Живые и разумные

- Ложитесь, Дукат, - доктор Тора кивнула на уже знакомую ему кушетку у стены. Тонкая рука аккуратно растягивала от пальцев к запястью белую медицинскую перчатку, и та поддавалась с неприятным хлюпающим звуком. - Я уж боялся, вы меня забыли, - Дукат растянулся на покрывале, свесил ногу на пол. – Вчера так и не дождался свидания с вами. - Не беспокойтесь, мы будем видеться часто, - Тора натянула вторую перчатку, взяла со стола гипошприц. – Голову поднимите. Она прошла ему за спину, и что-то острое, колючее впилось в шею. - Переходите к медикаментозному воздействию? – поинтересовался Дукат. – На приборы уже не надеетесь? - Этот препарат не одурманит вас, он лишь ускорит передачу импульсов. Так что ощущения будут сильнее. Опустившись рядом с ним на стул, она сложила руки на коленках. - Дукат, вы любите соревноваться? - Ещё бы, - он растянул губы в ухмылке. – Вы предлагаете мне возможность побега? - Ваши догадки сегодня далеки от истины, - хмыкнула она. – Помните, зачем вы здесь? Чтобы усовершенствовать методику допросов. Тора взяла падд со стола, повертела его в руке. - Сейчас я покажу вам таблицу, и вы запомните её. После я буду спрашивать у вас о её содержании – и применять к вам различные виды раздражителей. Ваша задача – не выдать мне истинные сведения. Дукат поднял надбровные гребни: - Вы в самом деле полагаете, что я буду молчать? Какой смысл? Я расскажу вам всё и сразу, и не будет никакого смысла испытывать на мне ваши чудо-механизмы. Ироническая улыбка тронула мягкие губы. - Если вы сумеете выстоять, Дукат, завтра мы с вами не встречаемся. Больше того, на сутки вам удвоят порции пищи и воды. Если же вы скажете мне то, что я хочу узнать, после этого вы проведёте четверть часа под максимальным болевым воздействием. Он беззвучно вздохнул, и Тора удовлетворённо наклонила голову: - Такого стимула для вас достаточно? Я очень надеюсь на достойное сопротивление. Прочные ремни вновь стянули руки и ноги Дуката, над головой тоненько зажужжал трикодер. - Тора, а вы проверяли когда-нибудь эту штуку на себе? Повернувшись к панели, она молча нажала на кнопку. Голова кардассианца была неестественно запрокинута, волосы слиплись на лбу. По шейным гребням к груди скатывались струйки пота. Серые чешуйчатые пальцы, вцепившиеся в край биокровати, мелко подрагивали. Напрем покосилась на таймер. Времени уже достаточно прошло – в конце концов, дознавателям Министерства обороны нужен быстрый способ. - Сколько кораблей в секторе А? – ещё раз спросила она, уже опуская руку на панель. Бледные губы шевельнулись, она невольно потянулась к нему: скажет? Нет, по-прежнему ни звука. - Достаточно, - она щёлкнула по панели. – Будем считать, что вы справились. Он не повернул головы, серые глаза в алых черточках сосудов по-прежнему смотрели куда-то в потолок. - Дукат? – Напрем вдавила кнопку, снимая с него ремни. – Слышите меня? Наклонившись, она похлопала его ладонью по щеке. Веки слабо дрогнули. - Трикодер не показывает у вас серьёзных органических поражений, так что поднимайтесь. Вы на самом деле показали очень высокий уровень сопротивляемости. Что ж, - она направилась к репликатору, - по крайней мере, я могу определить, в каком направлении двигаться дальше… Стакан воды. Лампочка репликатора замигала, и, взяв полный стакан, Напрем присела на биокровать рядом с Дукатом. - Приподнимитесь немного, - она сжала влажное даже сквозь ткань рубахи плечо. – Вот так. Ободок стакана коснулся сухих губ, и мгновение спустя они разжались. Кардассианец жадно глотнул. Холодные липкие пальцы коснулись руки Напрем, отнимая стакан – она поёжилась от этого прикосновения. - И в каком же направлении ты будешь двигаться? – хрипло