне не надо притворяться и делать вид, что мне интересен весь твой треп. Она неопределенно пожала плечами и качнула головой, давая мне понять, что все равно ничего не услышала. Аман крутил в руках пачку сигарет, внимательно рассматривая меня и Лаванью. И если я не должен был вызвать у своего друга оказанного мне внимания, то Ла была более чем достойна. Облаченная в серебряный топ, расшитый паетками, спадающий на одно плечо, и мини юбку, проводящую финальную линию ровно под ягодицами. Вишенка на рыхлом теле бесформенного торта, коим и являлся этот бар. Электрические спазмы музыки сходили на спад, уменьшив пульсацию до минимума. Танцующие разбрелись по своим местам, и на секунду воцарилась тишина, сопровождаемая лёгким гомоном завсегдатаев. Я сам выбрал это место. Сказал, что хочу пойти куда-то, где мы не были раньше, рядом с офисом, в глубине от шумных улиц — туда, где Лаванья сможет курить, не поднимаясь на веранду. Ненавидел эту ее привычку и в то же время плевать на нее хотел; смирился, как можно смириться с пятном на не слишком любимом костюме. Аман предложил пару баров, в числе которых был этот, но формально я выбрал его сам. Я бывал здесь не так уж редко, много чаще, чем можно подумать обо мне, глядя на дорогой костюм и гладко выбритое лицо. Иными словами, Барбара, я последний человек, которого ожидаешь встретить на заблеванных лестницах такого вот заведения, и мне здесь… нравилось. Я приходил сюда раз в три месяца, бывало даже реже, развязывал узел галстука и снимал всякие маски и штампы, навешенные на каждого из нас в привычной жизни. Это трудно объяснить, возможно, сама атмосфера бара, так похожая на привычный мне The Flying Pig, призрак эпохи всепоглощающего веселья в студенчестве, позволяла почувствовать себя другим. Моложе и свободней. Здесь я переставал играть роль начальника, не строил из себя бойфренда, не мучился переживаниями о сестре и бабушке, вдалбливающей в мою голову отголоски вековых предубеждений. Я переставал быть АСР, Арни, Чотэ и Арнавом Сингх Райзада и становился… живым. На короткие два часа. Раз в несколько месяцев. — Пойдем, потанцуем. — Аман протянул руку Ла, сидящей напротив меня. — Если твой кавалер не против, разумеется. — Отстань. — Она скучающе глотнула пиво и опустила взгляд к туфле, раскачивающейся на кончике большого пальца. — О, Лаванья джи, вам будет полезно растратить калории, которые вы поглотили вместе с этим хлебным напитком. Пойдем же, покажем всем, как надо веселиться. — Дама же сказала тебе: нет! — Она демонстративно зевнула и надела туфельку обратно. — Серьезно? А среди нас есть дама? — Аман, ты повторяешься. — Донеслось до нас уже сверху. — Мальчики, я оставлю вас на минуту, мне необходимо припудрить носик. Мы молча проследили за ее грациозной плывущей походкой. Лаванья была красивой и не была слишком дурой, а большего я от женщин и не требовал. Я перевел взгляд на Амана, он серьезно и недовольно смотрел на меня. — Кажется, Арни, после поездки в Лакхнау твои вкусы существенно изменились. Ты стал… ближе к людям. Вновь полюбил столовые для нищих и сивушное пойло. Не удивлюсь, если узнаю, что ты исправно посещаешь храм и участвуешь в городских гуляниях. — Кажется, ты стал слишком веселым, Аман. Не удивлюсь, если узнаю, что твой новый работодатель придет в восторг от такого жизнерадостного рабочего. Или ты забыл о моем обещании уволить любого, кто вспомнит о моей командировке? Я отодвинул бокал и слегка толкнул Амана. Плечом. Для того, чтобы выбраться на танцпол. По крайней мере, так это должно было выглядеть со стороны, для всех, кроме нас двоих, создавших свой собственный язык жестов. Я пробирался в центр зала под удушающие звуки очередного аудиодерьма. Лаванья шла мне навстречу, торопливо поправляя край юбки, так неуместно до неприличия задравшуюся? — Я еду домой, могу тебя подвезти. — О нет, АСР, пожалуйста. Мы ведь только пришли сюда, а ты уже уводишь меня домой. Давай останемся? Хоть на несколько минут, на одну минуточку? Я так хотела с тобой потанцевать, нас здесь никто не увидит. — Держи, я оплачу твое такси, раз