Гладиатор. Тюрьма

*** Наконец двери в отсек командора были наглухо заблокированы изнутри. Все частоты, на которых бы могла вестись звукозапись, еще раз тщательно просканированы обоими трансформерами. В том, что в стену не вмонтирован ни один «кибер-жучок», Децимус, по-видимому, убедился некоторое время назад. Он специально остановился в нескольких местах отсека для дополнительной проверки, и только после этого коротко сообщил Мегатрону: «Чисто!». Но, как следовало из просматриваемой записи, совершенно напрасно. Запись, сделанная в отсеке шаттла, открыла все планы бывшего командующего. Рассказ Децимуса был долгим и, заняв весь остаток светового цикла, а позже, плавно перетек в ночную беседу. Неожиданно для себя, Саундвейв узнал намного больше, чем рассчитывал. Для него стало новостью, что о связях Сентинела Прайма с квинтэссонами остальные члены Совета Пяти догадывались еще до окончания войны. Теми данными, что уже были отданы Орионом Паксом и найдены при захвате Йакона, а также получены в процессе казни Сената, уже оперировали Сигмус и Децимус. Да и идея о свержении режима Сентинела была высказана никем иным, как самим непогрешимым командующим сухопутными войсками. Именно Сигмус Прайм изначально планировал взять на себя роль лидера восстания – сразу после подписания капитуляции и мирного договора с цивилизацией квинтэссонов. И его опорой должна была стать армия. Вся армия. На девяносто процентов состоявшая из представителей фиолетового знака. Сигма-конвейер во времена, предшествовавшие Падению, принимал к материализации в их мире в основном Искры, которые были готовы жить с преимуществом военных программ. Как бы ни гибли на полях сражений десептиконы, их количество оставалось едва ли не равным количеству автоботов, и даже катастрофа, разразившаяся с уходом Юникрона и Альфа-Кроноса, не изменила расстановку сил. Десептиконов было слишком много, воспользоваться этим было достаточно просто, особенно если ты командующий. Тысячи боевых единиц, привыкших к беспрекословному подчинению приказам, по окончании войны лишь получают другое задание, и историческая предопределенность военного переворота видится неизбежной. Глупо было надеяться, что хитрый и проницательный Сентинел Прайм упустит этот факт из виду. Поэтому, когда война с внешним врагом еще продолжалась, но уже было понятно, на чьей стороне преимущество, на фронтах внутренних появились свои жертвы. Первой жертвой политических интриг стал сам Сигмус. Второй же… – Выходит, Сентинел тебя перехитрил? – Получается, да. – Почему же ты не действовал на опережение? Разве после гибели командора Сигмуса не было понятно, что ты – следующий? – Он нанес удар в самое плохое для меня время. После гибели Сигмуса многое изменилось. Меня еще не поддержали некоторые группы войск, с которыми у меня не было налажено взаимодействие. – Но ведь ты получил в распоряжение все войска, ты был главнокомандующим, который закончил войну! Каким бы ни было отношение многих боевиконов лично к тебе, приказ есть приказ… Саундвейв не удивился тому, как быстро поднял голову в том Мегатроне-гладиаторе Мегатрон-командир, не стесняющийся на равных спорить с более старшим по званию. Стоило лишь заговорить о политике. – У меня было слишком мало времени. Попытка бунта сразу после гибели Сигмуса просто захлебнулась бы в магистральном энергоне. Я жестокий командующий, Мегатрон, ты прав, но я не чудовище. После того, что происходило на войне, в том числе и из-за моих ошибок… Я не смог бы бессмысленно погасить тысячи Искр, когда в этом не было прямой необходимости. – В этом была необходимость! Как ты не понимаешь? Ты все равно их погасил – своим бездействием ты позволил Сентинелу себя обыграть и поставить десептиконов в те жуткие условия, которые они получили после «Акта Недоверия». Это твоя нерешительность привела к этому позорному акту! Лучше было погибнуть в бою. – Со своими фактическими единомышленниками? Ведь лояльных лично ко мне сил было не так много... – Я так и думал! Сентинел ударил по самому слабому звену. По тебе – рефлексирующему и нерешительному. Это было умно со стороны главы