спросил Дукат. Она, конечно, не стала ему отвечать. Поднялась, позвала Лаана – помощник примчался тут как тут. - Отведи Дуката в санитарную комнату, - велела Напрем, - пусть примет ионный душ. Потом проводишь в камеру. - Да, доктор Тора, - глаза парня блеснули любопытством. – Всё нормально прошло? - Вполне. Распорядись о двойном пайке для него на завтра. - Слушаюсь, - пятерня Лаана опустилась на плечо кардассианца. – Чего расселся? Пошли! - Не тряси его, - сухо бросила Напрем. – У него и без того сенсорная перегрузка. …Можно подумать, эту самую перегрузку ему устроил кто-то другой. Да с чего вообще она об этом думает? Надо ещё раз посмотреть энцефалограммы, сравнить с показателями прошлого раза. И наметить план нового допроса. На котором кардассианец опять, конечно, будет молчать. Ни одного слова, ни единого звука. Те, другие, орали. Какой противный надтреснутый голос у Тамарка – хоть уши затыкай. Дамар… Керал… Нет, Мадред не орал, только зубами скрипел. Кому вообще могло прийти в голову, что из этой затеи хоть что-то выйдет? Министрам? Шарахнув костяшками пальцев по столу, Напрем зашагала мыть руки. Перед глазами то и дело расплывались мутные кляксы, стекло иллюминатора вместе со стеной норовило завалиться куда-то вбок. Дукат надеялся, что это пройдёт. Неприятнее всего было колючий холод, вползающий под кожу: жарко здесь не было и в первые дни, но сейчас он плотно кутался в одеяло, поджимая ноги, и крепко сжимал челюсти, чтобы зубы не стучали. - Неужели ты правда не сказал ничего? – спрашивал Керал. - Как видишь. Завтра буду отдыхать. - Велико ли дело, - Мадред что-то старательно запихивал под матрац. – Баджорцы – слабый, изнеженный народ, и при этом им ещё кажется, что они могут нам приказывать. - Наверное, могут, раз это они держат нас здесь, а не мы их, - тихо сказал Тамарк. Мадред скривился: - Дюжина крыс может одолеть таспара, если нападёт на него, пока он спит в гнезде. Но это не делает крысу сильнее таспара. Дукат свернулся на матраце, подтянув колени к груди, пристроил под щёку ладонь. В другой день он был бы не против пофилософствовать о таспарах и крысах, но сейчас единственное, чего ему хотелось – провалиться в сон. Если бы ещё свет выключали хоть ненадолго, если бы он не резал так глаза… - Какое завтра число? – услышал он собственный голос. - Тридцать восьмое арданта, - донеслось сбоку. Тридцать восьмое. Так и есть. «Отец, ты ведь вернёшься к моему Дню рождения?» Он обещал. Он вообще умудрился надавать слишком много обещаний, которые никогда не сдержит. - Домой хочу, - тоскливо пробормотал Керал. – Зачем они меня сюда забрали, я же ничего не сделал… - Ну, побейся головой об стенку, - хмыкнул Дукат, открыв глаза. – Может, полегчает. - Если бы я мог хоть что-то сделать, чтобы вырваться отсюда! Я больше ни о чём думать не могу. Дукат приподнялся на локте: - Одна моя баджорская приятельница, служившая в храме Пророков, говорила, что главное умение разумного существа – смирять свои желания и управлять душевными порывами. Я, впрочем, не разделял её мнения. - И что же, - Тамарк свесил голову вниз, - кто кого переубедил? - Однажды утром мы проснулись в одной постели, и ей пришлось признать, что не все желания удаётся побороть. Керал тихонько засмеялся. - Она красивая была? - Очень, - Дукат прикрыл глаза, и перед ним, как наяву, нарисовались точёные черты смуглого лица, чёрные локоны, волнами спускающиеся к плечам и высокой груди. – Но я всё же предпочёл у неё не задерживаться. Кару могла прознать, чего доброго, что спрятала у себя не невинную жертву доноса, а офицера из Сопротивления. - А баджорки… - Керал аж дыхание затаил. – Они как вообще, от наших сильно отличаются? - А вы не можете о