Forever is not enough

– Нам повезло, друзья, что этот славный во всех смыслах день выдался солнечным и приятным! Ни ветерка, ни тучки, ни дождя. Разве не чудно? – спрашивала Андруил, излучая улыбку. – Нам повезло, что погода покорнее, чем твоя золотая галла, – ввернул Фен’Харел, раздражаясь этой наигранностью. – Да, тут есть и наша заслуга, признаю. Но в чем ее нет? Охота оказалась торжественней, чем дикарке виделось прежде. Из долгих и нудных разговора с Фен’Харелом Эллана поняла, что мероприятие это большое и шумное, но чтобы шумное настолько… Вот это был сюрприз для эльфийки, что никогда прежде не видела столько народа в одном месте. Девушка смущенно, но любопытно разглядывала стройную толпу клейменых собственной кровью рабов. Шартан смотрел вперед, стоя меж своим бывшим хозяином и вертлявым Синтаром, что держал спину удивительно прямо, а подбородок до смешного высоко. Собрание окружали деревья. И не небольшие, не ветвистые крупные малыши, покрытые мягким древесным мхом. Вокруг расположились исполины, видевшие почти столько же зла и жестокости, сколько эванурисы, жившие задолго до появления Элланы, рабов и рабства, да и, возможно, даже этой земли, что теперь была к ним так щедра. Эльфийка схватила Фен’Харела за руку, увидев за спиной Диртамена лицо брата, лицо, разрисованное теперь уже другим валласлином. – Не нужно крутиться, если тебя не покусали муравьи, Эллана, – шикнул маг, начиная раздражаться еще сильнее. – Не привлекай к себе внимания. Он одернул руку, и этот грубый жест заставил дикарку громко вздохнуть. Фен’Харел с самого утра пребывал не в лучшем своем настроении, и это ощущали все вокруг. Он нервничал, срывался на слугах, не привыкших спешить или терпеть такое отношение. Эльфийка даже отшагнула от него, чувствуя горькую обиду в своей разрываемой муками грусти и нетерпения груди. – …И пусть сегодня победит тот, кто достоин победы больше остальных, – говорила Андруил, заканчивая наконец болтать и приступая к самой веселой части мероприятия. Она ведь специально не говорила «сильнейший», понимая, что эта тема в кругу эванурисов – запретна. Они достаточно мерились силами раньше, и теперь это – лишнее волнение. Девушка спрыгнула с импровизированной трибуны и прошла к своему шатру. Охота объявлена открытой, победительница прошлого турнира закончила свою речь, но никто не спешил. Фен’Харел дернул девушку за руку, когда та попыталась ринуться к их тенту, схватить первый попавшийся под руку лук и тут же рвануть на охоту, пока всю дичь криками не загнали в самую чащу. – Ты освободил ее, Фен’Харел? – спросила Гилланайн, подошедшая сзади. – Неплохое повышение, милое дитя, неплохое. Маг не ответил, Эллана тоже не стала. В голосе магессы не было ни издевки, ни неприязни, но эльфийке почему-то захотелось огрызнуться ей в ответ. Дойдя до лагеря, девушка заметила, что Синтар, Зенитар и парочка других эльфов уже готовы к отправлению. Странно, ведь они все недавно стояли в одном ряду, бок о бок. Маг пригладил волосы девушки, улыбнулся ей, когда та кинула в сторону мужчины непонимающий взгляд. – С собой можно взять только десять рабов, не больше. Прости, Эллана, но ты пока что считаешься за раба. Она и не обижалась. Пусть считают так, как хотят. Десять рабов следовали за каждым из эванурисов, все начинали охоту одновременно. Андруил и ее золотая стайка размалеванных девиц нырнули в одну сторону с Фалон’Дином. Он почему-то взял с собой самых здоровых рабов, чьи плечи были широки, как шкафы в его поместье. Эллана тихо хихикнула, понимая, что охотятся эванурисы либо не часто, либо плохо, только для того, чтобы собрать трофеи. Конечно. Для них это лишь развлечение, тогда