Гладиатор. Тюрьма

Саундвейв подключился к общей информационной базе, поставил задачу поиска по зашифрованным массивам и ввел комбинацию нескольких запросов: «Децимус Прайм», «операция К-14», «штрафная армия». База выдала целый каскад данных с тэгами «Приказ 2020» и «Голос Врага». Быстро расшифровав ключ к самому объемному (а значит, и подробному) массиву, связист наконец-то получил доступ к давней истории, которая развела Децимуса и Мегатрона по разные стороны пропасти. В свое время Саундвейв изучал свойства так называемых «Голосов Врага» – усилителей Юникрона, передающих перепрошитым трансформерам команды из центра, с самой Квинтэссы. Ведь квинтэссоны, как существа частично органические, не могли пользоваться телепортами на базе червоточин в пространстве, а потому эти, созданные самим Падшим Создателем приборы, были основным – в том числе и информационным – оружием против трансформеров. Эти хитрые устройства невозможно было подавить или перепрограммировать – только уничтожить физически. Они посылали сигналы на огромные расстояния, заставляя перепрошитых жестоко сражаться с регулярными войсками. Ретрансляторы ставили, как правило, на планетах среднего размера, на глубине от нескольких сот механометров, чтобы даже прицельная бомбардировка не могла их повредить. Ведь стоило вывести из строя передатчик, и воины, несущие в себе код Юникрона, либо погибали, либо «приходили в себя», не понимая, где они находятся и зачем сражаются против своих. Что же касалось последнего «Голоса», то природная шахта на К-14 оказалась глубже, чем другие, а контроль противника на подступах к планете был жесточайшим. Ад имел и собственное имя – Мадеран, но в историю эта планета вошла под невзрачным, ставшим печально известным, классификационным номером в навигационном атласе. Ее поверхность – изрытая кратерами, сочащаяся лавой, и ее атмосфера, в которую извергались сотни тонн пепла, стали свидетелями последней битвы за освобождение целого сектора Галактики от власти квинтэссонов. Именно на К-14 в глубокой трещине на дне потухшего вулкана располагался ретранслятор, контролирующий огромную армию. Анализируя сухие военные данные, Саундвейв отчетливо осознавал, какую непомерную цену пришлось заплатить кибертронцам, чтобы закончить войну. Штрафная армия из примерно трехсот танкоботов и нескольких десятков трехрежимников была усилена воинами армии регулярной, причем только десептиконами – отъявленными головорезами с альтформами тяжелой наземной техники. Стратегически была поставлена задача о полной зачистке К-14. И после того, как ценой жизней более чем сотни шаттлов удалось очистить подступы к планете, тактическое командование было решено передать одному из наиболее удачливых в прошлом штрафников, зарекомендовавшего себя умным и расчетливым командиром. В данных военного ведомства Кибертрона Мегатрон, назначенный командовать этой злополучной армией, проходил под тем самым номером, который навеки был выбит на панели его моторного отсека. Этот номер долгое время заменял ему настоящее имя, а во время пребывания десептикона в тюрьме на Гаррусе-9 перед тисненным рядом чисел появился еще и нечисловой символ, в свое время так напугавший Старскрима. И вот, старая запись и старые военные документы раскрыли перед Саундвейвом последние тайны, вытягивая из символов отчуждения, окружающих десептикона, свой мрачный смысл. Десантировавшись на поверхность, штрафники вступили в неравный бой с перепрошитой Юникроном армией. Последние яростно защищали подходы к вулкану, но Мегатрон правильно выбрал место атаки, быстро собрал «кулак» из ста пятидесяти танков и пробил в обороне врага брешь. После чего отправил на ликвидацию усилителя сразу три отряда диверсантов. Затем его армия попала в ожидаемое частичное окружение – но кибертронцам удалось удерживать периметр между двумя отрогами вулкана достаточно долго, и два отряда из трех успели пробраться к нужной расщелине. Далее оставалось только держать оборону и ждать, когда «Голос» умолкнет. Мегатрон сделал все, чтобы избежать больших потерь, обманными маневрами уходя от прямого столкновения с большими группами перепрошитых и растягивая цепи бойцов по склонам вулкана. Победа и полное освобождение от влияния Юникрона были вопросом нескольких астрочасов. И армии штрафников удалось выстоять, потеряв не более десяти процентов состава. Однако, сразу же после того, как «Голос» умолк, последовал печально известный приказ под номером две тысячи двадцать об уничтожении всех находящихся на поверхности астероида. Решение было принято еще до начала операции командным штабом по обороне Кибертрона. Сигнатура Децимуса Прайма была наложена на формулировку приказа поверх сигнатур Октавиуса и Сентинела Праймов, а также сигнатур автоботских боевых генералов. Командор действительно ничего не утаил от Мегатрона. Оба диверсионных отряда были подорваны прямо в шахте. Остальных же, оставшихся у подножья вулкана, накрыл шквальный огонь зажигательными снарядами – теперь уже кибертронского происхождения. Для связиста не было секретом, что таким образом Сенат пытался выровнять баланс сил между автоботами и десептиконами. Война закончилась, нужно было думать о перспективах мирной жизни. Наличие в мирном обществе слишком большого количества бывших военных, умеющих только убивать, было опасным. Особенно это касалось штрафников – личностей с расторможенными агрессивными эмоциями, склонных к криминальному поведению. Эту проблему нужно было как-то решать, и ожесточенные бои на исходе войны были как нельзя кстати. Однако, массовая гибель десептиконов-штрафников на К-14 (это оказался самый большой танковый котел) потрясла все общество. Чтобы замять инцидент, Сенат амнистировал всех участников операции и даже представил каждого к повышению ранга, несмотря на дезактивацию. А потом – полностью засекретил всю операцию. В зашифрованных данных сообщалось, что командование было крайне удивлено, как Мегатрону удалось почти полностью сохранить своих подчиненных, но отменять приказ командующий этим участком фронта генерал не стал, а уж сам Децимус – и подавно. В ведении командора было несколько сложных участков, поэтому злосчастный Мадеран был сухо отмечен на трехмерной карте как пройденный этап и благополучно отправлен в архивы памяти. В кабинетах все решалось просто и скупо, в реальности же на астероид низвергся сущий ад. Пятнадцать звеньев боевых шаттлов пронеслись над поверхностью, расстреливая в упор всех находящихся внизу. После зачистки специальный отряд, подчинявшийся не главнокомандующему Децимусу, а непосредственно командору аэрокосмических сил – тогда уже Октавиусу, высадился на месте гибели дивизии и среди огромной груды дезактивов обнаружил… двух оставшихся в живых. Функционирующими остались командир дивизии и тот, кого он успел прикрыть – трехрежимник по прозвищу Блицвинг. Саундвейв умел держать в узде воображение и эмоции, но яркие картины невольно прорывались сквозь сухие факты того, что он изучал. Шаттлы в андроформе ходили прямо по дымящимся дезактивам, может быть, иногда передвигались в альтформе – площадь-то была большая – по самый верх антигравов утопая в рассыпающихся, прогоревших насквозь корпусах. Догадывался он и о том, как излучало это массовое захоронение, как насквозь пропитал мягкую вулканическую почву лиловый флюид, и догорало сдетонировавшее топливо. Заботиться о корпусах, понятно, не стали. И, возможно, на дымной от вулканической деятельности планете Мадеран навсегда осталось огромное, радиоактивное, пахнущее гарью маслянистое пятно – чудовищное и позорное жертвоприношение будущему миру. Найденные шаттлами выжившие были немедленно просканированы, а о казусе доложено уже в иную – не совсем военную – структуру. Этого Децимус мог не знать – сей незначительный факт уже не относился к военным действиям. А потом у опального командора начались совсем другие проблемы. Мегатрон же и Блицвинг – два выбившихся из статистики показателя – не получили ни наград, ни