Hannistags AU

На следующий день он ушел. Но это нормально. Он часто уходит без предупреждения; я уже не обращаю на это внимания. Но когда Ганни исчез прошлой ночью снова, вопреки себе, я начал волноваться. «Он в порядке, -бормотал я. — Не то, чтобы он не мог о себе заботиться…» Мне пришлось спать в одиночестве. Это было так странно, ведь я не спал один так долго, что уже не могу даже вспомнить, как это делается. У меня не получалось удобно устроиться даже лежа на том же месте, в центре пещеры. Без Ганнибала, который защищал от зимы, было так холодно… Я прижимался к дальнему уголку, возле которого была просто куча хлама, и пахло мокрыми камнями. Я чихал и пинался всю ночь. В полусне я протянул руки, пытаясь нащупать тот большой теплый комок шерсти, что обычно служил мне одеялом. Ведь он всегда был там, в моих объятиях. В полусне я совсем забыл, что его тут нет, пока мои руки не наткнулись на стену, и я не вздрогнул, проснувшись от холодной пустоты вокруг меня. Его, блять, ждет серьезный разговор утром, когда он вернется. Я надеюсь, ему чертовски стыдно за то, что он бросил меня спать одного, потому что ему ДОЛЖНО быть стыдно! Но на следующее утро его снова не было. Сегодня я уже не волновался, я был просто в ярости. Он оставался со мной НЕДЕЛЯМИ напролет, не покидая ни на мгновение. И вдруг он просто шляется где-то, словно у него нет никаких причин, чтобы остаться, будто бы он мне не должен! Но он мне… ничего и не должен? Мои мысли охладели, когда я осознал это. Мы не стая. Мы не пара. Мы просто… друзья. Или мне так казалось. Возможно… у него есть стая, к которой он может вернуться. Я никогда не спрашивал, а он никогда не говорил. Просто потому что я не спросил, не значит, что… что, блять, он тогда делал со МНОЙ, если у него было куда возвращаться?! Ветка в моих руках треснула надвое. Я напомнил себе, что он мне ничего не должен, и я ничего не должен ему. Мы не заключали никаких договоров, пока он был здесь. Ганнибал мог пойти своей дорогой, если бы захотел. Это не мое дело. Внезапно я ощутил, что воздух стал холоднее, и понял, что мне стоит вернуться внутрь. Было слишком холодно для чего-либо. Следующим утром я проснулся поздно, очень поздно, чтобы отвлечь себя от признания, что его здесь нет, просто оставаясь в пещере. Не потому что я не смыкал глаз всю ночь. В конце концов, моя потребность почувствовать себя полезным взяла надо мной верх, и я выполз на вершину холма, моргая от солнечного света. Обычно он бы меня порадовал и заставил бы бегать сквозь деревья, слушая лепет Ганнибала на его странном языке. Я обнял себя за плечи и прислушивался к ветру. Северный ветер. Тот приход весны был обманчивый, зима возвращалась, свирепая и сильная. Глупо было надеяться. Но я оставался снаружи до самой ночи. Мои глаза требовали отдыха, и я чувствовал слишком сильный жар внутри и слишком сильный холод снаружи. Мне нужен отдых. Воспоминания о сооружении постели, сложенной из сосновых ветвей и мягкой травы, вернулись ко мне. Этой ночью я нерешительно сложил кровать. Осматриваясь вокруг в поисках составляющих для нее, я заметил серые клубки шерсти повсюду; он линяет, как собака. Эти клубки попали также и в мое ложе. Они пахли таким глубоким лесом из старых, сухих бревен, утрамбованной землей и резким запахом адреналина. Если я закрою глаза и мне удастся уснуть этой ночью, его шерсть не должна быть на моем лице. Я начал признавать, что он не вернется. Я помню, как выживать самостоятельно, и оставлю себе нашу пещеру. Ведь я первый был её владельцем, да и слишком поздно искать зимой новое жилье. Я останусь здесь. В последующие дни я вернулся к своим обычным делам: вставал рано утром в надежде поймать рыбу, когда лед становился достаточно тонким, и наоборот, собирал оставшиеся корни и ягоды, когда он был слишком толстым. Я больше не пытаюсь охотиться, так как понял, что трачу больше энергии впустую на бесполезные попытки поймать что-то, чем получаю её от еды. Хотя я расставил парочку ловушек и иногда даже получается что-то поймать: тощую крысу, невезучую белую куропатку (возле моей постели до сих пор валяются перья), и еще была сломанная ловушка с пучками лисьей шерсти в ней. Ненавижу лис, глупые рыжие вредители! Я пытаюсь не думать о Ганнибале. Пытаюсь не прислушиваться, идет ли он. Пытаюсь не думать, где он сейчас, чем он занят, почему ушел… Я не думаю о тех словах, которые не понимал, но любил слушать. Я не скучаю по той добыче, которую он приносил для меня. Я стараюсь не вспоминать тот день, после которого он ушел, то, как мне было тепло, и то, как я был счастлив рядом с ним. Чувство, будто мы были… почти как стая. Но я всегда заканчивал, спрашивая себя, почему он меня оставил? Почему все меня бросают?!