Сената — опередить тебя, пока ты копался в своих сомнениях. Но если взвесить все возможности – тебя бы поддержали сикеры и трехрежимники, включая космический десант. Насчет всех трехрежимников я не уверен, но, тем не менее, мешать тебе они бы точно не стали. Остались сухопутные войска… вот оно что! Они отказались, послав тебя на рога к Юникрону, не так ли? И, вероятно, пообещали перебить всех автоботов, когда начнут восстание. Ты боялся хаоса, который мог случиться по вине танков. А нас ведь было больше всех. Интересно, кто был тот командир, который отверг твое предложение? – Ты его не знаешь. Он сейчас гниет где-нибудь на шахтах, возможно, его уже нет в нашем мире. – И шарк с ним. Он, конечно, был абсолютный беспроцессорный идиот, и если он сдохнет, одним таким идиотом станет меньше... Хотя, прости меня, командор, но слава в танковых войсках у тебя была весьма противоречивая. Особенно по сравнению с погибшим аскетом Сигмусом. Были даже предположения, что ты поучаствовал в его преднамеренной дезактивации. Да-да, так и говорили – дезактивации! – И ты верил в эти глупости? – Я – нет. И объяснял тем, кто был рядом, что, во-первых, гибель Сигмуса невыгодна тебе и выгодна Сентинелу. А раз так, то никакого «во-вторых» уже не требовалось. Но сухопутные танки – тупые твари. И ужасно упрямые. У них какие-то дефекты в логических блоках, они верят только тому, что видят сами и могут проверить… Кстати, еще поговаривали о твоем небоскребе в Йаконе с хрустальной крышей и иллюминаторами, о его стенах, отделанных чистой платиной. О том, что бездари-сикеры, которые практически не гибли во время войны, не слезали с твоих коленей. О бассейнах энергона. Догадываюсь, как нелегко тебе было, когда ты попал в жуткие тюремные условия, когда пришлось оказаться в этой дыре без привычных привилегий, от всего, что ты, и такие же как ты автоботские выплавки, разделили друг с другом в качестве контрибуций в выигранной нами войне. Нами, обычными боевиконами, а не тобой! И я понимаю этого идиота, который отказал тебе. Чем ты был для него лучше Сентинела? Ты бы не мог тогда этого объяснить ни одному танкоботу, включая меня… – Ты забываешься! – Да брось! Я намеренно давлю на самое больное, раз пошел на этот разговор начистоту, так что без обид. Ты столько раз спасал мне жизнь, что между нами не должно быть недомолвок. Кроме того, нельзя повторять одну и ту же ошибку дважды. Теперь танки должны быть на твоей стороне. – Я не держусь за материальные приобретения. И, кстати, личные небоскребы есть у каждого сенатора, был такой и у Сигмуса. И никакой платины на стенах… – Действительно? – Мегатрон довольно фамильярно хлопнул своего собеседника по спине. – Надо придумать что-то более правдоподобное насчет твоей нелюбви к роскоши. Когда я оказался в тюрьме, до нас и там доходили записи твоих выступлений, информация о твоей жизни и о твоем богатстве. Твой «уход» пышно отмечали, лили чистое масло на раны народа, потерявшего кумира... В основном автоботов, конечно. Раздавали имущество для нужд Кибертрона. Баснословное имущество… Культурно тебя грабили, одним словом, заливая аудиосенсоры автобоским пафосом. – Но ведь я не сижу здесь и не лью омыватель от горя по потерянным богатствам, верно? А еще напомню, что мы здесь едины в своей зависимости от хозяина. А ты, к тому же, еще и моя собственность. И Децимус, не менее фамильярно, хлопнул Мегатрона по спине, вызвав у того непроизвольное ругательство. Но через клик десептикон вдруг сверкнул линзами и довольно улыбнулся командору: – Постой, я, кажется, догадался, почему ты не льешь омыватель. До основных твоих богатств Сентинел попросту не добрался! Децимус просто кивнул: – Ты прав. С одной поправкой – это не только мои богатства, это стратегический фонд, который собрали мы с Сигмусом, и при всей моей сенаторской жадности, я не истратил оттуда ни капли энергона и ни грамма дорогостоящей руды. А еще специальный счет-ключ, впаянный в искровые файлы, – анонимный, с шифрованными паролями к сотням финансовых линий на миллионы кредитов, со всеми предосторожностями от взлома и раскрытия сигнатуры