амнистии, а лишь застенки Гарруса-9, допросы, пытки, демонтаж оружия и, в конечном счете, ссылку на шахтные работы. Структуры безопасности Кибертрона обязаны были выяснить, почему пятнадцать звеньев по десять шаттлов, выпустив всю свою плазму на предельной мощности, не сумели пробить камеры Искр – и даже корпуса! – этих двух «счастливчиков». Саундвейв усмехнулся. Недальновидные автоботские разведчики, понятно, не догадывались ни о каком кластере «Немезис» (данные Сигма-Конвейера были утеряны во время Катастрофы и остались в памяти лишь участников бывшего Совета Пяти). И о блоке предчувствия, который наверняка сработал у Мегатрона в критической ситуации, не знали тоже. Если бы Саундвейв хотел, он спросил бы своего лидера, хорошо ли он заряжался накануне того сражения. И, возможно, даже вызвал бы неподдельное удивление и страх на вечно надменной и ироничной лицевой пластине нынешнего правителя Кибертрона. Как бы то ни было – Мегатрон выжил. Спасло его множество факторов, в том числе и уникальная броня. Не зря Децимус в первый день знакомства с Мегатроном так внимательно приглядывался к простреленным в нескольких местах доспехам десептикона. Но самое главное – яснее ясного стало то, почему Децимус так настойчиво выручал Мегатрона из всех перипетий гладиаторской жизни. Благодаря случайному стечению обстоятельств, тот самый десептикон, за жизнью которого командор невольно наблюдал от самого момента его активации, попал на нелегальную арену на задворках Галактики. У Децимуса имелся, казалось бы, очевидный выбор – не предпринимать ничего. В конце концов, штрафник, дважды приговоренный к дезактивации, неспроста заслужил подобную участь. Но в дело вмешалась проклятая автоботская склонность к рефлексии. Саундвейв поморщился. Слава Создателям – он, по всем формальным признакам автобот, этой слабостью не обладал. Для Децимуса же принятое решение по уничтожению всей штрафной армии в последнем бою не прошло бесследно. И бывший командор пошел на отчаянный, нелогичный шаг – спас бывшего штрафника от очередной казни. Чего это в будущем стоило всему миру, Саундвейв прекрасно знал. А что судьба уготовила самому Децимусу – оставалось выяснить до конца этой записи. *** Через некоторый отрезок времени, который Саундвейв определил по датам на записях как половину кибертронского астроцикла, сезон дождей подошел к концу. Как только с поверхности испарились последние капли кислоты, дроны начали приводить в порядок территорию, а на астероид потянулись новые искатели славы и новые жертвы. Саундвейв стал свидетелем множественных совместных тренировок вновь прибывших с участием Децимуса и Мегатрона (последние вели себя отстраненно и друг с другом не общались, даже на уровне зрительного контакта). А еще от внимания связиста не ускользнул тот факт, что словно ради продолжения незаконченного разговора между автоботом и десептиконом о сгинувшей в пекле войны штрафной армии, казармы наводнили гладиаторы со средне-тяжелыми гусеничными альтформами. Однако, вид у прибывших с далеких концов Галактики весьма отличался от образа благородного воина цивилизации-победительницы. В этом галактическом захолустье собрались лишь дезертиры и криминал – отбросы, сумевшие скрыться в пучинах космоса от правосудия. По сравнению с бандой Терция, действовавшей в основном путем подкупа, татуированные, увешанные тяжелыми ржавыми железными цепями (в криминальном мире это были определенные знаки отличия) танкботы с перекошенными от злобы лицевыми пластинами выглядели куда более опасно. Хозяин вынужден был ужесточить режим в казармах, высокозаряженное топливо и стимуляторы запретили, хотя и без них дисциплина трещала по швам. Тренировки (или, по сути, смотр новых бойцов каждый орбицикл) стали обязательными. И, чтобы приструнить распоясавшийся сброд, потребовались все мастерство и жестокость Децимуса. В учебных боях (по традиции, до выхода на арену каждому вновь прибывшему требовалось провести их не менее двух) бывший командор