ты остаешься. — Я достал из кармана несколько смятых купюр и протянул их ей в руки. Она тихо выругалась и уже в следующую секунду потащила меня к колонне, стоящей в «слепой зоне» клуба, где никто не мог увидеть, чем именно мы занимаемся. Ла неторопливо вытаскивал шпильки из замысловатой прически, одна за другой они падали на пол, утопая в децибелах грязи и гомона. Копна волнистых волос опустилась на ее плечи. Красиво. Тогда я подумал, что Лаванье пошли бы более длинные волосы. И было бы неплохо, если бы она выпрямляла их каждый раз перед встречей со мной. Она обняла меня за плечи и прикусила мочку моего уха, отчетливо зная, что именно мне нравится. В этот перечень качеств и действий относились ее раскрепощенность и некоторая распущенность. Ее нежная кожа. Ее упругий живот. Как она выгибала спину, безрассудно отдаваясь моей власти. Я ценил то, что Ла умело чувствовала пик моего напряжения и всегда находила способ справиться с ним, будь мы в офисе, машине или ресторане. Вот и сейчас она развернулась ко мне спиной, опершись обеими руками в холодный камень колонны, и выгнулась назад, скользнув бедрами по моему члену. Я запустил руку ей под юбку и с удовлетворением обнаружил, что плохие девочки предпочитают прогулки без белья. — Прямо здесь? — спросила она, повернувшись в пол оборота. — Поехали? — Я ответил ей вопросом на вопрос. — Как скажешь АСР. К тебе или ко мне? Черт. Не та интонация и неуместный юмор. Привычный в любое другое время и от Амана, но не от моей любовницы. — Лаванья, тебе следует поменьше общаться с Маликом, ты заразилась его ужасным чувством юмора, не хватало подцепить что-нибудь похуже тупых шуточек. — Oh Gott, АСР, прости меня. Я, правда, не хотела, я не подумала, что говорю. Конечно, это была шутка, и я согласна с тобой, это не совсем уместно. Я понимаю, что ты не готов знакомить меня со своей семьей, АСР. Как мы можем поехать к тебе, если никто не знает, о моем существовании? Я помню правила, я записала их для себя и никогда не нарушаю. — Она прижалась ко мне и виновато опустила голову на мое плечо. — Ну же, АСР, не сердись. Я провел рукой по ее спине от пояса юбки вверх и накрутил на пальцы прядь темных волос. Да, они, определенно, должны быть длиннее. — АСР, это телефон в твоем кармане или ты решил сделать комплимент моему наряду… таким вот образом? Отстранившись от нее, я достал из кармана брюк разрывающийся от звонка телефон. Пары минут разговора с Акашем хватило для того, чтобы ввести меня в состояние неконтролируемой ярости, готовой выплеснуться на кого угодно. Первого, кто попадется под руку. Я рванул обратно к столику, слабо волнуясь о Лаванье, едва поспевающей за мной. Взял дипломат, немного радуясь тому, что так и не смог выпить местное пойло. Сейчас мне были необходимы трезвая голова и возможность управлять авто. — Аман, эти тупицы со склада опять напутали и прислали нам не те образцы к завтрашней презентации. Я должен разобраться со всем лично. — Ты поедешь туда? АСР, но ведь ночь на дворе, давай просто позвоним на склад и отдадим распоряжение? — Серьезно, Лаванья? Просто позвоним? Интересно, как мы это сделаем, если, по твоим же словам, ночь на дворе?! Там никого нет, кроме чертова охранника, который не берет трубку, мать его дери! — Арни, я поеду с тобой. — Аман живо поднялся со своего места и поправил складки на пиджаке. — Терпеть твое присутствие еще пару часов? Ну нет, Аман, я этого не выдержу. Ла, я пришлю за тобой машину. Случись что, ты сама за себя, мой ассистент дерется как баба. Я вышел из клуба, провожаемый двумя парами глаз: грустными и разъяренными. Дорога до склада заняла минут двадцать, от силы полчаса, он находился на окраине города, в мрачном соседстве с амбарными помещениями с более низкой арендной платой, чем в любом другом районе. Здесь не было жилых домов, приятных заведений, парков или гуляющих парочек — гнилое, надо сказать, место. Даже мне становилось неуютно, находясь здесь. Я припарковал машину прямо у входа, с неудовлетворением отмечая отсутствующего охранника. В маленькой комнатке, наполненной