Hoshi

Буду ненавидеть, если смогу, а не смогу — буду любить против воли. Публий Овидий Назон

       Высокие деревья мирно раскачивались, шепча друг другу незатейливые рассказы о прошлом и шурша матовой листвой. Лучи рассветного солнца, что так легко проскальзывали сквозь невесомые кроны, не стесняясь приветствовали путников, отчего им то и дело приходилось спасать глаза, прикладывая руку козырьком ко лбу. Разнося по округе щебетание и свист, порхая с ветку на ветку, лесные птицы совсем не обращали внимания на гостей их владений. Как будто к ним каждый день заглядывали шаманы, и они совсем не представляли для них интереса.       Хао лениво щурился, рассматривая торопливо идущую впереди фигурку. Если бы рука Нэм со звенящими браслетами всё время не отдёргивала ползущее вверх платье, он бы и вовсе решил, что она увлеклась беготнёй настолько, что совсем забыла о его существовании. У Асакуры этот жест вызывал лишь снисходительную усмешку: ну в самом деле, что случится, если он случайно увидит лишние десять сантиметров девичьих бёдер — пусть даже таких симпатичных? Хао помнил времена, когда наряды молодых женщин племени Патчей были куда более откровенны, и сейчас Нэмид вряд ли могла удивить его чем-то новым.        — Ну и куда мы так бежим? — иронично спросил Асакура. Нэм обернулась, и вплетённые в её волосы бусины со светлыми перьями глухо клацнули, ударившись друг об друга.        — Хочу скорее прибыть на место. Чем быстрее придём, тем быстрее освободимся, верно? — шаманка неловко пожала плечами, словно оправдываясь, на что Хао не сдержал едкой сорвавшейся с языка насмешки.        — Мы могли просто переместиться туда напрямую, как я предлагал, если бы кое-кто не упрямился.        Девушка отвернулась, и шаман больше не видел её лица, но знал наверняка, что в этот момент она недовольно поджала губы. Нэм долго упиралась, не желая вести Хао к тотемному столбу, который, как выяснилось, вполне реален, и потому Асакура после нескольких бесполезных угроз решил принять её правила игры. Да, дорога занимала больше времени; да, Хао претило, что он собственноручно вручил шаманке контроль над ситуацией, но внутренне чутье подсказывало — эта игра стоит свеч.        Лес находился в паре сотен миль от деревни Добби, и до него шаманы добирались на спине Духа Огня, что стало для Нэм настоящим испытанием на прочность — высоты она боялась до дрожи в коленях. Хоть она и пыталась сделать вид, что чувствует себя комфортно, тело упорно выдавало все её страхи с головой. Каждый раз, когда Дух шёл на вираж, из груди девушки вырывался испуганный вскрик — музыка для ушей Хао, заставлявшая его из вредности управлять движениями своего хранителя всё менее аккуратно. В какой-то момент нервы Нэмид совсем сдали, и её пальцы рефлекторно схватили и сжали край пончо Асакуры, на что шаман самодовольно ухмыльнулся, но промолчал. Мысль, что горделивая дикарка неосознанно просит у него защиты, безусловно ему польстила.        — Мы уже близко, — девушка ещё больше ускорила шаг, бегло обернувшись. — Я уже чувствую его энергию.        Хао прислушался к внутренним ощущениям и, к своему неудовольствию, понял, что приближения артефакта он не чувствует. Догадка его всё больше подтверждалась: тотем имеет тесную связь с Нэм. Возможно, даже только с ней.        — И на что похожа его энергия?        — На что похожа… — Нэм никогда не задавалась этим вопросом, и потому остановилась, чтобы лучше сосредоточиться и понять, о чём именно напоминает ей чувство, пронизывающее тело до самых кончиков пальцев. Грудь её часто вздымалась от долгой быстрой ходьбы, но усталости девушка не чувствовала. Лишь сильное желание скорее добраться до пункта назначения. Голос Нэм зазвучал тихо, будто она делилась чем-то сокровенным: — Она похожа на волнение перед встречей с тем, кто дорог, после долгой разлуки. В груди немного щемит от радости, смешанной с тоской.        