Живые и разумные

- Мама, - шёпотом донеслось из угла, - мамочка, где ты? Мне холодно… Дамар вопросительно взглянул на Дуката, тот устало повёл плечами: - Опять началось. Приглядывай за ним, а то в прошлый раз он чуть голову об дверь не расшиб. Рот Дамара скривился: - Уж хоть бы он молча бредил. Я слушаю его – и мне всё время в голову лезет одно и то же: что, если в следующий раз меня с допроса таким же приведут? - Ну и что, если приведут? – Дукат равнодушно закрыл глаза. – Очухаешься, ничего с тобой не случится. - Да нет, я не боюсь… - Дамар подтянул колени к груди, обхватил их руками. – Просто не хочется, чтобы меня таким видели. Особенно ты. Ты ведь сильнее всех, тебя ничто не берёт. Дукат криво усмехнулся в ответ. Видимо, притворялся он недурно, раз даже Дамар, спавший бок о бок с ним, не замечал, как сосед просыпается, загнанно дыша, и кусает зубами край одеяла, чтобы не вскрикнуть. - Мамочка, - позвал Тамарк, оглядывая камеру невидящими глазами. Керал отодвинулся от него на самый край койки, рискуя свалиться. - Если к кормёжке он не придёт в себя, еду в него запихивать придётся нам, - заметил Дукат. – Керал, позаботишься, чтобы он всё съел: за маму, за папу, за великую Кардассию… - Да почему я? – парень дёрнулся. – Какое нам вообще до него дело? Пусть голодает – нам его доля достанется! - Именно так, - мягко кивнул Дукат. – А когда его признают негодным для опытов, нам опять его доля достанется – на койке у доктора Торы. И у меня нет никакого желания подставлять свою шкуру вместо него. Так что рассуждать можешь как угодно, но еду в Тамарка ты впихнёшь. Он нам ещё пригодится живым. Тяжёлые двери разошлись, впуская в камеру поток холодного воздуха. Двое баджорских охранника втолкнули Мадреда внутрь, и Керал покосился на них со страхом: он всякий раз ждал, что придут за ним – хотя Дукат давно заметил, что Тора почти не вызывает его. Жалеет, наверное… а зря… - Дукат, пошли. - С чего вдруг? – он вздёрнул подбородок. – Мы с доктором Торой недавно виделись. - Без разговоров, - рука баджорца тряхнула его за плечо, и он нехотя поднялся. - Два сантиметра придётся убрать, - проворные руки Гарака скользнули вдоль талии Напрем, он покачал головой. – Вы похудели со дня нашей последней примерки, доктор Тора. Осмелюсь сказать вам, это не очень хорошо. Я знаю, на Баджоре в моде стройность, граничащая с худобой, однако у нас на Кардассии красивое тело – это здоровое тело. - Я здорова, - Напрем пожала плечами. - Рад это слышать, - Гарак доброжелательно улыбнулся. – Возможно, вы слишком много сил отдаёте работе. Знаете, доктор Тора, вы не первая, с чьего лица работа сгоняет свежий цвет и чертит под глазами круги. - Да нет у меня никаких кругов! – она тряхнула головой, и волосы рассыпались по голым плечам. – Я прекрасно себя чувствую – и вообще, на свежем воздухе я быстро отдохну. Светлые глаза портного слегка прищурились. - Вы правы, моя дорогая. Природа – лучшее лекарство. На Райзе сейчас самое начало купального сезона, туристов ещё не слишком много, всё цветёт… Что скажете, в груди не туго? - В самый раз, - Напрем вновь бросила оценивающий взгляд в зеркало. – Я не собираюсь на Райзу, мне домой хочется. Соскучилась. Гарак наклонил голову. - Вы бы знали, дорогая доктор Тора, как я разделяю ваши чувства. Но всё же, - он наклонился поправить кружево на корсаже, и гребень на его скуле почти коснулся её щеки, - если вам понадобится транспорт для заграничной прогулки, не стесняйтесь обращаться ко мне. Я бы с удовольствием оказал вам дружескую услугу. Она приподняла брови: - В самом деле? - Вы будете изумлены, доктор Тора, узнав, сколько ваших соотечественников здесь, на станции, в настоящий момент подумывают о путешествии за пределы Баджорского протектората, - Гарак беспечно развёл руками. – Когда старый наряд выходит из моды, его сбрасывают и заменяют новым, верно? Напрем смерила его озадаченным взглядом. Манера кардассианцев говорить намёками всегда её сердила. - Вот и всё, - мягкая ткань скользнула по спине. – Послезавтра ваше платье будет готово. - Хорошо. Спасибо, Гарак. Взглянув на таймер, она спешно принялась застёгивать блузу. - Надо бежать, меня ждут. Совсем забыла, что назначала на два. - Долг службы превыше всего, - улыбнулся Гарак. – С вами всегда приятно увидеться, доктор Тора. Дукат и впрямь уже ждал. Забросив ногу на ногу, он восседал на биокровати, и в его взгляде