как для дикарей – способ выживания. Девушка гордо вздернула подбородок, сжимая в руках лук. Из сильвана, из гибкого, крепкого дерева. Фен’Харел первым нырнул в лес, в руках он нес только свой посох с птичьим черепом, привязанным к древку. Рыжие волосы трепал свежий ветер, несший с собой прохладу, забиравший духоту и жар. Дикарка шла следом, чувствуя, что таланты ее расходуются зря. Шли они долго и безрезультатно. Маг знал об охоте лишь из книг, на практике знания он применял только в этот день, который не слишком почитал. Эллана хмурилась за его спиной, не могла расслышать ни одного шороха из-за стройного топота ее шумных спутников. – Я не вижу за тобой никаких следов, – говорила она тихо. – Я сам отслежу всех, кого захочу, – улыбаясь, ответил ей маг. Эллане эта отговорка не понравилась. Дикарка цокнула языком, заставив себя пройти вперед. Ботинок она не надела специально, надеясь чувствовать землю под ногами. Ее грубая кожа позволяла не замечать дискомфорта, касаясь холодной, чуть влажной почему-то почвы. Маг старался всматриваться в зеленую листву, выискивая дичь, но понимал, что это ему удается не так хорошо. – Такой толпой мы идти не можем. – О, Эллана, помолчи хоть немного. От тебя больше шума, чем от нас всех, – огрызнулся Фен’Харел, начиная нервничать. Девушка остановилась. За ней остановились и все остальные. Сердце стучало в груди, избивало уставшие от этого действа ребра. Эльфийка нахмурилась, глядя в спину эвануриса. Должно быть, он не сразу понял, что процессия за ним остановилась, ведь повернулся к ней медленно и не сразу. – Да ты понятия не имеешь о том, что делаешь, верно? – спросила дикарка, быстро повышая тон. – И как можно было поспорить на… – Эллана! – возмутился он, кривя губы. – Ты не знаешь, о чем говоришь. – …Зная, что ты полный профан в этом деле, зная, что на кону стоит чья-то жизнь… – Замолчи. – Неужели ты попросту не смог смирить свою гордость? – спрашивала дикарка, разводя руками. – И признаться, что не сможешь выиграть, используя такие методы? Охота только началась, но дикарка сразу решила, будто маг не справится с испытанием. Оба говорили громко, оба действовали необдуманно. Дикарка чувствовала, как краснеют ее щеки. Нервишки шалили у обоих, близость битвы, пыл соревнования, долгое молчание в лагере... Эллана волновалась за потерявшего свободу брата, Фен’Харел – за несчастную судьбу одного из своих рабов. Сейчас-то он понимал, что поступил необдуманно, но выслушивать упреки от девушки, что не знает и половины того, что знает он, эванурис не собирался. Он уже побеждал в этом состязании, и побеждал без помощи Элланы, что тогда еще даже не появилась на свет. Фен’Харел смотрел на нее свысока, смотрел с вызовом. Дикарка отвечала тем же. Жаль только, что разница в их росте была не в ее пользу, да и небольшая низина, в которой дикарка остановилась, пришлась очень некстати. – Пожалуй, нам стоит разделиться, – шикнула дикарка, понимая, что если сейчас не остановится, ссора их перерастет в скандал. – Нет. Здесь опасно, Эллана, просто иди за мной молча и не мешай. Но она не послушалась. Дикарка, уже отошедшая от него на пару метров, возвращаться обратно не собиралась. Она даже головы не повернула, услышав реплику эльфа. Меж тем гнев в его душе рос, клокотал у самого горла. Девушка перепрыгнула через большой корень, торчавший из сырой земли, и только тогда позволила себе посмотреть в сторону эльфа, хмурившегося от ее выходок. – Ты мне больше не указ, – произнесла она, показывая на свое чистое лицо. – Посмотри, мне никто теперь не указ! – Эллана, идем, – ввернул Зенитар, явно стесняясь своей внезапной реплики. – Вместе мы все сможем