Хао не смог вспомнить, когда сам в последний раз испытывал нечто подобное. Безусловно, были у него встречи, которые он предвкушал и возводил в ранг важных, но не было в них заветного «с тем, кто дорог». Того, что оставляет тёплый отпечаток в душе, что хочется вспоминать снова и снова.        — Тебе так хорошо знакомо это чувство?        Взгляд его, любопытный и изучающий, словно магнитом тянуло к Нэм, и каждый раз, когда он смотрел на неё столь пристально, воображение упорно пыталось вылепить из дикой аборигенки образ безупречной Хоши — бледная кожа, аккуратно убранные волосы, благородно приподнятый подбородок, шелка кимоно…        — Не очень, — Нэм понимала, что привирать в разговоре с шаманом-телепатом бесполезно, и потому отвечала без утайки. Кивком предложив шаману продолжить разговор по дороге, она добавила: — У меня не так много близких, и, к счастью, я редко с ними расстаюсь.        «Похожа», — результат сравнительного анализа так и не изменился, из-за чего Асакура заметно помрачнел. Может, когда-то ему и хотелось воссоединиться со своей первой и, как он сам всегда думал, единственной любовью, но теперь, когда Хао решил, что избавился от всех ненужных эмоциональных привязанностей, мысль о её возвращении была равносильна издевательству. «Лучше тебе оставаться мёртвой, Хоши».        — И я прекрасно знаю о них всех, — победно усмехнулся шаман, и Нэмид невольно передёрнуло. Она вспомнила тот чёрный день, когда её воля была сломлена. Когда Хао показал, какое Нэм ничтожество, неспособное спасти дорогих ей людей от гибели, если она не скажет заветное «да». — Всё хотел спросить, — на лице Асакуры промелькнула ехидная улыбка, — как в этот список угодил Силва? Весьма странный выбор для объекта симпатии. Или моя кровь больше никого в племени не пугает?        Девушка недовольно фыркнула, всем видом давая понять, что не намерена пускаться в откровения и, ускорив шаг, поспешно ушла вперед, однако Хао сразу же её нагнал, чтобы идти с ней наравне. «Ну же, Официантка, развлеки меня». Он знал, о чём спрашивает. Ни один уважающий себя отец из племени Патчей не отдал бы свою дочь замуж за его потомка, так что он был даже удивлен, что его индейский род не оборвался пару сотен лет назад и дотянул до очередного Турнира Шаманов.        — Силва добр, умен и благороден, а чья кровь течёт в его жилах, меня никогда не волновало. — Нэм оскорблённо поджала губы, услышав в ответ снисходительный смешок Асакуры. «Что здесь смешного?».        — И что же, ты вот так просто уступила этого распрекрасного юношу подруге? Какой самоотверженный поступок.        Асакура жадно ловил каждое изменение на лице шаманки. Замешательство, возмущение, обида… Что только не мелькало в её глазах, но она старательно пыталась задушить любые зачатки этих эмоций.        — Я люблю их обоих и хочу, чтобы они были счастливы. Это что, преступление?        Последняя реплика была произнесена с вызовом и нажимом, и ветер, с весёлым смехом подхватив её, беспечно умчался со своей находкой куда-то вглубь леса. Хао ничего не ответил, лишь одобрительно ухмыльнулся, рассматривая напряженную фигуру девушки: взгляд устремлен под ноги, руки лихорадочно сжались в кулаки, а губы превратились в бледную тонкую линию — разговор ей неприятен. Он бередит в ней тьму, что скрывается в самых укромных уголках её сознания. Тьму, что она никогда не выпустит на свободу.        — А как же твоё счастье? — прервал затянувшееся молчание Асакура.        Нэм дёрнула плечами, тщетно пытаясь стряхнуть с себя провокационный вопрос. Одно дело, когда Хао лезет к ней в голову, копаясь в мыслях, словно в грязном белье, но нестерпимо противно, когда он проделывает то же самое с душой.        — Кто-то мудрый сказал, что, стараясь о счастье других, мы находим своё собственное, — лицо девушки озарилось нервозной улыбкой, — так что и моё найдётся. Может, оно уже у меня под носом, а я его в упор не замечаю. Прямо как вы не замечаете лосиное дерьмо, в которое вот-вот вляпаетесь.        В эту секунду Хао замер с занесённым в воздухе ботинком, а затем сделал шире шаг, переступая через неприглядного вида лепешку.        — Только не говори, что ты специально предупредила меня в самый последний момент, чтобы провести эту сортирную аналогию.        Нэмид спрятала прорывающийся смех за коротким кашлем и развела руками.        — Никогда не знаешь, где вляпаешься в счастье. Но, честно говоря, я вообще Вас предупреждать не собиралась. Просто к слову пришлось.        — Сделаю вид, что я этого не слы…        Девушка вдруг шикнула и взмахнула рукой в останавливающем жесте, всматриваясь куда-то вдаль, а Хао, прерванный на полуслове, удивлённо вскинул бровь. Так дерзко его ещё никто не обрывал.        — Вы не слышите, да? — шепотом спросила Нэм, бросив взгляд на Асакуру. Тот лишь надменно хмыкнул и подался вперёд, с пугающим хладнокровием заглядывая ей в глаза.        — И что я должен услышать, целительница?        Пожалуй, впервые шаман ощутил себя на месте человека, от глаз которого скрыт мир духов. Нэмид говорила странные вещи, слышала и чувствовала то, что не слышит он. Как будто кто-то из них двоих безумен, и этот кто-то явно не он, уверенный в своих мировоззрениях.        — Мы пришли, — так же шёпотом произнесла Нэм, и её лицо озарила такая искренняя улыбка, что сердце Хао на мгновение замерло — она никогда ещё так ему не улыбалась. Через мгновение девушка уже сорвалась с места, и на его «подожди» она откликнулась задорным невесомым смехом.        «Дежа вю», — прошелестели мысли в голове, и Хао улыбнулся, как беззаботный мальчишка бросаясь за ней вдогонку. Этот смех он узнал сразу. Его он слышал в своём сне, когда безрезультатно пытался догнать Хоши. Такой же чистый, как перезвон колокольчиков. Сто метров. Еще сто, и ещё… Рельеф начал подниматься вверх, переходя в небольшой овраг, и Асакура, напрочь позабыв, что может сразу переместиться к только что исчезнувшей на его верхушке Нэмид, взбирался по нему самостоятельно, цепляясь руками за накренившиеся деревья.        Сердце девушки птицей трепетало в груди от близости артефакта. Её артефакта. Он звал к себе, шепча её имя, и теперь, как верный пёс, что до скулежа рад видеть хозяина, тотем приветствовал явившуюся к нему шаманку, наполняя её тело дурманящим чувством эйфории. Словно живое существо, он окутывал её тёплой энергией, пытаясь сказать «вот, как я тебя люблю», а Нэм улыбалась, глядя на него, но ближе не подходила.        — Это… он, — едва веря глазам, выдохнул Хао, поравнявшись со спутницей и осмотрев возвышающийся в десяти шагах тотем снизу-вверх. Он словно материализовался из его видения: тот же орел, раскидывающий крылья на вершине, те же морды животных, украшенные резными символами, та же вибрирующая энергия, отдающаяся ритмичным гудением в ушах.        — Вы так удивлены, будто мы не к нему держали путь, — заметила Нэмид, осторожно шагая в сторону артефакта. Её догадки подтверждались — Величайший понятия не имел, что это за столб и зачем он нужен.        — Удивлён, что он существует, — уклончиво отозвался Асакура, наблюдая за действиями шаманки. Подойдя к артефакту, она почти ласково провела по разогретому солнцем ошкуренному дереву, а затем прильнула к нему лбом и устало прикрыла глаза.        «Этот человек опасен. Ты уверена, что сможешь совершить задуманное?» — настойчиво отозвался в голове девушки чужой голос, что так ловко маскировался под внутренний. Как будто он был частью её мыслей. Шелестящие шаги Хао послышались совсем рядом, и Нэм, как ни в чём не бывало отстранившись от тотема, нервно улыбнулась:        — Он не очень рад, что я Вас привела, так что давайте разделаемся со всем побыстрее.        «Какое разочарование. Столб не рад меня видеть». Асакура усмехнулся собственным мыслям. По поверьям, такие тотемные столбы служили индейцам для поклонения особо своенравным божествам и, видимо, конкретно этот не любил контактировать с кем-либо, кроме Нэмид.        — Тогда начинай, — Хао скрестил на груди руки и устремил выжидающий взгляд на шаманку, всем видом показывая, что он готов услышать каждое сказанное ей слово.        Медленно, словно удав, большое тёмное облако поглотило солнце, отчего кожу тут же защипало холодным ветром, но Нэм казалось, что виной тому не происки природы, а эти пугающие своей силой глаза, что смотрели на неё требовательно и даже враждебно. Асакура был серьёзно настроен получить ответы на все свои вопросы.        — Помните, я говорила, что целители племени Аши по специфике работы схожи с медиумами? — тихо начала шаманка. Хао кивнул и заинтересованно склонил голову набок. Нэмид пришлось отвести взгляд, чтобы волнение меньше сковывало мысли и горло. Смотреть шаману в глаза дольше двадцати секунд было для неё слишком сложным занятием. — Когда медиумы призывают души, их сознание перемещается в пространство на границе мира живых и мира мертвых. Мы тоже взаимодействуем с этим пространством. Аши зовут это место «омихэ», но думаю, вам больше знакомо слово «лимб».        О лимбе Хао знал не понаслышке. Он был в нём дважды, переходя из ада в мир живых. Тоннель со светом на другом конце, о котором так любят говорить те, кому посчастливилось пережить клиническую смерть, это и есть лимб, вот только на самом деле он не ограничивается лишь одним коридором «на тот свет». Число таких «тоннелей» исчисляется тысячами, и все они ведут в одно из вместилищ Великого духа.        — Ты не уходила в транс, когда явилась та сакура, — заметил Асакура, пытаясь догадаться, как тотем связан с тем, что говорит шаманка, прежде, чем она сама вскроет все карты.        — Мне это не нужно, — Нэм прислонилась спиной к тотемному столбу, и тот тут же нагрелся, напоминая, что он в любой момент готов её поддержать. — Часть моего сознания всё время связана с лимбом, и чтобы удержать его там, мне нужен якорь.        — А якорь — это тотем, — догадался Хао, и девушка прикусила губу, поразившись, насколько легко огненный шаман раскрывает секрет её шаманской техники. — Ты расколола душу и привязала её осколок к нему.        От подобного предположения шаманка даже оскорбилась.        — Конечно нет. — Асакуре её резкий тон не понравился, но он промолчал. — К нему привязано астральное тело, только и всего.        Астральное тело. Нечто промежуточное между разумом и душой. Фантомы, сгустки чувств, эмоций и памяти, похожие со своим оригиналом как две капли воды. Паззл в голове шамана начал складываться. Та, другая Нэмид из его сна, объявившая себя реинкарнацией Хоши, вполне могла быть чем-то подобным.        — С помощью коридоров лимба тотем вместе с астральным телом перемещается между измерениями, — рассуждал Асакура вслух, — а затем, когда находит духа, готового поделиться с тобой силой, открывает портал, через который тот попадает в наш мир, верно?        Асакура ликовал. Всё сходилось — вот почему он видел тотемный столб и копию целительницы среди сакур. Хао оказался в измерении, из которого переместилась сакура, что вступилась за целительницу на арене.        Нэм растерянно хлопала глазами. Стоило ей лишь сказать, что её сознание связано с лимбом, как обо всём остальном Хао догадался сам. Есть в этом мире хоть одна техника, о которой он совсем ничего не знает?        — Д-да, — нехотя согласилась Нэмид. — Всё так и есть.        — Но если его физическая форма находится так далеко, — задумчиво продолжил Асакура, — то как духи попадают непосредственно к тебе?        