его пользователя. И еще кое-что… о чем я поостерегусь пока говорить даже в безопасном от прослушивания отсеке. – Отлично. У восстания снова появляются перспективы, потому что без средств даже с лучшей командой нынешнюю автократию уже не сковырнуть. Возвращаемся к нашим ползающим танковым идиотам, – Мегатрон прокачал вентиляцию, – значит, когда ты понял, что пока с танками договориться не удается… – Я дал команду большинству участников дезертировать. Поэтому, конкретно сейчас моя армия рассеянна. Но все до единого беспрерывно мониторят эфир, чтобы собраться по первому моему приказу. Астротрейн с транспортными шаттлами. Циклон и его внешняя разведка. А кроме этого, главная ударная сила – генерал Старскрим. – Сикеры. Куда же без них, – Мегатрон насмешливо скривился. – Не нужно недооценивать истребителей. Это почти тысяча боевых единиц, невероятная мощь, почти сравнимая с танками. Старскрим сохранил всех, кто успел дезертировать. И помни, что три или четыре сикера способны гарантированно уничтожить шаттла вроде меня. – Кстати, о шаттлах. Догадываюсь, как Сентинелу удалось вывести тебя из игры. Итак, танки и трехрежимники агрессивно-нейтральны, но убивать тебя не будут. Большинство силовиков в спецслужбах Сената – относительно мелкие колесные альтформы. Ты говорил, что сбежал на низком заряде энергии, и твое бегство прикрыли несколько триад. От кого же им пришлось тебя так яростно защищать? Ответ – боевые шаттлы. – К сожалению, ты прав. Осуществить мой арест – а в случае бегства, и дезактивацию – было непросто. С этим мог справиться только элитный отряд наших аэрокосмических войск, моих бывших лучших подчиненных, автоботских шаттлов. Насколько я знаю, меня предали не все. Из ста пятидесяти немедленно лететь на мой захват согласились только тридцать четыре. И их новый командир, Октавиус Прайм. Саундвейв остановил запись. Очередное громкое имя. Несмотря на то, что об участии в этом деле Октавиуса Прайма связист узнал из мыслей Астротрейна, данная информация по-прежнему оставалась для него неприятным открытием. Поступок Октавиуса был в высшей степени бесчестным. Саундвейв усмехнулся – больше всего высокий и не менее пафосный, чем Децимус, новый командующий имперскими аэрокосмическими войсками Октавиус Прайм любил разглагольствовать о чести. Теперь стали понятны и многие другие вещи. Почему Мегатрон в недавнем прошлом так интересовался Октавиусом. Почему на каждой встрече в Каоне он так пристально наблюдал за ним. И почему перед самым восстанием приговорил высокопоставленного сенатора к такой позорной, отдающей криминалом, кончине. Октавиус Прайм – поборник чести, целомудрия и трезвости – был найден с перерезанными магистралями в одном из самых грязных притонов Черного города. Не было сомнений, Мегатрон и Децимус (если, конечно, шаттл был сейчас с ними, скрытый под фальшивой броней) совершили жестокую, но вполне справедливую месть. Просмотр записи продолжился. Мегатрон из прошлого положил свою тяжелую ладонь на плечевой блок товарища. – Останься Сигмус жив, ваш союз был бы неуязвим. Но, повторюсь, после его гибели тебе нужно было действовать, не думая о потерях, как во время войны. Рано или поздно танки поддержали бы тебя, у них не было выбора. А потом и заключенные бы восстали. Все, что тебе было нужно – это не щадить ни свою, ни чужие жизни, крылатый. Как в лучшие твои времена. А теперь тебе нужен тот, кто сможет договориться с танками и трехрежимниками. Децимус накрыл ладонь Мегатрона своей. – Не буду спорить с тобой, гусеничный. Так или иначе – мы оба здесь. И нам нужно разобраться во всем этом шлаке, чтобы не повторить старых ошибок. Да, мне нужен новый Сигмус. Хочешь командовать наземными войсками, как он? Мегатрон сфокусировал линзы на лицевой пластине командора и покачал головой. – Новый Сигмус? О нет, повторять ошибки и череду бездарных нововведений этого старого ползающего шлака я бы не хотел. Децимус в ответ одарил его удивленным и одновременно раздраженным взглядом и, ошарашенный отсутствием всяческого почтения к своему старому боевому товарищу, почти приказным тоном потребовал объясниться. И