лучше, чем врозь. – Нет. Охота не так работает, – заверила его эльфийка. – Оставьте ее, ладно, – сказал эванурис. – Пусть идет одна, мне наплевать. «Наплевать». Эллана услышала это мерзкое слово. Что-то больно ущипнуло ее за ногу, хотелось развернуться и продолжить этот разговор или извиниться и замолчать, никогда к нему не возвращаясь. Но девушка так не поступила. Она гордо задрала подбородок, прижимая к себе лук, и пошла вперед, раздвигая ветви деревьев. Они клонились все ниже и ниже под весом листвы и зреющих плодов. По пути дикарка сорвала пару орешков и бегло очистила их от скорлупы. Хранительница жарила их и посыпала сверху толченым эльфийским корнем и душистым перцем, угощая клан. Сейчас бы эльфийке очень хотелось ее увидеть, даже обнять, прощая и ворчливое брюзжание старухи, и ее бесконечные упреки, адресованные всей молодежи и Эллане в частности. Углубившись в воспоминания, дикарка ушла далеко. Пейзаж не менялся: высокие деревья, ветви которых укрывала изумрудная листва. На одно из таких эльфийка и запрыгнула, спрятавшись в листве от посторонних глаз. Теперь-то она решила двигаться не по земле, чтобы не спугнуть дичь своим приближением. Оружие в ее руках чувствовало себя комфортно, и дикарка быстро натянула тетиву, увидев внизу медленного старого зайца. Он успел шевельнуть длинным ухом, успел потянуть носом воздух, почуять приближение смерти. Стрела вонзилась твари в шею, кровь прыснула из раны, тут же окрасив серовато-коричневую шерсть в алый. Гордость снова положила руку на плечо эльфийки. Она спросила Эллану о том, что она думает по поводу того, скольких зайцев выловил Фен’Харел к этому времени. Спустившись вниз, девушка закинула тушку животного в рюкзак. Лагерь был не так далеко, и она могла бы вернуться назад, оставить добычу там, но не стала. Эллана побрела дальше, надеясь встретить оленя или волка. С медведем она вряд ли справится, но убежать успеет с легкостью. Забираться на дерево – сложнее, чем с него спускаться. Девушка хваталась за самые крепкие ветви и подтягивалась к ним, держа голову прямо. Она старалась не думать о том, что ждет ее бывшего хозяина, если тот проиграет. Конечно, все кажется ясным, как день. Проиграв, Фен’Харел лишится одного из своих рабов… Но дикарка понимала, что это – половина беды. Прежде всего он лишится какого-то значительного куска своей гордости, величия, спеси, утратит то, что питает его силы вновь и вновь. Это будет сильным ударом. Отбросив скорбные мысли, Эллана продолжала охоту. С высоты двух или даже трех метров она попала в белку, неосмотрительно спустившуюся вниз. Эти деревья – огромны, с них открывается восхитительный вид, которым Эллана не могла любоваться, отбросив все мирские дела. Белку, к слову, она так и не нашла, спустившись вниз. Должно быть, тушка улетела к кустам и там же потерялась. Пришлось утешиться только этим ощущением маленькой победы, оставшимся при ней до самого вечера. Передвигаясь с ветки на ветку, дикарка подмечала все. Вороны на деревьях, птицы, прыгающие внизу. Кое-где остались следы нагов, но их не так много, как Эллане бы хотелось. Ее инстинкты пробуждались, стряхивали долгий сон, напавший на юное тело, требовавшее тренировки. Пальцы, отвыкшие от лука, начинали болеть после пущенных стрел, и дикарка жутко от этого смущалась. Разве может ее дикая душа, дикий норов принять позорную слабость перед своим же призванием? Охота – для Эллане не игра, не детская забава. Жизнь и движение, нить, что все еще связывает ее с родными, потерянными не так давно. Девушка вдруг вспомнила своего отца. Как он гордился, узнав о решении дочери… Старший сын – Первый, младшая дочь – надеется стать Ведущим