камерами, его также не было. Кажется, кретин просто не понимал стоимость товара, охраняемого им. В большом, освещенном только тусклой лампой зале стояли тюки с одеждой, тканями, фурнитурой. На каждом из них был пришит белый лоскут, подписанный аккуратным и ровным почерком с указанием не только содержимого, но и мероприятия, на котором оно было или будет использовано. Удобно, иначе не скажешь. Я выудил из угла пустую коробку и стал искать на полках все необходимое. Первые минуты глаза привыкали к темноте, а кожа — к непривычному для меня холоду. Разные отрезы ткани, тонны пуговиц, лент и образцов с вышивками плотно гнездились по всем углам и полкам. Я решил начать с лент, осторожно сверяя их номера с теми, что выслал Акаш. Забрался на небольшой дощатый стул и потянулся к картонным коробкам, слишком поздно осознавая, что подозрительный хруст — расколовшаяся надвое табуретка. Первые секунды или же минуты я лежал молча, боясь открыть глаза. Голова трещала, в ушах стоял звон, тело ныло от тягучего ощущения сломанной куклы. Тогда я еще подумал, что, будь я пьян, падение далось бы мне куда… грациознее. Открыв глаза, я увидел склоненного надо мной ангела. Или демона. В общем, заботливо поглаживая меня по волосам, надо мной сидела она — Кхуши Кумари Гупта. — Я услышала шум и подумала, что мистер Шукла вернулся, а потом что-то как ухнуло. Богиня, я так испугалось, что с ним что-то случилось, он, знаете же, человек не молодой… апчхи… если вдруг упадет, апчхи… да что же это… апчхи! — Будь здорова. И заткнись, я тебя молю. Твой голос, он сейчас так раздражает. — О, ну раз вы снова принялись злиться, значит, все с вами в порядке. — Она поднялась на ноги и отошла в сторону, давая мне возможность встать. — Я даже не буду ругать вас за то, что вы нарушили свое обещание и заявились сюда. Ваше слово, знаете ли, не самая стабильная валюта. — Что? Черт, Кхуши, что за ерунду ты городишь? — Не ерунду, а правду, Всемогущий господин! Кто обещал мне приложить все усилия для того, чтобы никогда не встречаться со мной, однако… апчхи… мы вот на расстоянии вытянутой руки. — Да, Кхуши. Очень интересное замечание, мы не должны были видеться, и вот я здесь. Но самое удивительное, ты тоже здесь, на пустом складе среди ночи. Так что же ты тут делаешь? — Я сделал шаг вперед, лишая ее возможности для совершения маневра. — Я? — Гнусавый голос не звучал так уверенно как раньше. — Я тут работаю, господин Райзада. Вы разве позабыли? — Кхуши, ты работаешь здесь ночью? Кем, смею тебя спросить? — Я прижал ее к стене, всем своим весом ощущая страх, исходящий от хрупкого, обмотанного в дупатту тельца. Как когда-то. С нами это уже бывало. — Никем. Богиня, да что я несу. На складе. Складовщицей, ой, то есть кладовщицей. Тут у вас такой беспорядок был, вы вообще об этом знаете? Апчхи! Я все рассортировала, перебрала ленточки, пуговички, везде наклеила бирки. А теперь вон, собираю образцы для вашей завтрашней презентации. — Она указала головой на мешок с приклеенной к нему бумажкой «Для Зазнайки». — Зазнайка, значит? — Ну да, хотела написать для Амана Малика — помню, вам нравилось это имя, да оно уже… апчхи… вроде как занято. — Что за? .. Кхуши, прекрати чихать, сколько можно! И говори внятно, я ничего не понимаю. — Я не могу прекратить. — Ее прононс начинал даже забавлять. — Я простужена, вы что не понимаете? Тут такой холод. И темнота, ни единого окошка, чтобы увидеть свет. Вы вообще в курсе, в каких условиях работают ваши сотрудники? Или все это крошечные мелочи, которые не должны задеть ваше великолепное, блестящее от золотой пыли эго?! — Да как ты смеешь так говорить? Эго, значит? Блестящее? Ты хоть понимаешь, что я дал работу сотням людей, в числе которых, между прочим, находишься и ты. И я могу вышвырнуть тебя отсюда так же легко, как и устроил, не повредив ни одной золотой пылинки на моем эго. Или у тебя настолько короткая память, что ты не помнишь, как рыдала от того, что тебе нужны деньги? Ну, что же ты замолчала, где вся твоя прыть сейчас, Кхуши Кумари Гупта? — Ничего я не забыла, господин Райзада. О, и, кстати, я