Рука девушки, взметнувшись вверх, громко звякнула браслетами, и Хао ухмыльнулся. Так он и думал. Шаманы хоть и любят завешивать себя странными аксессуарами, как сороки, но чаще всего что-то из этого изобилия да берёт на себя функцию проводника. Вот и Нэм таскала этот склад украшений на запястье не просто так. Эти побрякушки тоже имеют связь с тотемом.        Могло ли астральное тело аборигенки применять форму Хоши — вот о чём теперь думал огненный шаман, задумчиво разглядывая молчаливую фигуру величественного артефакта. «Только если она и впрямь её реинкарнация», — непрошеная мысль неприятно пульсировала в мозгу. Опасения подтверждались.        — Вы так и не сказали, откуда Вы узнали про тотем, — голос Нэмид прозвучал нерешительно и опасливо. Она не знала, насколько уместно с её стороны напоминать о своём не раз заданном вопросе. Взгляд Хао прожигал насквозь, и девушке от него становилось не по себе. Казалось, шаман снова чем-то недоволен, и в этом её вина.        — Иногда мне снятся вещие сны, — бесцветно произнес он в ответ, — и в одном из таких был он. И ты.        Такой ответ Нэм услышать совсем не ожидала, отчего сердце противно ёкнуло. Сны о ней снятся самому ненавистному ей человеку? Легче поверить в то, что один из духов, являвшихся однажды на её зов, решил выслужиться перед самим Асакурой Хао и сболтнул ему лишнего.        Ногу под подолом платья чуть кольнуло, и девушка нервно одёрнула его в который раз, чтобы шаман ничего не заметил. Смотря на Хао, она пыталась понять, знает ли он о её плане, работает ли амулет, что неприметно покоится в кармане? «Хранитель тайн» — так его звали предки, спасавшие с его помощью сокровенные мысли от духов-телепатов. Вот только Асакура — не дух. Пульс участился, отдаваясь в висках, и на мгновение в глазах потемнело от подкатывающего к горлу волнения.        — Ты как-то помрачнела, Официантка, — усмехнулся Хао. — Пытаешься найти связь между собой и моими видениями?        «Сейчас или никогда» — подумала Нэмид, подходя ближе.        — Возможно, я уже знаю, в чём она состоит, — девушка едва заметно улыбнулась, чем ввела Асакуру в полное недоумение.        — И в чём же? — Хао попытался прочесть её мысли, но услышал лишь несуразный бред о том, что, возможно, в город с Силвой Кэтери придётся ехать одной.        — Может, — шаманка чуть склонила на голову, — это был сон-предостережение.        — Предостережение?        Девушка подошла так близко, что шаман задержал дыхание, продолжая неотрывно следить за её действиями.        — Да, — она кивнула, а затем виновато отвела взгляд. — Простите, если сможете. Мне жаль.        Асакура даже не успел удивиться, откуда в этой невысокой девчушке столько силы: её худые руки вдруг сжали его плечи, и она резко, с напором и сдавленным криком, толкнула его спиной к тотемному столбу. Следующее, что он увидел — это бескрайний снежный простор с двумя солнцами на синем-синем небе.        Медлить нельзя было ни секунды. Приподняв подол платья, Нэмид дрожащими руками вынула кинжал из ножен, прикреплённых ремешком на бедре. Хао обмяк и теперь сидел на земле, прислонившись спиной к столбу и безвольно свесив голову. Тотем утянул его сознание в лимб, но энергии его удерживать у него хватит ненадолго. Чувствуя во вспотевшей от волнения ладони прохладную рукоять оружия, девушка подошла ближе и опустилась рядом с шаманом на колени.        — Я хочу защитить тех, кого люблю, — прошептала Нэм, надеясь, что так ей будет легче совершить задуманное. — Вы не оставили мне выбора, Величайший.        Отодвинув ворот пончо, она медленно прижала холодное лезвие к шее шамана, но осеклась, почувствовав тепло его кожи и как пульсирует сонная артерия. «Он чудовище, Нэмид. Ты должна это сделать, должна», — убеждал её здравый смысл, но на глаза предательски наворачивались слезы. Она жалеет?.. Этого жестокого хладнокровного убийцу? Но почему?        «Надо с размаху. Так будет легче», — дрожащей рукой Нэмид отстранила кинжал на расстояние. «Просто размахнись и ударь. Он даже ничего не почувствует, ему будет не больно. Чего ты медлишь?».        Громкий треск заставил Нэм вздрогнуть, и, подняв глаза, она ужаснулась. С самого верху по тотему пошла трещина, а из неё показались языки пламени. По-видимому, Хао уже призвал Духа Огня и теперь прорывался через портал наружу.        «Быстрее, Нэм, быстрее!». Девушка замахнулась и почти совершила задуманное, но рука предательски замерла, когда острие лезвия было у самой цели.        — Не могу, — в ужасе прошептала она, и холодное оружие выскользнуло из её ладони. Ещё треск, ещё и ещё. На артефакте появлялись всё новые пылающие трещины. Она поднялась и начала отходить назад, чувствуя, как подворачиваются и трясутся отяжелевшие от волнения ноги.        Страх сковывал грудь, и Нэм отчетливо понимала — это конец. У неё был шанс уничтожить главную угрозу человечества, но оказалось, что её воля слишком слаба. Её душа рвалась на части каждый раз, когда кинжал оказывался у шеи шамана. Тотемный столб, испещрённый тлеющими ранами, выл, как раненый зверь, и Нэмид слышала его крики. Силы стремительно покидали его физическую форму. Хао возвращался.        Глаза шамана резко распахнулись, полыхнув демоническим пламенем, и он, глядя на шаманку исподлобья, начал медленно подниматься, представляя, как скормит эту несносную девицу Духу Огня. От его взгляда по спине пятившейся назад девушки заструился холодный пот. Этот взгляд сулил ей долгую и мучительную смерть.        Ноги сами понесли Нэмид дальше, вглубь леса. Тело дрожало, щёки горели, волосы сбивались за спину, ступни жгло, а в голове пульсировала лишь одна мысль: «Бежать бесполезно. От него не скроешься». Хао в одно мгновение материализовался за ней и схватил за волосы, отчего её голову безвольно дернуло назад, и Нэм с визгом упала на спину. Асакура сел ей на живот, склонившись, вдавив хрупкое тело в землю и зафиксировав безвольные руки над головой. Нэмид даже не вырывалась, понимая, что спасение ей не светит, и лишь в священном ужасе смотрела на искажённое яростью лицо, нависшее так близко, что она чувствовала частое горячее дыхание на своей коже. Шаманка, готовая принять свою смерть, всё ждала, что Хао выжжет её тело дотла одним лишь взглядом, но ничего не происходило. Он просто смотрел.        — Твоё последнее слово, маленькая тварь, — прошипел Асакура, сильнее сдавливая тонкие запястья и игнорируя то, как больно браслеты впиваются в его ладони даже сквозь перчатки. Глаза Нэм, что до этого казались напуганными и потерянными, наполнились слезами.        — Не понимаю, — дрожа, прошептали побледневшие девичьи губы. Девушка и не думала говорить, но слова сами лились, обжигая горло. — Я Вас ненавижу. Всем сердцем ненавижу. — Горячие капли, соскользнув из уголков глаз, затерялись в чёрном шёлке веером разметавшихся по земле волос. — Почему же убить так и не смогла?        Желание превратить индеанку в пепел исчезло, растворившись в чувстве недоумения. Ярость в груди шамана потухла, как пламя свечи от дуновения ветра, и опасный дьявольский огонь превратился в привычную спокойную тьму его взгляда. Теперь он снова видел в Нэмид Хоши — напуганную, беззащитную и растерянную. «Почему ты не смогла меня убить?». Тяжёлый вздох, и Хао, устало вздохнув, перекатился на землю и сел рядом с шаманкой. Нэм тихо рыдала, глотая слезы, жмурясь до боли, и всё повторяла своё тихое «ненавижу», а Асакура не говорил ни слова. Лишь ждал, когда его неудавшаяся убийца перестанет лить крокодильи слезы. «Потому что нужно ненавидеть не сердцем, а душой, глупая».