охотником. Ну разве не чудесная семья, собранная из победителей и бойцов? А сейчас они не так чудесны. Видел бы отец из Тени, что творят его дети, что бы решил? Задумавшись над этим, дикарка промахнулась. Стрела просвистела мимо очередного зайца, и врезалась в ближайший камень, разлетевшись в щепки. Животное подскочило, вильнув коротким хвостом и спряталось в кусте. Но спрятаться уже не удастся, второй раз Эллана не промахнется. И верно, не промахнулась. Только мысль об отце теперь не желала отставать. Рюкзак девушки потяжелел. Три зайца и одна подбитая ворона – не то, чтобы плохо за пару часов, да? Запихивая последнюю тушу, эльфийка поняла: пора возвращаться, чтобы освободить поклажу. Всего на Охоту дается около недели или чуть меньше, Эллана не могла вспомнить. Она решила, что спросит об этом в лагере, когда вернется назад. Идти обратно «верхним» путем смысла не было. Если кто-то из живности и прошел этим путем, Эллана его уже не спугнет. К тому же, она устала цепляться за ветки деревьев, стараясь двигаться бесшумно. Пальцы ныли, стоило бы окунуть их в холодную воду, как раньше, или в целебную мазь. Вот только дорога… Внизу она выглядела не так. Когда не видишь тропку в масштабе, со всех сторон, свернуть не туда очень просто. Эллана вдруг вспомнила наставления Фен’Харела: «Изучи местность, Эллана, чтобы не потеряться. Я оставлю карту у тебя на столе». Жаль, ведь она тоже оставила карту там, совершенно забыв о том, что следует хоть немножко посмотреть на нее, хоть краем зоркого глаза. Сейчас проклятый кусок бумаги пригодился бы ей, как никогда раньше. Послышался треск веток, шорох листвы. Кто-то осторожно ступал по земле, переставляя ноги медленно, но умело. Как настоящий охотник из дикого эльфийского клана, как человек, что провел всю свою жизнь в гордом одиночестве, питаясь только пойманной им же самим добычей. Оборачиваясь, Эллана рассчитывала встретить знакомое лицо. Может быть, это Шартан звучит так необычно? В конце концов, он же рос среди мастеров этого дела, мог успеть поднабраться некоторых навыков. Мог успеть. – Так значит, это правда, верно? Знакомый голос. Знакомое чувство страха в горле, в руках и ногах. Эллана смотрела в лицо своему монстру, она словно впервые видела Фалон’Дина. Его длинные черные волосы убраны в толстую косу, глаза блестят от влаги, кожа – тоже. Градинки пота увенчали его лоб, а ладони были вымазаны кровью. Эванурис остановился, чтобы убрать за спину свой посох. На девчонку он смотрел с интересом. – Он тебя освободил? Вот же плут… – добавил эванурис тихо. – Вот же плут… Нужно было обговорить этот пункт. Раздражение Фалон’Дина не было для девушки сюрпризом. Ей же удалось снова от него ускользнуть, снова укрыться в безопасном месте, недосягаемом для него, недоступном. Девушка отступила на шаг назад, понимая, что эта встреча не сулит ей ничего хорошего. Маг с прищуром наблюдал за тем, как быстро двигалась дикарка. Зря он так злился. Сам же подарил желанного для Фен’Харела юнца своему брату, пытаясь насолить «другу» посильнее, лишив его возможности забрать желаемое. – Иди своей дорогой, – проговорила девушка, сдерживая оскорбления, готовые посыпаться с ее языка в любой момент. – Не смей мне указывать, девчонка. Здесь везде будут мои дороги, если я захочу. – Захоти-ка держаться от меня подальше. С неприязнью справиться куда сложнее, чем эльфийке казалось. Девушка собиралась пройти мимо него вперед, двигаясь к тому самому лагерю, но остановилась. Маг преградил ей путь, выхватив свой посох из-за спины и уперев его в землю. На конце палки виднелся осколок почерневшего зеркала и бедренная косточка какой-то мелкой твари. Пожелтевшая от