выкладывался на полную, никого не жалея – в том числе и себя. Саундвейв ждал, когда, наконец, автобот выплеснет весь свой сарказм, которым, казалось, фонила даже запись. И дождался. Однажды, в присутствии Мегатрона и еще почти десятка танков-головорезов Децимус громко изрек: – Штрафная армия могла быть и более многочисленной, как я понимаю. Раз сотни оплавков вроде вас как ни в чем не бывало шастают по галактике в полной исправности. После этого замечания не менее пяти учебных клинков (включая клинок Мегатрона) ощетинились в сторону Децимуса. Автобот сплюнул ротовую смазку, насмешливо глядя в алые линзы, и демонстративно поклонился, пока танки наперебой кричали, когда и как они желают встретиться с крылатой падалью лицом к лицу на арене. Однако, все было честно – они встречались, как того и хотели танкоботы. Сразу же после окончания сезона дождей Децимус прикрепил новые черные крылья и регулярно выходил на бои, закрыв лицевую пластину традиционной для шаттлов маской. Впрочем, уже после первых поединков пыл новичков поубавился вместе с количеством их буйных голов. А что же Мегатрон? Десептикон, который, казалось, должен был радоваться большому количеству товарищей со сходной альтформой, рвения к дружбе с таковыми абсолютно не испытывал. Более того, он грубо отвергал все попытки сблизиться и танковое панибратство. Связиста, который, как никто, знал характер своего лидера, это страшно забавляло. Мегатрон не участвовал в оргиях, раздражался, когда кто-то вынуждал его даже на обычный речевой контакт. А свое личное пространство он ревностно отстаивал с помощью кулаков. За короткий промежуток времени строптивый десептикон поучаствовал в десятке драк (с известным исходом – в подземелье ржавого конструктикона побывали многие новички), и потому снискал к своей персоне не менее негативное отношение, чем Децимус. Зная гордый нрав десептикона, связист догадывался, как его плавило изнутри при одной только мысли от «единения с простыми трансформерами». Мегатрон из прошлого, как оказалось, ничем не отличался от того Мегатрона, которого знал связист. Уровнем развития невозможно было пренебречь, это впаяли в его микросхемы при создании. Мегатрон – офицер, многорежимник нового поколения, изначально крылатый со сложным оборудованием и системным обеспечением и не менее сложной эмоциональной организацией, был чужд подобному обществу. О нет, он не был чист и свят. Но Саундвейв знал, какими должны быть «правильные» оргии Каона, чтобы в них участвовал лидер – утонченные, полные хитроумных ходов, сделок и наблюдений, полные изысканного разврата, но не грубости, а главное – полные холодной отстраненности – того, что Мегатрон ценил превыше всего. Здесь же, в гладиаторских казармах, наводненных отбросами общества, остро напомнивших десептикону циклы своего бурного прошлого, любые вынужденные контакты с танкботами вызвали в Мегатроне вовсе не ностальгию, а волну злобного отвращения. Внутренний конфликт десептикона хорошо наблюдали двое. Саундвейв и Децимус. Что же касается их отношений с бывшим командором – они близко столкнулись (так говорила запись) лишь однажды и на пару кликов. Саундвейв стал свидетелем короткой сцены, разыгравшейся в коридоре казармы. Проходящий мимо Децимуса Мегатрон намеренно столкнулся плечевым блоком с мощной турбиной шаттла. Децимус остановился и спокойно сказал вдогонку нарочито медленно удаляющемуся десептикону: – Не жди от меня оправданий. Этот приказ был правильным решением. И я уже достаточно за него заплатил. Будь у меня еще одна возможность – я снова поступил бы так же. Скоро ты сам поймешь, почему. Мегатрон не остановился, не обернулся, не произнес ни слова в ответ, но не сложно было догадаться – задевая своего товарища, он хочет диалога. Саундвейв видел, как сжались и разжались его кулаки. Впрочем, вскоре произошел случай, ставший кульминацией назревающего кризиса. На астероид прибыл транспорт, заполненный до отказа приговоренными к дезактивации преступниками.