угадывалось снисходительное терпение. - Начальство задержало? – осведомился он. - Не-а, - Напрем озорно усмехнулась, - платье мерила. Только не выдавайте меня. - Платье, конечно, от Гарака? – серые губы пренебрежительно скривились. – Неплохо он устроился. Пока другие гнут спину на обработке руды, он щёлкает ножницами и развлекает дам светской болтовнёй. - Гарак не единственный мой знакомый кардассианец, обожающий светскую болтовню, - заметила Напрем. – Вы можете не ложиться, Дукат. С экспериментами я закончила – хотя данные за сегодняшний день я всё-таки внесу. Скомбинирую из прошлых. Дукат взглянул на неё с недоумением: - Вы уже вычислили идеальные параметры для допроса? Не похоже, чтобы вам удалось хоть кого-то расколоть. - Да уж, дознаватель из меня неважный, - она с улыбкой откинулась на спинку кресла. – Вы были совершенно правы, Дукат: есть вещи, которые мне просто-напросто не под силу. Я подаю в отставку. Тёмные зрачки Дуката расширились. - Вы отказываетесь продолжать исследования? - Да. Я ухожу из лаборатории. Сколько раз она пыталась произнести эти слова про себя – и какая тяжесть свалилась со спины, стоило сказать их вслух. - За пару дней, думаю, уладятся все формальности, и послезавтра я смогу улететь на Баджор. Придвинувшись ближе, она опустила руку ему на колено. - Спасибо вам, Дукат. Вы по-настоящему помогли мне. Мне здесь не место – жаль, что мне понадобилось столько времени, чтобы это принять. Губы кардассианца тронула насмешливая улыбка, он качнул головой. - Хотите, чтобы я за вас порадовался? - Не знаю, - она смущённо пожала плечами. – Я просто подумала, стоит сказать вам об этом. - Скажите, Тора, - он подпер подбородок ладонью, - а Дамару вы тоже кололи лекарства после каждого сеанса с имплантом? Поколебавшись, Напрем наклонила голову: - Колола. И ему, и всем остальным. - И вас не беспокоило, что это может нарушить чистоту эксперимента? - Важнее было предотвратить тяжёлые повреждения нервной системы, - она досадливо нахмурилась. – Хотя бы попытаться. А вас-то почему так волнует чистота эксперимента? - Вряд ли ваш доктор Мора свернёт исследования только потому, что он лишился полезной сотрудницы, - заметил Дукат. – Он займётся ими сам – или назначит на ваше место кого-то другого. И новому врачу будет безразлична наша психика. Его не будет интересовать, выживем мы или нет – лишь бы был свежий материал для исследований. Под ложечкой у неё ёкнуло. Он ведь был прав: никому не окажется дела до пяти кардассианцев. Тем более, Мора обещал, что вскоре привезут ещё. - Если вы уйдёте, Тора, мы погибнем здесь, - спокойно, рассудительно произнёс Дукат. Прохладные чешуйчатые пальцы накрыли её ладонь, всё ещё лежащую у него на колене. – А мне очень хочется жить. Она выставила вперёд раскрытую ладонь, словно пытаясь заслониться. - Но если я не уйду сама, меня просто-напросто с работы снимут. Я же не добилась результата. - Добьётесь. Вы же видите: ещё пара допросов, и Тамарк расскажет вам всё, что знает и не знает. И Керал недолго сможет молчать, если за него взяться как следует. - Дукат, - она приложила влажную ладонь к щеке, - я столько ночей думала, пыталась набраться храбрости… И написала наконец заявление об отставке. А вы хотите, чтобы я осталась здесь. - Я хочу, - Дукат наклонил голову, всё так же пристально вглядываясь в её лицо. – Вопрос в том, чего хотите вы. И какой поступок, на ваш взгляд, храбрее: убежать – или остаться. Резко поднявшись, она прошлась по кабинету, сложила руки под грудью. - Неужели вы не понимаете, что моё участие в экспериментах совершенно ничего не гарантирует? Я точно так же могу вас убить или сделать психическим инвалидом – только другому на это будет наплевать, а мне хоть с Променада прыгай! Дукат улыбнулся, и в серых глазах загорелись огоньки. - Вы не прыгнете, Тора. Прыгают бесхребетные слабаки, не способные разобраться с собственной выдумкой под названием совесть. Встав, он шагнул к ней. Широкая ладонь легла ей на плечо, коснулась шеи, легонько поглаживая. - И я прекрасно знаю, как мало у меня шансов. Но мне не хочется лишаться тех, что у меня есть. Напрем повела плечом, отстраняясь. - Надо было мне сразу идти к доктору Море с заявлением. Но нет, мне же захотелось с вами поделиться! - Может, на то была воля Пророков? – невинно предположил Дукат, и она тряхнула головой: - Замолчите! Подействовало. В кабинете повисла