прекрасно помню, что именно из-за вас потеряла свое прежнее место. Так что не стоит тут геройствовать. Ведь вы не спасали меня, а просто отмаливали свои грешки. — Грешки, говоришь? — Я сжал ее тонкую шейку, пытаясь контролировать нарастающую во мне ярость. Одно движение пальцев — и по помещению пронесется хруст, свидетельствующий о том, что пигалица замолчала навсегда. Просто дышать. И не слышать весь ее бред. — Кхуши, ты не понимаешь, что я не простой смертный, совершающий грешки и вымаливающий прощение в храме. Я Арнав Сингх Райзада. — Звучит так, будто вы только что приравняли себя к божественному пантеону. — Правильно звучит. Для таких, как ты, я БОГ! — Ах так. — Она уперла руки в бока и грозно нахмурилась. — Да, так! — Вся эта ситуация и необходимость здесь находиться начинали меня раздражать. Я отпустил ее, так что от неожиданности Кхуши чуть было не потеряла равновесие, но вовремя ухватилась за стену и все-таки удержалась на ногах. Спорить с ней было бессмысленно, Барбара. Тогда мне казалось, что любимая ею Богиня перепутала мешок с умом и мешок с дуростью, в достатке наградив ее последним. Я отошел подальше, принявшись с остервенением собирать необходимые мне ткани. Она молча сновала туда-сюда, пытаясь подсунуть мне ленты, ножницы, пуговицы и делала вид, что не замечает моего холодного молчания. Я демонстративно игнорировал предложенные ею предметы, забирая с полки что-то, аналогичное им. Наконец я увидел, что она держит в своих руках все катушки лент нужного мне цвета. Выругавшись про себя, я протянул руки и забрал у нее бобину с чем-то розовым и перламутровым. — Ого! Вам все-таки пригодилась моя помощь! Видите, Кхуши Кумари Гупта — ценный сотрудник, чтобы вы там ни говорили. — Кхуши, иди домой. Я справлюсь здесь сам, без помощи ценного сотрудника. — Да, но… — Она беспомощно озиралась сторонам, пытаясь зацепиться взглядом за любую мелочь, заставившую ее остаться здесь. — Пошла вон! Я хочу поработать один. В тишине. И уволить охранника, как только он явится сюда! Я заклеил скотчем небольшой пакет и положил его в общую коробку, став на один шаг ближе к освобождению. Как много мне было нужно для счастья. Как мало надо было, чтобы вновь сделать меня нервным и злым — тусклый электрический свет и ее скрипучий голос выбивали и без того зыбкую почву у меня из-под ног. В очередной раз я посмотрел на ее сведенные вместе плечики. — Ну так идешь? — Я не могу, господин Райзада. Там очень… апчхи… темно. И автобусы уже давно не ходят. Мне никак не добраться до дома, тем более, это очень далеко — даже если мне улыбнется удача, и я найду рикшу, это будет стоить целое состояние. — Серьезно? И что же ты думала делать? Рассчитывала, что сюда приеду я на машине или планировала уговорить моего охранника отвезти тебя? А может, поэтому его нет на своем рабочем месте? Он подрабатывает таксистом, развозя всех сотрудников по домам? — Да нет, же. Богиня, ну вот опять вы начинаете злиться. — Она вцепилась пальцами в мою руку. — Я думала переночевать здесь, на тех мешках. Завтра с утра… апчхи… у меня смена, я как раз встану пораньше и подмету полы, помогу госпоже Кхан, у нее артрит, и ей иногда очень тяжело с уборкой такого большого помещения. Апчхи!!! Да эта простуда еще, не сердитесь на нас, господин Райзада. — Я одернул руку, досадливо пряча ее в карман. Слова девчонки звучали убедительно. И, черт, до невозможности жалостливо. — И еще, вы сказали про охранника, господина Шуклу. Не увольняйте его, пожалуйста. — Закрой рот и прекрати лезть в мою работу! Его нет на своем месте, и это непростительно, Кхуши. Не знаю, как принято у вас в Лакхнау, но в Дели за такое увольняют!!! — Да, разумеется, вы правы. Но ведь я здесь, правильно? Мы договорились, что я обо всем присмотрю, пока он дома. — Что за…? Так он еще и дома?! — Нет-нет. — Она замахала руками прямо перед моим лицом. — Вы опять меня не так поняли. У него заболела дочка, и вот я предложила сменить его на посту. Дома он сейчас нужнее: привезти врача, подменить жену, съездить за лекарствами, если вдруг. Знаете, вы ведь