за следующие несколько астрочасов Мегатрон раскрыл перед ним и Саундвейвом всю Первую Кибертронскую Войну – такой, какой связист ее вообще не знал. Даже копаясь когда-то в сенатских архивах и внимательно отслеживая события, он не имел представление обо всем творящемся на фронте с точки зрения того, кто постоянно был в самом пекле противостояния с квинтэссонами. Десятки плохо спланированных операций, недостаток взаимодействия различных родов войск, поздняя эвакуация с освобожденных планет наземных альтформ. Сотни и тысячи бессмысленно погасших Искр простых гусеничных боевиконов… Сигмус часто торопился или, напротив, опаздывал с теми или иными решениями. И эти ошибки постепенно вылились в лавину, которая сметала все на пути к скорой победе. Кроме того, для связиста оказалось откровением, что Сигмус был тем, кто предложил создать штрафные войска. Причем, учитывая возможности крылатых альтформ сравнительно легко дезертировать (а в робоформе на поле боя от них было мало толку), штрафниками он сделал лишь тех, для кого сам был прототипом – танк-ботов и трехрежимников, у которых блокировалась возможность второй альтформы. Но и эти штрафные войска, как следовало из выводов Мегатрона, Сигмусом использовались не слишком эффективно. По словам десептикона, их просто высаживали на передовую без дополнительной поддержки, заведомо считая металлом для переплавки и деморализуя воинов уже самим подобным отношением. Это существенно тормозило продвижение наземных войск по пересеченной местности, вызывало неадекватные потери и множественные попытки дезертирства. Но если бы за боем с расстояния выстрела могли следить автоботские шаттлы или простые колесные на межгалактическом или орбитальном транспорте – захват территории шел бы быстрее и с меньшими потерями. – А что до постоянных попыток побега с поля боя и отказов сражаться в жутких условиях – то под прицелом орбитальных челноков мы бы шли на смерть значительно организованнее и веселее! Мегатрон так и сказал – «веселее». Полным мрачной иронии тоном. – Заметь, идею о создании заградительных отрядов Сигмус не предлагал. Это шлаково нововведение только что придумал ты! – с раздражением ответил Децимус. – Это был сарказм, если ты не понял – злобно парировал десептикон. – В ответ на бездарную и запоздалую меру взаимодействия родов войск, которую вы ввели в самом конце войны, и которая часто заканчивалась расстрелом наземных частей своей же авиацией. О да, мне ли не знать, что большинство из нас – гусеничных штрафников – были просто кончеными подонками. Но для полноты всей картины перегибов в командовании не хватало только убивать нас с орбиты, если мы плохо сражались. Я подсчитал, что за всю войну Сигмус бессмысленно уничтожил более тысячи танков. Еще столько же попали в лапы к квинтам и были перепрошиты. Двойной ущерб! Ему все прощали только потому, что он и сам часто бывал на передовой и воевал рядом со штрафниками. А потом стало не лучше. На место Сигмуса Прайма пришло новое командование, – Мегатрон многозначительно посмотрел на своего собеседника, – которое снова не очень-то отличалось дальновидностью. Я неоднократно обращался в высшие инстанции с просьбой обеспечить нам возможность напрямую взаимодействовать с авиацией. – И как? Добился? – съязвил Децимус. – Я добился еще более бездарного исполнения всех моих пожеланий, полного краха иллюзий и череды событий, которые, в итоге, привели меня на Гаррус-9. Саундвейв заметил, как на этой фразе кулаки командора напряженно сжались. Беседа пересекла невидимую границу, но связист пока еще не понял, какую. Мегатрон же не замечал перемены в настроении автобота. Взгляд его был почти задумчивым, десептикона волной захлестывали воспоминания. Оба ненадолго замолчали. – Чтобы ты знал – для твоей долгожданной поддержки с воздуха не хватало ресурсов, – ответил наконец Децимус. – И зря ты умаляешь роль аэрокосмических войск, в них тоже были свои герои. Ты знаешь, что в начале войны более сотни боевых автоботских шаттлов погибли, расчищая путь к К-14, огромному астероиду, с усиленной охраной из перепрошитых трансформеров и