тяжёлая тишина, вязкая, как то желе, из которого создавал своё тело Одо. Напрем подошла к иллюминатору, уткнулась лбом в холодное стекло. Послезавтра она уже увидела бы маму и Лисан, искупалась в речке и долго-долго лежала бы на берегу, глядя в укутанное облаками небо… - Ложитесь, Дукат, - она повернулась к биокровати. – Продолжим. Музыка глухо бухала в ушах, сливаясь с визгом дабо-колеса. Барная стойка колыхалась перед глазами, и само лицо Кварка расплывалось, ходило ходуном. - Ещё стакан ромуланского эля, - услышала Напрем собственный голос – непривычно низкий, тягучий. - Сию минуту. Может, и закуски подать? У нас сегодня прекрасный хаспарат – и каву только сегодня привезли из Дахкура. Напрем мотнула головой, прижимая ладонь к ноющему лбу: - Не надо. - Как скажете, - Кварк потянулся за бутылкой, плеснул в гранёный стакан ядовито-голубого пойла. – Пожалуйста. - Благодарю, - Напрем повертела стакан в пальцах, и он едва не выскользнул. – Ой! Кварк… у тебя очень непослушные стаканы. Ференги благодушно кивнул лобастой головой: - Исправимся. - Кваарк, - она отбросила волосы со лба, оперлась на стойку локтями, - а ты знаешь, какой сегодня замечательный день? - Конечно, - невозмутимо отозвался он. – Сегодня у меня самая большая выручка за месяц. И вы тоже приложили к этому руку, доктор Тора. - Не-а, - она мотнула головой, - не то. Сегодня я не уволилась с работы. - Поздравляю. - Вот! – она стукнула по стойке кулаком. – Я знала, что ты меня поймёшь. У меня лучшая работа на свете, и скоро мне дадут кафедру в университете Джаланды. А кто-то говорит, что ручей запрудила плотина, - Напрем растерянно подперла подбородок обеими руками. – Что я борюсь не с теми, с кем надо… Ты не знаешь, кто это говорил, Кварк? - К сожалению, нет. Ром! – он повернулся куда-то через плечо. – Где ещё два ящика весеннего вина? - Зачем тебе весеннее вино? – Напрем лениво вздохнула. – Ты лучше меня послушай. Ты вот думаешь, что латина сможет заменить тебе дом, семью, любимую? Да? Поэтому ты тут сидишь ночами и выслушиваешь наши пьяные бредни. Только это неправда. Каждому разумному существу нужен рядом кто-то… кого можно обнять. И кто будет его обнимать в ответ. Вот просто так. Подойдёт – и обнимет. И сразу станет так легко и пушисто… - Ром! Да где ты там запропал? Извините, доктор Тора, - Кварк развёл руками, - я сейчас. Глупый Кварк. Он же так и не понял самого главного. А когда он вернётся, она уже не сможет ничего ему объяснить, потому что сама забудет. Ей и так ужасно хочется спать… Решительно поднявшись, Напрем зашагала к двери, за которой исчез Кварк. Надо найти его и убедиться, что он всё понял. Что хоть кто-то на этой Пророками забытой станции будет знать главное! «Только для персонала», - прочла она и уверенно переступила порог. Даже не споткнулась – странно. - Кварк! – позвала она, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте коридора. – Эй, Кварк! Обо что-то она всё-таки запнулась: тяжёлая стеклянная бутыль покатилась по полу. Напрем машинально нагнулась, чтобы поднять, но её шатнуло, и она присела на корточки, прижимаясь лопатками к стене. Ну да, бутылка… только форма странная. Где-то Напрем точно видела это витое горлышко. Она покатала бутылку на коленях – тёмная жидкость внутри забавно булькала. Когда-то давно, на Кардассии… на Кардассии… ну конечно! Это же канар. Странно, как можно пить его: он ведь горький, как древесная кора. - Доктор Тора! – встревоженный голос долетел из-за угла. – Что вы здесь делаете? Вам нехорошо? - Мне хорошо, Кварк, - она блаженно улыбнулась и подбросила на коленях бутыль. – Слушай, а зачем тебе канар? Его ведь пьют только кардассианцы. - Вот-вот, они его пьют, и мне совсем не хочется, чтобы вы перебили все запасы, - ворчливо пробормотал Кварк, забирая у неё бутылку. – Пойдёмте, доктор Тора, я провожу вас в зал. - Нет, ну погоди, - она озорно поддела его подбородок. – У рабочих нет денег, чтобы платить за канар, а кардассианских торговцев раз, два и обчёлся. Ни в жисть не поверю, что ты собрался заняться благотворительностью. - Ференги без прибыли – не ференги, - Кварк гордо выпятил грудь. – Вы всё сами увидите, Тора. Со временем. - Интересно, - с помощью Кварка она кое-как уселась на стул. – Если бы только это не звучало так абсурдно, я бы сказала… Додумать собственную мысль Напрем не успела: её голова упала на грудь, и она заснула крепким сном.