баджорках утром поговорить? – огрызнулся Мадред. – Дайте поспать. Дукат пожал плечами: - Мне тоже вздремнуть охота. Завтра, Керал, я расскажу тебе всё в подробностях, так что можешь пока подумать, что именно тебе интересно. Сунув руки под одеяло, он потёр их друг об друга, пытаясь согреть занемевшие пальцы. Кровать слабо скрипнула, и край чужого одеяла накрыл его сверху, спина Дамара прижалась к его спине. - Теплее будет, - шепнул сосед. - Угу, - отозвался Дукат, проваливаясь в вязкую дрёму. - Ваше весеннее вино, пожалуйста, - Кварк протиснулся к столику с тремя бутылками. – Доктор Мора, не хотите ли немного веклавы? - У тебя и веклава есть? – Мора восхищённо покачал головой. – Тащи сюда. Сегодня мы гуляем. - Я всегда восхищался баджорскими учёными, - заговорщически подмигнул Кварк и направился за стойку. – Ром, тащи сюда веклаву. Да живее, что ты там копаешься? Мора разливал весеннее вино, и терпковато-сладкий запах окутывал стол, за которым сгрудились работники института. - Дорогие коллеги! Я созвал вас всех сюда, чтобы отметить большое событие в жизни нашего института – и каждого из нас. Только что Министерство обороны Баджора официально включило нас в целевую программу развития, и на наш счёт уже поступила первая дотация. Поддержка правительства позволила нам начать новые исследования, вернуться к проектам, отложенным из-за нехватки финансов – и получать достойное вознаграждение за работу, которой мы отдаём свою жизнь. За нас, друзья! За успехи, за победы – и пусть Пророки всегда улыбаются нам! Бокалы зазвенели, Напрем привстала, чтобы дотянуться до каждого. - За нас! - За Баджор! - И пусть война скорее кончится! Пряная ягодная сладость коснулась языка, Напрем сделала глоток, чувствуя, как приятное тепло разливается по горлу. Расправив на коленках складки шёлкового платья, она придвинулась ближе к столу, положила себе хаспарата. - Ты аккуратнее с ним, очень острый, - заметила Лупаза. – Я минут пять кашляла. - Наверное, Кварк настройки репликатора перепутал, - усмехнулась Напрем, осторожно зачерпывая хаспарат ложечкой. - Или думал, что так вкуснее. Знаешь, - Лупаза наклонилась к её плечу, - я не пойму, с чего все так рады. Всю жизнь мечтали плясать под дудку Министерства обороны? Напрем повела плечами. - Мечтали или не мечтали, но прибавка к жалованию – приятная вещь. - Не поспоришь, - Лупаза закинула ногу на ногу. – Вот дождусь отпуска, мы с Фьюрелом полетим на Райзу… Говорят, весело там. - Главное – от себя его пореже отпускай. - О нет, ни в какие дома соблазнов Фьюрел не пойдёт! – рассмеялась она. – Я ему так и сказала: хоть раз изменишь мне – каяться будешь всю жизнь. Я об этом позабочусь. - Правильно, - хихикнула Напрем, - нечего ему спуску давать. - А как твои эксперименты? Продвигаются? - Пока не особенно. Знаешь, все эти болевые атаки мало что дают: с тем же успехом можно взять дубинку и лупить допрашиваемого что есть духу. Или он сознается, или сможет перетерпеть боль. Нет, мне нужно применять непосредственное воздействие на кору головного мозга. - Но ты же говорила, что новый имплант… - Да я пока даже на конференции о нём молчала! – перебила Напрем. – Его ещё на голограммах испытывать и испытывать! А тут – на, бери кардассианца и потроши ему голову. Я говорила Море, что этот имплант можно применять только с согласия пациента – или его родственников, если сам пациент невменяем. И время давать на размышления! Слабая улыбка коснулась губ Лупазы: - Вряд ли есть смысл спрашивать согласия кардассианцев. Отставив опустевший бокал, Напрем придвинулась к ней ближе: - Видишь ли, когда больной подписывает согласие, он берёт на себя часть ответственности. Он знает, что процедура опасная – и готов