на самом деле не такой ужасный, и, я уверена, вы понимаете, как плохо, когда твои дети болеют. И потом, я здесь. Я все время проверяла эти ваши экраны и пищалки. Пока Кхуши Кумари Гупта на страже, ни один вор не заберется в ваш склад! — Она вытянулась по стойке смирно и посмотрела мне в глаза, словно ждала какой-то реакции. Я промолчал. Поставил пару коробок одну на другую и кинул сверху мягкий мешок, стараясь не замечать ее танцующую походку вокруг этой пирамиды. — Я помогу вам донести! — Она было схватилась за нижнюю коробку, но не смогла сдвинуть ее ни на дюйм. Я поднял коробки и понес их в машину, слушая семенящие шажки за своей спиной. Уже на пороге, когда она схватил за ручку двери, чтобы распахнуть ее передо мной, я угрюмо процедил: — Кажется, ты должна охранять склад, Кхуши. Вот и охраняй. Спустя двадцать минут заднее сидение моей машины было завалено коробками и пакетами, оставалось вернуться на склад, чтобы забрать одну мелочь. Подняв с пыльного пола дипломат, я посмотрел на Кхуши, смиренно ожидавшей меня на тюках, предназначенных для сна. — Поднимайся. Я отвезу тебя домой. — А как же господин Шукла? — Она нерешительно сжала свою тканевую сумку в руках. — Не переживай за него, ему я напишу записку об увольнении и положу на стол. — Как же так? Ведь мы с вами договорились! — Кхуши, заткнись и иди в машину. Директор компании я, а не ты. И я знаю сам, как мне руководить своими сотрудниками. Он опустила голову и юркнула в арочный проход, прошла через аппаратную и скрылась за тяжелой амбарной дверью. Напоследок Кхуши задержалась взглядом на столе, за которым, как правило, сидел охранник. Дождавшись, пока она уйдет, я достал из дипломата бумагу и, черкнув на ней несколько слов, положил ее сверху стопки кассет. Выудил из кармана деньги и, не глядя на номинал купюр, придавил бумагу банкнотами и монетами — всеми, что были у меня в тот вечер. Я и впрямь знал, до чего хреново, когда болеют дети. Ехали мы молча, осторожно притормаживая перед поворотами. Еще в прошлый раз я обратил внимание на то, как менялась мимика Кхуши, стоило мне надавить на педаль газа. По какой-то причине она не любила быструю езду. Я же не переносил медленную. Остановившись у темного дома, я заглушил мотор. Она чихнула снова, возможно в сотый раз за ночь, и протянула мне ладонь. — Большое спасибо за то, что довезли меня. Добрых снов и пусть Богиня хранит ваш дом, господин Аман. Ой, то есть, я совсем не так хотела сказать. Господин Райзада. — Кхуши послушай. — Я потер переносицу и только сейчас ощутил, до чего же устал за сегодня. — Я хотел бы объяснить кое-что. Почему я тогда назвался другим именем. И почему вел себя так… в общем, как вел. Не совсем привычно для тебя. — Постойте. — Она сжала сумку в одной руке и дверную ручку в другой, надеясь, что в случае неприятного разговора сможет выбежать из машины и спрятаться от меня в доме. — Я не хочу слышать ваши объяснения, господин Райзада. Апчхи! Не важно, что вы хотите сказать, оправдаться или, наоборот, обвинить во всем меня, мою семью, мой город, ваше дурное настроение. Вы причинили мне немало неприятностей, а услышать вас, значило бы для меня попытаться вас понять. Прожить мою историю вашими глазами и, возможно, найти оправдание вашим поступкам. А я этого делать не хочу. По крайней мере, не сейчас. Всего доброго, господин Райзада. Я очень устала и завтра… апчхи… да что же за простуда такая! В общем, завтра у меня тяжелый день, который начнется буквально через пару часов. Она вышла из машины, но обернулась через несколько шагов, услышав мой окрик. — Кхуши. Приезжай завтра в мой офис. К десяти утра. Пожалуйста, не опаздывай. Следующий день начался рано. Мои подчиненные старались быть везде и при этом не попадаться мне на глаза, подготавливая все к масштабной презентации новой коллекции. Стулья, выстроенные в ряд, одинаковые чашки для кофе, манекены, завешенные тканями, ниспадающими до самого пола и финальный аккорд — охлажденная бутылка Луи Рёдерер на случай успешного завершения сделки. Я не нервничал. Лаванья привычным жестом поправила