времени кость принадлежала не то мышке, не то крысе. Дикарка отшатнулась от него, пятясь назад. – Ты даже не видишь, не понимаешь… Где мы, – прошипел Фалон’Дин. – Не играйся со мной, я устал ждать. Эванурис двинулся к Эллане, подняв свое оружие, но на этот раз она среагировала быстрее. Девушка рванула в лесную чащу, уворачиваясь от веток, норовивших стукнуть ее по лицу. Она услышала шум его шагов: эванурис побежал за девчонкой. Ее тело более развито, мышцы выносливее, ноги ловчее. Но магия, сила, недоступная дикарке, была на его стороне. Можно быть сколь угодно сильным и быстрым, но от заклятья все равно спрятаться не удастся. – Стой! – кричал он, пока девушка петляла мимо стволов деревьев. Беглянка не желала останавливаться. Она двигалась умело и быстро. Дикарка перепрыгивала ямки в земле, перешагивала корни, помня о том, как упала в прошлый раз. И если бы осознание пришло к ней чуть раньше… Память – штука странная. Она, бывает, сразу же выкидывает прочь самые гнусные воспоминания, а иногда, гораздо чаще, хранит их, прокручивая в мозгу почти каждый день. Жаль, что Эллана плохо помнила подробности их первой встречи, жаль, что она так плохо ориентировалась в лесу, запоминала пройденные дороги. Иронично. Тот же обрыв ждал ее впереди. Внизу – нет ни водопада, ни озерца, в который можно было бы прыгнуть, а позади – тот же эванурис, что и в предыдущий раз. На лице Фалон’Дина, вынырнувшего из леса, играла улыбка. Эллана же злобно сжимала кулаки, решая. Она могла бы ринуться назад, но почему-то стояла, рассматривая рваные края отвесных камней. Она могла бы убежать, ведь в этот раз с Фалон’Дином не было его мерзких гончих… Но он подошел уже слишком близко. В двух, трех метрах от нее теперь ухмылялся могущественный маг, сжимая древко посоха. – Чего ты хочешь от меня? – прошипела Эллана, сглатывая. – Ты прекрасно знаешь, чего я от тебя хочу, – ответил он с улыбкой. – Я готов простить твою дерзость, девчонка, и даже не собираюсь убивать тебя после… – Какой же ты мерзкий, – выплюнула она, делая шаг назад. – Не подходи, а то я… – Что? – спросил он с издевкой. – Думаешь, что ты, даже не обладающая магией, обычная и жалкая – справишься со мной? Я – творю жизнь, девочка, творю смерть. Ты – только пылинка в моем мире. Нет. Дикарка так не думала, не думала, что сможет с ним справиться. Она была пылинкой. Эллана хмыкнула, понимая, насколько безнадежно ее положение. Фен’Харел злился, он шел в другую сторону, никто здесь не пройдет, не спасет ее. Мысль о том, что бледные пальцы Фалон’Дина коснуться ее тела, о том, что этот язык проведет линию на лице девушки… От скулы до скулы… – Технически, ты уже не принадлежишь Фен’Херелу, девчонка, ты потеряла неприкосновенность, – произнес эванурис, делая шаг к ней. – Так что стой смирно, пока я не разозлился. Не бойся, потом даже попросишься ко мне в штат… Не попросится. Эллана в последний раз хмыкнула, закусывая губу. Ей хотелось назвать эльфа червем, брякнуть что-то напоследок, но та не стала. Дикарка шагнула назад, еще раз и еще. А после обернулась. Она стояла на самом краю пропасти, и шапки деревьев, растущих в низине, смотрели на нее не то с жалостью, не то с любопытством. Дикарка прыгнула вниз, чувствуя, что лучше утонет в зеленой листве, напорется на ветки, чем то, что ждет ее здесь. Падала она не так долго, как планировала. Фалон’Дин не успел поймать девчонку в воздухе, да и попытка его была вялой. Наверное, какая-то часть его жестокой души желала ей смерти. Даже больше, чем плотских утех. Эванурис, потрясенный совершенным дикаркой шагом, еще долго смотрел ей вслед. Почти жалостливо. Но стоило эльфу обернуться, как взгляд его изменился.