квинтэсской техники? Они были своего рода смертниками и знали об этом, но все равно пошли в бой. – Зачем ты спрашиваешь, автобот, если ты знаешь всю правду про К-14? Тебе же должны были доложить, ЧЕМ все это закончилось. А если не доложили, так я расскажу тебе сейчас – у твоих крылатых командиров внезапно нашлись и ресурсы, и боевые единицы, и огневая мощь, чтобы стереть в ржавую пыль всю мою дивизию. – Потому что те, кто высадился для зачистки астероида, тоже были смертниками... – Да нет же! – с горячностью перебил его Мегатрон. – Операция затевалась рискованная, но была надежда завершить ее с небольшими потерями. Только ради этого мне снова вернули высокое звание и дали права командира. Я выиграл бой у квинтэссонов на том астероиде! И я победил, позволив выжить почти девяноста процентам тех, кого ты назвал смертниками. Это мы закончили войну, а победителям не дали права даже на то, чтобы остаться актив. И все по вине твоих недальновидных генералов, желающих выслужиться: с орбиты все поле боя сравняли с поверхностью! На нем уже не оставалось врагов, на нем оставались только мы! – Как ты не хочешь понять!? Вы были смертниками еще до того, как высадились на этот астероид! – почти зарычал Децимус, почему-то крайне разозлившись на своего товарища. – Какого шарка ты повторяешь мне это! – Потому что авиационный удар по вам не был поддержкой с воздуха! – Для чего же он вообще тогда наносился?! – Было принято решение о том, чтобы пустить штрафников в расход, как бы ни повернулись события. И не только вашу дивизию, а и множество других. Что же до К-14 и твоей операции, Мегатрон… Для командного пункта вообще стало сюрпризом, что вас осталось столько после этого боя. Ты действительно блестяще провел всю операцию. Но это не имело никакого значения. «Приказ 2020» был согласован со всеми генералами еще до вашей высадки на астероид. До Мегатрона медленно начал доходить смысл сказанного. Он в ужасе посмотрел на того, кто спасал его столько раз. – Просто скажи мне, что ты не участвовал в формировании этого приказа, – тихо сказал десептикон. – Что ты не знал…Что это сделали за твоей спиной. – Танки отказались выступать на моей стороне именно из-за К-14, – мрачно ответил Децимус. – Их командир точно знал, чей это был приказ. Моя сигнатура была наложена поверх сигнатур всех командиров подразделений. Это решение было стратегическим, а не тактическим. Война заканчивалась, надо было думать о мирной жизни. Мы не могли пустить в мирные города такое количество штрафников с искалеченной психикой. Мы не могли… Ладонь Мегатрона, лежащая на плече автобота, машинально собралась в кулак. Казалось, еще мгновение – и он ударит бывшего командующего – наотмашь, зло, как бьют врагов. Но десептикон сдержался. Он встал с платформы и подошел к иллюминатору. – Почему ты мне не солгал, Децимус? Так ведь было проще. И, наверное, правильнее и лучше для дела, – наконец произнес он с горьким сожалением в голосе. – Нет, ты ошибаешься. Мы намерены стать союзниками и начать очень опасную и сложную игру. Между нами не должно быть никакой лжи – особенно в том, что важно для тебя. Новое общее дело важнее. Я не могу допустить, чтобы все сорвалось в последний момент лишь потому, что ты слишком поздно узнаешь, кто виноват в гибели твоих солдат. И в некоторых твоих несчастьях заодно. Мегатрон долго не отвечал. Он смотрел, как дождь атакует защитный купол, бессильно разбиваясь о невидимую защиту. Потом медленно повернулся к шаттлу и ответил: – Я обещаю, что никто и никогда не узнает о том, что мы сегодня здесь обсуждали. Но когда-то я поклялся, что убью того, кто отдал этот приказ, и собственными манипуляторами раздавлю его Искру. Попроси хозяина, чтобы жребий не сводил нас столько, сколько ты будешь на этом астероиде… потому что я убью тебя. Я не хочу этого делать, но я на это способен. – Мы не договорили, Мегатрон. Тебе нужно окончательно усвоить, почему ... – Заткнись! – зло перебил десептикон, и, глядя прямо в синие окуляры, добавил, – теперь у тебя больше нет союзника, Децимус Прайм… Коротко кивнув на прощание, Мегатрон покинул отсек командора.