мне галстук и смахнула с пиджака несуществующие пылинки. Аман закатил глаза, потешаясь над нашей нарочитой идиллией. В чем-то он был прав, не стоило мне заводить любовницу на работе. Она пришла вовремя. Наряженая в нелепый сальвар камиз цвета перезрелого цыпленка, Кхуши двигалась вперед, сгорающая под насмешливыми взглядами сотрудников офиса. Я наблюдал за ее робкой походкой, стоя у стены кабинета. Она подняла глаза и вздрогнула, словно ощутив мой взгляд физически. Словно я коснулся ее. — Дамы и господа, представляю вам новую сотрудницу АР-Дизайн, Кхуши Кумари Гупта. — Я показал рукой на только что вошедшую девушку, знакомя ее с Аманом, Акашем и Ла. — Эту? — Лаванья пренебрежительно смерила ее взглядом, отчего Кхуши густо покраснела и опустила лицо вниз. — А ты в курсе, что она блестит как рождественская елка? — А это так важно, Ла? Зато здесь сухо и тепло, а госпожа Гупта простужена. Не буду же я оплачивать ее больничный, так что пускай работает здесь. — Как хочешь, АСР. Правда, мне придется пройти шоппинг терапию, чтобы забыть эту фэшн катастрофу поскорей. — Она лениво оглядела присутствующих и вышла из моего кабинета, толкнув Кхуши плечом. Удивительно, но бойкая и острая на язык девчонка смолчала, досадливо потерев ушибленное место. — А что я буду делать, господин Райзада? — наконец раздался хриплый голос. — А что ты умеешь? — Не знаю. Ничего не умею. Готовить умею, жарить джалеби, убирать на складе, разматывать ленты… — Арни, какое удивительное приобретение. Да она сокровище просто, долго стоял в очереди на рынке труда за таким бесценным кадром? — Аман разве что не аплодировал, демонстрируя нам свое восторженное злорадство. — Заткни свой рот, Аман. Он вздрогнул и внимательно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Кхуши, оценивающе пробегая взглядом по ней, как по клавишам рояля. Снова на меня и щелкнул пальцами, озаренный какой-то догадкой. — А давай я возьму ее своей секретаршей? Я давно ищу себе помощницу… по всяким вопросам. Молодая, смышленая, чудо какая миленькая. И не страшно, что ничего не умеет, правда же, Акаш? Такая неопытность, в некотором роде, невинность очень ценится на рынке труда. И я смог бы научить ее. Всему научить. — Не думаю, что это хорошая идея, Аман. — Брат снял очки и неторопливо протер линзы, словно не понимая прямого намека со стороны моего ассистента. — Кхуши, кажется, вы говорили, что умеет готовить? Может, устроить вас к нам в кафе? Вы смогли бы помогать повару, тем более у вас есть небольшой опыт в этом деле. — До чего мило, Акаш. Отличная идея, да, Арни? — Аман обошел Кхуши, разглядывая ее как не слишком дорогой и желанный товар на арабском рынке. Грудь, бедра, талия, ножки — все сокрытое и невероятно доступное под покровом дешевой обтягивающей ткани сальвар камиза. — Я буду приходить в кафе так часто, как только позволят дела. А Кхуши будет кормить меня — это так, хм, по-семейному. Просто идиллия какая-то, да? Я сцепил кулаки, так сильно, что ногти впились в кожу ладоней. Прекрасно понимал, что он пытается отыграться за вчерашнее унижение перед Лаваньей. — Брат, распорядись, чтобы для Кхуши подготовили место. Она будет работать со мной, моим секретарем. Тебе понятно? — Она коротко кивнула и сняла с плеча тканевую сумку. — Вам всем, надеюсь, тоже понятно? — Конечно, брат. — Акаш вышел из кабинета, спеша выполнить мое поручение. — Как скажешь, Арни. — Аман последовал вслед за ним, обернувшись на пороге. Он снова посмотрел на Кхуши, и во взгляде его мелькнуло что-то другое. Очень знакомое и совершенно неприятное. Плотское. Наглое. Раздевающее. Что-то, что вызвало во мне противоречивые чувства - так, словно горящий факел поднесли близко к моему лицу, до боли опаляя кожу. Словно все мои суставы вывернули наизнанку. Словно голову мою размозжило камнем, не давая мне возможности спастись, наградив правом наблюдать за этой своей предсмертной агонией. Открой словарь на букве «Р», Барбара. Ревность. А теперь перелистни чуть раньше, на букву «И». Там будет слово Идиот. И мое фото в качестве лучшего иллюстративного материала.