столкнуться с последствиями. А когда я испытываю нейротерапию на кардассианцах, всё висит на мне. Она протянула руку за бутылкой, плеснула себе вина. - Честно говоря, я предпочла бы стать дознавателем. Ведешь допрос – и понимаешь, зачем это нужно, и тот, кто не хочет раскрывать информацию – твой враг. Врага нужно бить. А эти кардассианцы… Что плохого они сделали мне, почему я должна причинять им боль? Ладно, один из них хотя бы гал Второго ордена, - ироническая усмешка скользнула по её губам. – С ним легче. Ненавидеть остальных у меня совсем не получается. - Тебе и не нужно их ненавидеть, - спокойно заметила Лупаза. – Ты представляй, что это просто голограммы – ненастоящие. Пальцы Напрем сжали ножку бокала. - Они настоящие, Лупаза. Живые. И если я об этом забуду, из медицины мне можно смело уходить. Влажная рука Моры легла ей на плечо. - Напрем, дорогая, если ты не очень занята – пройдёшься со мной? Здесь невозможно дышать. - Кварку давно пора починить вентиляцию, - вздохнула Напрем, поднимаясь. – Идёмте. Рука об руку они вышли на Променад, и доктор Мора расслабленной, слегка неровной походкой направился к институтскому блоку. Напрем поглядывала на него с любопытством: вечеринка началась не так уж давно, а он, кажется, употребить успел солидно. - Я всех отпустил, - заявил он, прикладывая ладонь к сканеру. – Никто не подсмотрит то, что я хочу тебе показать. - Вы отпустили даже охрану? – она встревожено глянула на него. – А вдруг кардассианцы… - Их, конечно, охраняют, - Мора махнул рукой. – Да кому нужны кардассианцы? Что такое твои кардассианцы в сравнении с… гляди. Жестом фокусника он поднял крышку со стеклянной ёмкости, похожей на сферический аквариум. Склонившись над ней, Напрем разглядела на дне вязкое коричневатое желе. - Это и есть ваш новый проект? – с сомнением отозвалась она. - Ещё бы! Смотри, - Мора аккуратно перевернул аквариум, и желе потекло на лабораторный стол. – Сейчас я включу лазеры… ага, вот оно… видишь? Точка света прыгала по столу, и желе, словно обретя собственный разум, неторопливо скользило следом за ней. - Ну и ну, - Напрем покачала головой. - Оно может твёрдую форму принимать! – Мора возбуждённо взмахнул рукой. – Я проводил опыты с электромагнитным полем – и эта штука становилась шаром, кубом, даже пирамидой. А ещё, - он понизил голос, - мне кажется, она слышит всё, что я говорю. - Вы полагаете, она живая? – тихо спросила Напрем. - Не знаю, - он провёл ладонью по лбу. – Я пока не докладывал в министерство, хочу провести ещё серию наблюдений. - А где вы нашли её? - Из дока привезли кучу ящиков, их надо было осмотреть – не заражены ли чем. Эту коробку явно забрали с кардассианского корабля: на ней была пометка Odo’ital – пустой образец. В журнале наблюдений я называю эту штуку «Одо» – для краткости, химическая формула слишком громоздкая. И то я до сих пор не уверен в результатах анализа. Напрем задумчиво улыбнулась. - Трудно вам не позавидовать, доктор Мора. Возможно, вам удастся открыть новую форму жизни. - Ну, тебе тоже многие завидуют, - его ладонь потрепала её по плечу. – Ты только не рассказывай пока никому, ладно? Когда я обнародую мои результаты, это будет бомба. - Хорошо, - она наклонила голову. – Вернёмся на праздник? - Ступай, - Мора приобнял её и тут же отступил назад. – Я посижу здесь немного. Тихо, спокойно… Чего ещё нужно в моём возрасте? - Тогда до завтра! Выскользнув за дверь, Напрем пошла обратно, к Променаду, откуда слабо доносились голоса. А может, не возвращаться? Уйти к себе в каюту, поваляться на диване, перечитать любимые места из «Зова Пророков», лечь пораньше… Тряхнув головой, она отбросила волосы за спину. Сегодня она будет веселиться до упаду.